Элизабет Гейдж - Мелькнул чулок

– Как мило с вашей стороны, что сумели выкроить время и навестить меня, – сказала Рима. – Тина, Джерри, спросите Энни, что она будет пить. Если будете хорошо себя вести, она, конечно, захочет посмотреть вашу пьесу.

Девочки были очаровательны, прекрасно воспитаны – они принесли Энни стакан шерри; разыграли сценку, которую подготовили с помощью Римы для школьного спектакля.

Когда женщины остались одни, а официант подал ужин, Рима настояла, чтобы Энни рассказала ей все о своих планах.

– Вы молодец, что смогли попасть к Рою, – объявила она. – Он – единственный человек в шоу-бизнесе, который по-настоящему понимает женщин, и кроме того – прекрасный преподаватель. Нужно пытаться достичь совершенства, Энни. Бродвей уже не тот, что прежде. Теперь всем завладели адвокаты, и вот уже несколько лет как здесь не было поставлено ни одной приличной пьесы. То же самое можно сказать и о Голливуде. Эти корпоративные крысы лезут повсюду и пытаются делать кино, ничего о нем не зная. И, взглянув на Энни, добавила:

– Плохие времена для актеров. Но если у вас есть талант – а в этом я не сомневаюсь – и хороший агент и если, к тому же, вы сумеете продержаться здесь подольше, возможность обязательно представится.

Когда принесли кофе, Рима подчеркнуто многозначительно спросила, что известно Энни о Сэме Спекторе.

– Почти ничего, – призналась девушка. – Кроме того, что он пользуется большим успехом и уважением.

Рима сразу стала серьезной.

– Хочу кое-что сказать вам по секрету. Я рада, что вовремя вмешалась в вашу беседу. Сэм – человек непредсказуемый, и обращаться с ним надо осторожно.

Она задумчиво повертела бокал.

– Вы говорите, что еще не успели найти агента…

Энни покачала головой. Агента у нее действительно не было.

– Большой минус, – поджала чувственные губы Рима. – Нужно немедленно это исправить. Я могу предложить нескольких и замолвить за вас словечко, если хотите. Но загвоздка в том, Энни, что именно теперь следующий ход должен сделать за вас ваш агент. Все, что Сэм видел до сих пор, если я правильно поняла, – это молодую, взволнованную девушку в лифте, немного бестактную, но, несомненно, профессионалку, и вашу игру на сцене сегодня. Это, конечно, неплохо.

Она рассеянно коснулась выбившейся из прически прядки волос.

– Но вы не можете знать, что творится в голове продюсера, Энни. Они – могущественные люди и иногда становятся опасными. Вам нужен человек, умеющий обращаться с ними.

Она решительно сжала руки.

– Хорошо! Я дам вам дружеский совет. Пожалуй, не стоит завтра идти на свидание с Сэмом. Во всяком случае, не ходите одна. Черт возьми, я бы сама пошла с вами, но завтра мне необходимо лететь в Лос-Анджелес. Вы должны произвести на него впечатление хладнокровием и профессионализмом. Он уже понял, как вы хотите получить эту роль, и видел, на что вы способны на сцене. Теперь нужно держать его на расстоянии и заставить доказать, что он серьезно собирается дать вам эту роль. Понимаете?

Энни кивнула. Рима пыталась деликатно объяснить, что слишком интимный вечер, проведенный с Сэмом, может возыметь обратный эффект, она просто потеряет роль Джил вместо того, чтобы получить ее.

– Но нельзя, чтобы он разозлился, – задумчиво протянула Рима. – И у вас нет агента, чтобы позвонил и извинился.

Она щелкнула пальцами и улыбнулась:

– Погодите! Позвольте мне сделать это: он знает меня и согласится со всем, что я скажу!

Неожиданно схватив Энни за руку, Рима воскликнула:

– Неплохая идея! Скажу, что вы будете мне нужны завтра вечером! Это позволит выиграть время и дать вам возможность решить, что делать дальше. Конечно, если не захотите, я не буду возражать. Но, думаю, это единственный выход.

Энни мысленно взвесила за и против. Потом кивнула. Рима подозвала официанта и велела принести телефон. Она быстро набрала номер и подождала.

– Сэм все еще на месте, Элис? – спросила, широко улыбаясь, актриса.

