Юрий Каменецкий - Мелочи жизни

— Господи! Но почему! Почему сразу нужно принимать мои слова в штыки! — понял Ленины слова по-своему Сергей.

— Дело не в твоих словах.

— А в чем?

— Я не могу тебе сейчас объяснить. Но дело не в тебе.

— Что значит — не во мне. А в ком?!

Семендяева молчала, нервно мучая пальцами край подушки.

— Может быть, ты все-таки объяснишься?! Но Лена по-прежнему молчала.

— Мне надоел этот дурдом! — взорвался вдруг Сергей. — Ты понимаешь?! Надоел! То ты из-за меня травишься! То видеться со мной не желаешь! Все! Хватит!

Лена зарыдала.

— Ну прости меня. Прости, — заговорил Сергей по-прежнему раздраженно, — я не хотел.

— Я люблю тебя. Я очень тебя люблю... — продолжала плакать Лена.

— Тогда в чем дело? В ответ — рыдания.

— Ну перестань. Ну не надо... Не надо... Ты можешь объяснить мне, что случилось?

Семендяева только утерла слезы. Но по-прежнему хранила молчание.

— Ты будешь говорить? — не совладав с собой, Сергей слегка встряхнул Лену за плечи.

Но Лена молчала.

Сергей в бешенстве вскочил.

— Сереженька, — бросилась к нему с кровати Лена, — я не могу. Поверь мне! Нам нельзя сейчас встречаться!

Сергей сверху вниз посмотрел на стоящую перед ним на коленях Семендяеву.

— Прикажешь покинуть помещение?

— Сережа! Не надо так!

—А как?!

— Я тебе все объясню. Потом. Скоро.

— Ты все сказала?! — Сергей был неумолим.

— Я очень хочу быть с тобой. Я очень хочу... Но сейчас...

— Это невозможно... — Лена уткнулась головой в его колено.

Сергей молча достал из кармана связку ключей. Открепил от нее колечко с двумя ключами от Лениной квартиры.

— Почему-то именно сегодня я прикрепил их к своей связке...

Бросив ключи на кровать, Сергей вышел из комнаты. Семендяева снова разразилась рыданиями... В прихожей громко хлопнула дверь...

— Нет, еще болеет. Да, конечно, передам, как только появится, — говорила в телефонную трубку Регина. Речь конечно же шла о Шведове, который с невозмутимым видом стоял рядом с Региной в приемной.

— Да-да. Всего доброго, — Регина закончила разговор.

— Кому это ты источаешь мед и елей? — осведомился модельер.

— Должна же я скрасить отказ в разговоре с вами, болеющим дома и не подходящим к телефону! — выразилась Регина довольно витиевато.

— Этот галстук может подходить или не подходить. Лучше сказать «не отвечающим на телефонные звонки», — Игорь Андреевич всегда боролся за чистоту родного языка.

— Будет исполнено, шеф. Шведов взглянул на часы.

— Мне пора уходить. А то опоздаю... Мне еще цветы покупать...

— Игорь Андреевич, я все-таки не понимаю. Зачем такая срочность? С отъездом Марии Петровны.

— Ну как ты не понимаешь! Она все еще дуется на меня. До конца не простила. Да и как такое простить! Из-за меня ребенок погиб!

— Не родился, — уточнила Регина.

— Какая разница! И если я приведу ее в ту же квартиру, где она сразу все вспомнит... Лучше увезу в горы, на воздух... Доктор сказала, ей сейчас надо за легкими присмотреть, залежалась очень... А там, в горах, за месяц — полтора она окрепнет, привыкнет ко мне. У нас же даже свадебного путешествия не было. А это знаешь как важно! В смысле привыкания друг к другу.

Шведов был рад поделиться своими размышлениями с Региной хотя бы потому, что сам не был уверен в правильности выбора до конца.

— Знаю, — кивнула Регина.

— Через недельку уладится все с Ползуновой, с домом... Это вообще отдельная тема. Черт! — Шведов снова взглянул на часы. — Так я точно ничего не успею. Ладно. Посылай Артюшу за цветами. Мой обычный вариант, ничего лишнего. А я тебе сейчас составлю точную инструкцию по борьбе с этой лисой, дочкой старика Ползунова.

Пока Шведов ходил в свой кабинет за блокнотом, Регина успела соединиться с Артюшей и передать ему указания вышестоящего начальства.

— Через полчаса цветы будут здесь, — доложила она Шведову.

— Отлично. Значит, так. Твоя утренняя операция прошла блестяще. Ты уверена, что это она читала письмо в ящике? А не этот ее поэт?

— Точно, Игорь Андреевич. Мне даже пришлось чашкой погреметь, так она увлеклась.

— Отлично, — Шведов даже потер руки от удовольствия. — Продолжай меня продавать понемножку. Вводи мальчика в курс дела. Как знать, вдруг пригодится. Если толковый окажется. Только не пережимай. Дай ей поверить, вспомни какие-нибудь старые обиды. Главное тянуть время. Мне сегодня Кирилл определенно сказал. Это вопрос двух-трех дней, А там, без ее папаши, мы еще посмотрим, чей это дом.

— Трудно вам будет все успеть за неделю.

— Трудно, — не стал спорить модельер. — Но надо. Я и так отправляю Машу одну.

— Ехать одной, без вас, без сына... Трудно будет ее уговорить... — Доктор уже старается. Там очень милая женщина, сразу все поняла. К тому же я хочу прилететь с Сашей как можно скорее. Мы почти догоним ее поезд. А там Машу встретит мой друг, главный врач санатория. Восток! — улыбнулся Игорь Андреевич. — Подаст машину прямо к вагону!

— А вдруг она не захочет ехать? Что тогда? — выразила сомнение Регина.

— Как — не захочет? Почему? Ты что-то знаешь? — заподозрил неладное модельер.

— Нет-нет, я так... Просто размышляю. А вдруг...

— Захочет, — сказал Игорь Андреевич уверенно. — Это ведь для ее же здоровья. Обязательно захочет.

Регина предпочла отмолчаться.

Нашарив в кромешной темной прихожей выключатель, Сергей зажег свет.

Разделся. Тихо, почти на цыпочках, прошел в темную комнату.

Щелкнул выключателем и..; вздрогнул от неожиданности.

На него в упор, не мигая, смотрела Юля.

— Ты чего?.. Я думал, ты уже давно спишь.

— Я?! Сплю?! Не дождавшись любимого папочки?!

— Да ладно тебе! У нас сегодня была важная встреча на телевидении. По поводу нашей рекламной кампании.

— Надо же! У вас будет своя реклама! Как у больших! И мы наконец почувствуем разницу! — Юля явно добивалась скандала.

— Что я, виноват, что там аппаратную на ночь заказали?! — попробовал воззвать к Юлиной милости отец.

— Значит, теперь это называется аппаратная!

— Что э т о?! Что ты несешь! Ты, собственно, на что намекаешь?!

— Я намекаю?!

-Ты!

— Я? Я? Да я и не думаю намекать! Если это намеки, то что тогда откровенный разговор!

— А ты не думаешь, что ты еще не доросла до таких вот откровенных разговоров?!

— Зато ты перерос!

— В конце концов, у меня может быть личная жизнь!

— Может. У тебя теперь вся жизнь будет личная!

Юля швырнула на стол аккуратно сложенные, исписанные почти каллиграфическим почерком листки бумаги.

— Что это? — спросил Сергей.

— Это? Это так! Открепительный талон. От семьи!

— Я не намерен с тобой разговаривать в таком тоне... Между прочим, это я твой отец, а не наоборот! — Сергей гордо удалился в свою комнату.

— Можешь не разговаривать! — огрызнулась Юля вслед. — Теперь уж чего! Поздно! Раньше надо было!

Через некоторое время, уже облаченный в домашнее, Сергей вернулся. Спросил, кивая на брошенные Юлей бумаги:

— От мамы? Покаянное письмо?..

— Надо же! Какой догадливый папаша!

— У нее все в порядке?

— Не то слово!

— Рад за нее. — Сергей отправился на кухню.

— Может, все-таки почитаешь?

— Еще не вечер, — наливая в чайник воду, громко ответил Сергей.

— Ну тоща я сама! — Юля схватила письмо и побежала с ним на кухню. — Она мне текстик показывала, так что все приличия соблюдены!

Сергей спокойно вынимал из холодильника сыр, масло, колбасу...

— Не помешаю? — осведомилась дочь таким тоном, как будто бы Сергей по меньшей мере сворачивал самокрутку из анаши.

— Сделай милость, — Сергей принялся резать хлеб.

— «Дорогой Сережа!» — начала Юля. — Это ты дорогой!..

— Я понял, понял, — Сережа был голоден. Быстро начал заглатывать бутерброд.

— Что ты понял! Ты знаешь, что если «дорогой», значит, тобой дорожат?!

Сергей, не отвечая, дожевывал бутерброд.

— Ты знаешь, что такое дорожить человеком?! — снова доследовал риторический вопрос.

Сергей, не вступая в полемику, поднялся, выключил кипящий чайник, налил себе чаю.

— «Дорогой Сережа! Очень жаль, что ты так и не пришел, — продолжала Юля. — Быть может, даже самая короткая встреча изменила бы нашу жизнь. Но ты не пришел. Конечно, я виновата. Я очень виновата и перед тобой, и перед Сашей с Юлей... — На глазах у Юли появились слезы, она всхлипнула, но читать не перестала. — Ты даже не дал мне шанс... »

Так и не дочитав до конца, Юля, громко хлопнув рукой по столу, положила письмо перед отцом и в слезах выбежала из комнаты. Сергей молча вздохнул, взял письмо со стола...

А в комнате, уткнувшись лицом в спинку кресла, лила горькие слезы Юля.

Через мгновение в комнате с письмом в руке появился Сергей.

— Когда она уезжает?! Юля молча вытерла слезы.

— Когда она уезжает?! Я поеду на вокзал!

— Поздно, — коротко сказала дочь.

Юля ничего не ответила.

— Черт! — Сергей в бессилье опустился на стул. — Ну можно же было мне позвонить. Ведь она не первый день, слава Богу, ходит. Нет, я понимаю, что меня трудно застать... Я понимаю, что она боялась нарваться на мое хамство, но... она же сама пишет, что не так уж важно для нее все это лечение! Что ей вообще наплевать на то, сколько лет она еще проживет, если эти годы пройдут так... — Сергей осекся, не найдя слов.

Юля подошла к отцу, прижала его голову к себе. Провела рукой по волосам.

— Но ведь можно ж было!.. — снова воскликнул Сергей и замолчал.

— Не надо, пап... —тихо сказала дочь. — Не надо...

Регина тщетно пыталась прозвониться в междугородную, когда в приемной возник Шведов.

— Ну что, солнышко, дозвонилась?

— Нет, Игорь Андреич. Никак через «восьмерку» не могу пробиться.

— Дай-ка я попробую. — Модельер перехватил у Регины трубку. — Вот держава, а? — воскликнул Игорь Андреевич в сердцах. — Даже по телефону... Хм, смотри-ка, попал!..

— У вас, Игорь Андреич, рука счастливая... — проворковала Регина.

— Ну ладно, ладно. Всем уже давно известно, что я гений Игорь Северянин... — буркнул Шведов в ответ. — Как там дальше?

— 031-22-14-43... — сверилась с блокнотом Регина.

— Есть... — Игорь Андреевич набрал. — Смотри-ка, опять попал...

— Ну я же говорю, Игорь Андреевич... Но Шведов прервал Регину жестом.

— Але! Але! Это санаторий? Ахмет Саидовича, пожалуйста!.. Подождите-подождите, девушка, не вешайте трубку. Это Шведов говорит. Из Москвы... Вы, вероятно, секретарь Ахмет Саидовича? Да, мне тоже очень приятно... Дело в том, что сегодня должна была приехать моя жена... Ах, поехал встречать! Ну, тогда это меняет дело... Спасибо большое, будьте добры, попросите, чтобы они мне сразу позвонили, как только появятся. Спасибо, — Шведов положил трубку.

— Ну, слава Богу! Значит, поезд уже прибыл...

— Все-таки вы, Игорь Андреевич, удивительно безответственный человек... — констатировала Регина.

— Что ты имеешь в виду, солнышко?

— Отправлять жену в Таджикистан, когда там кругом стреляют... — Регина покачала головой. — Может, хоть вы не поедете, Игорь Андреич?..

— Что у тебя было в школе по географии, солнышко? — поинтересовался Шведов.

— Вы же знаете, Игорь Андреич, у меня золотая медаль, — молвила администраторша с гордостью.

— Этот факт лишний раз доказывает, чего стоит наше образование, — прокомментировал модельер. — К твоему сведению, солнышко, Медео находится не в Таджикистане, а в Казахстане. А там, слава Богу, пока еще все спокойно.

— Вот именно, что «пока», Игорь Андреич.

— Твоему оптимизму, солнышко, можно только позавидовать. Тем не менее я надеюсь, ты заказала нам с Сашкой билеты?

— Как приказывали, босс.

— Ну и замечательно. Он, кстати, не звонил?

— Нет, Игорь Андреич.

— У них сегодня оценки будут объявлять за сочинение... Если опять трешка, Маша меня со свету сживет... — пожаловался Игорь Андреевич.

— А вас-то за что, Игорь Андреич?

— За компанию... — Шведов вздохнул притворно. Все эти мелкие семейные проблемы доставляли ему несказанное удовольствие.