Юрий Каменецкий - Мелочи жизни

— Гошик... А может, рискнешь? — Клара провела рукой по его волосам. — Ну ведь я же лучше! Возвращайся, а? Я тебя картошку чистить не заставлю...

— Да ты что?! Я же без пяти минут папа!

— Что я, вас всех не прокормлю?!

— Не-е... Они меня посадят. Ты ее отца не видела. Зверь! А мамаша! Еще хлеще!

— Ну хоть просто любовниками мы можем остаться? — Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. — Клара попробовала поцеловать Гошу, но он резко отстранился.

— Ты с ума сошла. Он же ко мне топтуна приставил. В капитанском чине. Они каждый мой шаг проверяют. В туалет спокойно не сходишь.

— А ты в штаны, — зло ответила Клара.

— Что? — не сразу понял Гоша. — Тебе хорошо! А я... Гоша замолчал на полуслове, в комнату вернулась Юля.

— Это Саша звонил, — мрачно проговорила Юля. — Деду с сердцем плохо.

— Анатолию Федоровичу? — переспросил Гоша. — А что случилось?

— С тех пор как эта папка злополучная с документами пропала, он все время так...

— Какая папка?

— Со звездой на обложке. Секретная. Ты что? Не знаешь? С архивами.

— А-а-а... Да-да. Я что-то слышал, — устремляясь на кухню, бросил Гоша.

— У вас неприятности? — сочувственно спросила Клара.

— Да. У моего деда... — Юля уже готова была посвятить Клару в происшедшее, но тут раздался звонок в дверь.

— Кто это?! — выскакивая с кухни, испуганно проговорил Гоша.

— Наверное, родители, — пожала плечами Юля.

— Ты же говорила, что они поздно придут. Я так надеялся хоть один вечер тихо...

Ничего не сказав в ответ, Юля направилась открывать Дверь.

Это действительно были родители.

— A y нас спектакль отменили, — пояснила Маша. — Представляете, артисты сегодня по всей стране бастуют. В знак протеста. Здрасьте, — удивленно добавила она, заметив Клару и Гошу.

— Рад познакомиться, — Сергей улыбнулся Кларе и, пожав Гошину руку, произнес: — А это, значит, невеста твоя?..

Юля испуганно посмотрела на Гошу, но он нашелся:

— Мне это, в конце концов, надоело! — истерично заорал он на Сергея.

Сергей растерянно уставился на родственника.

— Кто дал вам право надо мной издеваться! Почему в каждой моей знакомой вы видите черт-те что! Давайте объяснимся — И, не дав Сергею ответить, Гоша сгреб его в охапку и потащил на кухню. Маша поспешила за ними.

— Это теперь надолго! — взяв Клару под руку, проговорила Юля.

Между тем на кухне намечалась, как сказала бы Юля, большая «разборка».

— Что происходит? — возмутилась Маша.

— Родственнички мои любимые! Я вам потом все объясню подробно. В двух словах все очень просто. Красавица эта заставляет на ней жениться. Мне она вот где! Я сказал ей, что женился на вашей дочери. Что вы меня заставили. — Гоша обернулся к Сереже. — Вы — полковник. Зверь!

— Я?!

— Сказали — женись! Не то посадите меня, гада ползучего, за изнасилование.

— Какое еще изнасилование?! — воскликнула Маша.

— Ну, может быть, сестричка, ты обратила внимание, что твоя дочь с пузиком?

— Гоша! Мне это не нравится] Мягко говоря!

— Мне тоже, — согласился Гоша.

— А Катя?! Как же Катя! — растерянно проговорила Маша. — Я думала, у вас серьезно!

— Катя, да... — помялся Гоша. — Ну вот видишь, тем более ты мне должна помочь расстаться с Кларой!

— Черт-те что!..

— Машуля! Я тебя умоляю. Если Клара меня на себе женит... Она же утопит меня в пеленках! А мне, между прочим, всего ничего... У меня еще вся жизнь впереди!

— Спереди, — мрачно уточнил Сергей.

— Что?!

— Ничего. Что слышал!

— Но Юля-то тут при чем?! — перебила мужчин Маша. — Зачем ты втянул в это мою дочь?!

— Юля? Юля как бы, ну... беременна она, — наконец решился выговорить до конца Гоша.

— Что?!

— Якобы. Якобы!

— А почему это все в моей квартире происходит?! — снова недовольно проговорила Маша.

— А я к вам переехал. Для достоверности. Вы теперь мои папа и мама, — объяснил Гоша.

