— Вот не сказала бы, что симпатичные, — не поняла следователя Анна Степановна. — Да и бумажка обыкновенная, мятая, пожелтевшая вся.

— Да не симпатичные, а симпатические, — раздраженно проговорил милиционер. — Ну ладно! Вы говорите, что под тем текстом о Семнадцатом съезде в результате прикосновения утюгом стал появляться какой-то новый текст?

-Да.

— В виде букв и чисел? Анна Степановна кивнула.

— В виде.

Зубков достал блокнот и ручку.

—Вы можете изобразить, как это выглядело?

— Могу.

Анна Степановна взяла в руки блокнот и не задумываясь принялась стремительно строчить. Когда через минуту она наконец остановилась, перед Зубковым был исписанный сверху донизу листок.

— И вы все это запомнили? — усомнился он.

— Надеюсь.

Милиционер покачал головой.

— Так, так... «А», тире, милл., долл». Ну хорошо. «Милл»— надо понимать — миллион. «Долл» — это, конечно, доллары. А что такое «А»?

Анна Степановна неуверенно пожала плечами.

— Допустим, Англия, — предположил Зубков.

— И что тогда получается?

— Получается, Англия — миллион долларов. — Анна Степановна поежилась.

Милиционер хмыкнул.

— Продолжим. Дальше «Ф» — Франция — два миллиона долларов.

— А может, это Финляндия? — несмело перебила Анна Степановна.

— Или Филиппины. — Милиционер пристально посмотрел на женщину. — Во всяком случае «Ш», я думаю, не Шри-Ланка.

— Почему?

— Потому что. Мне кажется, что это Швейцария. Хотя... — Зубков вдруг снова захрипел, откашлялся, продолжил: — Анна Степановна, а вы ничего не перепутали?

— Нет, нет! Все точно вам нарисовала! Здесь еще «б» есть. Маленькое такое. Видите?

— Вижу. Тьфу ты, черт! Ну конечно! «Ш» большое и «б» маленькое! Это же Швейцарский банк! Шесть миллиардов в Швейцарском банке?! — Милиционер ошалело посмотрел на Анну Степановну. — Вы меня не обманываете?!

Женщина презрительно фыркнула.

— Выходит, что в этом древнем папирусе Семнадцатого съезда партии содержались тайные сведения о вкладах в иностранные банки?

— Выходит, — почему-то обреченно вздохнув, ответила Анна Степановна.

— Хорошо, — неожиданно жестко произнес Зубков. — Тогда, гражданка Кузнецова, вам придется ответить на мои вопросы! Начнем...

Казалось бы, телефон всегда звонит одинаково. И все же Маша сразу поняла, кто был на том конце провода.

Подошедшая к аппарату Юля протянула трубку матери.

— Тебя.

— Кто? — механически спросила Маша.

— Мужской голос... — пожав плечами, ответила Юля и, уже выходя из комнаты, добавила: — Наверное, отец какогонибудь двоечника!

— Я слушаю, — испуганно глядя вслед скрывшейся дочери, пролепетала Маша. — Это ты?!..

Дверь в прихожей открылась, и в квартиру вошел Сергей.

— Маша! Я пришел! — с порога пророкотал он. — Ваш папа пришел — икры принес!

Маша вздрогнула.

— Я не могу больше, — в ужасе прошептала она в трубку и уже громко добавила: — Извините, Татьяна Витальевна, но муж с работы пришел. Так что до свидания! До свидания! Я говорю, до свидания.

— С кем это ты так обширно прощаешься?

— Привет, дорогой! — Маша положила трубку и встала навстречу мужу.

— Привет, привет, — Сергей поцеловал жену. — Между прочим, весь день вам звоню — пробиться невозможно! Паузы, что ли, бы делали!

— Это родительница одна звонила, — смущенно объяснила Маша. — Мать Сорокина. А до этого химик. Просил уроками обменяться. Он пожарным подрабатывает, так у них какая-то тренировка с самого утра. Но увы, пришлось отказать: у меня тоже дела...

— Химик — пожарным? — изумился Сергей.

— А чему ты удивляешься? Сегодня это вполне нормально. Каждый зарабатывает как может.

— Золотые слова, — многозначительно проговорил Сергей. — Просто бальзам на сердце безработного.

— Прости, — смутилась Маша. — Я не хотела тебя обидеть. Правда!

— А ты меня и не обидела. Я тоже начал зарабатывать как могу.

Из пакета, с которым Сергей вошел в комнату, внезапно возникла гора шикарной снеди: баночка красной икры, крабы, батон сервелата, нет, два батона, упаковка импортного сыра, конфеты, какие-то невероятные консервы и, наконец, вполне обыкновенные апельсины...

