Я застонал и упрямо последовал за мамой к столу, присаживаясь напротив папы.

Мама прочистила горло, а папа смотрел куда угодно, но не на меня.

Глядя, то на маму, то на папу, стало очевидно, что ни один из них не хочет говорить.

– Кто-нибудь скажет мне, какого черта происходит? – рявкнул я, заставляя маму подпрыгнуть на месте.

– Милый, все не так серьезно. – Мама пыталась успокоить меня фальшивой улыбкой, но с каждой секундой я становился лишь злее.

– Ладно. Отлично. Тогда посвятите меня в это "не так серьезно".

И снова, мама посмотрела на папу. В этот раз он взглянул на нее. Она прикоснулась к его руке и посмотрела на меня.

– Броди, мы с твоим папой разводимся.

На мгновение воцарилась полнейшая тишина.

Я вздохнул и запустил руку в волосы.

– Не смешно. Что на самом деле происходит?

Папа посмотрел на маму, которая не отводила от меня взгляда. Ее глаза казались огромными, а рот приоткрылся от удивления.

– Мы не шутим, Броди. Мы расходимся.

Я прикрыл рот ладонями и смотрел то на маму, то на папу, ожидая, что кто-нибудь скажет, что это все-таки шутка.

Когда никто ничего не ответил, сердце начало колотиться в груди.

– Когда? Как? Почему?

– Это просто произошло, сын, – пробормотал отец.

– Конец тридцатилетнему браку не просто происходит, пап. Хватит молоть чушь. Почему вы делаете это?

Мама опустила голову, затем посмотрела на папу, словно ждала объяснений от него.

Я нахмурился и уставился на отца:

– Ты виновен в этом? Ты изменил ей? Не то, чтобы я удивлен. Ты был отвратительным отцом, и таким же мужем.

– А вот теперь попридержи язык! – приказал отец, ткнув в меня пальцем. – Я знаю для тебя это не легко, но нам тяжелей.

– Давайте все успокоимся, пожалуйста, – мама положила поверх моей руки свою. – Броди, твой папа не изменял мне, и это не его вина. Здесь никто не виноват. Мы оба долго готовились к этому, но ждали, когда Шей закончит учиться и наши дети устроятся и станут независимыми, прежде чем мы примем окончательное решение. – Она опустила взгляд и крутила свое обручальное кольцо, так как делала всегда, когда волновалась.

– Я не могу поверить, – я потер глаза. – Тридцать лет. После тридцати лет, вы просто сдаетесь?

Никто не ответил.

Они просто сидели, молча признаваясь в неудачном браке.

– Что насчет психолога? Я заплачу за лучшего семейного психолога в стране.

Мама посмотрела на папу, но лишь покачала головой.

– А отпуск? Что, если вы вдвоём поедете на Гавайи на неделю, или месяц? Может вам нужна встряска?

– Броди, твои предложения очень милые, но в них нет необходимости, – она снова посмотрела на папу, который натянуто улыбнулся. – Мы долго обсуждали. С нами все в порядке. Даже наняли адвоката и уже все уладили. Мы довольны нашим решением.

Я не мог поверить в услышанное. Казалось, я разучился моргать, мой взгляд беспрестанно перемещался между ними.

– И как давно вы решили?

– Год назад.

– Год?! – воскликнул я, подпрыгивая на месте. – Вы отпраздновали свой юбилей в мае. Мы с Шей устроили вам праздничную вечеринку!

– Броди! – предупредил отец.

– Знаю, – мама закрыла лицо руками. – Мы все это время были подавлены, но не знали как себя вести. А что нам было еще делать? Огласить о разводе перед всей семьей и друзьями?

– Не знаю! – вздохнул я, меряя шагами кухню. – Это не может быть концом. Просто не может. Я знаю, вы все еще любите друг друга.

Мама посмотрела на меня глазами полными слез.

– Я не представляю себе, как тебе тяжело, Броди. Я даже не знаю смогу ли представить.

– Нет. Не можешь. Вы всю мою жизнь были любящими друг друга родителями. Когда я повзрослел, я был уверен, что вы всегда будете вместе, – я нахмурился. – Готов поклясться, что мне было бы легче это пережить в семь, а не в двадцать семь.

– Нам так жаль, Броди, – мама тихо заплакала.

– Когда позвонил папа, я подумал, что обследование что-то показало. Я очевидно рад, что это не так, но шокирован не меньше. – Открыв заднюю дверь, я громко свистнул Дизелю.

