Далее последовали сорок минут в кресле салона красоты и не малое оскудение аванса, но результат стоил того. И даже очки вид не испортили, хотя украшавшие меня девочки порекомендовали сменить их на более современные или же перейти на контактные линзы. Но я смотрела на свое отражение и слышала их в пол-уха, потому что напротив из зеркала на меня смотрит молодая незнакомка. Точнее удивительно помолодевшая и похорошевшая я с щечками, которые никак не могла наесть за столь короткое время, с румянцем, который если и лип к лицу то не таким тоном, а на порядок более темным и болезненным, с блеском в глазах, пропавшим менее пяти лет назад. Образ счастливицы дополняет улыбка по типу «от уха до уха» и прическа: косая челка и выпрямленные локоны с объемом у корней

— Я… красавица?

— А вы сомневались? — рассмеялись девочки.

— Было дело давно и не правда.

Я выходила оттуда как царевна лягушка, только что ставшая королевой — на полусогнутых с диким желанием никуда не идти. Вдруг знакомые увидят! Решат — нашла богатого мужа, а я… А я всего лишь ограбила главреда журнала «Titul» и потратилась на себя. Но как выбила! Дерзко, аргументировано, уверенно! И ведь получила! И он остался рад, как бы это ни было странно.

Под напором позитива плечи расправились, спина выпрямилась, я перестала спотыкаться на каблуках и, поймав такси, направилась в клуб. По пути непрестанно повторяю про себя:

Я женщина, и этим я горжусь.

Мне тридцать пять,

Я возраста и веса не стыжусь!

Сменила направление,

Опять ищу себя.

Измерить бы давление

От пят горю уж вся…

Я журналист, довольная собой

Держись Дьюко, иду я за тобой!

Меня прервал встревоженный голос таксиста:

— Девушка, вам плохо?

— Мне хорошо. Потратила зарплату мужа, теперь молюсь, — отшутилась я.

— Хорошо потратились — Компетентно заверил мужчина, улыбнувшись в зеркало заднего вида, — он оценит.

— Ага, как только увидит счет. Он не только оценит, он еще и отношения пересмотрит.

Такси подъехало к клубу, я расплатилась и вышла.

— Удачи с мужем! — послышалось в спину.

— Спасибо. И совсем тихо для себя. — Еще бы найти его…!

Иду к клубу со смутным предчувствием тревоги. По дискотекам в юности не бегала, все как-то книги и учеба меня занимали, а тут вдруг пришлось, а я уже не молоденькая девушка. Чувство выпадения из общей массы было связано с тем, что площадку у хорошо раскрученного клуба дополняла очередь из студентов. Клуб «ZONA» оказался молодежным, возраст стоящих в очереди до 25 лет, дресс-код джинсы и майки или короткие платья, а тут я тридцатипятилетняя матрона в костюме… пиджак сняла сразу же и незаметно примкнула к ожидающим.

Наверняка простояла бы там, у входа не один час не окликни меня охранник:

— Девушка, девушка в красной майке!

Я вышла из ограждения и подошла к нему:

— Вы с Дмитрием? — и лицо делает таким напряженным и выжидательным, словно я нашкодила где-то и должна сейчас же признаться, если жизнь дорога. Жизнь моя мне дорога, я чистосердечно призналась, не разобравшись какой именно Дмитрий:

— Да, я к Дьюко.

— Проходите.

— Спасибо! — закинув пиджачок на плечо, прошла внутрь.

Здесь было шумно, относительно светло и ничего кроме музыки не слышно. Так называемый стиль клубняк давит дицебелами на уши в надежде опустошить черепную коробку и ему это почти удалось. Молодежь беснуется и подпрыгивает в такт, находясь по пояс в белой пене, худые танцовщицы на огромных шпильках пытаются танцевать в узких клетках, а там и развернуться негде.

Стараясь не морщиться и не зажимать ушей, боком прошла к барной стойке в виде женских грудей. Пока прошла чуть не растянулась на полу, плюс получила пару толчков от танцующих. И уже основательно жалела, что не проверила информацию о клубе раньше.

Клуб был достаточно большой по площади, при этом зал с четырьмя тумбами для танцоров и двумя колоннами по центру и ж/к экранами по бокам забит людьми. Еще бы не был бы забит, если здесь в пене можно постираться, а заодно и на танцовщиц поглазеть. Их в клетках раздели не хуже ведьм из романа Булгакова «Мастер и Маргарита». Единственное отличие короткие шортики, призванные вызывать интерес к содержимому, но содержали они настолько мало, что интерес угасает в кратчайшие сроки. Живой добралась к стойке, заняла стул и заказала мартини, из-за музыки бармен меня услышал с третьего раза.

