Эмилия Грин - Медлячок

— Ну, и задания… — взволнованно шепчет на ухо Дашка.

— Да уж…

Машинально оборачиваюсь на дверь, вновь сталкиваясь глазами с длинноволосым Тарзаном — он не терял эти пару минут даром, и уже обнимает за талию двух шикарных брюнеток. Они ластятся по обе стороны от его мускулистого торса, в то время как красавец делает вид, что внимательно следит за игрой, но я успеваю перехватить его заинтересованный взгляд, адресованный Дашке.

— Кажется, ты ему понравилась… — шепчу, кивая головой на дверь.

Она оборачивается, и я замечаю, как из расслабленного её лицо вдруг резко становится напряженным.

— Мил, ты видела там… — в эту секунду ведущий достает из коробки мой браслетик, и с ядовитой ухмылкой на губах произносит.

— А этому фанту нужно всего лишь станцевать медленный танец с хозяином квартиры… наедине!

— Ого, Лёша хочет с тобой потанцевать?! — непонимающе шепчет подруга, но я уже чувствую в словах ведущего какой-то подвох.

— Ну, ладно! Я не против… — раздается из-за моей спины спокойный равнодушный голос.

Вздрагиваю как от удара током, когда понимаю, кому он принадлежит.

Я даже не оборачиваюсь. Просто сижу, лихорадочно соображая, как же скорее отсюда смыться.

— А если я не хочу выполнять задание?.. — среди игроков проносится недовольный гул вперемежку со смешками.

— Тогда тебе придется выполнить штрафное! Снять с себя две вещи! Только и всего… — Алексей снова приторно улыбается, потому что, так же как и все видит — на мне только платье и капроновые колготки…

Поднимаюсь со своего места, медленно разворачиваясь. Страхов смотрит в упор. На лице как обычно ни тени улыбки. И одет он сегодня иначе: в шелковой черной рубашке и темно-синих джинсах. Очень стильно и подчеркнуто дорого.

— Ну, так что, Мила? — заботливым тоном интересуется ведущий. Теперь до меня доходит, откуда парень знает мое имя, — Ты снимешь с себя две вещи, чтобы отменить это задание, или же станцуешь медленный танец с хозяином квартиры в приватной обстановке? Что ты решила? — губы дрожат от волнения, негодования и страха.

Я замечаю, как некоторые студенты снимают всё происходящее на телефон. Вот черт. Разворачиваюсь, и гордо расправив плечи, выхожу из комнаты. Чувствую кожей, что Страхов идет следом за мной. Он нагоняет в просторном холле, и властно сжимает запястье.

— Теперь ты никуда от меня не денешься, Мила Лапина… — хрипло бросает студент, утягивая за собой в ту самую комнату для парочек…

Мы заходим в просторное полупустое помещение. Свет не горит, а дух захватывает от вида, который открывается с шестнадцатого этажа благодаря панорамным окнам в пол. Вечерняя Москва мерцает миллионами необузданных огней, они рассыпаются, превращаясь в потоки ослепительного света, бликуя на стенах и наших лицах.

Из мебели здесь только диван и кресло, а воздух кажется спертым и разряженным, поэтому мне хочется немедленно открыть окно и проветрить помещение. Из колонок доносится нашпигованная матами песня Скриптонита. Ну, очень романтично. Словно прочитав мои мысли, Страхов начинает переключать какие-то кнопки на небольшом пульте, который всё это время находится у него в руке.

— У тебя есть музыкальные предпочтения…? — вздрагиваю от звука его глухого отрешенного голоса.

— Мне всё равно. Вряд ли перед гильотиной интересовались музыкальными пристрастиями…

— Очень оригинально. Еще никто не сравнивал мои объятия со смертной казнью…

В это мгновение пространство между нами заполняется звуками хриплого мужского голоса. Всё тот же Скриптонит, но, кажется, это единственная лирическая композиция в его исполнении. Называется «Это любовь».

Демид не дает мне сделать вдох, и через мгновение ока оказывается рядом, уверенным движением прижимая к своей груди. В ту же секунду испытываю головокружение, и просто замираю в его руках, боясь пошевелиться. Его ладони снова гуляют по моей спине, прямо как в тот злополучный вечер в подсобке, только теперь меня распирает от совершенно иных ощущений. Страх пришел на смену нездоровому любопытству.

Неужели он затеял всю эту клоунаду только ради того, чтобы со мной потанцевать?! Но зная поганое нутро студента, понимаю, что где-то явно зарыта мина, а в его жарких объятиях так вообще ощущаю, что ступаю по минному полю босыми ногами…

Ничего не остается, как сомкнуть ладони вокруг его крепкой шеи, и затаить дыхание, мечтая поскорее вырваться на свободу.

