Вернувшись в дом, он схватил два пластиковых мешка для мусора, вставил один в другой и побросал туда всю одежду, которую уже успел поносить, а также свои немногочисленные пожитки. Неношеные вещи он выложил на постель вместе с ярлыками, чтобы Джейн могла вернуть их обратно в магазин. Потом спрятал гитару в чехол и положил рядом с одеждой. Может, ее тоже удастся вернуть назад.

В кухне он пересчитал содержимое конверта. Там оказалось три тысячи двести долларов новенькими хрустящими купюрами. Он отсчитал пять сотенных, сложил их пополам и спрятал в карман. Оставшиеся две семьсот сунул обратно в конверт и оставил на столе. Закинув мешок с вещами на плечо, он вышел на крыльцо и запер дверь, а ключ спрятал под камнем на клумбе. Потом, распрямившись, поднял руку и положил ладонь на запертую дверь, словно благословляя приютивший его дом. Пусть она будет счастлива. Потом Калеб развернулся и зашагал по улице.

Перед ним расстилалось серое полотно дороги, обсаженной по краям деревьями. Серый асфальт слегка парил на солнце. Послышался шум приближающейся машины, и Калеб, отступив в сторону, вытянул руку с поднятым вверх большим пальцем, но машина пронеслась мимо и исчезла за холмом.

Вдоль дороги тянулись глубокие канавы, заросшие все теми же злополучными ежевичными кустами. Они словно преследовали его, укоряя недоделанной работой. Он подумал о Джейн. Ему вспомнились ее густые волосы, которые слегка стояли торчком слева, когда они каждое утро пили вместе кофе. Вспомнился юмор, всегда готовый вспыхнуть смешливыми искорками в ее глазах, ее губы, готовые в любой миг дрогнуть в саркастической улыбке. Калеб до сих пор помнил их вкус. Чего бы только он не отдал за то, чтобы они встретились при других обстоятельствах!

Из задумчивости его вывел пронзительный женский крик, и он замер на обочине, прислушиваясь, чтобы определить направление.

Крик раздался снова. Но откуда?

Ага, он доносился из-за деревьев.

К тому времени, когда мешок с одеждой приземлился на асфальт, Калеб уже со всех ног несся через дорогу. Перемахнув через канаву, он угодил прямиком в изгородь из колючей проволоки, которую было не видно из-за кустов, и, выпутываясь, умудрился распороть себе бедро. По ноге потекло что-то теплое и липкое, но он не обратил на это внимания и, наклонившись, проскользнул между двумя рядами проволоки и побежал туда, откуда доносился крик.

Вскоре лес поредел, и он очутился на небольшом огороженном пятачке, посреди которого стоял одинокий козел, привязанный цепью к колышку. На вытоптанной земле вокруг не было ни травинки.

Склонив голову набок, козел устремил взгляд на Калеба и пронзительно заблеял. Калеб готов был поклясться, что он кричал: «Не-е-ет!»

– Ты что, надо мной смеешься? – с трудом переводя дух, спросил Калеб и, упершись ладонями в бедра, обвел взглядом эту жалкую картину.

Козел натянул цепь и принялся обнюхивать бесплодную землю, точно просил о спасении на единственном доступном ему языке.

Калеб приблизился к загородке.

– Ты тут так умрешь с голодухи, приятель. Как ты смотришь на то, чтобы перебраться туда, где тебе будет что пощипать?

Пятачок был обнесен ржавой проволочной сеткой, прицепленной к разболтанным деревянным шестам. Калеб без труда вытащил один из них из земли, распутал сетку и очутился внутри. Он успел сделать несколько шагов по направлению к колышку, к которому был привязан козел, когда краем глаза заметил, как промелькнуло что-то черное, и вовремя вскинул голову, чтобы увидеть, что козел несется на него, угрожающе опустив рога. Калеб пулей рванул обратно, налетел на загородку, у которой вынужден был остановиться, вжавшись в сетку и глядя, как козел неумолимо приближается, выставив рога. Цепь натянулась до предела и дернула животное назад. Козел с блеяньем завалился на землю в нескольких шагах от того места, где стоял его незадачливый спаситель.

– Вот ведь злобная скотина! – выругался Калеб.

Козел поднялся на ноги и принялся водить носом по земле, как будто надеялся обнаружить что-нибудь съестное. Под клочковатой шерстью просматривались ребра. Калеб бочком попятился вдоль сетки, пока не очутился за пределами загородки. Нарвав с ближайших кустов охапку веток и листьев, он вернулся с добычей обратно к сетке. Козел встрепенулся и натянул цепь до предела, глядя на Калеба со странной смесью мудрости и озорства, неожиданной в животном его породы. Внимательно следя за тем, чтобы случайно не очутиться в зоне досягаемости козлиных рогов, Калеб размахнулся и зашвырнул приношение за загородку. Козел подскочил к ветвям и набросился на еду.