Через полчаса поняла, что вскоре запомню лица всех рядом танцующих, но со статьей для Жаба не продвинусь ни на дюйм. Перекрикивая музыку, поинтересовалась, есть ли здесь уединенные комнаты или кабинки. Бармен указал на одну из дверей, сказал, что на улице во дворе что-то подобное есть.

Снаружи оказался обширный дворик с открытой террасой со столиками, прудом и деревянными кабинками. Кабинок было мало, расположенные в метре друг от друга, они закрывались всего лишь белыми занавесями. Приметив Раису — музу модельера в группе отдыхающих я направилась прямиком к кабинкам. В этот момент оттуда вышла группа мужчин, так что мое проникновение в соседнюю кабинку, погруженную во мрак никто не заметил.

Я могла радоваться уже только этому, но мне повезло вдвойне. Раиса и судя по всему ее подруга, блондинка с пухлыми губами обсуждали клуб и собственные наряды и медленно скатились к личности Дмитрия Дьюко:

— Не понимаю, как ему может нравиться этот цыплятник? Ни одного мужчины представительного вида …

— Разве у тебя уже нет представительного мужчины? — ухмыльнулась подруга. — Или ты решила их коллекционировать?

— Лишним такой никогда не будет. А что здесь…!O! Сплошь малолетки, живущие на малые доходы. — Заявила не менее малолетняя «дама». — И ему тут здорово… как он говорит!?

— Это место его ностальгии, — ответила подруга, закуривая, — ты же слышала, что он сюда с той бывшей ходил, чтобы набраться вдохновения.

— Чему здесь набираться? — фыркнула Раиса. — И какое, нафиг, вдохновение он собирается поймать?

— Ранее получалось и неплохое, был бы он таким продвинутым сейчас.

— Ой… да заткнись! — на эту грубость блондинка лишь хохотнула и взяла дольку киви с тарелки.

Раиса затянулась дымом сигареты и, кривя губы, выдала:

— Можно подумать раньше у него что-то получалось. Унылое га… по бешеным ценам.

— Он взял европейское направление… И как ты можешь так говорить?

— Могу… А что в Европе серости мало? Да у них неплохие ткани, но я не видела нормальных лекал… А эти их штаны до уровня голени… и стоптанные балетки на липучках… Какая гадость.

— Он и сам не рад. Но что поделаешь…

— Так пусть продумывает, а не копирует. За копии никто не платит. Кому нужные его душевные терзания, творческий кризис и серость?!

— Для этого у него есть ты, великая муза!

— А с чего мне вдохновлять, если ни хрена он не может. Импотент долбанный! Тоскует по той, и отмораживается как придурок в этом клубе какую неделю подряд. Задолбал он меня…

— Как?! — охнула ее подруга, и я тоже удивилась.

— Нытьем задолбал! Слышала бы ты как воркует с фоткой той коровы…

И вот тут из темного угла моей кабинки на улицу рванул взбешенный мужик. Когда он попал на свет, узнала в разгневанном слушателе знаменитого Дмитрия Дьюко. Как я не заметила широкоплечего парня под 170 см роста и не услышала его дыхания или шороха одежды неизвестно, но вот сейчас каждое его слово для Раисы я слышала хорошо…И мне стало очень жаль девчонку. Можно было не оглядываться на происходящее в соседней кабинке, чтобы понять, он своей обоснованной отповедью в защиту чести бывшей подруги добился слез у новоявленной музы.

Это длилось не более 35 секунд, но под конец «лжемуза» дрожащим голосом закричала:

— Да пошел ты! И она…

— Закрой пасть! И проваливай! — он так гаркнул, что и я закрыла рот и поспешила тихо уйти. Но в дверях кабинки столкнулась с Дьюко, невольно пришлось отступить и сесть на прежнее место. Он рухнул на противоположное сидение, вытянув вперед ноги:

— Тоже проваливаете?

— Вообще-то искала вас. Но вышло, что не вовремя…

— Во время. — Хмыкнул Дмитрий взлохматив густую черную шевелюру. — Хотите провести вечер вместе?

— Мне тридцать пять, остыньте.

— Мне двадцать семь, хочу залиться, а не остыть. — С этими словами он подозвал официанта, прибиравшегося в первой занятой кабинке, и сделал заказ.

— Почему залиться? — я вспомнила о показе, который пройдет через два дня и тихо заметила, — вам предстоит много работать.

