У меня никогда не было близости с кем-то, и я собираюсь насладиться каждой секундой этого. Я устала бороться. Последние несколько часов моей жизни были лучшими из того, что я могу вспомнить.

Я прошла через многое, но сегодня моя жизнь изменилась. Я никогда так не поступала раньше. Всегда делала то, чего хотел мой отец, и это ни к чему меня не привело. Все знания и занятия, которые у меня были, определял для меня он.

Это ощущается как освобождение. Я думала, что получу эту свободу, покинув колледж, но, увы, вернувшись, вместо нее опять попала под контроль. Кажется, что игра по правилам отца ведет меня в никуда, и не важно, что я делаю, он создает новые правила. Это просто какой-то бесконечный цикл.

Я все еще немного волнуюсь о моей бабуле. Может, просто рассказать ей о том, что происходит. Очень переживаю за нее, ведь, наверное, стресс прямо сейчас ей ни к чему. В последнее время она выглядит очень слабой, может, не стоит сваливать этот груз на ее плечи. Ненавижу себя за то, что не осознавала, как она больна. Мне следовало приезжать домой чаще, но когда я звонила ей, каждый раз она говорила, что все хорошо. Так было до недавних пор, пока я не обнаружила, что все на самом деле не так прекрасно. И сейчас у моего отца действительно есть рычаг воздействия на меня — единственное, что он может использовать для контроля надо мной.

Начинаю задаваться вопросом, что у отца есть на Лоу. Мы с братом никогда не были слишком близки, мы учились в разных школах-интернатах, и он на восемь лет старше меня. Он был очень занят, работая в Чикаго, и даже когда я могла выбраться повидаться с ним, он с головой уходил в какое-то дело, над которым работал.

После возвращения, у меня не было времени, чтобы пообщаться с ним. Я была втянута в омут разных событий. Нам нужно сесть и обсудить некоторые вещи, потому что я не позволю отцу держать меня далеко от бабули, и, вероятно, мне понадобится помощь Лоу.

Пейн садит меня на холодный гранитный стол, отчего я начинаю извиваться.

— Прости, Принцесса, — он тянется к футболке, свисающей с барного стула у стойки, и надевает ее на меня. — Мне нравится видеть тебя обнаженной, но не хочу, чтобы ты замерзла, — наклонившись, он прикасается к моим губам мягким поцелуем. — Тебе больно? — его взгляд смягчается, и я вижу беспокойство на его лице. — Я брал тебя жестко.

— Я никогда не чувствовала себя так прекрасно, — я улыбаюсь, потому что это правда. С ним я чувствую себя такой счастливой. Как будто я дома. — И спасибо, — говорю я и смотрю на изображение старой машины на футболке, которую Пейн надел на меня. Она нравится мне больше, чем все мои вещи. Ведь она принадлежит Пейну и похожа на старое масляное пятно. Хотя она даже лучше, ведь пахнет им.

— Ты никогда не должна благодарить меня. Заботиться о тебе — это то, что я должен делать, — он проводит большим пальцем по моим губам, прежде чем отстраниться. — Что тебе нравится, Принцесса? — спрашивает он, открывая дверь холодильника.

— Ты готовишь? — не могу представить его работающим на кухне. Машина — это одно, но готовить спагетти? Совсем другое.

— Готовлю, когда у меня есть еда, но я был слишком занят, чтобы зайти в магазин. Я кое-кого преследовал по всему городу, — он поворачивается, посылая мне улыбку, и достает яйца и сыр из холодильника.

С ума сойти, как легко это ощущается. Как будто мы делаем это целую вечность. Может быть, когда это правильно, так просто и должно быть. У меня нет опыта с мужчинами, но моя бабуля говорит, что как только я найду правильного мужчину, сразу пойму сама.

Я волнуюсь, почему она не спросила меня, является ли Скотт тем единственным. Может быть, она так думала. Почему еще я согласилась выйти за него замуж?

— Надеюсь, тебе нравятся сэндвичи с яйцами и сыром. Завтра мы можем сходить в магазин и запастись продуктами. Я планирую держать тебя в нашей постели следующие несколько дней.

На слове «нашей» в моем животе начинают порхать бабочки. Он ведет себя так, будто я никогда не уйду. Может, и нет. Не хочу возвращаться домой, особенно теперь, когда отец узнает, что за Скотта я не выйду.

Здесь все такое простое. Я осматриваюсь, сохраняя в памяти дом Пейна. Он теплый и уютный. Серо-голубые стены и паркетные полы. Открытая планировка: кухня, по другую сторону гостиная, большая столовая с другой стороны от кухни. Гигантский камин, окруженный серебристой плиткой, занимает целую стену.

