Хозяйка посмотрела на нее возмущенно и нажала какую-то кнопку на столешнице.

— А ты у нас что, секретарь профкома? Выйди, пожалуйста! У меня важный разговор.

— Я ее подруга! — упиралась Настя. — Я только хотела…

Тот самый охранник, с которым она только что успешно справилась в коридоре, бесшумно возникнув за Настиной спиной, мягко, но настойчиво повлек девушку к выходу. Последнее, что она услышала, был удивленный голос Стаса:

— О чем это она?..

— Ерунда! — Вика раздраженно махнула рукой. — Подружку защищать пришла. Наша уборщица к себе кого-то привела, я ее, естественно, выгнала…

— Ну и порядочки у тебя завелись! — Стас осуждающе смотрел на жену. — Одна кого-то водит, другая запросто врывается в хозяйский кабинет… Уволь обеих!

— Эту не могу… Она от Дрона.

— Что-о? — Стас со всего маху уселся в кресло для посетителей. — Да он же тебя просто в кольцо уже взял! Так… Надо что-то делать… Панкратов-то твой хоть надежен?

— Абсолютно! — Виктория открыто посмотрела в глаза мужа.

— Следовательно, с ним можно говорить?

— Смотря о чем.

— О Дроне?

— Поговорить-то можно, но…

— Без всяких «но»!

Продолжая пристально смотреть мужу в глаза, она улыбнулась:

— Я просто хотела спросить: сам-то ты к этому готов?

Стас не колебался ни секунды. И к Викиному удовлетворению, он решительно кивнул головой. Следовательно, на данном этапе события продолжали развиваться так, как надо.


Совсем иначе о событиях сегодняшнего дня думала Настя, оказавшись выставленной из кабинета хозяйки. Да еще самым позорным образом — с помощью какого-то дуболома-секьюрити!

Вот ему-то и досталось от нее в первую очередь.

— Отвали! — Девушка едва удержалась, чтобы не применить к нему какой-нибудь приемчик из любимого ушу…

— Тихо-тихо, — возразил ей парень довольно добродушно. — Ты же не хочешь, чтобы и тебя уволили вслед за подружкой?..

«Он еще и подслушивал! Ну и ладно. И пусть», — с досадой подумала она.

— А я и сама уйду! — специально громко заявила Настя. — Подумаешь, медом тут намазано, что ли? Уеду к себе в Лихославль…

— Куда-куда? — громко спросил охранник, забыв о собственной просьбе говорить потише.

— Город есть такой — Лихославль называется, слышал?

— Так я же и сам оттуда!

Его круглое, голубоглазое лицо мгновенно осветилось широкой улыбкой и сразу же показалось Насте симпатичным и чем-то даже знакомым!

— Ух! А я-то думаю, где ж тебя видела? — тоже просияла она.

— Классно! Я на Рабочем жил, у трамвайного кольца!

— А я на Павлика Морозова… Вот это да!.. Я — Настя! — Она решительно протянула парню руку.

— Николай… Но ты меня вряд ли можешь помнить, я из Лихова в девяносто пятом свалил…

— Как ты по-нашему сказал, «Лихов»… Чужие все «Лихославль» говорят, а мы — «Лихов»… Вспомнила! Знаю, где тебя видела: ты у Иван Иваныча занимался? Тейквондо?!

— Хэй! — Вместо ответа Николай, издав боевой клич, принял исходную стойку, а Настя — ну как же иначе! — мгновенно заняла ответную позицию «приветствия соперника»… Весьма, надо сказать, странную для постороннего глаза! Что и не осталось незамеченным благодаря вездесущей Светлане.

— Настя? Немедленно опусти ногу!..

— Светлана Юрьевна, рабочий день, к вашему сведению, окончен, как хочу, так и стою!

Настины глаза горели боевым огнем.

— Господи… Но не в юбке же, в конце концов! Если бы в брюках — на здоровье!

— Ну ладно, — миролюбиво произнес Николай, — больше не будем! Мне тем более идти пора.

— Пока, Коля, — Настя улыбнулась и нехотя опустила ногу.

— Пока, сестренка… — просиял в ответ ее земляк. — Если обидят — только пальцем покажи!

Упрашивать Настю дважды не пришлось, ее указательный палец тут же уперся в администратора. И все завершилось общим хохотом: даже неулыбчивая Светлана слабо улыбнулась.

— Дураки… — сказала она. — Какие вы еще дураки… Тебя там, кстати сказать, Лиза ждет, а ты тут с молодыми людьми развлекаешься.