Хруст веток на его зубах Калеб перестал слышать, только когда выбрался на дорогу.

* * *

Преодолев несколько миль, Калеб добрался до терминала. Паром, оглушительно гудя, уже отчаливал от пристани, и машины выстроились в очередь на следующий рейс. Калеб знал, что долго им ждать не придется. Он круто развернулся и зашагал в город. Когда он переступил порог хозяйственного магазина, то обнаружил за кассой все того же бессменного Ральфа, который, казалось, никуда и не уходил. Единственным свидетельством течения времени был более свежий выпуск «Оружия и боеприпасов» на прилавке.

Ральф мгновенно узнал Калеба и кивнул в знак приветствия.

– Как так получается, что каждый раз, когда ты сюда заглядываешь, у тебя такой вид, будто ты танцевал с медведем? – поинтересовался он.

Калеб осмотрел свои разодранные, в пятнах крови штаны и исцарапанные ежевикой руки.

– Хороший вопрос, – отозвался он. – Как так получается, что каждый раз, когда я сюда заглядываю, вы читаете один и тот же журнал?

Ральф покосился на «Оружие и боеприпасы» и улыбнулся:

– Просто стараюсь быть в струе, вот и все. Хочу вот купить сыну новый «ЗИГ-зауэр», пока эти бездельники из Вашингтона их не запретили.

– Думаю, волноваться вам не о чем, – нейтральным тоном отозвался Калеб. – Буду очень сильно удивлен, если эти бездельники из Вашингтона хоть что-то доведут до конца.

Ральф согласно закивал:

– Ну, как у тебя продвигаются дела во дворе?

– Не слишком быстро, – признался Калеб. – Эта чертова ежевика вырастает быстрее, чем я успеваю ее выкорчевывать.

– Да, эта зараза если уж во дворе завелась, то пиши пропало, – покачал головой Ральф. – Расползется повсюду, как инопланетная слизь. Я как-то раз видел, как ветку разрезали натрое и оставили на земле. Через три дня там уже росло три новых ежевичных куста. Они как черви. Разрежь одного пополам – получишь два. Нужно с корнями выкорчевывать. У нас есть средство, которое помогает против новой поросли, пока она еще зеленая. Но если кусты разрослись, боюсь, им оно уже нипочем. Но без перчаток работать все равно нельзя. У нас как раз есть такие, которые доходят до самого локтя и закрывают руки.

Ральф провел Калеба по магазину и помог загрузить в тележку несколько канистр «раундапа»[4] и желтые кожаные перчатки по локоть длиной. Когда он уже пробивал покупку, Калеб оглянулся по сторонам и спросил:

– А корм для коз у вас есть?

– Для коз?

– Угу.

– Коз, вообще-то, потому и заводят, что они едят все что угодно.

– И землю тоже?

– Ха! У меня на глазах один такой объел шину на тракторе.

– А ежевику они тоже едят?

– Наверняка.

Ральф закончил пробивать купленное, и Калеб расплатился двумя из тех пяти сотенных купюр, которые взял из конверта. Спрятав сдачу в карман, он сунул перчатки в мешок с одеждой и снова закинул его на плечо. Потом подхватил канистры с «раундапом».

– Здесь где-нибудь поблизости можно поймать такси? – спросил он. – Или лучше вызвать?

– У парома их всегда тьма-тьмущая. Как выйдешь из магазина, иди прямо по дороге. Тут совсем недалеко.

– Спасибо. – Калеб двинулся к двери.

– Передай Джейн, пусть даст мне знать, если надумает продавать дом, – окликнул его Ральф. – Я буду держать руку на пульсе.

Калеб остановился и оглянулся:

– Обязательно передам.

* * *

Такси довезло Калеба до самого дома. Он расплатился с таксистом и поблагодарил его. Потом сложил свой груз на крыльце, достал ключ из тайника, в котором его оставил, и открыл дверь. Снова собрал вещи и занес их в дом.

Очутившись в своей комнате, он вывалил одежду из мешка на кровать и вместе со всем остальным разложил обратно по ящикам комода. Затем отправился в кухню и вернул то, что у него осталось от пятисот долларов, в конверт, приложив к ним чеки за покупки и проезд в такси. Покончив с делами, он взял из вазы с фруктами пару яблок и рассовал их по карманам. Потом нашел велосипед Джейн и выкатил его из гаража.

