— Я не закончил, — осторожно сказал он.

— Ох…— опустошение нахлынуло на меня.

— Я много думал на этой неделе, и, позволь сказать, в последнее время мой мозг превратился в дурдом. — Он усмехнулся так странно, нервно, что моя кожа покрылась мурашками и желудок сжался. — Я поговорил с родителями утром, отчаянно пытаясь понять, как убедить их попробовать еще раз. Тогда я начал размышлять... Я полнейший лицемер.

— Лицемер?

— Да, просто подумай об этом. Мои родители разводятся. Мне двадцать семь, и я полностью опустошен из-за этого. Я бы все отдал, заплатил любую сумму, сделал все для них, чтобы они еще раз попытались. Что, если это была не их глупость, а виной всему человек вставший между ними? Чтобы я чувствовал к этому человеку? Я бы ненавидел его до конца своих дней, и думаю провел бы их в тюрьме за его убийство.

У меня на затылке зашевелились волосы.

— О чем ты, Броди?

— Я люблю твоих девочек, Кейси. Я могу лишь молиться, что однажды смогу испытать то же самое к своим детям. Меньше всего на свете я хочу, чтобы они ненавидели меня, или отвергли через десять лет, потому что будут считать, что я встал между их мамой и папой, — он моргнул, и его веки покраснели. — Не важно, как мне больно признаваться, но я отойду и позволю тебе сперва разобраться с ним.

У меня отвисла челюсть, и я отошла от решетки.

— Ты серьезно? — я спросила и затаила дыхание.

— Да, — он сжал губы и сглотнул.

Как молниеносно смятение заполонило мое тело и разум, так же быстро оно рассеялось, оставляя после себя только гнев. Я шагнула назад и начала ходить вдоль камеры, запустив руки в волосы. Я не смотрела на Броди, но знала, что он не отрывает от меня глаз. Я чувствовала его.

— Кейси, поговори со мной, — растягивая слова, произнес он.

Я повернулась к нему.

— Ты любишь меня?

Его голова дернулась от удивления, и он облизнул губы.

— Да. Вот почему я это делаю.

— Нет, — я подошла к решетке. — Ты, правда, любишь меня?

— Да, — твердо ответил он.

— Тогда, пошел ты.

— Что?

— Пошел ты!

— Нет, я слышал тебя. Просто не понял.

— Знаешь, почему Зак ушел? — я подбоченилась, а потом скрестила руки на груди. Он закатил глаза.

— Без понятия.

— У него была какая-то серьезная проблема с зависимостью. Я не представляла, на сколько серьезной она была, а он решил, что сделает мне одолжение и уйдет. Знаешь, ради моего и девочек блага, — с сарказмом ответила я. — И вчера он сказал, что решил уйти, снова, ради меня и девочек. Я сказала, что не хочу, чтобы он уходил.

Его брови взлетели вверх.

— Ты это сделала?

— Да, ты слышал меня. Я сказала ему не уходить, чтобы мы не торопились и подумали над тем, как представить его девочкам. Также я сказала, что нет никаких шансов, что между нами что-либо будет. Понимаешь, мне двадцать четыре. Я была матерью-одиночкой пять лет. За это время мне удалось закончить сестринскую школу, помочь маме обустроить гостиницу, и влюбиться в самого потрясающего мужчину. В того же мужчину, который думает сейчас, будто знает, что для меня будет лучше и ему стоит уйти.

— Кейси...

— Нет! Я не закончила, — прервала я. — Я приняла решение. Отныне и навсегда я буду принимать решения, что лучше для Кейси и ее девочек. И если ты больше не любишь меня и считаешь, что нам будет лучше порознь — это другое дело. Но, пожалуйста, не думай, что ты делаешь мне одолжение, отворачиваясь спиной и оставляя меня.

Броди подошел к решетке и уперся в прутья головой, уставившись на меня.

— Ты нужен мне, Броди. Я все отдам в своей жизни, кроме Люси и Пайпер, только, чтобы ты был рядом, навсегда. Мне наплевать на деньги или звездный статус, или прочее дерьмо. Мне просто нужен ты. Если тебя продадут, я завтра же перееду. Если ты получишь травму и не сможешь больше играть, я найду вторую работу, чтобы содержать нас.

Мы оба молчали целую минуту. Мы просто стояли, уставившись друг на друга с глазами полными слез.

