— Панкратов постарался?

— Не знаю. Но скорее всего.

— Плохо… — Однако голос Дрона при этом не изменился. — Если хоть один из них раскроет рот не там, где надо, нам всем крышка — и мне, и тебе, и Стасу…

— Что будем делать?

В темноте на мгновение вспыхнул огонек зажигалки, высветив хмурое лицо Дрона, прикуривающего сигарету.

— Первое — поговори всерьез с Панкратовым. Хоть он и человек Стаса, но жить ему наверняка хочется… Второе. Объясни мужу, что убрать меня он сможет только вместе с тобой.

— А вдруг именно к этому он и стремится? — нервно усмехнулась Вика.

— Не дури, дорогая, — возразил Дрон. — Стас тебя любит. Я знаю.

— Откуда?

— Оттуда, что не любить тебя просто нельзя. — Он ласково обнял Викторию за плечи, но она сердито отдернулась.

— Погоди! Я еще не все сказала… Знаешь, кто меня еще очень сильно беспокоит?

— Кто?

— Настя твоя!

— Господи. — В голосе Дрона прозвучало неподдельное изумление. — А что Настя-то? Простая девчушка из глубинки.

— Совсем она не простая! — раздраженно возразила Вика. — Ты, вообще, уверен, что нашел ее случайно?..

— Абсолютно… Слушай, вот только шпионских страстей нам и не хватало!

— Да ты только посмотри, как быстро она нашла общий язык с Панкратовым!

— Ну и что? От Насти все мужики дуреют!

— Да что ты говоришь? — Вика уже почти шипела. — А знаешь ли ты, что сегодня она выдала Панкратову восемь тонн баксов на поиски своего пропавшего жениха?!

— Ну и ну! — Дронов удивленно присвистнул. — А тебе, часом, не доложили, откуда у девочки такие башли?..

— Андрюша Славин ей дал, ясно?

— Это сильно… Точно не вранье?

— Цифру подтвердила Людмила со слов Андрея!

— Полная пурга, — вздохнул Дрон. — Ладно, я разберусь. Но если окажется, что Настя работает на ментуру, заранее даю слово переквалифицироваться в управдомы!

— А если на ГБ?

— Вот это мысль! — Он расхохотался и, не обращая больше внимания на сопротивление Вики, привлек ее к себе. — Нет сомнений, что так тщательно отрабатывать легенду умеет одна-единственная служба в мире: лихославская внешняя разведка!

И он закрыл рот Вики поцелуем, одновременно нажав на панели невидимую кнопку: спинки сидений лимузина плавно заскользили вниз, превращая салон машины в удобное двухспальное ложе…


Именно в этот момент изрядно уставшая Настя и абсолютно бодрый, болтавший всю дорогу о пустяках Николай достигли подъезда ее дома.

— Вот и все! — перебила девушка своего земляка. — Как видишь, все в полном порядке! Спасибо, Коленька…

— Погоди. — Он враз посерьезнел и покачал головой. — Ты что, действительно не заметила?

— А кого я должна была заметить?..

— Сейчас выясним кого… Вот что, скажи мне «до свидания» погромче, но в подъезд входить не спеши. Я вроде как отойду, но буду рядом!

— Ладно! — Настя готова была согласиться на что угодно, лишь бы поскорее попасть домой, поэтому покорно последовала совету Николая.

Но, повернувшись, чтобы спокойно и неторопливо, как они договорились, двинуться к дому, поняла, что Николай был прав: в считанные секунды возле девушки возникла темная фигура какого-то мужчины, уже занесшего руку над Настиной головой… Словно вернулся тот ужасный и в то же время ставший таким прекрасным в ее воспоминаниях вечер знакомства с Павлом! И этот негодяй, возникший из тьмы, в точности как тогда тот лысый в кожаной жилетке, недооценил Настю! Молниеносный удар ногой с разворота всегда был самым сильным ее местом… Но на этот раз и девушка недооценила противника, поставившего вовремя блок! Если бы не великолепная, просто блестящая реакция Николая, сделавшего профессиональный захват, исход этого боя мог стать для Насти трагическим… Ее секундная заминка все равно обошлась им обоим слишком дорого: нож, мелькнувший в воздухе, принадлежавший еще одному, видимо затаившемуся в кустах, бандиту она увидела слишком поздно! Всего на мгновение запоздал ее предупреждающий крик «Коля, сзади!..» Но эти доли оказались роковыми для ее земляка…

Словно в кошмарном сне она видела его тело, безвольно опускавшееся на асфальт, каких-то людей, бегущих к ним, видимо, на ее отчаянный крик, две черные тени, метнувшиеся в ту тьму, из которой они и возникли…

— Коля… Коленька, ты меня слышишь? Колечка, только не умирай, пожалуйста, Коля…

Настя подползла к лежащему на асфальте в какой-то, как ей показалось, неестественной позе парню и вскрикнула от ужаса: вокруг его плеча медленно расползалась темная лужа…

— Господи, что случилось?

