Потом его голос. Я ожидала, что он суровый или грубый. Вместо этого он был спокойным с хрипотцой, заставившей мой желудок танцевать чечётку, когда он спросил официантку о частной кабинке в задней части.


Рок.

— Так какую область юриспруденции ты практикуешь?

Хоуп оторвалась от энергичного изучения меню.

— Арендное законодательство, семейное право, временами собственность, — она быстро выпалила каждую область и опустила голову обратно к меню.

Будучи тем, кто не любит быть проигнорированным, я настаивал:

— Семейное право. Как попечительство и прочее?

— Да, — ответила она не глядя

— Я знаю нескольких парней, которые могли бы воспользоваться твоей помощью.

Я наконец-то привлёк её внимание.

Она сфокусировала свои ярко-зелёные глаза на мне и изогнула бровь:

— Да? Ты один из них?

— Чёрт, нет. Слава Богу, я не был достаточно глуп, чтобы иметь детей с бывшей.

— Так ты разведён?

— Да. Теперь она делает других бедняг несчастными.

Её блестящие розовые губы скривились в натянутой ухмылке.

— Несомненно.

Сложилось впечатление, что я задел её. Обычно мне похуй. Но я обнаружил, что хочу ей понравиться. Почему, я не мог понять.

— Что вам предложить, ребята?

Скучающая официантка постучала карандашом по маленькому зелёному блокноту в её руках.

— Вперёд, куколка, — выражение нежности соскользнуло с моего языка прежде, чем я успел обдумать это. Обычно я не давал незнакомкам прозвища. Или, если я делал это, они были обобщёнными: мамочка или конфетка. «Сука» — если они злили меня. Однако она такая чертовски сладкая и невинная. Предполагаю, что Хоуп напоминала мне живую куклу.

Я получил сердитый взгляд в ответ.

— Половину сэндвича с индейкой и сладкую картошку фри.

— Она будет целый сэндвич, а я двойной чизбургер с беконом и ещё одну сладкую картошку фри.

Глаза Хоуп довольно раздражённо следили за мной, когда я изменил её заказ, но она промолчала. Мне нравились умные девочки, которые знали, когда завершить сражение. Как только официантка ушла, я продолжил, будто ничего и не случилось. Хоуп, на удивление, последовала моему примеру.

— Так какие у вас цены на консультации?

— Первый час бесплатно. Сто пятьдесят в час после.

— Кажется ужасно дешёвым.

Она фыркнула.

— Впервые слышу это. Назначенному адвокату платят только семьдесят пять в час. Сто пятьдесят кажется откровенной жадностью.

Я приподнял бровь, показав тем самым, что ей следует всё детально разъяснить.

— Не каждый может позволить себе адвоката. Суд назначает их в определённых ситуациях. Округ платит только семьдесят пять в час.

Я кивнул.

— Кто обычно занимается вашим делом?

— Роберт Глассман.

— Выскочка. Неудивительно, что мои ставки кажутся вам дешёвыми. Его фирма не занимается семейными делами?

— Нет.

— Я уверена, он может дать вам имя.

— Уверен, может. Но мне нравишься ты. Если ты хоть наполовину так хороша, как была сегодня, я буду платить тебе в два раза больше твоего обычного гонорара.

— Послушайте, Мистер Норт…

— Рок.

Она передёрнула плечами, глубоко и раздражённо дыша, прежде чем продолжила, будто бы я ничего не говорил.

— Я действительно не сделала ничего особенного сегодня. Ценю, что вы думаете, что сделала. Но вы ещё не сорвались с крючка. Не хотелось бы, чтобы у вас создалось завышенное мнение обо мне, дабы вы не разочаровались позже.

Я внимательно обдумал её слова перед тем, как ответить. У этой девушки были проблемы с самооценкой, которые зашли довольно далеко, и я не мог себе представить, как такое возможно. Она была чертовски великолепна. Очевидно, умна.

— Чем занимается твой муж?

Смена разговора, казалось, удивила Хоуп. Она откинулась на спинку стула и прищурилась.

— Он инженер.

— Как на железной дороге?

Это не рассмешило её. Напротив, она нахмурилась ещё больше.

— Нет, как в возведении мостов, гражданская инженерия.

— Выходит, не адвокат?

— Господи, нет.

— Как долго вы женаты?

Ещё более сердитая, немного ёрзает.

— Мы вместе двенадцать лет. Женаты шесть.

— Дети?

Очаровательное фырканье:

— Нет.

— Как же так?

— Вы такой же любопытный с Глассманом?

