Елена Колядина - Мелодия моей любви

– Какого диска? – недоверчиво спросила Лида, боясь поверить в то, что услышала от Ивана.

– Альбом нашей группы «Мертвый хорек». Поздравь, мы альбом записали.

– Ты потратил десять тысяч долларов на раскрутку своего диска? – с трудом разлепив пересохшие губы, уточнила Лида. – Я должна тебя поздравить?

– А как еще можно пробиться в наше время? Только за бабки.

– А в Интернете выложить не дешевле было? – с трудом сдерживаясь, чтобы не швырнуть на пол монитор с полуголой девицей на экране, поинтересовалась Лида. – На YouTube разместить? Сотни людей становятся знаменитыми, просто выкладывая свою музыку в Интернете. Бесплатно!

– Я тебе бесплатно объясню, как такие дела делаются. Чтоб ты раз и навсегда поняла и заткнулась со своими бесплатными советами!

– Я достала эти деньги, а теперь должна заткнуться?

– Я тебе очень благодарен. Премного! На колени встать? Давай встану. Чтобы альбом раскрутить, нужно, чтоб его каждые три минуты по радио вставляли. На это миллион требуется или крепкая любовь с владельцем радиостанции. Где он у меня, миллион? Народ давно идет другим путем. Платишь промоутеру со связями. Он снимает ночной клуб в центре, потусовее, рассылает во все СМИ пресс-релиз: завтра в клубе хрен таком-то презентация альбома молодой заводной группы «Мертвый хорек». Приглашены: Алла Пугачева, Максим Галкин, Николай Басков. Главное – Примадонна. Прикинь, – глаза Ивана загорелись восторгом и завистью, – ей платят десять тысяч баксов только за то, чтобы она на двадцать минут заглянула на огонек к молодой, неизвестной группе.

– Кто тебе такую чушь сказал? Промоутер? За деньги он тебе не только Пугачеву, и Медведева с Обамой пообещает.

Иван не слушал Лиду и с жаром, торопливо говорил:

– Потому что на презентацию неизвестных музыкантов никто из этих хреновых корреспондентов не пойдет, а где Она – там все журналюги. У них связь с клубами налажена: куда Алла Борисовна заедет вечером, оттуда сразу информацию папарацци поганым сливают. Они ездят за ней по всему городу. Потому что Алла Борисовна – это всегда обложка. Если Пугачева с Галкиным или Басковым на первой полосе, народ всегда газету хапнет. И в обеденный перерыв офисная служащая с интересом прочитает репортаж: вчера на презентации нового альбома «Мертвого хорька» побывала Алла Борисовна. Она тепло приветствовала молодых, но уже известных (известных, ха!) музыкантов и даже подарила одному из них, Ивану Гонсалесу, браслет, преподнесенный ей неизвестным поклонником. «Ой, кто же этот поклонник? – размышляет читательница. – Молодец, Алла Борисовна, крутит мужикам головы. А что за группа-то, «Мертвый хорек»? Ой, чего-то я такое помню, вроде они на «Новой волне» в Юрмале были? Точно, были. Если Примадонне понравилась, надо бы купить альбомчик». И назавтра ты, как Ксюша Собчак, просыпаешься в шоколаде. Под окном фотографы, в подъезде – фанатки визжат, предлагают помыть пол, погладить шнурки, сбегать в магазин.

Иван еще сильнее развалился в кресле и вытянул ноги.

Лида с ужасом смотрела на его блаженную улыбку.

– Ты об этом мечтаешь?! Это твоя цель в жизни?! Не могу поверить…

– А у тебя цель не такая? Ты не хочешь быть богатой и знаменитой? Мечтаешь быть бедной и больной?

Лида смешалась.

– Но не такой же ценой?

– Цена всегда одинаковая: или выживаешь ты, или кто-то другой. На всех славы и денег не хватает.

– Значит, ты готов заплатить за свою славу жизнью Лизы?

– Слушай, не надо меня подлецом и мерзавцем выставлять! Я не такая скотина, как тебе хотелось бы! Лизу прооперируют, обязаны! Я на сайте Минздрава смотрел: деньги на высокотехнологичную помощь детям выделяются в полном объеме.

– Ты бы еще на сайт нацпроекта «Здоровье» зашел, порадовался за нашу медицину.

– Как я с такой идиоткой жил? – зло бросил Иван, потянулся вперед и прибавил громкости музыке.

Стул под Лидой завибрировал, задрожали стены.

Лида вскочила, вырвала из-под руки Ивана клавиатуру, с силой швырнула об пол и побежала по узкой щербатой лестнице прочь из подвала.