– Нет? Послушайте, Элис, передайте ему, что я звонила. Я ужинаю с Энни Хэвиленд, той девушкой, которую он сегодня прослушал на роль Джил. Да-да, Хэвиленд. Завтра нам с ней необходимо встретиться, так что она не сможет поужинать с Сэмом. Пусть Сэм перезвонит ей и договорится на другой день. Обязательно передайте все, что я сказала. Если возникнут вопросы, пусть обращается ко мне. Что-нибудь придумаем. Да, она сейчас здесь, со мной.

Повесив трубку, Рима снова весело усмехнулась Энни; официант унес телефонный аппарат.

– Все устроено! – заверила она. – Сэм поймет. Вы мне нужны, а больше ему ничего не надо знать. С этого дня я сама займусь Спектором. Вы позволите, Энни? И оговорю сумму контракта. Он не должен считать, что вам очень хочется получить эту роль, но и нельзя дать понять, что вы уже заняты в другой пьесе. Это очень деликатный момент – в следующий раз агент поможет вам справиться со всеми трудностями. Но я поняла – вы очень нуждаетесь в друзьях.

Энни с трудом скрывала свои чувства. Трудно было поверить, что предмет ее поклонения, великая Рима Бэйнс, не только сидит так близко, рядом, но и настолько восхищена ее игрой, что предложила свою помощь.

Девушка очутилась на седьмом небе, когда Рима на прощанье поцеловала ее. Теперь можно не беспокоиться о том, чем могло бы кончиться свидание с Сэмом – об этом Энни до сих пор не осмелилась думать. А кроме того, у нее появился настоящий друг, готовый всегда стать на ее сторону.

Конечно, Рима делает это бескорыстно – ведь она премьерша, великая актриса. Выбор никому не известной инженю не прибавит ей славы, ничем не повредит, только поможет завоевать благодарность молодой актрисы, на которую упадет отблеск лучей славы знаменитой звезды.

С этой мыслью Энни поспешила домой, чтобы перечитать «Белую даму» и подготовиться к завтрашнему суматошному дню.

Прошло три дня.

Энни ходила словно во сне, напоминая себе снова и снова, что подружилась с великой Римой Бэйнс и добилась успеха у Сэма Спектора.

Подсознательно она все время ожидала звонка от секретарши Сэма с приглашением к ужину, но радовалась, что никто не звонит. Возможно, Рима тактично предупредила Сэма, что будет сопровождать Энни. И поскольку Рима вылетела на Побережье, свидание пришлось отложить…

Энни работала в студии, выполняла все указания Роя, ничем не выдавая бушевавших в душе эмоций, хотя Дирен постоянно наблюдал за ней, не сводя с девушки проницательных глаз. Энни играла свои сцены с большой уверенностью, поскольку знала – что бы ни случилось теперь, она сможет привлечь внимание самой пресыщенной части бродвейской публики. И она сделала это на первом же прослушивании!

Кончилась неделя. Прошло еще три дня.

Энни начала по-настоящему беспокоиться, не понимая, почему не получает никаких известий.

И тут словно завеса упала с глаз. В газете появилась заметка о том, что на роль Джил в «Белой даме» наконец нашли актрису – молодую бродвейскую исполнительницу, уже успевшую сыграть вторую роль в телевизионном сериале – семейной саге, который продержался на экране меньше полугода. Кроме того, девушка снялась в нескольких рекламных роликах. Звали ее Пэтти Макклер – веселая, бойкая, полная энергии, она невольно привлекла внимание. Но Пэтти трудно было назвать хорошенькой, а тем более красивой. Она, скорее, точно соответствовала образу простой американской девчонки – подружки главной героини. Такие обычно играют медсестер, соседок, сиделок…

Только теперь Энни поняла все. Пэтти Макклер неплохо справится с ролью Джил. Но ей не будет хватать внутреннего огня, присущего Энни, не говоря уже о красоте и чувственности. Пэтти будет трактовать образ Джил как забавного бесполого тинэйджера, тогда как Энни сыграла бы соблазнительную нимфетку, трогательную в своих бесплодных попытках вытеснить любовь к прекрасному привидению из сердца героя.

Энни всю ночь прометалась без сна, недоумевая, как это могло произойти. И когда, наконец, потушила свет, на губах ее играла горькая улыбка. Что ж, ей некого винить, кроме себя. Энни ввязалась в игру настоящих мастеров своего дела и. конечно, проиграла… только по причине, о которой и не догадывалась раньше.

Энни не могла удержаться, чтобы не узнать все до конца, понять, верны ли были ее предположения.

Как-то ветреным февральским днем, подкупив контролера, чтобы тот пропустил ее в театр, она провела несколько часов, наблюдая за репетицией «Белой дамы».