— Вот смотри, первый бизнес.

— Господи, Сергей! Откуда все это?!..

— Что я вижу! — В комнату вошла Юля. — Откуда гуманитарная помощь?!

— Отсюда. — Сергей достал из кармана уже знакомые нам сверла. — Ну не гений ли я, что купил их? Небольшой ремонт гаража представителя нарождающегося класса... И вот. Расплата по бартеру.

— Отец, ты становишься настоящим рыночником! — расхохоталась Юля.

— Все это очень мило... — холодно проговорила Маша. — Но, Сергей! Я выходила замуж за талантливого инженера, а не за человека, распевающего на улице «паяем-лудим-сверлим». И ты считаешь это работой?!

— Ты когда-нибудь бываешь довольна? — зло бросила Юля, устремившись прочь из комнаты.

— Ты куда?! — в бешенстве воскликнула Маша.

— Так... Погулять с одним товарищем!

— С каким товарищем? Юля пристально посмотрела на мать.

— Который пишет письма.

— Какие еще письма? — подозрительно спросила Маша.

— Те самые! Ну что ты смотришь?! Я разве не понятно объяснила?

— Понятно. — Во всяком случае Маша все поняла и в ужасе оглянулась на мужа.

— Хорошо! — не унималась Юля. — Я могу и попонятнее!

— Иди! Иди куда шла!

— Да я вообще-то не тороплюсь... — издевалась Юля.

— Что у вас случилось? — ничего не понимая, поинтересовался Сергей.

— Не смей! — истерично выкрикнула Юле Маша.

— Зря ты так, мамочка!

— Да что все-таки случилось?! — начиная злиться, переспросил Сергей.

— Все в порядке, папочка. Пока все хорошо!

— Конспираторы! — покачав головой, констатировал Сергей и, взяв в руки банку икры, добавил: — Это больному деду отдадим. Возражений нет?

— Я занесу. — Юля выхватила банку из рук отца.

— Тебе по дороге? — удивился Сергей.

— Не беспокойся, па! Я на колесах! — прощально махнула рукой Юля.

Родители удивленно переглянулись.

Когда Анна Степановна вернулась наконец с кухни, Анатолий Федорович сидел в кресле, накрывшийся пледом, с книгой в руках.

— Ну что же твой Шерлок Эркюльевич Пронин?! — сухо произнес он.

— Ушел, — сдержанно ответила Анна Степановна.

— Как прошел первый допрос?

— Нормально.

— Значит, пыток пока не было?

— Нормально.

— Ты прямо как тот спортсмен, у которого на все случаи жизни было одно это словечко «нормально», — вскипел Анатолий Федорович. — А на человеческом языке нельзя рассказать?! Недостоин?!

— Ну что ты хочешь?! Что рассказывать, Толя? Я ему все объяснила.

— Что именно?

—Господи, Толя! Вот в тебе, кажется, пропал талант следователя!

— Просто мне хорошо известен твой талант заговаривать зубы больным. Причем так, что они отправляются на тот свет счастливыми.

— Как ты можешь так!.. — Анна Степановна была действительно обижена. — Они меня обожают! Все. Кроме тебя.

— Я тебя тоже обожаю, моя дорогая, — фальшиво улыбнулся Анатолий Федорович. — Особенно когда у тебя глаза не бегают, как сейчас.

— У меня?!.. Бегают?!..

— Бегают, бегают!

— Да, бегают! Но ничего такого я ему не сказала. Может быть, сгустила чуть-чуть...

— Что сгустила-то?!

— Ничего! Сказала, что в папке были особо секретные материалы Семнадцатого съезда.

— Положим, ничего особо секретного там не было, ты это прекрасно знаешь...

— Бойчей искать будут!

— Хотя вот тот протокол... — задумчиво произнес Анатолий Федорович.

— И про протокол сказала!

— И он, конечно, ужасно заинтересовался?! — взволнованно спросил Анатолий Федорович.

Однако Анна Степановна почему-то оценила реакцию супруга по-своему.

— Я не понимаю твоей иронии.

— Иронии?

— Да, Толя!

— По-моему, ты сама говорила, что это какой-то неопытный мальчишка.

— Сначала мне так показалось. А поговорили, и вижу — вполне нормальный молодой человек. Историей очень интересуется, в школе одни пятерки были.

— Может, и фамилию своего учителя назвал? — рассмеялся Анатолий Федорович.

