— Эту Японию, — сообщила я, показывая на батон ветчины.
— Вы ошибаетесь, сеньора, продукт не японский. Но если вас интересует импорт, то я могу предложить немецкие колбаски, итальянскую мортаделлу и испанский окорок.
— Нет, — стояла я на своем, — хочу это мыло.
— Напрасно вы так отзываетесь о качестве наших продуктов. — Девушка старалась не показывать, что ее оскорбляют речи иностранки. — Сегодня скидки на все продукты фирмы, и ветчина отличного качества.
Ветчина! Правильно! — обрадовалась я и постаралась сгладить негативное впечатление. — Я плохо говорю по-испански, хабон-хапон-хамон — для меня как одно слово.
Обмен улыбками, дружба между народами восстановлена.
— Сколько вам взвесить?
— Триста граммов.
— Какой толщины должны быть кусочки? Совсем тонюсенькие, тоненькие, средние или вы предпочитаете потолще?
Что она так длинно спрашивает? Я опять перепутала «тридцать» и «триста»? Может, у них меньше ста граммов покупать не принято?
— Тридцать граммов, пожалуйста.
— О, редко кто берет такой размер. Очевидно, для какого-то вашего национального блюда?
Я улыбаюсь и согласно киваю. Мне выдают десять кусков ветчины шириной в палец, хотя ее принято резать не толще листа бумаги.
Через год я буду свободно болтать с продавцами, но это не убережет меня от греха, о котором речь ниже.
Когда человек признается в своих недостатках, он, как правило, желает похвастаться достоинствами. Этой глубокой мыслью я предваряю признание в собственной привычке лезть не в свое дело. Я хватаю за руки пробегающих малышей и завязываю им шнурки на ботиночках, читаю морали сквернословящим подросткам, тормошу на конечной станции метро спящих алкоголиков. Если в самолете или в поезде объявляют, что требуется врач, меня срывает с места: вдруг потребуется неквалифицированная санитарка. А женская солидарность — это святое, это до гроба. В буквальном смысле слова. Своей подруге, которая всегда выглядит изумительно, я дала слово, что присмотрю за ней в гробу — чтобы, отправляясь в последний путь, она лежала с модным макияжем. Правда, подруга младше меня на десять лет, и еще вопрос, кто кого будет прихорашивать.
Я шла по оживленной улице мексиканской столицы и увидела впереди девушку, у которой в разрезе юбки виднелись сантиметров десять кружевного нижнего белья. В детстве нам покупали комбинации на вырост и подтягивали их резиночкой на талии, но комбинашки имели противную привычку вылезать — именно так, как у этой несчастной девушки. В несколько шагов я догнала мексиканку. Надо сказать, что в тот период мой языковой багаж насчитывал, кроме предлогов, и несколько десятков слов. Я могла выразить свою мысль конструкциями типа: «Я приехала из Москвы завтра». Но тут я сообразила, что сказать:
— Вы имеете проблему сзади.
Она мгновенно переменилась в лице, испуганно отскочила к стене и прислонилась к ней спиной. Своим видом бедняжка являла полную противоположность особам, задорно рекламирующим женские прокладки по телевизору. Заглядывая назад то через левое, то через правое плечо, она пыталась рассмотреть свою спину, но катастрофы не замечала. Что-то спрашивала меня, но я, одобряюще улыбаясь — мол, ничего страшного, мы, женщины, друг друга прикроем, — пыталась защитить ее от назойливых взглядов прохожих своим телом, твердя: «Проблема сзади».
К нам подошла еще одна «солидарница», потом другая. Теперь уже две женщины рассматривали Девушкину юбку, недоуменно пожимали плечами, быстро переговаривались, обращались ко мне. Но я знай себе талдычила: «У нее проблема сзади».
И вдруг я обнаруживаю аналогичную проблему, но не сзади, а сбоку еще у одной женщины из нашей группы — из разреза торчит нижняя юбка.
Соображаю: что-то здесь не так, пора ретироваться. Вежливо прощаюсь:
— Всего доброго!
Быстро ухожу, затылком чувствуя их, мягко говоря, недоуменные взгляды.
По дороге я насчитала еще пять женщин «с проблемами». В том сезоне у мексиканок была мода: выставлять нижние юбки в разрезы верхней одежды.
Нас предупреждали: поздним вечером в парке лучше не гулять, могут грабители и прочие хулиганы напасть. Но чтобы в чудном парке, забитом мамашами и детьми, среди бела дня ко мне, мирно прогуливающейся, пока дети кружатся на каруселях, пристал вор — такого я не ожидала. Да и сам грабитель был на удивление. Симпатичный молодой человек, в темном костюме, белой рубашке, при галстуке — ни дать ни взять обычный клерк, выскочивший из конторы пообедать. Но вот, поди ж ты, всяко бывает. Подошел и вежливенько заявил:
— Сеньорита, прошу прощения, дайте мне ваши часы, пожалуйста.
Мое общение с мексиканцами все еще напоминало разговор по радиотелефону через тысячи километров: они говорят и ждут несколько секунд, пока сообщение до меня дойдет, то есть я его мысленно переведу.
Перевела. И возмутилась. Часов мне было жалко — совсем новенькие! — и наглость грабителя пробудила во мне бойцовские настроения. Что он может со мной сделать? Я орать начну, народ сбежится.
Орать я не начала, но, прижав руки к груди, кистью левой прикрыла запястье с часами. Грозно посмотрела на грабителя и отрицательно покачала головой. Боковым зрением я уже присматривала, кто бросится мне на помощь. Ворюга удивился моему мужеству, даже брови у него вверх полезли, но не отступил, еще приторнее заговорил:
— Я прошу прощение за беспокойство, но я хотел бы ваши часы!