— Нет, дорогой! Быть твоей двоюродной сестрой это и так перебор. А мамой!.. Я в эти игры не играю.

— Да не надо играть. Вы молчите, и все. Она через десять минут уйдет. Она просто мне не верила, вот я ей на минутку зайти и предложил. — Гоша обаятельно улыбнулся. — Пусть на жену, на папу с мамой посмотрит.

— Мне, кстати, твоя мать звонила. Их часть должны вывести из Германии со дня на день.

— Можете положить меня под гусеницы папиного танка. Только сейчас не выдавайте.

— При чем тут гусеницы! Она уже неделю не может тебе дозвониться.

— Я ей сам позвоню. Только уже пойдемте, а... — взмолился Гоша.

— А можно, я не буду полковником? — перебил Сергей. — Когда я служил... Наш полковник был такая падла...

— Ну хоть генералом, мне все равно! — не стал спорить Гоша.

Подталкивая родственников, он снова ввел их в комнату.

— А вот и мы!

Сергей нагнулся к Юлиному животу.

— Ну как наш маленький? — Обернувшись к Кларе, он Умильно добавил: — Ножкой бьет.

— У него еще нет ножек, — бросила Юля.

— Да? Ну тогда, значит, ручкой.

— Ну я, наверное, пойду... — начала собираться Клара.

— А чего? Так хорошо сидим... — с иронией проговорил Сергей и, обернувшись к Гоше, добавил: — Сынок, ты бы, что ли, попить мне принес.

Гоша безропотно удалился на кухню.

— Как вам у нас? — поддерживая светскую беседу, спросил Сергей у Клары.

— Вы зачем из видео шнуры вынули? — неожиданно поинтересовалась Клара.

— Из видео?! — Сергей удивленно огляделся, увидел магнитофон. — У нас видео?! Неужели Георгий купил?!

— Пап, ну ты даешь, у тебя что, склероз?! Он его еще месяц назад купил, — стараясь спасти положение, торопливо проговорила Юля.

—Я бы даже сказала, год, — усмехнулась Клара.

— Да?.. — покачал головой Сергей. — Работа. Ничего вокруг не вижу.

Появился Гоша со стаканом темной жидкости.

— Я, знаете ли, гриб выращиваю, — беря стакан, продолжил Сергей. — Попробовать хотите?

— Я пробовала, — процедила Клара.

— А матери что не принес? — недовольно глядя на Гошу, заявил Сергей. — Мать тоже хочет! Давай быстро! Одна нога здесь, другая там!

— Пусть лучше ведро выкинет, — тяжело вздохнув, подыграла Маша.

— Выкинь ведро, сынок, — согласился Сергей.

— Может, в другой раз?! — рассвирепел Гоша. — Я сегодня уже картошку сварил.

— В другой раз другое ведро выбросишь! — с трудом сдерживая улыбку, ответила Маша.

Гоша хотел возразить, но Сергей перебил его:

— Делай, что мать говорит! А не то посажу!

Покорно склонив голову, Гоша снова отправился на кухню.

— Рада была познакомиться. — Клара встала.

— Может, посидите. Картошечку с селедочкой поедим?..

— Да нет. Мне пора. В отличие от вас я свой спектакль уже посмотрела. — Клара грустно усмехнулась. — Вы в отличие от всех остальных актеров сегодня не бастовали.

В дверях Клара столкнулась с Гошей.

— Ты уже? — стараясь казаться веселым, спросил он и, поставив пустое ведро на пол, достал сигарету.

Ничего не ответив, Клара дала Гоше пощечину и вышла.

— Номер не прошел?.. — появился в коридоре Сергей. — Извини, родственник. Я как-то без подготовки... Плохой я полковник.

— Дурака потому что валять не надо! Кате голову морочит, этой морочит... — вмешалась Маша. — Не хочешь с девушкой встречаться — так и скажи.

— Ей скажешь... Ну ладно. Все. Картошку-то я вправду сварил.

— Милый! А почему сварил? Я же просила пожарить?! Я больше люблю жареную картошку, от нее не так мутит... — лукаво проговорила Юля.

— Юлька! Хватит! — перебил Гоша. — Шуточки твои надоели! Слушай меня!

— Что, милый? — не желая выходить из роли, продолжала валять дурака Юля.

— В машине, в бардачке... — Гоша протянул ключи. — К картошечке.

— Водка?

— Достанешь?

— Попробуем!

Юля выудила из-под халата подушку и игриво помахала ею в воздухе.

Хотя Анатолий Федорович и вышел на пенсию, но привычка менять рубашки ежедневно у него сохранилась.