— Ты мне тоже нужна, Кейси. Я просто не хочу, чтобы девочки ненавидели меня.

— Ненавидели тебя? — эта мысль была нелепой для меня, но она его пугала. — Броди, они думают — ты Супермен. Сейчас они многого не понимают, но, когда станут старше, они поймут.

— Что, если они будут обвинять меня? — спросил он. — Когда станут старше?

— Тогда мы вместе сядем и расскажем, как можно больше правды. — Я подошла ближе к решетке и посмотрела на него. — И главное слово — «вместе». А сейчас, давай вытащим тебя отсюда и поедем домой. Вместе.

— Чувак, если ты не женишься на ней, это сделаю я! — послышался знакомый голос.

Я повернула голову влево и увидела Вайпера и того же офицера, который проводил меня вниз, они стояли на верху лестницы.

— Простите, — он пожал плечами. — Вы так долго возились, что я подыхаю с голода. Подумал, если вы еще не закончили, я смогу завести вас домой, и вы, наконец, потрахаетесь, пока я буду есть пиццу.

Коп вытащил свои ключи и направился к нам.

— Твою мать! Вайперрррр! — прокричал один из пьяных парней в другой камере, когда мимо них прошел Вайпер.

— Вы как, чуваки? — Вайпер остановился и пожал им руки через решетку камеры.

Я отошла, позволяя офицеру открыть замок. Броди наблюдал за Вайпером и парнями с невозмутимым лицом. Бряцанье ключей в замке привлекло его внимание, и он уставился на меня.

Сквозь меня.

Дверь камеры открылась, но Броди не торопился. Его взгляд все так же скользил по мне, но он слегка повернул голову в сторону офицера.

— Он будет тут целую минут торчать, так?

Коп повернулся и посмотрел на Вайпера, который братался и болтал с теперь ожившей группой.

— Похоже на то.

Ухмылка появилась в уголке губ Броди и поднялась к его глазам, когда он протянул руку, хватая меня за ворот толстовки. Он притянул меня в крепкие объятия и сжал.

— Тогда закройте дверь и тоже дайте нам минуту.

Я зарылась в его рубашку и отпустила все накопившиеся эмоции за последние несколько дней. Я плакала и плакала, по большей части от облегчения, потому что он не уходил от меня. От нас.



28

Броди


Подвешенное состояние отвратительно. По-другому не скажешь.

Драка во время игры заработала мне дисциплинарный штраф до конца игры, из-за которого я просидел не только ту, от которой меня отстранили, но и следующую тоже. Вместо того чтобы обжаловать решение и отправиться к члену дисциплинарной комиссии, мы с Коллинзом решили, что в начале сезона лучше отбыть наказание, оплатить штраф, и двигаться дальше. Ну, двигаться дальше с точки зрения лиги, но я и далеко не решил эту проблему.

Во время моего маленького взрыва тестостерона в баре, и в результате моего ареста, «Дикари» дополнительно отстранили меня от двух игр. Единственный положительный момент после этого ареста был долгий разговор в кабинете Коллинза на следующее утро. Я объяснил все, что происходило, не оправдывая свое поведение.

— Мерфи, я подписал тебя сразу после колледжа, потому что в тебе было нечто особенное. Ты чертовски хороший хоккеист, но это не все. Ты был сумасшедшим, незрелым ребенком, который превратился в замечательного мужчину. Я хотел бы думать, что я был причастен к этому, но мы оба знаем, что я не могу приписать себе эту заслугу. — Он наклонился вперед и оперся локтями на стол, положив подбородок на сцепленные пальцы. — В твоей личной жизни кое-что происходит, я понимаю это. Воспользуйся этими днями и прочисть свои мозги.

Я опустил голову и кивнул, поерзав на стуле, словно был пацаном в кабинете директора.

— Слышали слухи из главного офиса о моей продаже?

Моя грудь сжалась в ожидании следующего предложения. Я не хотел слышать ответ, но должен был задать этот вопрос.

— Нет. Ничего. И, поверь мне, мои люди слушают.

Я выдохнул и встал, чтобы уйти. Коллинз провел меня к двери.

— Держись, парень. Это лишь небольшая кочка на долгой дороге твоей карьеры. — Он похлопал меня по плечу, и я открыл дверь.

— Увидимся позже, Тренер, — попрощался я.

— Погоди. Я должен знать... драка в баре. С чего началась?

