Не собираюсь сидеть и смотреть, как мужчины глазеют на Джесси, пока она бросает шары в этом платье. Из-за своего дурацкого разговора насчет «друзей», я даже не могу приобнять Джесс за талию, заявляя на нее права. Одна игра, и мы уходим. Зайдем в хороший ресторан или, может, найдем хороший пустой бар, где сможем отдохнуть. Добравшись до кассы, я достаю кошелек, чтобы заплатить, но Джесси меня останавливает.

— Я заплачу за себя сама. Друзья, помнишь? — девушка смотрит на меня с улыбкой.

— Точно. Друзья, — напоминаю я себе снова. — Не волнуйся, я разберусь. Иди и купи нам выпить.

— Хорошо, — Джесси направляется в сторону бара, в сопровождении взглядов присутствующих.

— Подожди, а какой размер обуви ты носишь?

— Тридцать шесть с половиной.

— Серьезно? Это вообще взрослый размер?

— Смейся-смейся, большой мальчик, — говорит она, оглядывая толпу, и одергивает подол платья на дюйм вниз. Бормочу «смотрите, кто заговорил», и не отрываю взгляда о задницы Джесси, пока та идет к бару.

Внимательно выбираю шар. У меня большие планы по поводу ставки на игру с Джесс. Я не играл в боулинг несколько лет, так что мне понадобится любая помощь. Нахожу идеальный пятикилограммовый шар и иду к третьей дорожке. Пока Джесси застряла в баре, я пишу наши имена — Кроха и Халк. Что подходит к случаю. Заметив наши прозвища на мониторах, она смеется. И это стоит каждого цента из двадцати баксов, что я дал служащему дорожки, чтобы тот ввел имена. С моей последней игры прошло много времени. Когда Джесс возвращается, мне не хочется отвлекаться на табло.

— Это, должно быть, необычный боулинг. У них тонна разливного пива. Вот, возьми. Мне нужно взять кое-какие шарики, — издаю стон, поскольку могу рассказать бесконечное количество анекдотов по поводу последнего заявления.

— Все хорошо? — спрашивает она в третий раз. Я прикусываю губу и киваю, наблюдая, как она уходит.

Сажусь и пробую втиснуть ноги в прокатные туфли. Тут никогда не бывает сорок шестого размера, поэтому, мне приходится втиснуться в сорок пятый. На утро будет миллион мозолей. Я встаю, обращаю внимание на обувь Джесси и улыбаюсь, заметив огромную разницу в размерах. Потому что мне смешно. Но когда девушка проходит мимо с двенадцати и четырнадцати килограммовыми шарами в руках, все веселье как рукой снимает.

— Боже мой, эти шары огромные!

— Спасибо, они мне очень нравятся, — Джесси подмигивает мне.

— Нет, я серьезно. Они прям огромные! Ты в курсе, что тебе придется неоднократно бросать их?

— Господи Боже, Бретт, разве не в этом и заключается игра в боулинг? — девушка симулирует невежество.

— Все верно, умница. Уверена, что не хочешь взять шары для детей?

— Продолжай, продолжай! Когда завтра будешь мыть мою машину зубной щеткой, я надеюсь, ты вспомнишь этот момент.

— Какой момент? — спрашиваю я в тот момент, когда Джесс наклоняется и подхватывает огромный шар.

— Вот этот, — девушка оборачивается и бросает его по дорожке с опытной непринужденностью.

Я смотрю с открытым ртом, как шар Джесси крутится влево, балансирует на краю дорожки, затем поворачивает вправо и врезается в центр. Кегли разлетаются при ударе, и ни одна не остается стоять. Закрываю глаза, в недоумении качая головой. Эта женщина вновь сумела поразить меня. К счастью, я вовремя открываю глаза и вижу, как Джесси танцует худший в мире танец робота. Ладно, может, проиграть ей будет не так уж и плохо.


Глава 11


Бретт


— Когда это я успела так напиться? — нечленораздельно произносит Джесси, заканчивая пятую и финальную игру в боулинг.

Несмотря на мои планы уехать как можно быстрее, мы пробыли здесь несколько часов. Я преодолел ревность к парням, пялившимся на Джесс. Хорошо, возможно «преодолел» это сильно сказано, но по крайней мере нашел решение. Я не мог позволить Джесси узнать, что пытался публично претендовать на неё, но, безусловно, мог сообщить этим отвратительным мужчинам, с кем она уедет. Просто зовите меня капитан Хитрюга.

Первые две игры я выбирал случайного зеваку, который таращил глаза на Джесси, и смотрел на него, пока она бросала шар. Чем больше пива оказывалось в моем желудке, тем более агрессивным становился взгляд. В конечном счете, уверен, они получили послание. Наверное, парни думали, что я псих, зато очевидное пускание слюней прекратилось.