«Если я до сих пор не превратился в развалину, то это только потому, что Аня каждый день выдает мне свежевыглаженную рубашку. Хорошо отглаженный воротничок — подтягивает!» — говаривал Анатолий Федорович.

И Анна Степановна гладила каждый день на старой доске, покрытой пледом. Ей это было не в тягость. Ей нравилось угождать мужу.

— Ох, не дает мне покоя эта история... Зачем она туда полезла? — по старинке оросив рубашку набранной в рот водой, спросила Анна Степановна.

— Куда — туда? — оторвавшись от книги, рассеянно поинтересовался Анатолий Федорович.

— Ну, в эту машину.

Старик удивленно вскинул брови.

— Ну я же тебе рассказывала!

— Ах ты про Юлю!.. — сообразил наконец Анатолий Федорович.

— Я же собственными глазами видела этот белый «мерседес»! — Анна Степановна возмущенно посмотрела на мужа.

— А ты, оказывается, в марках иностранных машин разбираешься? — пытаясь перевести все шутку, улыбнулся Анатолий Федорович.

Анна Степановна покачала головой.

— Нашел на чем меня ловить... Не стыдно? Анатолий Федорович лукаво прищурился.

— Спросила одного молодого человека. Шел мимо. Это, говорит, мамаша, моя мечта. И стоит-то пустяки: всего тысяч тридцать зеленых.

— Это долларов, что ли?

— Долларов, Толя! Долларов! Как ты думаешь: должна я сказать об этом ее родителям?

— Ни в коем случае! Не вмешивайся!

— Другого ответа от тебя не ждала. Анатолий Федорович обиженно насупился.

— Ты спросила, как я думаю, я сказал.

— А если она попала в какую-то плохую компанию? — обеспокоенно проговорила Анна Степановна. — Ты что, не видишь, что сейчас происходит?

— Стараюсь. Стараюсь не видеть, — мрачно ответил Анатолий Федорович.

— А я вижу. В больнице у нас вижу. На улице. По телевизору, — кипела Анна Степановна. — Взять хотя бы эти конкурсы красоты. Разденут девчонок и гоняют по сцене, а родителям каково?

— Ну, нашей Юльке, насколько я понимаю, это не грозит, — философски заметил Анатолий Федорович.

— Это еще почему? — неожиданно обиделась Анна Степановна. — Что она, хуже других?! Девке еще семнадцати нет, а такая фигурка, что...

Раздавшийся звонок заставил замолчать любящую бабушку.

— Это еще кто?

Анна Степановна пожала плечами и торопливо направилась в прихожую.

Открыв дверь, она увидела перед собой молодого человека спортивного вида.

— Здравствуйте, — кивнул молодой человек. — Я из милиции. Можно войти?

— Входите... Пожалуйста... — растерянно промямлила Анна Степановна. — Здравствуйте.

— А вы почему, гражданка, не спрашиваете, кто за дверью? — деланно строго проговорил милиционер, входя в квартиру. — Я ведь запросто мог оказаться преступником.

— Вы, наверное, правы. Даже наверняка. Не привыкли мы как-то спрашивать.

— И зря, между прочим. Вот в Коммунистическом тупике, дом один... Ну знаете, тут рядом... Так вот, бабушка тоже так открыла, а он ее бах...

— Как — бах?! — воскликнула Анна Степановна.

— А так. Бутылкой из-под портвейна. Хотя нет, — поправился милиционер. — Если точно, из-под вермута. Испанского. Видик взял — и привет.

— А откуда у бабушки видик? Милиционер немного растерялся.

— Дети, наверное, подарили.

— Нам не дарили. У нас нет видика, — торопливо заметила Анна Степановна. — И компьютера тоже нет. И этого... Как его... фарса!

— Факса, — поправил милиционер.

— Нуда!

— Компьютеры, принтеры... Это вы ему потом скажете, если живы останетесь. Вот я вам сказал, что из милиции, вы и поверили. А документик проверить? Между прочим, преступники очень любят выдавать себя за работников милиции, понятно?!

— Так вы милиционер или преступник? — раздражаясь, поинтересовалась Анна Степановна.

— В данном случае я милиционер... —А не в данном?

— И не в данном. Зубков моя фамилия. Михаил Васильевич. Вот мое удостоверение. — Милиционер протянул Анне Степановне свое удостоверение.

— Похож, похож... — вздохнула она, сличая фотографию с оригиналом.

— Ну, спасибо.

— Что ж, Михаил Васильевич. Очень приятно. Меня зовут Анна Степановна Кузнецова.