— Конечно, дорогая. Но что случилось? Вы почувствовали себя плохо?

— Нет, все в порядке… просто… — Я взглянула в ее искренне удивленные глаза. — Просто, понимаете…

— Мистер Мейтланд — ваш друг, с которым у вас назначена встреча?

Я кивнула. Голубые глаза американки понимающе вспыхнули.

— Все ясно. Молодые люди поссорились.

Я снова молча кивнула, чувствуя себя китайским болванчиком.

— Что ж, хорошо. Если мы можем чем-то помочь, то с удовольствием это сделаем. Я отлично знаю, как это бывает, когда срываешься, а потом начинаешь жалеть. Гордость может быть очень неудобной штукой. Когда Гамильтон еще ухаживал за мной, я как-то не разговаривала с ним целую неделю. Помнишь, дорогой?

Мистер Боузмен расплылся в улыбке:

— Конечно, дорогая. Сюзанна, давайте нам ваше billet doux[13], и мы доставим его по назначению. Нам это вовсе не трудно. А если вы и мистер Мейтланд захотите составить нам сегодня компанию, мы…

— Гамильтон! — вскричала миссис Боузмен и сильно ткнула супруга в бок. Такой толчок мог свалить телеграфный столб средних размеров. Но американец устоял. — Если они помирятся, им вовсе не нужна компания.

Мистер Боузмен хитро ухмыльнулся.

— Ты, как всегда, права, дорогая. Но все равно, думаю, нам стоит сообщить мисс Картер название нашего отеля. Так… на всякий случай. Ты со мной согласна, Миртл?

— Безусловно, дорогой. Ну что, мисс Картер, вы закончили свое послание?

Выхватив у меня из рук записку, она опустила ее в сумку.

— Не беспокойтесь, дорогая. Мы с Гамильтоном немедленно идем туда. А вы нам при случае расскажете, как все прошло. Я тут записала название нашего отеля и номер телефона. Мы останемся здесь до пятницы. И не тревожьтесь ни минуты! Все будет хорошо.

От всей души желая испытывать такую же непоколебимую уверенность в благополучном исходе, я вышла из магазина и пошла вдоль по улице — подальше от отеля. Больше я не заглядывала в витрины, чтобы заметить отражение Гюнтера. Я и так знала, что он идет за мной. Странно, но я не испытывала страха. Более того, я была совершенно спокойна. Жизнерадостная миссис Боузмен даже сама не знала, как сильно мне помогла. В записке я написала: «Меня преследует Гюнтер. Еду в Нойшванштайн на экскурсию. Он не сделает мне ничего плохого, пока я не приведу его к вам. Если вы позвоните в полицию, они арестуют его, когда автобусы подъедут к замку. Люблю, Сюзанна».

На этот раз уже я расставила ловушку, а Гюнтеру предстояло в нее попасть. Если до замка Нойшванштайн действительно тридцать миль, как сказала миссис Боузмен, мы будем ехать не меньше получаса, а то и больше, все зависит от состояния дороги. А когда мы туда приедем, Гюнтер окажется в руках стражей порядка.

Улица расширилась и постепенно перешла в круглую, вымощенную булыжниками площадь. Ее патриархальный вид портили только гигантские туристические автобусы, ожидающие пассажиров, чтобы отвезти их в замки-близнецы Нойшванштайн и Хохеншвангау. Автобусы были уже заполнены больше чем наполовину. Водители стояли рядом, громко рекламируя на немецком, английском и французском языках достопримечательности, которые могут увидеть все те, кто приобретет билеты.

Я мрачно ухмыльнулась, представив недоумение Гюнтера, когда он увидит меня забирающейся в автобус. Это, несомненно, поставит его в тупик. Водитель взял у меня деньги и выдал билет, не прерывая своих призывов к проходящим мимо туристам «присоединиться к нам для посещения сказочного замка короля Людовика Баварского».

В задней части автобуса расселись босоногие подростки, которых я уже видела раньше. Я устроилась рядом и развернула проспекты, которые получила вместе с билетом. В том, что Гюнтер сидит в другом автобусе, я даже не сомневалась. Но вот читал ли он, как и я, проспекты — это уже другой вопрос.