Энни оказалась права в своей оценке Пэтти Макклер. Молодая актриса играла профессионально, но ничем не выделялась.

Но Энни еще не все выводы извлекла из своего урока. Сидя в последних рядах темного зала, она неожиданно услышала за спиной тихий голос:

– Эту роль должны были бы играть вы, юная леди. Обернувшись, она узнала очкастую секретаршу Сэма Спектора, возвратившуюся из закусочной с сэндвичами и кофе для членов постановочной группы.

– Позвольте мне сказать вам кое-что, – заявила она, усаживаясь рядом с Энни. – Нельзя пренебречь предложением самого известного продюсера на Бродвее и ожидать после этого, что он отдаст вам потрясную роль.

Энни, ничего не ответив, кивнула, еле заметно улыбнувшись.

Пожилая женщина бросила на нее проницательный взгляд.

– Ах вот оно что, – протянула она. – Все не так просто, правда, мисс Хэвиленд? Я была на прослушивании и видела, как неожиданно появилась Рима Бэйнс.

Криво усмехнувшись, она покачала головой.

– Знаете, Энни, карьера мисс Бэйнс находится на том этапе, когда все ближе и ближе подступает угроза исполнения одних лишь характерных ролей. Неудивительно, что она боится конкуренции со стороны молодых актрис, тем более, таких сексапильных, как вы.

Глаза секретарши сузились.

– Что случилось? Она пообещала вам все устроить? Старый трюк, дорогая… но часто срабатывает.

Выражение лица Энни сказало женщине, что она попала в самую точку.

– Ну что ж, – вздохнула Элис, – вы еще многого не знаете. Но в следующий раз, когда придете на прослушивание, будьте готовы ко всему и не забывайте, с какими людьми придется иметь дело и какую роль собираетесь играть. Попятно?

Энни кивнула. Секретарша поднялась, чтобы уйти.

– Сэму вы понравились, – сказала она на прощание. – И нам всем тоже. Вы показали нам, что такое настоящая актриса. Помните об этом.

Она исчезла в темноте, нагруженная тяжелой сумкой и большим пакетом с едой.

Энни, не оглядываясь, вышла из театра. Но почему-то на этот раз Сорок третья улица показалась ей менее враждебной, чем тогда, когда она входила в это здание. Девушка чувствовала себя очищенной, хотя горечь унижения терзала душу.

Иронически тряхнув головой, она задала себе последний важный вопрос. С кем разговаривала по телефону Рима в тот вечер в «Плаза-отеле»?

Метеорологическим бюро? Службой точного времени?

Какое это имеет сейчас значение? Да, Энни сделала большую ошибку. Но это будет ее последняя ошибка.

Нужно знать, с какими людьми собираешься иметь дело.

Жестокий, но хорошо усвоенный урок.

В других уроках у нее уже не будет необходимости. Никогда.

Нью-Йорк, 1968 год, 8 апреля

«Вы должны выйти из своей телесной оболочки, чтобы познать себя».

– На колени, бэби. Вот так.

Девушке было не больше двадцати лет. Светлые от природы волосы падали мягкими волнами на обнаженные плечи. На ней были только прозрачный лифчик и трусики. Заведя тонкую руку за спину, девушка расстегивала крючки, не сводя глаз с мужчины, стоявшего на коленях перед ней.

Упругие совершенные груди выглянули из-под сползающего лифчика. Соски напряглись – девушка нежно провела кончиками пальцев по, розовым бутонам обнаженной плоти.

Узкая талия, красивые упругие бедра… Было видно, что она строго соблюдала диету и регулярно занималась гимнастикой.

Девушка сделала легкое движение, и лифчик оказался у нее в руке. Губы мужчины искривились в издевательской усмешке.

– В чем дело? – спросила она, помахивая лифчиком. – Видишь что-то интересное?

Поправляя волосы, она зазывно качнула бедрами, зорко наблюдая за реакцией мужчины. Светло-голубые глаза возбужденно блеснули.

Он склонился перед девушкой совершенно голый, если не считать прозрачных чулок, которые она сняла несколько минут назад и заставила его надеть. Как странно они выглядели на мужских ногах! Руки мужчины были связаны за спиной специально принесенным ею шелковым шнуром. Девушка крепко затянула узел так, что веревка врезалась в запястья, но именно это и нравилось мужчине.

Мышцы рук и плеч неестественно напряглись, но фигура его все же была красива: плоский живот, мощные бедра. Напряженный пенис вздрагивал и вибрировал словно вставшая наизготовку кобра, готовая ринуться на жертву.