Настя кивнула и помчалась вниз, в холл, где ее ждала подруга, с недовольным видом посматривающая на настенные часы.


Через два часа и тридцать минут процедура, показавшаяся Насте глупой и отвратительной, была завершена. Но, стоя у поликлиники с узким запечатанным конвертом в руках, она еще не знала: только что судьба ее уже круто изменилась.

— Какая гадость! — выразила она свое мнение Лизе, вертевшей в руках в точности такой же конверт. — Ни за что и никогда больше сюда не приду!..

— А я уже, наверное, раз десять проверялась, — призналась та. — И всегда дрожу, когда вскрываю…

— Мне совсем не страшно, просто неприятно!

— Ну что, посмотрим?.. Уже должно быть готово…

— Давай вскроем…

— Ура! — чуть не закричала от радости Лиза. — У меня полный порядок, слава богу, пронесло… Одна полоска!

— Где? — Настя наконец проявила интерес к своему конверту и небрежно надорвала его. — Где ты видишь полоску? Лично у меня вообще пусто…

— Ты не там смотришь, — подсказала ей Лиза. — Смотреть нужно на другой стороне… Видишь? Вот она, полосочка, а вот… Ой, Настя… у тебя…

— Что — у меня? — Настя нахмурилась и посмотрела на подругу непонимающе.

— Вторая… — пролепетала Лиза.

— Ну и что?

— О господи, Настя… Вторая… две полосочки означают беременность…

Все еще не отдавая себе отчета в случившемся, Настя недоуменно всматривалась в кусочек картона.

— Нет, — решительно сказала она. — Это, по-моему, не считается… Она какая-то бледная, кривая… Лиза, скажи, а?.. Лиза, почему ты молчишь?!

7

— У тебя просто крыша едет. — Лиза произнесла это с отчаянием и, как показалось Насте, с отвращением. — Тебе только восемнадцать, вся жизнь впереди, а ты собралась одним махом взять и сама себя урыть… Подруга, ты что, действительно спятила?!.

— Ой, не кричи… Хочешь, чтобы меня уволили?

Настя вытянула шею и с опаской выглянула из-за розового куста: фантастическое умение администратора слышать и видеть все, для нее не предназначенное, беспокоило Настю сейчас куда больше, чем Лизино возмущение.

— Тебя и так уволят, — с горечью пообещала Лиза. — Как только твое намерение обзавестись пузом станет явным… Слушай, если ты элементарно боишься аборта, то это ерунда! Я знаю место, где делают безболезненно, вакуумным методом.

— Нет. — Настя твердо посмотрела на подругу. — Без Паши я ничего решать, тем более делать, не буду… И вообще, давай сменим тему!

— Дурища… — Лиза посмотрела на нее с сожалением и махнула рукой. — А что твоя мама? Она знает?

— Нет пока… Мамуля у меня — образец инфантильности, которую сама считает молодостью души и страшно этим гордится…

Настя вздохнула. Она вспомнила вчерашнее утро и Эмму Павловну, захлебывающуюся от восторга по поводу благородства Дона Антонио: он не только прислал за ней машину, но и вручил ей конверт для передачи главврачу кардиоцентра. Что там было, Эмма не знала, видимо, записка… Во всяком случае, едва заглянув в конверт, профессор отдал распоряжение обслужить пациентку по высшему классу. Разумеется, Настя с мамой опять поссорились! После того как девушка высказала предположение, что на самом деле находилось в конверте… И, разумеется, была немедленно обвинена в непозволительно-подозрительном отношении к близким людям вообще и Дону Антонио в частности.

— Знаешь, — сказала Настя, — я на самом деле не могу понять, то ли она и правда такая наивная, то ли придуривается…

— Глядя на тебя, можно сделать вывод, что верно первое! — все еще сердито прошипела Лиза. — И что это качество у вас в семье передается по наследству… Ну, скажи на милость, что ты собираешься делать с этим самым младенцем? Ты хоть представляешь, что это такое — ребенок?..

— Пока нет, но представлю обязательно. И неизбежно… Лиза, я же просила тебя сменить тему?

— Ладно. — Лиза поджала губы и поднялась с места. — Видимо, и правда, каждый человек должен совершить свой собственный, индивидуальный набор глупостей… У меня клиентка, а возле Светки стоит твоя любимая Завьялова. Я вспомнила, она еще час назад искала тебя зачем-то… Пока!