— Да.

— Чушь собачья.

— Знаю, что у него два ребёнка. Оба мальчика. Его старуха сидит с ними дома.

Она покачала головой, но я не был уверен, какая часть раздражала её больше: то, что я знаю о личной жизни Глассмана, или то, что я назвал его жену старухой. Вероятно, и то, и другое.

Я всё ещё не смог узнать о ней больше.

— Ты выросла где-то здесь?

— Нет.

Подождал, чтобы она продолжила говорить, но тщетно.

— Есть семья в этом районе?

— Моя мать и её муж живут примерно в часе езды на север отсюда.

По тому, как она это произнесла, я догадался, что её мать снова вышла замуж в более позднем возрасте и Хоуп прямо-таки не нравится отчим.

— Твой отец тоже снова женился?

Вспышка боли появилась на её лице. Она быстро заморгала. Её кулак сжался вокруг салфетки.

— Он умер, когда мне было тринадцать.

Ох, блядь. Можно ли быть большим мудаком?

— А вот и я.

Официантка поставила еду на стол, выдернув нас из неловкого момента. Хоуп рывком взяла бутылку с кетчупом со стола и начала обильно поливать картошку фри в своей тарелке. Я наблюдал, как она отодвинула половину сэндвича в сторону. С другой она сняла верхний слой хлеба и убрала часть мяса в сторону. Затем соскребла майонез, за исключением следа от него, сложила всё обратно и начала есть. Я полюбил её очаровательные привередливости.

— Чем ты увлекаешься, Рок? — спросила она после первого глотка.

— Мотоциклы, фильмы, долгие прогулки по пляжу.

Вместо улыбки она свирепо уставилась на меня.

— Глассман крутой защитник по уголовным делам.

Я пожал плечами.

— Мы знаем друг друга долгое время.

— Бьюсь об заклад, так и есть.

— Я владею «Хрустальным Шаром» в Империи.

— Ах.

— Ты знала это?

— Я знаю об этом. А кто здесь не знает?

Это было правдой. Не случайно «Хрустальный Шар» оставался последним стрип-клубом в радиусе пятидесяти миль. Верьте или нет, мы руководили чистым домом. Таким чистым, насколько это возможно с отмыванием денег и оружием в подвале. Но тяжёлые наркотики, проституция — то, что существовало в обычных клубах, — не присутствовали в моём. И это не случайно.

— Ты когда-нибудь заходила туда?

— Боже, нет. Что бы я там делала?

— Ты могла бы заработать много денег в качестве танцовщицы.

Вместо того, чтобы разозлиться, она откинула голову и засмеялась.

— Я польщена, но немного стара для этого.

— Тебе не может быть больше двадцати пяти или двадцати семи?

— Мне тридцать один. Не то чтобы это не ваше дело, — она склонила голову и посмотрела на меня прищуренными глазами. — Считаете, я со своим мужем со школы?

Ну да, это именно то, что я думал, именно поэтому меня потрясло то, что к настоящему времени у неё не было детей. Осознание того, что она старше, чем я сначала предположил, заставило меня рассмотреть её внимательней. Хоуп не просто действовала жёстко. Она была жёсткой.

— Ты собираешься съесть остальное? — я дёрнул подбородком в направлении её тарелки.

Она закатила глаза, затем глянула на половину сэндвича с индейкой и горку мяса.

— Нет, — равнодушно сказала она.

Я отодвинул свою тарелку в сторону, её же придвинул к себе.


Хоуп.

Что за сущий ад? Я настолько глубоко витала в своих мыслях, что это перестало быть смешным. Я наблюдала, как Рок кладёт дополнительную индейку на сэндвич и делает большие укусы. Ничего себе, этот парень был чистым сексом на колёсах. Ладно, сексом на мотоцикле, если быть более точной.

На протяжении многих лет я слышала те же самые слухи, что и все остальные в столичном регионе. Некая тайная организация якобы управляла «Хрустальным Шаром». Вот почему, когда остальные клубы в этом районе свернулись из-за давления городского совета, принудительного отчуждения собственности и районного зонирования, «Хрустальный Шар» по-прежнему процветал, как будто ничего не произошло. Последний конкурент, клуб «Сальваторе», был выдающимся владением, пока его не переместили на кусок земли размером с почтовую марку без стоянки или дороги для посетителей, чтобы попасть в здание или выйти из него. Пустышка, что осталась от «Клуба Сальваторе», находилась менее чем в миле от входной двери «Хрустального Шара».