—Видимо во время четвертой игры, когда ты выдула весь кувшин пива, — отвечаю я, наблюдая, как она плюхается на пластиковый стул.

— Это не я! Ты тоже пил.

— Я успел выпил все два глотка, когда ты забрала мое пиво и выпила его залпом, после того, как выбила миллионный страйк. Расскажешь мне, где научилась так играть?

— Какой позор. Я практически уверена, что за сегодняшний день исчерпала лимит унижения на год вперед.

— Ой, да ладно. Не может все быть настолько плохо, — сладко умоляю я.

— Еще как может. И не пытайся делать щенячьи глазки, все равно не скажу, освоила сумасшедшие навыки боулинга, — смеется Джесс, бросая в меня скомканную салфетку.

— Может заключим пари? — спрашиваю я, вращая пальцами, как сумасшедший.

— А тебе не надоело проигрывать? — девушка так сильно смеется над собственной шуткой, что почти падает со стула. Одной её реакции достаточно, чтобы заставить меня рассмеяться вместе с ней. Эта девочка пьяная... и красивая. И пьяная. И обалденно сексуальная. И пьяная. Ходячий секс. Я упоминал, что она пьяная? Джесс не в той опасной зоне, после которой будет ненавидеть само свое существование. Девушка находится на той стадии, когда говорит, что хочет сделать, и от чего будет съеживаться на следующий день. Я солгу, если скажу, что глядя на ее в таком состоянии, не наслаждаюсь до чертиков.

Похоже, у Джесси всегда есть фильтр, когда дело касается меня. Словно она анализирует каждое слово, прежде чем сказать предложение вслух. С тех пор, как начала пить, Джесс не прекращала говорить. И сделала скачок от младшей сестры лучшего друга к женщине, с которой мне хочется переспать. Боже, что я такое говорю? Неужто тоже пьян?

— Так это пари или нет? — улыбаюсь, опускаю взгляд и замечаю горошинки ее сосков. — Тебе холодно, Джесс? — спрашиваю я, кивая на её соски, скудно прикрытые платьем.

Она осматривает свое тело, и ее щеки заливаются краской. О, черт! Я точно пьян! Нахрена было говорить ей такое? Вопрос, когда я перестал фильтровать свою речь? И что еще успел сказать ей, не подумав? Отчаянно пытаюсь придумать, как сменить тему. Джесс неуютно, и мне тоже неловко. Мы оба знаем, что это уже слишком. Все написано на наших лицах, но мы оба пьяны, и ни один из нас не может ничего с этим сделать.


Джесси


О Боже, он заметил мои соски. Черт. Черт. Черт! И что мне ответить? Бретт флиртовал со мной всю ночь напролет. Пару раз я даже поймала его за разглядыванием моей задницы. Мне потребовалось две игры, чтобы перестать прыгать после каждого страйка. Клянусь, он чуть не зарычал когда увидел, что я сбила одним броском все кегли. Мы договорились быть друзьями. По крайней мере, мне казалось, что мы сделали именно так. Взгляд, которым Бретт наблюдал за мной всю ночь, был совершено не дружеским. Больше похожим на взгляд человека, который хочет сорвать с тебя одежду и грязно отыметь. Возможно, сейчас за меня говорит алкоголь, но я бы позволила Бретту Шарпу сделать со мной всё, что захочется.

К счастью парень думает, что мои соски затвердели от холода, но по правде говоря, я жажду секса как никто другой. Пять игр мне пришлось наблюдать, как играли мышцы на бицепсах Бретта, когда он брал в руки шар. Я следила за его упругими ягодицами, когда мужчина подходил к дорожке. Разглядывала спину и то, как напрягались его мускулы под обтягивающей черной футболкой, когда Бретт метал шар в сторону кеглей. Это был потрясающий вид, и он полностью стоил каждой минуты этой абсолютно несложной игры.

Наконец, после разглядывания его грудных мышц, я оказалась в состоянии сформировать связную мысль.

— Один бросок. Победитель задает вопрос. Проигравший обязан ответить.

— Идет! — слишком быстро отвечает Бретт. Особенно для человека, у которого больше половины шаров попали в боковой желоб.

— Дамы вперед, — он предлагает мне начать.