Больше всего в нашем семейном доме я не любила то, что он слишком большой. Мне нравится мысль, что, готовя на кухне, ты можешь общаться с тем, кто лежит на диване. Я запросто могу представить, как живу здесь со своей семьей.

Я на кухне готовлю обед. Пейн лежит на диване, смотрит бейсбол и разговаривает со мной, пока я готовлю. Дети, сидя за обеденным столом, делают свою домашнюю работу перед ужином. Эти мысли пробуждают какие-то чувства, которых я никогда не ощущала раньше. Находиться здесь с Пейном так хорошо.

— Что вызвало у тебя такое выражение лица?

Я возвращаюсь в реальность из своих фантазий и изучаю его лицо. Если все, что он сказал, когда привел меня в кровать несколько часов назад, хоть наполовину правда, тогда, может быть, мы на одной волне.

— Сколько?

— Сколько чего? — спрашиваю я.

— Детей.

Провожу руками по его татуированным рукам, притягивая ближе. Он ставит тарелку на стол рядом со мной и оборачивает свои руки вокруг моей талии.

— Трое.

— Только трое? — дразнит меня он, и мне становится легко от того, что сказка, о которой я только что мечтала, так близко. Я могу протянуть руку и прикоснуться к ней, или, может быть, она уже у меня в руках.

— Давай начнем с этого. Нам еще предстоит тяжелая битва, — напоминаю я ему.

— Время начать говорить.

Он запрыгивает и садится на стол рядом со мной, передавая мне один из только что приготовленных сэндвичей, и, пока мы едим, я рассказываю ему все.

— Я справлюсь с этим. Он не может запретить тебе видеться с бабушкой.

— Не уверена. Скотт — семейный юрист, и я без понятия, кто что контролирует. Никогда об этом не задумывалась до этого момента и знаю, что у моего отца есть некоторые влиятельные друзья, Пейн. Я просто…

— Детка, успокойся, — он спрыгивает со стола и обхватывает мое лицо ладонями. — Я обещаю, что не позволю держать ее вдалеке от тебя. Я говорил, что дам тебе все, что захочешь, и если ты хочешь видеть свою бабушку, то будешь видеть ее.

Не знаю почему, но я верю ему. Мы познакомились совсем недавно, но, судя по его взгляду, могу сказать, что он сделает так, как говорит. И совершенно очевидно — Пейн получает все, что хочет.

— Доверься мне, Принцесса.

— Я верю.

Он притягивает меня к своей груди и крепко обнимает, это ощущение дома снова согревает меня.

Стук в дверь прерывает наши объятия.

— Кто, черт… — Пейн смотрит поверх моего плеча на часы над плитой. — Уже почти полночь.

— Зов плоти? — шучу я. Кто еще может показаться в его доме так поздно?

Пейн сурово смотрит на меня.

— Я говорил тебе, что никогда не приглашал сюда женщин. Не испытывай свою удачу, или я отшлепаю твою попку.

Я ерзаю попкой по столу, представляя, как он шлепает меня, беря сзади. От этой воображаемой картинки моя киска сжимается.

— Моя развратная Принцесса. Тебе нравится, что твоя попка будет отшлепана? Мне нужно это запомнить.

Я собираюсь соврать и сказать, что это не так, но тут раздается еще один стук в дверь.

— Блядь, иду, — кричит Пейн. — Не двигайся, — он бросает на меня строгий взгляд, и я остаюсь на месте.

Я наблюдаю за тем, как он направляется к двери, одетый только в нижнее белье. Хорошо, если за дверью не женщина, потому что не хочу, чтобы кто-то еще видел, как боксеры обтягивают его задницу. И потом замечаю, что все его татуировки на руках и груди выставлены напоказ. Я не осознавала, что их так много. Пейн был одет в одежду с длинными рукавами, когда я впервые его увидела, и только несколько тату на его запястье слегка выглядывали. Не знаю, что именно в его темной стороне влечет к нему. Я никогда не встречала кого-то похожего на Пейна, ведь мужчины, как он, никогда не находились в тех кругах, в которых всю свою жизнь была я. Может быть, поэтому я никогда не знала, что такое притяжение, пока не встретила его.

Когда Пейн открывает дверь, я слышу его разозленный голос, обращенный к тому, кто там стоит.

— Это, черт возьми, частная собственность.

Я не вижу пришедшего, так как большое тело Пейна заполняет проем и блокирует вид, но узнаю голос.

— Где моя дочь?

— Где и должна быть, — отвечает Пейн.

Я слезаю со стола и пытаюсь пройти мимо него, чтобы встретиться с отцом, не желая драки между ними.