Настя подняла голову и увидела лицо незнакомой женщины, склонившееся над ней и неподвижно лежавшим Николаем.

— Быстрее… — попросила она, — «скорую», срочно, он истекает кровью!

— Бегу! — Женщина кивнула и исчезла, но вместо нее уже подходили какие-то люди…

С трудом поднявшись, девушка вновь потянулась к Николаю.

— Ты только не умирай! Пожалуйста, не умирай! — бормотала она все время, пока, путаясь в пуговицах, дрожащими пальцами стаскивала с себя блузку и затем с остервенением разрывала ее на полосы, чтобы перебинтовать его и хоть немного остановить кровь до приезда «скорой»…

Проводив реанимационную машину, у нее еще хватило мужества на то, чтобы не броситься к Марии Петровне и к матери, а бесшумно проскользнуть в Пашину квартиру… На Настино счастье, ни одна живая душа — ни в подъезде, ни на лестничной площадке — ей не повстречалась. И, только оказавшись в ванной, она наконец дала себе волю и, сев прямо на холодный кафельный пол, разрыдалась в голос.

Видно, она не сразу услышала звонок, так как, подойдя к двери и посмотрев в глазок, она увидела злое лицо парня в милицейской форме. Прерывисто вздохнув, девушка поспешно вытерла глаза и отперла замок.

— Это вы пострадавшая? — Вид у молодого лейтенанта был сердитый. — Заявление писать будете? — Он с сомнением посмотрел на Настю.

— Я не пострадала, это Коля пострадал, — произнесла она хрипло. — А заявление писать буду. И не надейтесь, что не буду! — взяв себя наконец в руки, добавила Настя.

11

Курский вокзал встретил майора Панкратова своей обычной суетой и переполненными электричками. Ничего не изменилось за те несколько месяцев, которые он здесь не был. Протискиваясь сквозь плотную толпу курильщиков, забивших тамбур, Валентин подумал, что ехать все-таки следовало бы на машине. Впрочем, один черт! Субботний день благодаря дачникам гарантировал бы не менее чем сорокаминутную пробку в Балашихе, на выезде…

После Фрязева ему все-таки повезло, освободилось местечко, и Валентин, с облегчением опустившись на жесткое сиденье, прикрыл глаза. Не потому, что был хамом и не желал никому уступать место, а потому, что пошли уже вторые сутки, как он не спал… Стоило ему, однако, опустить веки, как перед глазами всплыла вчерашняя ночь с ее кошмарным финалом: набережная Москвы-реки, вздрагивающая в свете разноцветных мигалок, тело девушки, выловленное патрульным лейтенантом и аккуратно уложенное им на холодную серую мостовую… Маринкино лицо ничем не напоминало лицо утопленницы. Оно было спокойным и даже умиротворенным… Самоубийство? Ничто не свидетельствовало против этой версии: патрулирующий набережную милицейский наряд мог засвидетельствовать случившееся лишь с того момента, когда тело девушки, летевшее вниз с моста, достигло воды. Только тогда патрульные, привлеченные всплеском, и среагировали на случившееся. Молоденький сержант неуверенно добавил, что за секунду до этого, кажется, слышал на мосту шум мотора… Машина? Но наверняка сказать он не мог, была машина или нет. Панкратов не верил в Маринкино самоубийство.


Маленькая, утопающая в зелени станция дальнего Подмосковья встретила Валентина пасторальной тишиной и сладостным запахом дыма: аромат горящего дерева отчего-то всегда напоминал ему классические строки «Горя от ума»: «…И дым отечества нам сладок и приятен…» Этот самый «дым Отечества» становился сейчас тем сильнее, чем ближе подходил Валентин к большому дому, стоявшему поодаль от остальных, на холме возле реки. Миновав ухоженное подворье, майор уверенно направился на запах костра, то есть на берег. Костер пылал вовсю, а в котелке, подвешенном над огнем, круто кипело какое-то варево, распространяющее вокруг себя вкуснейший рыбный запах. Людей, однако, рядом с этой привлекательной композицией не просматривалось!

У Валентина, хорошо знавшего привычки отставного полковника Шмакова, в гости к которому он и заявился, это никакого удивления не вызвало. Усмехнувшись, он спокойно присел возле костра — спиной к густым и высоким кустам лесной чащи, подступавшей здесь почти вплотную к реке.