Я прохожу вперед, дуя на пальцы. Мне нужно протрезветь. Не думаю, что Бретт будет ждать несколько часов, пока это произойдет. К сожалению, похоже, алкоголь побеждает. Я делаю первый бросок и промахиваюсь, сбив только две кегли. Стараюсь очистить голову, подготавливаясь к следующему броску. Я оглядываюсь назад и вижу, что Бретт откинулся на спинку стула, ноги широко расставлены, одна рука лежит на спинке соседнего стула, а вторая покоится на его мускулистом бедре. Перед глазами все плывет. Проклятье, его обтягивающие джинсы! Они не оставляют простора для воображения. Мне явно видны очертания в его штанах. Я точно знаю, с какой стороны расположен его член. Этого более чем достаточно, чтобы я бросила следующий шар прямо в канавку.

Медленно хлопая в ладоши, Бретт поднимается со своего места и останавливается около меня.

— Получилось не очень, — парень качает головой и надувает восхитительные губы, как малыш. Мне нравится его взгляд, и если бы Бретт не высмеивал меня, я бы насладилась им по полной.

— Заткнись. Я почти уверена, что две мои кегли, могут удержаться против твоих шаров.

— О, маловероятно. Смотри и учись, Джесс. Смотри и учись, — насмехается он и делает единственный приличный бросок за всю игру.

— Нееееет! — кричу я, наверное, слишком резко, поскольку Бретт поворачивается с улыбкой от уха до уха. Стою ошеломленная, глядя, как его шар сбивает четыре кегли.

— Ну, это было весело, — подмигивает он. — Итак, милая леди, скажите мне, где вы научились бросать шары?

— В колледже, — отвечаю я, накручивая прядь каштановых волос на палец.

— Так не пойдет! Давай-ка поподробней. Я только что уничтожил тебя в этом раунде. И ты у меня в долгу.

— Серьезно? Это был единственный раунд за весь вечер, когда ты победил меня. И честно говоря, не уверена, что тебе стоит хвастаться четырьмя кеглями. Я видела, как пятилетний ребенок на двенадцатой дорожке сбил шесть, — рычу я.

— Боже мой! Совсем не умеешь проигрывать. Ты такая милая, — Бретт делает шаг вперед и оказывается в нескольких дюймах от меня.

— Я не милая.

— Дорогая Джесс, ты несомненно мила, — парень протягивает руки, хватает меня за бедра и притягивает к своему прекрасному мускулистому телу.

— Ты пьян? — спрашиваю я.

— Немного, — Бретт наклоняется к моему уху и шепчет: — Скажи мне, где ты научилась бросать шары, великолепная?

Понятия не имею, что делает этот мужчина, но он сводит меня с ума. Несколько часов назад Бретт проповедовал о том, чтобы остаться друзьями, но теперь обнимает меня и шепчет сексуальные слова на ухо. И если мои соски прежде не были твердыми, то сейчас самое время. Отдышавшись, я смотрю в его блестящие зеленые глаза в поисках ответа. Мне нужно знать, что происходит, пока я не сделала что-нибудь глупое и не опозорилась еще раз.

— Что ты делаешь, Бретт?

— Пытаюсь узнать, где ты училась так бросать шары, — повторяет он и кусает мочку моего уха, посылая дрожь по всему телу. Я прижимаюсь лбом к его груди и бормочу слова, которых пыталась избежать.

— Ты такой привлекательный, — выбалтываю я.

— Забавно, я думал то же самое о тебе, — хихикает Бретт и проводит руками по бедрам, останавливаясь чуть выше моей задницы, а затем нежно целует ключицу.

— Что ты делаешь? — в последний раз спрашиваю я, прежде чем решиться на большее. Я обнимаю его за талию, возвращая объятие.

— Понятия не имею, но не хочу останавливаться.

— Тебе и не стоит.

Мы обнимаемся посреди оживленного боулинга, не обращая внимания на окружаюший шум. Здесь, в его руках, лишь тишина. Мой пьяный разум тонет в водовороте событий. Но я не собираюсь останавливаться. Мне так хорошо. Возможно, это мой единственный шанс заняться чем-то подобным с Бреттом. Завтра я могу возложить ответственность за все на пиво.

Без задней мысли поднимаюсь на носочки и оставляю нежный поцелуй на его губах. Когда начинаю отстраняться, он хватает меня за затылок и проникает языком ко мне в рот. Мгновенно подстраиваюсь под его движения. Этот поцелуй даже лучше, чем я могла себе представить. И как бы грустно это не звучало, я представляла себе поцелуй Бретта Шарпа с первого взгляда, как положила на него глаз.

Наши языки танцуют в идеальном ритме. Его руки в моих волосах, а мои обнимают его за талию. Я смело прижимаюсь к нему грудью, заставляя мужчину стонать. А затем внезапно выхожу из транса, осознавая, чем мы с Бреттом занимаемся. Нехотя отстраняюсь, делая шаг назад, и опускаю взгляд.

— Малышка, не делай этого. Я должен видеть твои красивые глаза, — говорит Брет, поднимая мой подбородок.