Глава 15

Я больше не стала смотреть по сторонам и сосредоточилась на проспектах, лежащих у меня на коленях. Боузмены уже скорее всего передали мою записку Стивену, и он наверняка звонит в полицию. Покосившись в сторону «Альте Пост», я с великим сожалением убедилась, что не вижу ни Гамильтона и Миртл Боузмен, ни Стивена. Тогда я впервые задумалась, разумно ли поступаю. Хотя альтернативы все равно не вырисовывалось. Привести Гюнтера прямо в отель, не предупредив Стивена, было бы безумием. Так безопаснее и проще, но все же…

Гюнтер не дурак, прикусив губу, подумала я. И ему не может не показаться странным это путешествие в Нойшванштайн, которое я вдруг задумала совершить. Не Стивена же я там ищу! Я прижала ладони к животу, поскольку вместе с неуверенностью и беспокойством почувствовала дурноту. В конце концов, убеждала я себя, совершенно не важно, покажется ли ему мое поведение странным или нет. Главное, чтобы он последовал за мной. Я находилась в безопасности. При желании я могла бы даже не выходить из автобуса. Когда мы приедем в замок, полиция уже будет там, и все кончится. Конечно, хотелось бы знать, окажется ли там и Стивен. Да что там, я искренне надеялась, что он там будет.

Водитель нашего автобуса завершил свою рекламную кампанию и забрался в кабину.

Слева заурчал двигатель и мимо прополз первый автобус. Наш водитель открыл окно в крыше над своей головой и повел неповоротливую махину следом. На площади было еще три автобуса. Желание вытянуть шею и начать высматривать Гюнтера было практически непреодолимым. Лишь с изрядным трудом мне удалось заставить себя опустить глаза и уставиться невидящим взглядом в рекламные проспекты. Он обязательно сядет в один из автобусов. И больше не позволит мне скрыться.

Набрав скорость, автобусы выехали из Обераммергау и направились к горам. Я откинулась на спинку сиденья и слегка расслабилась. Ритмичное покачивание автобуса убаюкивало. Сидящие за мной подростки громко и оживленно переговаривались по-французски, не обращая никакого внимания на осуждающие взгляды, которые бросали на них чопорные немецкие туристы.

По обе стороны дороги тянулись зеленые луга, покрытые яркими летними цветами. За ними высились горы, усеянные зарослями елей и пихт. Иногда попадались приземистые домики, окружившие небольшую церквушку с куполом-луковицей. Сочная зелень деревьев опоясывала подножия гор. Серебристо-серые каменные громады четко вырисовывались на фоне ярко-голубого неба. Солнце щедро освещало искрящиеся снежные шапки на самых высоких пиках. С вершин снег расползался, заполняя ущелья и расщелины. Красота была такая, что захватывало дух, и, несмотря на тревожные обстоятельства, я с удовольствием ожидала новых впечатлений. Дорога начала подниматься в гору. Деревья по обе ее стороны стали гуще, и сквозь открытые окна в салон автобуса проник восхитительный запах хвойного леса. Вдали я заметила башенку и тонкий шпиль, блеснула вода. Потом все это исчезло, остался только полумрак густого леса и узкая дорога, покрытая толстым слоем сосновых иголок. Временами лучи солнца пробивали кроны деревьев, сверкали на влажных листьях папоротников, высвечивали небольших птиц, поминутно вспархивающих из тени. Все вокруг дышало великолепием, миром и покоем.

Нас не обогнала ни одна машина, что оказалось для меня неприятным сюрпризом. Хотя дорога была такой узкой, что громоздкий автобус все равно никто не мог бы обогнать. Сообразив это, я вздохнула с облегчением. Заметив полицейскую машину, Гюнтер, безусловно, насторожится. Сыщики это тоже понимают. Поэтому они будут держаться сзади до конечной точки нашего маршрута. Немецкие полицейские, к счастью, не легкомысленные и не рассеянные в отличие от меня. Ничего не может случиться. Стивен не позволит.

— Voudriez-vous en?[14]

Вздрогнув, я резко обернулась. Одна из французских девочек протягивала мне пакетик с конфетами. Я улыбнулась.

— Спасибо.

— Вы англичанка?

Я кивнула. Девочка довольно рассмеялась.

— Мы заключили небольшое пари. Мои друзья решили, что вы американка. А я сказала, что они ошибаются.

Ребята перевесились через спинку сиденья, смеясь и болтая.

— Вы здесь одна? — Девочка пожала плечами и отбросила упавшие на лицо волосы. — Если хотите, пойдемте с нами.

Остальные дружно закивали. А я покачала головой.

— Не стесняйтесь! — воскликнула девочка, и ее пухлые губки растянулись в широкой улыбке. — Это Мишель.

Светловолосый юноша с бородой отвесил шутливый поклон.

— И Пьер.

— Enchante, m'selle[15].

— А еще Ролан и Катрин.

Они с энтузиазмом пожали мне руку.

— Мы очень… tres respectable[16]! — Девочка опустила глаза, словно стараясь рассмотреть собственный нос, и стала очень похожей на чопорную немку, которая с упорством, достойным лучшего применения, бросала на ребят неодобрительные взгляды. — Je suis Annabelle[17].

— Большое спасибо, Аннабель, но, думаю, я не пойду осматривать замок.

— Как! Вы не увидите замок? Тогда почему…

Я улыбнулась.

— Это длинная история, слишком длинная, чтобы ее рассказывать в автобусе. Но все равно спасибо за приглашение.

Девочка очаровательно надула губки.

— Ролан умрет от несчастной любви, если вы не пойдете с нами.

Юноша залился краской. Остальные захохотали.

— Это правда. — Пьер обнял друга за плечи, как будто хотел успокоить. — Ради Ролана вы просто обязаны пойти с нами в замок.

Ролан добродушно отпихнул его.

— Извините, мадемуазель, и не обращайте внимания. Они просто дети. — Сам он выглядел лет на шестнадцать. — Меня зовут Ролан Дюпре, и я, к несчастью, вынужден терпеть общество этих слабоумных идиотов.

Другие ребята буквально покатились со смеху.

— Как вас зовут, мадемуазель?

— Сюзанна. Сюзанна Картер.

— Вы пойдете с нами?

Я покачала головой, улыбнувшись шумным протестам.

— Я здесь встречаюсь кое с кем. По крайней мере на это рассчитываю. В любом случае я не останусь надолго.

— Но если ваших знакомых здесь нет, вам все равно придется ждать, когда автобусы поедут обратно.

Я снова покачала головой.

— Мы заставим вас передумать. Смотрите, мы почти на месте.

Ролан махнул рукой и во все глаза уставился в окно. Впереди дорога расширялась, выбираясь из леса на открытое пространство, которое использовалось как парковка. Лес подступал вплотную с трех сторон, с четвертой виднелась полоска воды.

— О, — воскликнула Аннабель, — magnifique[18]!

Глубокое зеленовато-голубоватое озеро таинственно мерцало в окружении высоких холмов, покрытых соснами, которые спускались к его берегам, а вздымающиеся ввысь горы отражались в спокойной водной глади. У меня даже дыхание перехватило. Аннабель оказалась права. Это действительно великолепно.

Автобус, за которым мы ехали, уже остановился. Пассажиры выбрались из него и теперь стояли маленькими группами, восхищаясь прекрасным видом. Когда наш автобус объехал парковку к своему месту стоянки, из леса показался следующий. Я судорожно вцепилась в свою сумочку. Все кончено. Мне осталось только ждать.

Аннабель тронула меня за плечо:

— Идите с нами.

— Нет, Аннабель, не могу.

Она несколько секунд смотрела на меня, потом пожала плечами:

— Ну как вам будет угодно…

Жаль, что я ничего не могла ей объяснить. Увидев, что я тверда в своем решении и не собираюсь присоединяться к их веселой компании, подростки шумно попрощались и вышли из автобуса. Остальные пассажиры медленно собирали свои сумки и камеры и тоже тянулись к выходу. На месте осталась только я.

Еще два автобуса, описав большую дугу, остановились на противоположной стороне парковки. Я терпеливо ждала. Ничего. Никаких машин за ними, никаких людей в форме. Солнце стремило свои жаркие лучи на пыльный асфальт и таинственно поблескивающее озеро. Я почувствовала дурноту. Внутри все болезненно сжалось.

— Прошу тебя, Господи, пожалуйста!

Гюнтер неторопливо вышел из последнего автобуса. Словно загнанный в угол зверек, я следила, парализованная ужасом, как он медленно прошел через толпу туристов, поднял глаза на меня и торжествующе улыбнулся, увидев, как я съежилась одна в пустом автобусе.

Все было бесполезно. С самого начала. Одного взгляда на него, надменного и уверенного в себе, было достаточно, чтобы убедить меня в этом. И я начала собирать вещи. Проспекты, сумочка, конфеты, которыми меня угостила Аннабель. Занимаясь этим, я заметила, что водитель автобуса, в котором приехал Гюнтер, выпрыгнул из кабины и, не обращая внимания на других пассажиров, еще толпившихся у открытых дверей, направился прямо к моему преследователю.

Я замерла, наблюдая за происходящим. Водитель остановился прямо перед Гюнтером и возбужденно заговорил. Я видела, как меняется выражение лица убийцы — сначала оно излучало недовольство, потом раздражение и, наконец, гнев. Он отступил в сторону, но водитель схватил его за руку, громко требуя билет. Их тут же обступили заинтересованные туристы, и все, что мне было видно, — это двигающиеся руки водителя.