– Да верну я тебе эти деньги, истеричка! – проорал вслед Иван. – После первых же гастролей, как только раскрутимся!

Во дворе, заставленном машинами, было темно.

Лида брела, загребая снежное месиво.

Зловещий гул разрывал легкие, шум вставал в горле, звуки впивались в кожу, как обрубки колючей проволоки.

Возле метро на Лиду накинулось змеиное шипение шин, шальным ножом ударил в висок чей-то пьяный выкрик.

Девушка вздрогнула и равнодушно сообщила пенсионерке, из-под полы торговавшей домашним соленьем:

– Завтра за мной придут…

Лида знала из фильмов и книг: людей забирают под утро – теплыми, сонными, плохо соображающими. Им не дают толком собраться, попрощаться с родным домом. Специально, чтобы сломить волю. Надломленный, растерянный, испуганный человек легко сознается в преступлении, показывает, как вошел в чужой дом, откуда взял деньги, куда бросил нож и спрятал тело жертвы. Лида, конечно, во всем признается, она преступница и заслуженно понесет наказание. Но встретить судьбу неподготовленной – с грязной головой и без смены белья – девушке не хотелось.

Она тщательно вымылась: дважды намылилась гелем для душа и долго втирала в волосы шампунь.

Стерла лак, коротко остригла ногти.

Надела простые хлопчатобумажные трусики, белый трикотажный лифчик и майку.

Сложила в плотный полиэтиленовый пакет из супермаркета пластиковые шлепанцы, упаковку прокладок, расческу, зубную щетку, мыло в простой мыльнице, туалетную бумагу.

По телевизору она видела: женщины-заключенные ходят в платках.

Платка у Лиды не было.

Зато нашлась упаковка аскорбинки. Хорошо, что аскорбинка дешевая, дорогие витамины у заключенных отбирает охрана. Говорят, дорогие продукты – копченую колбасу, шоколадные конфеты – охранники тоже забирают себе. Поэтому брать надо чай, сахар, сухари и сигареты. За сигареты, рассказывали в одной из передач на НТВ, на зоне можно выменять все.

А еще – тоже по телевизору показывали – в тюрьмах и колониях сидит много женщин, с которыми лучше не ссориться: они больны СПИДом, гепатитом, им нечего терять.

Лида отрешенно, но спокойно, словно все происходило не с ней, прислонила набитый пакет к стене возле входной двери.

Сокрушалась лишь о том, что не догадалась купить сигареты.

Придется первое время обходиться без них.

Нет, все-таки без платка никак, решила Лида.

Повязала голову согнутым по диагонали кухонным полотенцем, поглядела в зеркало. Над ухом торчала петелька из тесемки, поперек лба вышагивал бычок с поварешкой в раздвоенном копыте.

Нет, нельзя: сразу видно – полотенце. Товарки скажут: какая-то корова из третьего барака ходит с бычком на голове.

Лида стащила полотенце с волос и повесила на место, на крючок в кухне.

Выключила свет над плитой, побрела в комнату, немного поспать.

Звякнула эсэмэска.

«Спокойной ночи, любимый летучий мышонок», – прочитала девушка и поцеловала экран мобильника.

Она долго размышляла, послать ли в ответ любимому прощальную эсэмэску, да так и заснула, ничего не надумав.

В дверь позвонили в восемь утра.

Лида уже давно сидела на диванчике на кухне: в спортивном костюме и махровых носках, с пакетом вещей в ногах.

«Прямиком в квартиру прошли, в домофон не звонили, значит, точно милиция», – спокойно подумала девушка, перенесла пакет к комоду и, не спрашивая «Кто?», открыла дверь.

На площадке стоял милиционер с папкой в руке.

– Здравствуйте, я ваш участковый инспектор, – сообщил милиционер и стянул с углов папки черные резинки.

– Мне выходить? – спросила Лида.

– Куда?

– В это… в машину, в СИЗО ехать? – пролепетала Лида.

– Девушка, не умничайте. Вопросы задавать буду я, работа у меня такая.

– Извините, – заикаясь, сказала Лида.

Участковый протянул удостоверение: солидное, с голограммой и цветной фотографией.

Слова прыгали перед глазами, Лида вернула удостоверение, так и не разобрав фамилию и звание милиционера.

– Поквартирный обход: составляем паспорт дома, записываем, кто живет. Где работаете?

«Зубы заговаривает, – догадалась Лида. – Плетет на ходу. Видно, проверяет, нет ли в квартире еще преступников, или ждет ОМОН для поддержки».

– Я не собираюсь оказывать сопротивление, – понуро сообщила девушка.

– Войти можно? – недовольным голосом спросил милиционер.

– Да, конечно.

– Сесть можно?