— Вайпер был в туалете, я сидел и пил свое пиво, никого не трогал, но все еще был на взводе после драки во время игры. Парни начали рассказывать всем, что я стал вратарем потому что не знаю, как драться, — я пожал плечами. — Он толкнул меня в спину, и я доказал, что он не прав. Затем еще раз доказал. И еще раз.

— Подожди, — Коллинз нахмурился в смятении. — Вайпера не арестовали, но все его костяшки сбиты. Он каким боком?

Моя попытка скрыть улыбку провалилась.

— Он вышел из туалета, а я дрался с четырьмя парнями. Я помню, как он кричал мое имя, интересуясь кого ударить первым. Я не ответил, поэтому он просто начал драться.

Коллинз вздохнул и покачал головой.

— Вы двое как «Тупой и еще Тупее» на коньках. Иди. Поговорим через пару дней.

Я открыл дверь своего пикапа, посмотрел на пассажирское сидение и занял свое место.

Кейси подпрыгнула, и ее глаза распахнулись.

— Прости. Ты уснула?

Она подняла руки над головой и потянула спину.

— Должно быть задремала.

— Мне жаль, что ты такая уставшая сегодня. Это из-за меня.

— Эх, — она подмигнула мне. — Ты того стоишь.

— Итак, — вздохнул я. — Какие планы на сегодня?

Пожалуйста, не говори, что тебе надо домой. Пожалуйста, не говори, что тебе надо домой.

— Ну, думаю, мне надо домой, — она повернула голову, чтобы посмотреть на время на приборной панели. — Мама уже отвела девочек на автобус, но мне очень нужно в душ.

— Не знаю... — мои глаза лениво блуждали по ее телу и лицу. — Ты меня заводишь в этих розовых пижамных штанах с желтыми уточками.

Она ущипнула меня за руку.

— Заткнись! Я спешила спасти своего парня из кутузки. Тем не менее, хочешь со мной поехать домой?

— Да. Очень хочу.

Ленивая улыбка появилась на ее губах.

— Рассчитывала, что ты скажешь это. Нам придется ехать порознь. Моя машина все еще здесь, помнишь?

— Без проблем. Я буду за тобой, — я искоса взглянул на нее и сжал ее руку. — Обычно сзади хороший вид.

Она посмотрела на меня и игриво приподняла бровь.

— Твой задний вид тоже не плох, Мерфи.

Мы приехали к моему дому в тишине, довольствуясь лишь прикосновением руки и нашим воссоединением.

Я заехал в гараж и припарковался рядом с ее джипом. Она не спешила выходить, и я не торопился избавиться от нее.

— Я тут подумала... — замолчала она.

О, нет.

— Мы поедем ко мне, я освежусь, накормлю Люси и Пайпер...

— Звучит хорошо, — прервал я.

— И потом, — продолжила она, притворившись, будто не услышала меня. — Я думала, мы могли бы поехать к твоим родителям, и ты бы поговорил с ними.

— Нет! — я упрямо покачал головой. — Сегодня я не в настроение для этого.

— Броди, выслушай меня. — Она положила руку на мое предплечье, и нежно скользила по нему большим пальцем. — Они все еще твои родители, не важно — вместе они будут или порознь, и ты любишь их так же сильно, как и на прошлой неделе, когда узнал это. Думаю, тебе станет лучше, когда ты просто поговоришь с ними, особенно с мамой. Судя по твоему разговору с ними по телефону, могу сказать, что ты злишься по большей части на нее.

Откуда она может такое знать?

Я стиснул челюсти и смотрел прямо на бетонную стену перед пикапом.

— И, зная, твою маму — сейчас она сходит с ума, потому что ты не разговариваешь с ней. Я была удивлена после вчерашней игры, почему ее не было утром в коридоре у твоей квартиры, — усмехнулась она.

Я посмотрел на нее, показав, что мне не смешно, и ее улыбка исчезла.

— Прости. Слишком рано. — она прикрыла рот, пытаясь подавить смех.

— Ладно. Ты... — я замялся.

— Права?

— Нет. Не права, — с сарказмом ответил я. — Но и не неправа.

— Хорошо. Я выиграла, — она наклонилась и поцеловала меня в щеку, быстро вылезла из машины и поспешила к своей.


***


Мы уложили девочек в постель, и мне было сложно отойти от них в ту ночь. Я просто хотел остаться в их комнате и наблюдать, как они спят.