Убедившись, что не забыл ключ от дома, он закрыл дверь гаража изнутри и, пока она опускалась, проскользнул под ней. Потом оседлал велосипед и покатил по улице.

Когда дома́ по обеим сторонам дороги сменились деревьями, ориентироваться стало не на что, и Калебу пришлось напрячь память, чтобы найти то самое место. Когда ему это все-таки удалось, он слез с велосипеда, спрятал его в канаву, чтобы не видно было с дороги, и поднырнул под колючую проволоку. На этот раз блеяния не было слышно, – наверное, за время его отсутствия кто-то успел прийти и освободить несчастного козла или хотя бы перевести его на новое пастбище. Однако козел обнаружился на том же месте, где Калеб его оставил. Он лежал на земле, а от охапки веток не осталось и следа.

Калеб замедлил шаги и огляделся по сторонам.

Вверх по склону холма тянулась заросшая тропинка, но ни дома, ни какой-либо другой постройки поблизости видно не было. Калеб зашел за ограждение, держа на вытянутой руке яблоко. Козел вскочил и двинулся в его направлении, через каждые несколько шагов останавливаясь, чтобы бросить на Калеба подозрительный взгляд. Подойдя поближе, он шумно обнюхал яблоко и носом столкнул его с ладони Калеба. Яблоко шмякнулось на землю, и козел, опустив голову, расправился с ним в три укуса. Потом вскинул голову, ожидая добавки. Калеб протянул руку и похлопал его по голове.

– Так, приятель, а теперь без резких движений, – сказал он и хладнокровно двинулся к центру загона.

Ухватившись за колышек обеими руками, Калеб поднатужился и вытащил его из земли. Потом, держа колышек в руках, двинулся к выходу из загона. Козел засеменил следом. Едва они очутились за загородкой, Калебу пришлось тащить козла за цепь, потому что он то и дело останавливался, чтобы ухватить какую-нибудь зелень, попадавшуюся на пути. Доведя козла до изгороди и выманив за колючую проволоку с помощью оставшегося яблока, Калеб вытащил велосипед из канавы. Потом обмотал цепь вокруг рамы, надежно закрепил колышек во флягодержателе, уселся в седло и покатил по улице, держа руку с яблоком на отлете. Козел припустил следом, звонко цокая копытцами по асфальту, длинная цепь со звоном волочилась за ним. Велосипед был крепкий, горный, и Калеб медленно ехал вперед на пониженной передаче. Но козел все равно выбился из сил и начал отставать, благо свободный конец цепи был длинным. В конце концов Калеб сунул яблоко обратно в карман и обеими руками взялся за руль. Дальше их небольшая процессия уже продолжала передвигаться на удобной скорости.

Мимо проехал микроавтобус, Калеб разглядел три бледных лица, прилипших к заднему стеклу. Должно быть, они являли собой странное зрелище на этой пустынной дороге: велосипедист, тянущий за собой на цепи козла. Небо заволокло темными тучами, начал моросить мелкий дождь, и мысли Калеба неминуемо вернулись к Джейн. Он засмеялся, вспомнив выражение ее лица, когда он открыл дверь и застукал ее с пустой пачкой из-под чипсов над головой. Он тогда постучался, перед тем как войти, и готов был поклясться, что услышал из-за двери «войдите». Непонятно, кто из них двоих в итоге смутился сильнее. Хотя Джейн выглядела так мило, сидя в слезах и в крошках перед телевизором, по которому шло дурацкое реалити-шоу. И если ему не показалось, на ней в тот момент была его футболка. Разве это не значит, что он ей нравится?

Велосипед резко и неожиданно остановился, и Калеб кувырком полетел через руль на мостовую. Соскребя себя с асфальта, он отряхнул грязь с ободранных локтей, радуясь, что успел прикрыть ими лицо. Потом оглянулся назад и увидел, что велосипед валяется на боку, а рядом, упершись всеми четырьмя копытами в асфальт, стоит козел. Калеб двинулся в его сторону:

– Ах ты, паршивец маленький!

Козел угрожающе наклонил голову, как будто собирался броситься.

Калеб остановился:

– Ладно-ладно, без резких движений. Я на твоем месте, наверное, тоже разозлился бы, если бы не знал, куда меня ведут. Но пытаться меня убить не стоит. Мы уже почти приехали, и честное слово, тут куда лучше, чем в твоем загоне. Вот. Держи еще яблоко.

При виде подношения козел смягчился. После того как с яблоком было покончено, они мирно двинулись дальше.

Только теперь Калеб вел велосипед рядом.

Глава 9