– Что ты делаешь? – спросила мама, ее глаза оставались грустными и взволнованными.

Дизель зашел в дом, и мы направились к главному входу.

– Я поеду. Мне нужно подумать.

– Броди, подожди! – мама поспешила за мной. – Уже поздно. Почему бы тебе не остаться на ночь?

Я открыл дверь и повернулся к ней. Папа последовал за нами и положил руку ей на плечо, мягко его потирая. Я уставился на его руку на секунду дольше, чем должен был, гадая, какого черта происходит и в какой момент все пошло не так. Я посмотрел прямо ей в глаза.

– Ни в коем случае, – холодно ответил я и хлопнул дверью.

Пока я заводил двигатель, мама несколько раз выглянула из окна гостиной. Зная ее, я был уверен, она надеется, что я заглушу двигатель и вернусь. Скорее всего, я и должен был. Они с папой не заслужили такого обращения, но я был дико зол.

Я чувствовал себя обманутым. Преданным.

Утопив в пол педаль газа и разбрасывая гравий, я умчался, меня занесло на повороте на шоссе, но я ехал не домой.

После такой недели, я чувствовал, что теряю контроль. Последние две игры я провел дерьмово, и теперь мои родители сбросили бомбу с новостью, что разводятся. Сегодня, мне нужно мое постоянство в моей жизни.

Мой компас.

Мой якорь.

Мое «большее».

Я направился к дому Кейси.



21

Кейси


Люси и Пайпер обняли меня за шею своими маленькими ручками и сжали так сильно, как могли. Я притворно застонала, будто они перекрыли мне воздух.

– Я так крепко тебя обниму, что у тебя повылазят внутренности! – захохотала Пайпер.

– Нет! – выкрикнула Люси, отстраняясь. – Не трогай мамины внутренности. Они ей нужны.

Я рассмеялась.

– Мои внутренности в порядке, Люси. Честно. А теперь, как сильно я вас люблю?

– Больше, чем звезд на небе и волн в океане! – ответили они в унисон.

– Именно! – я поцеловала каждую в лоб и уложила спать. – Увидимся утром. Люблю вас!

– Люблю тебя, мама! – ответила они вместе, и я выключила ночники, прежде, чем закрыть дверь.

После моей жалкой встречи с Алексой и Лорен, я была эмоционально истощена. Я должна была сразу же заснуть, но, по какой-то причине, все еще не спала. Обычно, как только я укладывала девочек спать, мое освободившееся время наполнялось скукой. А теперь, когда у Броди начался сезон и он все больше и больше путешествует, у меня будут без него целые недели. Я так сильно скучаю по нему, что иногда физически ощущаю это. Мы целый день не разговаривали, не похоже на него, обычно он звонит почти сразу после того, как девочки засыпают, поэтому я набрала сообщение.


Я: НАДЕЮСЬ У ТЕБЯ ВЫДАЛСЯ ХОРОШИЙ ДЕНЬ. ПОЗВОНИ:)


Засунув телефон в задний карман, я проскользнула на кухню и насыпала тарелку хлопьев. Фред с мамой обнимались на диване перед включенным телевизором. Прихватив тарелку, я отправилась в гостиную и устроилась рядом с ними.

– Что смотрите? – я засунула горсть «Lucky Charms» в рот.

– "Изрубленные" (прим. пер.: кулинарное шоу), – вздохнула мама. – Хотя я уже засыпаю.

Фред посмотрел на нее.

– Я тоже. Завтра нужно рано встать и поменять масло в твоей машине.

– Аууу! – я улыбнулась. – Кулинарное шоу и замена масла. Вы такие романтичные.

– Кто-то сегодня злющий, – пошутил Фред и бросил в меня маленькую подушку, едва не попав в миску с хлопьями.

– Знаю! На работе выпила кофе, намного позже, чем обычно. Я на взводе, – я бросила подушку обратно. – И теперь вы – два лузера собираетесь спать, а я застряла здесь, наедине с участниками «Изрубленных».

Мама захохотала, затем наклонилась и поцеловала меня в щеку:

– Прости, доченька. Увидимся утром.

Фред встал, и мама проводила его к задней двери.

Он притянул ее в свои объятия и крепко сжал, а она подняла лицо навстречу его губам. Фред склонил голову набок и посмотрел ей прямо в глаза:

– Я люблю тебя.