Уму непостижимо, но мы, правда, танцуем этот долбанный медляк, и пока что хозяин квартиры не позволяет себе ничего лишнего. Его ладони крепко удерживают мою талию, но не выходят за пределы безопасной зоны. Он не пытается облапать меня или залезть под юбку, и осознание этого хоть немного успокаивает расшатанную нервную систему. Парень склоняет голову, и равнодушным голосом произносит у самого уха.

— Хочешь знать последнюю новость, которую обсуждают абсолютно все?! — я закатила глаза, а он продолжил. — Сколько времени мне понадобится, чтобы затащить тебя в койку?!

После посвящения, все делают ставки… — пытаюсь осмыслить сказанные им слова, неосознанно ощущая запах вишневой жевательной резинкой, исходящий от его губ.

— Правда?! А вариант: «не в этой жизни» присутствует? Тогда бы я поставила всё, что у меня есть на него и впервые сорвала банк!

— Типа ты такая дерзкая?

— Типа ты совсем не в моем вкусе! — короткий смешок слетает с его губ, а ладони, словно в наказание за дерзость, опускаются чуть ниже, начиная плавное скольжение по ягодицам.

Я вздрагиваю, пытаясь вырваться из западни, но ничего не выходит — Страхов словно приковал меня к себе стальными цепями. Он прижимается настолько близко, что нехотя ощущаю, насколько напряжены мышцы его живота, а выдающаяся твердость в районе паха вообще не дает нормально соображать.

Делаю спасительный вдох, но в горле продолжает першить от волнения. Его пронзительный взгляд на моих алых губах окончательно выбивает из равновесия, и весь этот танец поистине сравним с самой мучительной пыткой…

— Расслабься…Думаешь, я буду воевать с маленькой глупой девчушкой?! — голос Демида пропитан насмешливыми нотками. Он просто издевается надо мной, и хочется уже скорее сбежать из западни.

— Какое благородство! Только знай: я, не задумываясь, сделаю тебе какую-нибудь гадость при любой удобной возможности! Помни об этом…

— Мила Лапина способна на угрозы?! Но почему-то мне совсем не страшно… — теплое вишневое дыхание щекочет мочку уха, и это прилично отвлекает от разговора.

— Мне неприятно с тобой танцевать! Действие фанта закончено?! Я могу выбраться из твоих лап и уйти домой?

— Пока нет. Эта песня будет играть ещё секунд тридцать… И я не договорил. Пойми, Мила, я всегда получаю то, что хочу. Если захотел с тобой потанцевать — потанцую! Захочу переспать — пересплю!

— На счёт второго — если хоть пальцем притронешься — сразу пойдёшь сушить сухари…

— Радуйся, что ты для меня слишком хорошая! А я предпочитаю плохих девчонок…

— Дай-ка подумаю, а ты для меня никакой… Ни плохой, ни хороший, просто какая-то бесформенная субстанция с раздутым самомнением! Я вообще поражаюсь, как ты можешь учиться на факультете прикладной математики и кибернетики?! Там вроде нужны мозги…

В эту секунду медленная композиция заканчивается, и мы оба вздрагиваем. Страхов размыкает наши объятия, выпуская меня из сильных рук, и начинает расстегивать пуговицы на черной рубашке.

— Эй, ты что делаешь? — спрашиваю, вне себя от потрясения.

Демид глядит куда-то сквозь меня, продолжая медленно раздеваться. Расстегнув последнюю пуговицу, он снимает шелковую сорочку, и аккуратно повесив ее на кресло, поворачивается ко мне лицом.

Замираю на месте, продолжая изумленно таращиться на его обнаженный мускулистый торс. Да что за чертовщина?! Что он делает?..

На груди парня набита большая татуировка, отдаленно напоминающая паутину, и вся правая рука также украшена какими-то рисунками и иероглифами. На лице ни тени улыбки, в глазах холодное отчужденное выражение, а челюсти плотно сжаты. Выглядит устрашающе, но при этом безумно соблазнительно.

— Если ты хочешь, Мил, то я не против… — произносит он хрипло.

— Хочу чего?.. — Демид морщится и смотрит на меня как на маленького ребенка.

— Меня… — бросает без тени смущения в голосе. — Если ты хочешь заняться со мной сексом, то я не против! — уголки его губ чуть приподнимаются, но улыбки так и не выходит. — Иногда я всё-таки трахаю и хороших девочек тоже…

— Ты что больной?.. — произношу не своим голосом, двигаясь спиной к двери, после чего быстро разворачиваюсь и дергаю ручку на себя, но она не поддается.