Ждать долго ему не пришлось: почти сразу сзади раздался характерный щелчок передернутого затвора, и Валентин, продолжая ухмыляться, поднял руки:

— Сдаюсь, Владим Владимыч! Майор Панкратов собственной персоной…

Сзади послышался треск валежника, и одна из последних легенд МУРа спустя секунду предстала перед ним живьем в виде невысокого коренастого мужичка — лысоватого, зато с жесткими густыми усами, в защитного цвета робе, накинутой поверх майки.

— Садись, но медленно и плавно… Удостоверение можно попросить?

Шмаков был абсолютно серьезен, о чем свидетельствовал суровый и пристальный взгляд маленьких серых глаз из-под кустистых седых бровей.

— Пожалуйста… — Майор растерянно достал красную книжицу и протянул полковнику. — Вы меня что, забыли?..

— Отчего же… Отлично помню. Но — пипл чейн, как говорится! Может, ты уволился давно и пришел сюда как частное лицо.

— С частниками дел не имеете?

— Нет. Всегда работал только на государство. Теперь сижу здесь, никого не достаю, чего и вам желаю…

— Мне сразу уходить? — вздохнул Панкратов.

— Ты сколько сюда ехал?

— Два часа.

Шмаков хмыкнул и глянул на котел с варевом:

— Как бы наш супчик не выкипел… Располагайся, майор. Отдыхай. Ушица должна быть знатная… Ну, слушаю тебя. Рассказывай… Ты ж сюда не ради супчика заявился?

— Точно. — Панкратов смущенно глянул на полковника и покорно кивнул. — Хотя хорошо тут у вас — необыкновенно…

Шмаков неодобрительно посмотрел на Валентина, и тот, мгновенно ощутив себя болтуном и пустословом, кинулся исправлять положение. К тому моменту, как уха, разлитая малогостеприимным хозяином в жестяные солдатские тарелки, благополучно исчезла в их желудках, а на сцене появилась бутылка «Смирновской», полковник Шмаков о «деле с кошельком» знал столько же, сколько сам майор.

Осушив одним глотком водку, налитую в стакан ровно на полтора пальца, Владимир Владимирович смачно крякнул.

— Ну а от меня-то ты чего конкретно хочешь? — поинтересовался он.

— Товарищ полковник, — четко произнес Валентин, — весь МУР по сей день вспоминает чуть ли не ежедневно Шмакова, с памятью которого ни один архив не сравнится…

— Память тут ни при чем, и вообще не подхалимничай! — строго предупредил хозяин. — А тебе, значит, нужна информация…

Некоторое время они молчали, Шмаков о чем-то думал, автоматически раскручивая в пальцах пустой стакан.

— Ну что ж, — подвел он наконец итог своим размышлениям. — Начнем, пожалуй, с Дрона… Знаешь, кем он был в молодости? Администратором «Союзконцерта»! Контактный, хваткий, ловкий. Изъездил всю страну и даже за рубежом исхитрился побывать — по тем-то временам… Останься он в этой сфере, сейчас бы его народ знал не меньше, чем этого… Ну который «Нана» раскрутил… Однако, нет: Дрон предпочел фарцовку, потом стал с «зеленью» работать. Короче, была там история одна — завалили его ребятки некоего французика. Думаю, что сам он тут действительно был ни при чем, брезглив наш Дрон, крови не терпит… Но мы повязали всех его ребят, восемь… нет, семь человек. Так сказать, семеро смелых…

— А его?

— А на него у нас ни хрена не было. Ребят нам сдала девчонка-информаторша, которая Дрона при этом прикрыла наглухо. Она была его подружкой…

— Владим Владимыч, что за девчонка?

— Щас скажу… только шнурки от лаптей поглажу… Где ж ты слышал, чтобы Шмаков своих информаторов сдавал?..

— Нигде. — Панкратов машинально взял бутылку и разлил водку по стаканам. — Только, если хотите, я вам ее и сам опишу: высокая, красивая блондинка. Что характерно — когда смотришь ей в глаза, взгляда, как вот вы сейчас, не отводит… А звать ее — Виктория! Все верно?

— Молчу… — сердито пробормотал Шмаков.

— Молчание, как известно, знак согласия… Если я ошибаюсь, чокаться не будем!

И, подняв стакан с водкой, Панкратов вытянул вверх руку. Пристально посмотрев Валентину в глаза, полковник сердито покачал головой и, мгновение поколебавшись, со звоном ударил своим стаканом о панкратовский, едва не расплескав содержимое…