Ее щеки вспыхнули румянцем, и она улыбнулась в ответ:

– Я тоже люблю тебя.

Он прижался к ее губам, и я притворилась, будто подавилась.

Они оторвались друг от друга, глядя на меня, как парочка гордых подростков, а я прижала руки к горлу, притворившись трупом.

Немного театрально, да, но я веселилась, поддразнивая их. Фред еще раз чмокнул ее и исчез за дверью. Мама повернулась и закатила глаза:

– Зануда!

– Да! – захохотала я. – Но же ты знаешь, как я обожаю вас. И мне нравится, что вы вместе.

Счастливая улыбка озарила мамино лицо.

– Посидеть с тобой?

– Неа, я в порядке. Дождусь ответа Броди и пойду спать, – улыбнулась я ей в ответ. – Хотя, спасибо за предложение.

Мама послала мне воздушный поцелуй и ушла к себе в комнату. Я слышала звук закрывающейся двери и вытащила из кармана телефон проверить не ответил ли Броди. Ничего.

Шоу почти закончилось, я доела хлопья и поставила тарелку в раковину на кухне, когда услышала тихий стук в дверь. Замерев, я прислушалась. Опять стук. Я побежала по коридору, надеясь на еще один нежданный визит Броди. Может, еще один секс на пирсе?

Распахнув входную дверь, я замерла.

– Я надеялась... – я моргнула, не до конца понимая, что видела на самом деле. – Зак?!

– Привет! – ленивая улыбка распылалась на его губах. – Девочки еще не спят?

Ошарашенная, я медленно покачала головой:

– Они спят.

– Вот черт. Я очень хотел их увидеть еще раз. Они милые.

Я подошла ближе к нему и принюхалась:

– Ты пил?

– О, да… – пролепетал он. – Было так хорошо. Я забыл этот чудесный вкус.

Дерьмо.

– Послушай... – я вышла на крыльцо, тихо закрыв за собой дверь, в надежде, что мама не услышала его. – Я могу чем-то помочь? Могу позвонить кому-то? Поручителю?

– Нет, на хер это все, – отмахнулся он. – Он – мудак. Всегда командует мной и никогда не позволяет веселиться.

– Зак, – успокаивающе произнесла я, присаживаясь на качели. – Я знаю, что ты не хочешь этого. Ты так упорно работал, чтобы оставаться трезвым все это время.

– Тысяча сто семьдесят пять дней! – прокричал он, вскидывая вверх кулак.

– Ш-Ш-Ш! – прошипела я. – Присядь. Что происходит?

– Ничего. Мне просто понравилось сидеть с тобой в парке, и я снова хотел увидеть тебя.

Я нахмурилась.

– Ты сегодня видел меня на работе, помнишь?

– Да, но ты все время занята с пациентами и поглощена работой.

– Зак, ты несешь какую-то бессмыслицу. Правда, кому мне позвонить, чтобы тебе помогли?

– Никому! – рявкнул он. – У меня никого нет, помнишь? Мама умерла, папа умер, Тара вышла замуж и уехала. У меня никого нет!

Я зажмурилась от его громкого крика.

– Ш-ш-ш, все хорошо. Присядь.

Пошатываясь, он подошел и плюхнулся на качели так резко, что я испугалась, что болты не выдержат.

– Поговори со мной. С чего все началось? – спросила я.

– Ты. Они, – фыркнул он, упираясь локтями о колени.

– Что? – я внимательно изучала его лицо, в поисках любой подсказки, чтобы понять, о чем он говорит. Его золотые кудри торчали из-под бейсболки, и его бицепсы были постоянно напряжены. Он весь был чрезвычайно напряжен, и я не понимала из-за чего.

– Ты, но в основном из-за них. В тот день, в парке, – между предложениями, когда он сжимал зубы, у него играли желваки. – Так чудесно было наблюдать за ними. Они люди, настоящие маленькие люди, с индивидуальным мнением и мыслями. Ты сформировала их в этих маленьких существ, за которыми так потрясающе наблюдать и я.... Я никак не причастен к этому. Я столько пропустил, на самом деле всю их жизнь. Прошло столько времени, и я не могу его вернуть. И ты.

О нет.

Он повернулся и посмотрел на меня, как раненое животное. Сердце начало колотиться, и крошечная часть меня ощущала каждый нерв, находясь рядом с ним. Небезопасно. Я едва знала его, и не представляла, на что он способен теперь, особенно в таком состоянии.