— Я, говорит, понимаю, что нам очень нужна объективная, честная история КПСС. Для грядущих поколений. И я сделаю все возможное, чтобы найти папку.

— Так и сказал?

— Так и сказал.

— Надо же, какая прелесть. Даже доблесть! Только интересно, каким это образом он ее найдет? Будет подозревать всех и каждого, кто был в нашем доме в эти дни? Будет обыскивать их квартиры?

— Толя, — Анна Степановна помялась, — Толя, мне кажется, мы подозреваем одного и того же человека...

— Я никого, моя милая, не подозреваю! В моем доме воров не бывает!

— Откуда вдруг такая уверенность? Анатолий Федорович не ответил.

— Ну и что твой Михаил Васильевич?

— Михаил Васильевич обещал сделать все интеллигентно. Я ему верю. Больше того, я теперь уверена, что он землю будет рыть носом, чтобы найти папку.

— Почему это? — Анатолий Федорович подозрительно посмотрел на жену. — Ты ему так заморочила голову? Или он так влюблен в историю КПСС, что...

Но очередной звонок в дверь не дал ему договорить.

— Наверное, Катя вернулась... — идя открывать, проговорила Анна Степановна.

— Сомневаюсь, у нее же ключи есть, — удивился Анатолий Федорович.

Однако это была не Катя.

— Здравствуйте, дорогие дедушки и бабушки, — в духе «Спокойной ночи, малыши» проворковала вошедшая Юля. — Дедуля! Ну как ты?!

— Жить буду — летать никогда!

— Не понял?!

— Ты сама так всегда говоришь.

— А поточнее? — нахмурилась Юля.

— Выражаясь языком твоей бабушки — нормально.

— Да какой там — нормально! — вмешалась Анна Степановна. — Волнуется! Нервничает!

— И все из-за этой дурацкой истории? — Сообразив, что ляпнула не то, Юля поспешила исправиться: — Я не вообще об истории, а только о...

— Ладно, ладно, — не стал цепляться Анатолий Федорович. — Вообще-то историю ты любишь. Я знаю. Но только средних веков. Про рыцарей.

— А что? Рыцарей так не хватает, дед. Правда, недавно я одного встретила.

— Печального образа, я так полагаю? — уточнил Анатолий Федорович.

— Нет, к счастью, — расхохоталась Юлька. — Веселого. Умного. И на белом коне!

Анна Степановна нервно посмотрела на мужа. Анатолий Федорович поморщился.

— На белом, говоришь?

— Да уж! — Юля предпочла поскорей сменить тему. — Чуть не забыла!

Из сумки явилась на свет банка икры.

— Это тебе, дед, от твоего богатого сына. Он теперь получает зарплату икрой и прочими недоступными простым гражданам деликатесами.

— Что за вздор?! Не понимаю! — недоуменно хмыкнул Анатолий Федорович.

— Это не вздор. Это бартер.

— Бартер? — растерянно повторила Анна Степановна.

— Ну, когда за работу расплачиваются бутылкой, неужели ты не понимаешь? — зло пояснил Анатолий Федорович. — Ты же сама это не раз проделывала с нашим уважаемым сантехником Филиппом Иванычем.

— Так он что теперь... — Анна Степановна никак не могла подобрать подходящие слова. — Он теперь Филиппом Ивановичем работает?

— Ваш сын, — балагурила Юлька, — он глава сверлильной фирмы «Кузнецов и Ко»!

— Иными словами, сверлит дырки. — Анатолий Федорович повернулся к жене. — Помнишь, ты говорила, что он купил сверла?.. Ну что ты молчишь?!

— Какой кошмар... Наш Сергей... Какие-то дырки... Толя, поговори с ним! Он только тебя слушает!

— Ну поговорю, и дальше что? Ему семью кормить надо. — Анатолий Федорович пристально посмотрел на Юлю. — А ты, внучка, как думаешь?

— Я?! Я не знаю... Вы, главное, не волнуйтесь! Отец обязательно найдет нормальную работу. У нас еще ни один талант не пропадал. Не здесь, так за бугром! Бугор нынче низкий, его перепрыгнуть в один прыжок можно, как говорит моя подруга Костикова. Бабушка, не делай большие глаза! Я же шучу. У меня хорошее настроение.

Анатолий Федорович обнял внучку.

— Вот это приятно слышать. Честно говоря, в нашей несчастной стране главный дефицит сегодня — это дефицит хорошего настроения.

— Это не моя проблема! — Юля выскользнула из дедушкиных объятий. — Ну мне пора! Чао! Не болейте! Не тоскуйте! Не плачьте!