— А вы не слышали? Я потерял свою музу…

— Вы нашли ей интересную замену.

Услышав меня, Дмитрий тяжело выдохнул:

— Глупую замену. Очень глупую.

Мысленно подумала о том, что глупее он сам. Мужчины, не ценящие тех женщин, которые их долгие годы вдохновляли и поднимали на ноги, вырвавшись в свободное плавание, как блуждающие айсберги в океане. Пришвартовать невозможно, отогревать бессмысленно.

К этому моменту ему принесли заказ: бутылку коньяка, пару стопок и фруктовую нарезку. Он разлил напиток по стопкам и чокнувшись с «моей» выпил, закусывая лимоном, поморщился:

— Зря я с ней так…

— С девушкой? — я претворилась незнающей овечкой.

— Не с этой…! — выдохнул зло и закашлялся. — С Верой.

— Прошлые отношения были долгими?

— Слишком, — Дмитрий опрокинул в себя и вторую стопку. — Я привык к ней.

А в телевизионном интервью говорил, что любит, ценит и жизни без нее не представляет. Хорошая у него память — короткая.

— Вы привыкли или все-таки любили?

Молчит. В нашей кабинке он просил не включать свет, и сидя во мрак теперь, я не видела его лица, но более чем уверена, сейчас он хмур. На молчание дала ему еще несколько минут, прежде чем тихо заметить:

— Что вам стоит ее вернуть? Гордость не позволяет? — Он не ответил, лишь крепче сцепил пустую рюмку в руках. — Дим, поверьте, она не просто так была рядом. Женщины не получая отдачи, могут годами поднимать на ноги мужчину только по одной причине…

— Видят выгоду.

— Любят. Выгоду видит Раиса. — Он поднял на меня удивленный взгляд. Затем подобрал ноги и застыл, словно почуял беду, исходящую от меня.

— Знаете это как в анекдоте: «встречаются два банкира, один говорит другому:

— Я развожусь.

— Как так? — спрашивает второй.

— Решил пошутить вчера. Приезжаю домой взмыленный, бледный говорю жене я банкрот, дом, машины, квартиры описывают, счета закрыты…

— И что?

— Утром просыпаюсь, а в доме ни жены, ни ее вещей нет. Сам подумай, ну зачем мне жена без чувства юмора»

Дьюко улыбнулся и медленно откинулся назад.

— Вы не пасуйте. Она терпела мучения вашего таланта и поддерживала все первые показы, потому что очень любила вас. — Прокололась я, но вида не подала, продолжила уверенно. — И давайте честно, не решись вы сами на разрыв, она бы и далее поддерживала и вдохновляла. Я права?

— Ну…

— Верните ее. Ваш магазин, ателье и показы… ваша гордость — это целиком и полностью ее заслуга. Даю сто процентов, подтолкнуть вас в направлении дизайна удалось только ей, так бы и продолжали пуговицы на фабрике «Одема» в Тирасполе пришивать.

— Но…

— А еще бы спились, без возможности реализовать себя.

— У меня был талант! — воспротивился Дмитрий, решил припомнить кутюрье, который разглядел в нем искру и зажег новую. — Мой талант на выставке в день города заметил сам…

— Да? — удивилась я. — А что бы он увидел через год, не встреть вы Веру? Синего бомжа без четырех пальцев? На тот момент вы уже лишились одного во время наладки станков.

— Слушайте вы…!

— Я Татьяна, и я уже ухожу… — взяв пиджак и клатч, поднялась со своего места. — Не можете творить, вытворяйте… Можно отдельную линейку толкнуть и рябящими цветами. Все равно с уходом Раисы, уверена, у вас и средства лишние появятся и время в неограниченном количестве.

— Татьяна…? — вздохнул Дмитрий, взявшись за голову руками.

— Да?

— Вы зачем приходили? — потер лицо и внимательно посмотрел на меня.

— А,… я корреспондент. — С этими словами протягиваю ему визитку с именем Жаба, — мое настоящее имя Татьяна Гроховская, но о вас я хотела написать от этого имени…

— Вы… — Дмитрий вскочил, набирая в легкие воздуха, видимо для очередной отповеди бессовестной дамы. — Вы!

— Не волнуйтесь. Я вас выслушала как друг и останусь им, если позволите. Положив клатч на столик, одела пиджак. — К тому же тема, которую просил раскрыть журнал, вас явно покоробит.

Дмитрий с удивлением посмотрел на меня, пришлось пояснить: