Мэтт на мгновение отстранился от ее губ.

– Даны ведь нет дома?

Джули покачала головой. Дана уехала на выходные, но Джули не могла найти слов, чтобы выразить эту мысль. Она вообще потеряла способность говорить.

Она выпрыгнула из самолета.

И уже несколько часов они с Мэттом были вместе. Больше никаких секретов. Никакой двусмысленности.

Этот день уже принес ей много впечатлений. Но ей хотелось еще.

– Джули? – проговорил Мэтт.

Хотя умом Джули понимала, что ее тело сейчас находится в квартире, часть ее сознания до сих пор летела к земле, как будто прыжок еще не окончился. Все было так, как описывал Мэтт. Восторг, опьянение, эйфория. Конечно, к ним примешивалась немалая доля ужаса, но в целом весь этот опыт походил на сон, на выход из собственного тела. И Джули все еще не вернулась в себя. Ремни для прыжка в тандеме сжимали их крепче, чем она рассчитывала, но ей нравилось это ощущение – быть так прочно связанной с Мэттом, полностью слиться с ним в единое существо.

– Джули? Все хорошо? – Мэтт заправил выбившиеся пряди ей за уши и с тревогой заглянул ей в глаза. Джули прижалась к нему губами, но он остановил ее. – Ты… здесь?

Она обняла его за талию и прижала к себе.

– Я хочу быть с тобой, – прошептала она.

– Я тоже хочу быть с тобой. Но тебе надо вернуться на землю. Ты все еще летишь в воздухе, да?

– Ну и что? – улыбнулась она. – Мне тут нравится. И я все еще помню, чего хочу.

– Мне нужно, чтобы ты была здесь. Со мной.

Она снова поцеловала его – с еще большей страстью, и он ответил ей тем же, усиливая в ней ощущение полета. Джули парила в распавшемся на части мире, где правили стремительный ветер и белый шум. Это было одновременно все и ничего: она ощущала слишком много эмоций сразу, а в следующий миг – слишком мало. Джули пыталась отделить настоящую реальность от адреналинового мира. Наконец поцелуи Мэтта стали медленнее и мягче, а его рука уже не так сильно сжимала ее талию. Мэтт возвращал ее к реальности – нежно, с уважением к тому, что с ней происходило. И сейчас ей хотелось быть именно здесь. Она разрешила своему сознанию вернуться к привычной четкости.

Джули отстранилась от поцелуя и обняла Мэтта за шею, прижав его к себе.

– Я здесь.

– В таком случае, – Мэтт сделал шаг назад и начал расстегивать ее толстовку, – на тебе слишком много одежды.

Она взяла его руки в свои ладони.

– Подожди, мне нужно сначала… сходить в душ.

Джули ощущала, что ее кожа до сих пор пахнет страхом от прыжка. А может быть, и от кое-чего другого, что она скоро собиралась сделать.

Мэтт улыбнулся.

– В таком случае на тебе все равно слишком много одежды. И что-то мне подсказывает, что в душе тебе потребуется помощь.

– Потому что я такая неумеха? – поддразнила его Джули.

– Конечно же, нет. Просто душ может оказаться очень непростым делом. – Он сбросил ее толстовку на пол. – Тебе не стоит браться за эту задачу в одиночестве, особенно после такого дня.

Джули скинула с ног туфли.

– Очень любезно с твоей стороны предложить мне свою квалифицированную помощь.

Она взяла его за руку и повела по коридору в ванную.

Подождите-ка минутку. Господи. О чем она только думала? В ванной был яркий свет. А еще туалет. Что может быть менее сексуальным, чем унитаз? Мало что. Если, конечно, тебя не заводят извращения. Чего она не могла сказать о себе. На самом деле она даже ни разу полностью не раздевалась в присутствии другого человека, поэтому не была уверена, что может ее завести. И все-таки как быть с яркой лампочкой? Никакая девушка не хотела бы, чтобы ее видели под таким освещением – разве что кроме каких-нибудь безумных красоток-моделей. Но что ей теперь делать? Застыть на месте, отпихнуть Мэтта в коридор и захлопнуть за собой дверь в ванную, чтобы никто не нарушал ее личное пространство, пока она принимает душ? Какая глупость. И раздеваться – это глупость. Наверное, секс – тоже глупость.

Но еще секунда, и они окажутся в четырех стенах, покрытых плиткой, под освещением, достойным порнофильма. Какая кошмарная идея.

Мэтт хлопнул рукой по выключателю, и случилось то, что Джули посчитала верным знаком со стороны вселенной, говорившим ей, что Мэтт предназначен для нее судьбой, – лампочка щелкнула, моргнула и погасла. Джули улыбнулась. Теперь их освещал лишь рассеянный сумеречный свет, струившийся из окна.

Пора было заканчивать с размышлениями.

Пока она включала горячую воду, Мэтт стоял сзади и прижимал ее к себе. Потом очень медленно начал расстегивать на ней джинсы. Она опустила взгляд, наблюдая, как он стягивает их все ниже и как они, наконец, падают на пол. Теперь его пальцы держались за край футболки, и Джули приподняла руки вверх, чтобы он мог снять ее через голову. Мэтт откинул волосы Джули на одно плечо и провел губами по ее шее. У нее подкосились колени от прикосновений его языка к ее коже, и, откинув голову назад, она оперлась на него.

– Я думал об этом… о тебе… столько месяцев, – прошептал Мэтт ей на ухо, и по ее телу пробежала дрожь.

Он провел рукой по изгибу ее талии, поднимаясь все выше, и нежно коснулся груди. На одно мгновение его пальцы скользнули под ее лифчик и сжались ровно настолько, чтобы она закрыла глаза и почувствовала волну предвкушения. Комнату заполнял пар от горячей воды. Джули чувствовала, что ее дыхание учащается, а сердце в груди колотится под его рукой как бешеное. Когда Мэтт убрал руку, она едва не закричала, но когда он спустился ниже, к ее животу, а потом проскользнул под ее нижнее белье… не возражала. Он медленно, до боли медленно водил пальцем по контурам ткани, и на секунду Джули задумалась, можно ли сойти с ума от возбуждения. И не только из-за того, что Мэтт делал сейчас, но еще и потому, что теперь она могла представить, что он будет делать дальше. Он был осторожен и напорист одновременно. Держал ситуацию под контролем. Продвигался вперед с тем же несомненным мастерством, которое проявлял во многих других аспектах своей жизни.

– Сегодня тебе было страшно. В самолете, перед тем, как мы прыгнули, – прошептал он ей на ухо и поцеловал в плечо. – А сейчас?

– И сейчас.

– Не бойся.

Его руки скользнули по ее талии и животу – и вот он уже крепко обнимал ее, прижимая к себе.

– Мы будем делать то, что ты захочешь и когда захочешь.

Она повернулась к нему лицом.

Порой понимаешь, что сама по себе любовь ничего не значит. Важно то, что ты делаешь с ней, когда ее видишь. Стоило Джули взглянуть на Мэтта, она увидела в нем безграничную любовь. Была готова таскать за собой сотню картонных братьев и до конца жизни каждый год участвовать в чертовом «Полярном забеге», лишь бы оказаться в том месте, где находилась сейчас.

– Я хочу тебя, Мэтт. Я хочу все, что только можно. Когда мы прыгали, я была в безопасности рядом с тобой. И я знаю, что сейчас я тоже в безопасности.

– Я всегда буду тебя оберегать. Всегда. Обещаю.

Они вместе сняли с Мэтта футболку и брюки. Она взяла его за руку и, полуодетая, зашла в душ, упершись спиной о стену. Мэтт последовал за ней и задернул за собой шторку. Джули потянулась к нему, увлекая за собой. Она нуждалась в его объятиях и поцелуях. И он дал ей все это. Он целовал ее с такой отдачей и страстью, что это было настоящее совершенство. Она наконец поняла, как это – тонуть в другом человеке.

Еще недавно она переживала из-за освещения и боялась, что не будет выглядеть как идеальная супермодель. Теперь все эти страхи казались далекими и глупыми. Его руки, обнимавшие ее тело, не позволяли ей ни о чем волноваться. И она вдруг поняла, что Мэтт не такой. Он не хотел, чтобы Джули на кого-то походила. Ему не было это нужно. А она не хотела ничего подобного от него. Они могли оставаться собой – обычными людьми, Мэттом и Джули. Вот почему она так ему доверяла и ощущала рядом с ним такой комфорт. Он хотел ее такой, какой она была.

Вскоре губы Мэтта оторвались от ее рта и опустились к шее. Джули чувствовала, как твердеет ее грудь, требуя новых прикосновений. Мэтт то и дело замирал, пробуя ее кожу на вкус и наслаждаясь связью, которая между ними образовалась. Джули потянулась себе за спину и расстегнула намокший, прилипший к телу лифчик. Но не успела опустить руки – Мэтт сам стянул бретельки с ее плеч. Джули вдруг обнаружила, что его губы движутся по ее груди, а она сама запускает пальцы в его волосы. Время начало замедляться. Вдруг он снова стал целовать ее в губы, сжимая пальцами спину, прижимая ее к себе, доводя до дикого экстаза. Джули обняла его за шею – ей казалось, что она никогда не сможет приблизиться к нему настолько сильно, как ей хотелось. Его кожа, по которой текла вода, была мягкой… скользкой, соблазнительной… и она позволила своим рукам делать то, что они захотят. Вскоре Джули уже касалась его талии и немного отталкивала от себя, чтобы наконец снять с него нижнее белье.