Если Рок владел им, это раскрывало интересную тайну. По моим предположительно ограниченным сведениям, никто не знал, кому принадлежит высококлассный стрип-клуб. Местные газеты всегда сообщали о том, что он во владении иностранной компании. Поскольку на одной из нашивок на его кожаном жилете читалось «президент», я предположила, что «Хрустальный Шар» фактически принадлежит мотоклубу «Потерянные Короли». И Рок хотел меня для работы с ним. Должна признать, я вроде бы хотела этого.

Пока сидела там, я говорила себе, что это было из-за денег. Даже одного дела за триста долларов в час может быть достаточно, чтобы начать выкапывать себя из очень глубокой финансовой ямы, в которой я находилась. Хотя моя практика и занимала всё время, сводить концы с концами действительно тяжело, поскольку, помимо ипотеки с высокими процентами, которую мы с мужем никак не могли погасить, были ещё и безумно высокие платежи по студенческому кредиту. Не похоже, что мы неблагоразумно тратили деньги. Выросший ни с чем, Клэй очень дисциплинирован финансово. Если бы я могла хотя бы немножко получить вперёд, ночью мне бы спалось намного спокойнее. Рок, казалось, предложил способ для этого. Я была бы сумасшедшей, если бы ответила нет, верно?

— Ты ошибаешься насчёт Глассмана. Он также занимается нашим бизнесом. Зонирование, разрешения, лицензии — такого рода дела, — низкий голос Рока вырвал меня из мыслей об оплате некоторых долгов.

Я кивнула, но держала рот на замке. Я знала, что в пижонской фирме Глассмана существует отдел для защиты, наверное, всего. Могу поспорить на свою тринадцатилетнюю Хонду Цивик, что у них есть поверенный по семейным делам, поэтому Року на самом деле не нужна моя помощь.

Это означало, что он хотел меня по некоторым другим причинам.

Не буду лгать — это соблазняло даже больше денег.

Глава 3

Хоуп.

— Сегодня у меня был странный день.

Мой муж глянул на меня, в то время как расстёгивал пуговицы на рубашке. После того, как бережно повесил её, он накинул свободную футболку, чмокнул меня в щёчку, а потом полностью сосредоточился на мне.

— Расскажи об этом, милая.

— Мне пришлось предъявить обвинения. Но это может привести к некоторой частной работе в суде по семейным делам.

Клэй изогнул бровь.

— Это странно, — согласился он, — Но также хорошо, правда? В большинстве случаев ты работала с клиентами, которые лично тебе платили.

— Да, работа в суде хорошая и стабильная, но проходит вечность прежде, чем они мне платят. Плюс я могу сделать гораздо больше в частном порядке.

— Так в чём проблема?

Видите, вот почему наши отношения работали. Он так хорошо меня знал. Мы не держали секретов друг от друга.

— Думаю, это значит, что я буду работать на Мотоклуб «Потерянные Короли».

Он приподнял бровь, но сразу ничего не сказал.

— Ну, по слухам, эти ребята распространяют своё семя повсюду вокруг, поэтому я уверен, что там будет достаточно работы, чтобы держать тебя занятой.

Я хотела рассказать Клэю больше. Но не знала, как выразить это. Рок пугал меня. И всё же он возбуждал меня. Я не представляла, как мой муж поймёт это. «Привет, меня немного привлекает тот большой, пугающий чувак-байкер, милый». Выглядит как неправильная вещь, которую жена собирается сказать мужу.

Итак, я кивнула и вместо этого позволила ему рассказать о том, как прошёл его день.

* * *

В следующий понедельник я обнаружила себя входящей в «Хрустальный Шар» в час дня. Нервничая перед встречей, я долго готовилась. Надела серые клетчатые брюки с бирюзовыми линиями в паре с бирюзовым свитером и бирюзовые лакированные лодочки к наряду. Я была прикрыта с головы до ног, более повседневно, чем костюм, но всё-таки профессионально. Для того, чтобы выглядеть классически и быть менее привлекательной для Рока, я стянула свои волосы в тугой пучок, приколов его к задней части моей шеи. Также я надела свои очки. Мне действительно были нужны очки с толстыми линзами в квадратной оправе чёрного цвета для вождения, но я решила, что они заставят меня выглядеть взрослее. И меня по-прежнему раздражало, что он подумал, будто я так молода. Не то чтобы я не сталкивалась с этой проблемой раньше, но из-за этого мне всё равно казалось, что нужно из кожи вон лезть с целью доказать, что я могу делать то, что делаю, хорошо или на высшем уровне.