– За тот стол, – пробормотала Лида.

Участковый положил папку на клеенку в ярких подсолнухах, раскрыл вместе с вложенной внутрь амбарной книгой, попросил паспорт и прицелился ручкой в разлинованные на колонки листы.

Лида подала приготовленный с вечера документ.

Инспектор переписал фамилию, дату рождения.

– Кто еще прописан?

– Никого, я одна.

– Место работы?

– Киностудия «Архангел», режиссер звукового оформления.

Милиционер с интересом хмыкнул:

– Кого только на участке нет: и замминистра, и певец оперный, и академик, и колдун, теперь еще и режиссер. Телефон для связи?

Лида покорно продиктовала номер.

– Ну и все вроде, – сказал милиционер.

– Мне вещи прямо сейчас взять?

– Какие вещи?

– Ну как это говорится: с вещами на выход?

– Ценю ваш тонкий английский юмор, – бросил участковый и достал из папки распечатанный на принтере кусочек плотной бумаги. – Это моя визитка, если соседи будут беспокоить, собака цапнет или наркоманы в подъезде обоснуются, и вообще, если непорядок какой, сразу звоните. Разберемся, протокол составим, оштрафуем.

– Так вы не за мной пришли? – дрожащим голосом спросила Лида. – На допрос?

– А ты что, натворила чего? – испытующе глянул на девушку и сразу перешел на «ты» участковый. – Без регистрации кто-то в квартире проживает? Или травкой балуешься? Творческая профессия, то да се? Сейчас-то не под кайфом? Ну-ка, зрачки покажи!

– Да вы что! Какая травка! – возмутилась Лида. – Я что, на наркоманку похожа?

– Кто вас знает, артистов! Мне этой дури на участке не надо! До свидания, звоните, если что.

Лида дрожащими руками закрыла дверь и прислонилась к стене.

Участковый прошел по площадке и позвонил в соседнюю квартиру.

– Кто там? – крикнул женский голос.

– Милиция, поквартирный обход.

Похоже, сегодня за ней уже не придут.

Надо собираться на работу.

Девушка стащила спортивный костюм, включила чайник.

Неужели теперь каждое утро придется вставать в пять утра и с ужасом ждать звонка в дверь?

Господи, уж лучше бы сегодня: раньше сядешь – раньше выйдешь.

Лида глянула на визитную карточку: Смирнов Эдуард Олегович, рабочий телефон, мобильный телефон, на случай явки с повинной сунула картонку под корзинку на комоде.

Потом бросила взгляд на часы, решила одним глазком посмотреть по телевизору сводку происшествий. Уже две недели девушка не пропускала утренние и ночные выпуски криминальных новостей. Преступления совершались ежедневно, на юге, на севере, в центре Москвы. Мясницкую улицу сводки пока обходили стороной. Но вдруг именно сегодня ограбленный олигарх решился предать свою частную жизнь достоянию гласности и Лида узнает подробности следствия?

Она поспешно щелкнула пультом.

При словах «Очередное дерзкое преступление совершено в столице» девушка похолодела. Но через мгновение выяснилось: речь идет о водителе маршрутки, сбившем на остановке шестерых пассажиров, мошенницах, грабивших квартиры одиноких пенсионеров, скинхедах, отрезавших голову гастарбайтеру.

«Ужас, что творится! – возмутилась Лида. – Совсем преступники распоясались!»

Но тут же с отчаянием вспомнила: она теперь тоже преступница, на всю оставшуюся жизнь… И, самое страшное, все оказалось бессмысленным: деньги пошли прахом, Лиза в любой момент может умереть, ее, Лидины, лучшие годы пройдут за решеткой попусту.

Мобильник проиграл мелодию Джеймса Бонда.

– Да, милый, – устало ответила Лида.

– Привет, мышонок! Ты еще дома? За тобой заехать? – предложил Евгений.

Лида поглядела на пакет с вещами, собранными в СИЗО, на непричесанную, бледную девушку в зеркале, вздохнула:

– Лучше не надо.

– Я рядом, – радостно настаивал Горелый.

– Прости, ради бога, у меня сейчас нет настроения…

– Нет настроения, чтобы сесть в машину?

Лида молчала, бессильно прислонившись спиной к входной двери.

– Что-то случилось? Плохо себя чувствуешь?

– Все нормально, – соврала Лида. – Просто я как раз стою в дверях. Пока ты в пробках будешь торчать, я на метро уже на работу приеду.

– Ты не хочешь стоять со мной в одной пробке? – попробовал пошутить Евгений.

– Женя, у меня правда нет сил сейчас все объяснять… У меня, наверное, голова болит или не знаю что… – бессвязно пробормотала Лида. – Извини.