Когда Джули раздевала его, Мэтт посмотрел ей в глаза. В них горел очаровательный, лукавый огонек.

– Кажется, нам осталось избавиться всего от одного предмета одежды.

Мэтт целовал ее грудь и живот, пока не опустился перед ней на колени. Джули не знала, сколько еще сможет простоять на ногах. Пока он не спеша снимал с нее трусики, с ее губ сорвался невольный стон. Как ему удавалось быть таким терпеливым? Как хорошо, что он вел ее за собой, потому что она могла бы легко пропустить все эти волшебные прелюдии и сразу… Ох, господи… Мэтт все еще стоял на коленях, лаская ее ноги и целуя ей бедра. Джули закрыла глаза и запустила пальцы в свои волосы, в то время как Мэтт методично продвигался все выше. А потом замер, застыв на месте на несколько мгновений, которые закончились слишком быстро. И вот уже снова стоял перед ней.

– Мэтт… – выдохнула она.

Его язык снова оказался у нее во рту. Мэтт приподнял ей ногу, закинув ее на край ванны. Пусть в жизни Мэтт часто испытывал неловкость в общении с людьми, сейчас его никак нельзя было назвать неловким. Все его движения казались непринужденными и естественными. Он скользнул рукой по спине Джули, на минуту притягивая ее к себе, а потом отпуская, чтобы снова начать гладить ее – по бедру, а затем все дальше и дальше, пока его пальцы не оказались между ее ног…

Джули пришлось прекратить поцелуй, чтобы сделать вдох. Она уронила голову Мэтту на грудь, а он все гладил и гладил ее рукой. Она уже была готова ощутить такой жар, который никогда и ни с кем не ощущала, когда он вдруг замер.

– Нет, – прошептала она и сама удивилась тому, какая мольба звучит в ее голосе. – Не останавливайся.

Он приподнял лицо Джули за подбородок, поцеловал ее в щеку и прижал губы к ее уху.

– Нам некуда спешить.

Она застонала, и он рассмеялся.

– Но ты сказал, что мы будем делать то, что я захочу и когда захочу. Я хочу этого сейчас.

Он снова рассмеялся.

– Доверься мне.

И так как ее доверие к Мэтту было безгранично, она не спорила, пока он мыл ей волосы и натирал мылом все тело, дразня неспешными, долгими прикосновениями. Кроме того, Джули знала, что в эту игру можно играть вдвоем, поэтому она дразнила его в ответ, привыкая к нему и к частям его тела, которые исследовала. Джули не могла не испытать некое удовлетворение, когда он закусил губу, ощутив прикосновение ее руки между своих ног.

Ее поражало, как легко оказалось испытывать такую близость с другим человеком. Она… трогала его. Довольно интимным образом. Разве ей не следовало волноваться? Нервничать? Но она не чувствовала ничего подобного. Ей было все равно, что последние несколько месяцев она не качала пресс и не делала отжиманий, чтобы подготовиться к моменту, когда Мэтт увидит ее голой. То, что между ними происходило, было выше этого.

Позднее, когда они перешли в кровать, Джули благодарила небеса за то, что у них закончилась горячая вода. Конечно, ей было не с чем сравнивать, но то, что Мэтт сейчас вытворял языком, казалось ей невероятным. Чисто технически он делал это уже во второй раз, но Джули не собиралась привносить в это занятие числа, математику и ботанство. Хотя Мэтт ко всему в жизни относился с неприличной долей учености, поэтому существовал высокий процент вероятности, что он провел обширное исследование женской анатомии и стал в некотором роде экспертом по этому вопросу.

Но так как до него ни один человек – кроме нее самой – не заставлял ее тело так трепетать… Что ж, теперь она не будет возражать, когда он уткнется в свой ноутбук, не слыша то, что она ему говорит.

Господи, Джули даже и мечтать не могла, что другой человек может быть с ней так нежен и нетороплив. Она опустила руку, дотронувшись до его плеча. Она уже почти бредила.

Но Джули ощущала эйфорию не только из-за физической близости. Дело было в Мэтте – в том, что она находилась рядом с ним. Обменивалась прикосновениями, звуками и ощущениями с человеком, которого любила. Хотя и не совсем представляла, что делать, Мэтт расслаблял ее, вел за собой, отвечал на любую ее инициативу. Джули знала, что большую часть прошлого года их отношения контролировала она. Она сама выбирала путь для них с Селестой, пыталась вытащить Мэтта из его раковины и помочь ему найти себя, несмотря на безумную обстановку в семье. Теперь пришел его черед главенствовать – она хотела этого от него. Ей нравилось, как он о ней заботится. И если бы позволила ему, он всю ночь стал бы делать с ней то, что делал сейчас.