Настя с грустью посмотрела вслед подруге и, нехотя поднявшись, увидела Людмилу Александровну, направлявшуюся к ее кабинке. Завьялова ей и самой была нужна: еще вчера она решила обратиться к ней за помощью в связи с Маринкой.

— Привет, Настена… Ты чего такая бледненькая? — Завьялова с улыбкой оглядела ее с ног до головы.

— Недоспала… Как там Андрюша?

— Не знала, что он для тебя уже «Андрюша», — усмехнулась та.

— Я же по-дружески… — Настя слегка смутилась, но быстро нашлась. — Для меня все клиенты — друзья.

— Очень хороший ответ! Андрюшу я не видела, но ты ведь спросила о нем просто так? Или нет?..

— Вообще-то не просто так, — призналась девушка. — Понимаете, вчера он был у нашей Марины — ну, в ее комнатке, куда посторонним нельзя… Короче, ее после этого уволили. Я считаю — несправедливо!

— Марина — это кто?

— Уборщица.

— Так… Он уже на уборщиц перешел.

— Да нет же! — В Настином голосе слышалось отчаяние. — Это совсем не то, что вы подумали! Просто Андрей себя неважно почувствовал ну и немного полежал там на кушетке…

— Ага! Это его излюбленный приемчик. А потом?

— Потом ее уволили.

— Жалко девочку… А я-то тут при чем?

— Поговорите с Викторией Сергеевной, ведь Марина пострадала ни за что!

— Вика не из тех, кто меняет свои решения. — Людмила посмотрела на Настю задумчиво и покачала головой. — Поверь, разговор на эту тему с ней абсолютно бесполезен… Лучше скажи, ты к конкурсу готовишься? Там понадобятся этюды, рисунки, вообще, что угодно. Поскольку я член жюри, для тебя это — пустая формальность. Но нужно, чтобы они были!

— К конкурсу? — Настя растерялась.

— Я имею в виду наш разговор об европейском фестивале молодых художников, не может быть, чтобы ты забыла! Или может?..

— А когда это все будет?

— Через три месяца. Но рисунки нужны раньше — скажем, недели через четыре.

— Понятно…

— Смотри не прозевай!

Людмила Александровна улыбнулась и заспешила дальше по своим делам, оставив Настю в глубокой задумчивости возле ее кабинета. Немного постояв в этом, в общем-то, несвойственном ей состоянии отрешенности, девушка наконец встряхнулась.

— Вот… Ты еще не родился, а уже расстраиваешь мои планы… — пробормотала она, коснувшись своего живота.

Рассеянно оглядевшись по сторонам, Настя наткнулась на вопросительный взгляд Светланы и, сделав над собой усилие, нехотя побрела в сторону бывшей бабы-Дуниной каморки. После Марининого увольнения, как сообщила сегодня администратор, ей придется какое-то время совмещать свои нынешние обязанности с уборкой… Все возвращается на круги своя!

Насте стоило некоторых усилий улыбнуться своему земляку Николаю, поджидавшему девушку на выходе из кафе. Погруженная в свои размышления, она почти не обратила внимания на его слова.

— Настен, — охранник почему-то заговорил с ней шепотом, озираясь по сторонам, — слышь… Ты бы вела себя поосторожнее.

— Почему? — рассеянно спросила девушка.

— Вот этого-то я как раз и не знаю. Но мне велено за тобой приглядывать.

— Не понимаю…

— Ну, а я вообще не должен понимать, только исполнять… Но, честно говоря, мне это не нравится…

Возможно, Настя и вдумалась бы в сказанное с должной серьезностью, но в этот момент ее внимание было отвлечено. Оглянувшись на холл, она увидела Дона Антонио, торопливым, деловым шагом направлявшегося к лестнице. И переключилась на совсем другие мысли, никакого отношения к ней самой не имеющие.


Между тем Дрон действительно торопился: минут тридцать назад Вика вызвала его в салон, не назвав причины такой спешки, и тем самым спутала его сегодняшние планы. Зная свою нежную и ласковую подругу, он и помыслить не мог, что тревога, звучавшая в голосе Виктории, может оказаться ложной… Дрон был прав.

Первое, что сделала Виктория, увидев его на пороге своего кабинета, — приложила палец к губам, призывая к молчанию. Затем жестом поманила к собственному столу и ткнула пальцем вниз, под столешницу.

— Привет, Вика! О-о-о, какая прелесть! — Заглянув туда, Дон Антонио прикусил губу, а затем расхохотался. — Подарок Стаса?

— Конечно! — Ее голос ничем не выдал внутреннего напряжения.

— Узнаю тонкий вкус моего друга…