— Я знаю, что она не со своим женихом, — говорит мой отец, но совершенно очевидно, что Скотт сказал ему, с кем я. Просто нет другого варианта, откуда мой отец мог узнать, что я здесь с Пейном.

— Тогда ты ошибся, потому что смотришь на ее чертового жениха, — невозможно пропустить собственнические нотки в голосе Пейна.

— Прекратите оба, — я наконец-то прохожу мимо Пейна, быстро пролезая под его рукой, но не ухожу далеко. Он оборачивает руку вокруг моей талии, притягивая назад к себе.

Холодный ночной воздух окутывает мои ноги, напоминая, что я одета только в футболку Пейна. Хорошо, что он чертов гигант, и эта вещь доходит мне почти до колен.

Отец смотрит на меня с отвращением. Как он смеет вообще так на меня смотреть? Он не только женился на женщине, которая всего на пять лет старше меня, но еще и изменяет ей, о чем знает каждый в городе. И мне кажется, она поступает так же, учитывая те взгляды, которые она бросала на моего брата на обеде в честь Дня Благодарения.

— Надень какую-нибудь одежду. Мы уезжаем.

— Она никуда не пойдет, — отвечает за меня Пейн. Не знаю, почему так боюсь отца, но очень рада, что Пейн стоит рядом со мной.

— Твоей бабушке плохо, она спрашивала про тебя, Пенни. Мы вызвали доктора, — говорит отец, используя прозвище, которое я не слышала от него много лет.

— Позволь мне взять свои вещи, — я пытаюсь вырваться из рук Пейна, желая собраться как можно быстрее, но он крепко держит меня.

— Дай нам пять минут, и мы будем готовы, — говорит мой мужчина, наконец, отпуская меня.

— Я не пущу тебя в свои владения, — по тому, каким тоном произносит это отец, понятно, что он так и сделает. Он позвонит в полицию, и они бросят Пейна в тюрьму.

— Если я не еду, тогда и она тоже.

— Я скажу твоей бабушке, что тебе не до нее, — отец поворачивается, чтобы уйти, а я чувствую злость оттого, как он всегда говорит «твоя» бабушка, будто для него она пустое место. Будто она не мать его покойной жены. Будто она не его теща.

— Нет, подожди! — кричу я ему, и он оборачивается.

На его губах появляется ухмылка, отчего морщины на лице становятся более заметными. Последние пять лет не прошли для отца бесследно. Большая часть волос седая, но он красит их. И даже немного набрал вес.

— Принцесса, — говорит Пейн, держа меня за руку. Его хватка дает мне понять, что он не позволит мне уйти.

— Ты просил меня доверять тебе, Пейн. Можешь довериться мне? Мне нужно идти, но я вернусь.

Смотрю в его глаза, желая, чтобы он увидел то, что видела я некоторое время назад, когда мы вместе были на кухне, разговаривая о той жизни, которую хотим.

— Не рассчитывай на это, — я слышу слова отца и вижу, как напрягается Пейн.

— Она будет через минуту, — он втягивает меня в дом, захлопывая дверь. — Мне это не нравится. Думаю, он что-то задумал.

— Дай мне проверить.

Я направляюсь в его спальню, где нахожу свою сумочку и достаю оттуда телефон, чтобы позвонить Лоу. Пейн наблюдает за каждым моим движением как ястреб, пока я звоню своему брату. Он поднимает трубку после второго гудка, и я сразу перехожу к делу.

— Привет. Бабушка в порядке? Отец только что рассказал мне…

— Я ее еще не видел. Доктор все еще здесь, проверяет ее, — говорит Лоу, перебивая меня.

— Хорошо. Я уже в пути, — отвечаю я и убираю телефон обратно в сумочку.

— Мне нужно идти.

— Я знаю. Мне просто чертовски не нравится это, — все тело Пейна наполнено яростью.

Я подхожу к нему и протягиваю руку, чтобы прикоснуться к его лицу. Притягиваю Пейна к себе и смотрю в его глаза.

— Я хочу, чтобы мы поговорили, — говорю я, давая знать, что вернусь к нему.

Он жестко целует меня, а затем с неохотой отпускает.

— Не мойся. Если покидаешь мой дом без меня, сперма на твоих бедрах и киске должна остаться.

Мне следует удивиться его требованию, но нет. Мне нравится, что я пахну им. Когда я уйду, часть его последует за мной. Я киваю, отступая в ванную. Быстро надеваю платье и туфли. Вернувшись в спальню, бросаю футболку Пейна на кровать и вижу, что он тоже оделся и просто расхаживает туда и обратно, как животное в клетке.