— Сюрприз… — говорит он тихо, но очень четко. Без единой позитивной ноты в голосе.

— Какого хрена ты закрыл дверь? Речь ведь шла об одном танце???

— Думала, унизишь меня на весь универ, и это так просто сойдет тебе с рук? Раздевайся, Мила! Хватит изображать из себя недотрогу…

— Да что у тебя в башке??? Ты мне ПРОТИВЕН!!! Неужели не понимаешь, что далеко не все тебя хотят, Страхов?! Это же просто смешно!.. — от прерывистого дыхания мощная грудная клетка парня немного подрагивает. В его шальных глазах сквозит выражение ледяного презрения, и я ощущаю, будто мои легкие сжимает чья-то невидимая ладонь.

— Считай, это твой счастливый шанс, Лапина. Больше такой возможности не предвидится. Или сейчас. Или… — зловещая улыбка растягивает полные губы, открывая верхний ряд крупных ровных зубов. — Какая же ты всё-таки глупышка!..

Страхов качает головой, отворачиваясь от меня к огромному панорамному окну, открывая взору зловещий рисунок огнедышащего дракона во всю его спину. Вот черт…

— Мы уединились в комнате для парочек, и я не выпущу тебя отсюда еще минут десять… Интересно, что думают гости? Уже сейчас в Инстаграме полно фоток с двусмысленными подписями, а завтра все в универе будут знать, кто тебя трахнул. Так что у тебя реально есть такой шанс. Что, зря говорить будут?! Ну, если только ты не совсем деревянная и хотя бы сможешь меня завести…

Мои щёки пылают, а в ушах будто звенит одновременно с десяток будильников. Слушаю всё, что он говорит с открытым от ужаса ртом. Господи, какая же я дура…

Собственноручно подписала смертный приговор и гильотину вот-вот приведут в действие…

Демид Страхов

Отвернулся спиной, чтобы она не смогла ничего прочитать по глазам. Меня знобило. Впервые в жизни так нервничал наедине с девчонкой. Просто впал в ступор. Она. Я. Пустая темная комната. И чувство неуверенности, сжирающее изнутри.

А ведь всё так хорошо начиналось. Глупые мышки повелись, даже не чувствуя никакого подвоха. Лёха с удовольствием поддержал мой хитроумный план. Сам мне все уши прожужжал, что теперь дело чести — затащить в постель эту строптивую первокурсницу!

В последние дни моей репутации итак был нанесен серьезный урон. Все только перестали обсасывать одни слухи, как Лапина породила волну новых домыслов. По её вине там же, на посвящении, в пух и прах разругался с Крис. «Доброжелатели» сразу донесли рыжей о моем опрометчивом поступке, и она закатила сумасшедшую истерику, обломив с сексом.

У меня так никого и не было все эти дни. Пришлось посвятить каждую минуту времени работе над крайне важным проектом, иначе для меня всё могло закончиться весьма печально. К счастью, вчера вечером, наконец, получилось решить сложнейшую задачку, поэтому сегодня решил убить двух зайцев одним выстрелом: отметить успешное завершение работы и отомстить Лапиной.

Но в итоге угодил в свою же западню. Попался. Хватило одного взгляда на её алые губы, чтобы у меня сорвало крышу. А потом этот танец только усугубил и без того плачевное положение.

В голове всё было иначе: схватить её, зажать, начать покрывать поцелуями невинный рот, хозяйничая руками в трусиках… Но я так перевозбудился, что уже ни черта не смыслил. Наоборот, боялся сделать хоть одно лишнее движение, молясь, чтобы эта долбанная композиция как можно дольше не заканчивалась, и можно было продолжать обнимать строптивую скромницу…

Любовался ночной Москвой с высоты шестнадцатого этажа, а перед глазами стояли губы цвета дурманящих маков. Эта красная помада превращала её рот в источник моего наваждения, а её кожа пахла так, что пьянила. Четыре минуты нашего танца и Мила спалила остатки воздуха в моей атмосфере — я задыхался, как несчастный астматик, шумно втягивая ноздрями живительный кислород.

Неужели она не чувствует, насколько сильно я желаю её?

Но я не должен был открыть Лапиной истинного положения вещей. Зачем? Всё равно моя гордость никогда не позволит состояться нашему нормальному общению. Мила сама всё испортила. Один танец на посвящении. Всего один чертов танец, и я бы даже извинился перед ней. Но она решила показать зубки. И что в итоге?! Кому от этого стало лучше?!