— Не дам! — сказала я по-испански. — Сейчас начну кричать! — предупредила я.
И он испугался! Глаза опустил и с извинениями затрусил по дорожке.
Когда сердцебиение пришло в норму, я испытала удивительное чувство — ликование человека, победившего зло. Но в парке оставаться было все-таки страшновато.
Я позвала детей, и мы отправились домой.
Мужу, открывшему нам дверь, я радостно заявила прямо с порога:
— Представляешь, на меня в парке напал грабитель, но я с ним справилась! Он позорно удрал!
— Какой грабитель? Что он хотел? — всполошился муж.
— Да такой мерзляк, прикидывается порядочным, в костюмчике, в галстуке. А сам: гоните часы, сеньорита. Но я не испугалась, я ему в лицо: нет, подлец, не видать тебе моих часов!
Зачем! — простонал муж, а потом повысил голос едва ли не до крика: — Я тебе говорил! Никогда не сопротивляться! Отдать часы, деньги, черта лысого, но не провоцировать их! Это наркоманы, маньяки, их поведение непредсказуемо. Он мог выстрелить из пистолета, ткнуть ножом! Вот! — Муж схватил местную газету и потряс ею перед моим носом. — Вот заметка! Вчера убит член правительства! Ехал в машине, остановился на светофоре, окно открыто, подошел грабитель, приставил к виску пистолет, велел снимать «ролекс». «Ролекс»! А не твою пластмассовую дребедень. Тот стал сопротивляться, вор выстрелил и убил министра. Все, похороны! Ты этого хочешь? Я тебе дюжину таких часов куплю! Больше вы никуда не ходите одни! Пока ты не поймешь, как нужно себя вести!
Я слушала гневные проповеди и чувствовала себя человеком, который установил мировой рекорд, а теперь его ругают за сам факт участия в соревнованиях.
— Хорошо, — огрызнулась я, — в следующий раз я отдам часы, деньги, черта лысого и приведу воров домой — вдруг их здесь тоже что-нибудь заинтересует.
Неожиданно муж перестал метаться и потребовал от меня подробного отчета:
— Он тебя хватал за руки?
— Нет.
— Угрожал оружием?
— Нет.
— Но как-то он на тебя нападал?
— Никак! Вежливо попросил, чтобы я сняла часы и отдала ему.
— Повтори дословно, что он сказал.
— Гоните часы, пожалуйста.
— Нет, без литературного перевода и по-испански.
Я раздельно, по словам, по слогам процедила:
— Дамэ су ора, порфовор!
Дословно: дайте мне ваше время, пожалуйста.
Первыми захихикали дети, которые в момент нашей перепалки сидели испуганными мышками, потом захохотал муж.
— Наталья! — покачал он головой. — Человек спросил у тебя, который час! А ты заорала благим матом?
— Ничего подобного! — сопротивлялась я. — Он сказал пусть не «ваши часы», но «ваше время». А какое оно мое? Оно одно на всех. Как и пространство — ехидно заключила я.
— Это устойчивая идиоматическая форма, — потешался муж. — Ты когда язык, наконец, выучишь? Ты ему в глаз, случайно, не заехала?
— А здорово было бы! — выступил на защиту старший сын. — Если бы мама сделала, как ты, папа, говоришь. У нее спрашивают, который час, а она снимает часы и отдает.
— Или на помощь зовет, — поддакнул младший.
Мы возвращались из командировки в девяносто первом году, когда в московских магазинах гулкое эхо отражалось от очереди, выстроившейся за пакетом молока, выдаваемого по карточке. Поэтому из-за границы везли все, что не могло протухнуть за сутки перелета. Тащили, кроме многочисленных подарков родным и близким: макароны, консервы, колбасы, стиральный порошок, туалетную бумагу, зубную пасту и прочее, прочее. В скобках замечу, что на родине в собственном доме, у друзей, у родственников, у соседей мы обнаружили стратегические запасы продуктов и гигиенических товаров. Словно народ готовился к войне или к автономному плаванию на подводной лодке.
В телефонном разговоре мама меня попросила:
— Привези яичный порошок. Яиц совсем не достать. Будем омлеты делать.
Я посмотрела в словаре — не обозначается ли сей продукт каким-либо особым словом. Ничего похожего не нашла. Но не волновалась: я уже давно взяла все языковые барьеры. Свободно обсуждала со своей мексиканской подругой особенности магического реализма, а уж магазинная лексика — проще простого. Времена, когда я путала ветчину с мылом, давно прошли.
В супермаркете я прохаживалась в отделе бакалеи: сто метров в длину, по обе стороны стеллажи с товарами. Там не было только птичьего молока и… яичного порошка. Пошла на третий заход, когда ко мне обратился служащий супермаркета:
— Вы что-то ищете, сеньора?
— Да, мне нужны сухие яйца.
— Простите, что? — опешил он.
— Сухие куриные яйца. В порошке, — уточнила я.
— Простите, но вы ошиблись. Яйца продают в другом отделе, там, где молочные продукты…
— Это вы ошибаетесь, — перебила я. — Там продают обычные яйца. Они мне не требуются. Мне необходимы именно яйца в порошке.
— Никогда не слышал о таком продукте. Вы не будете возражать, если я приглашу заведующего секцией?
Я не возражала. Спина удаляющегося продавца подозрительно подрагивала. Очень жаль, что в испанском языке нет деления, как в русском: яички — половой орган, яйца — продукт кладки птиц.
Они явились вместе, давешний продавец и заведующий секцией — два молодых мужчины в белых халатах униформы. На лицах улыбки — пожалуй, чуть более лукавые, чем обычно раздариваемые покупателям. Но я не была намерена веселиться. У нас страна голодает.
— Сеньора, у вас какие-то проблемы? — начал заведующий.
— По-моему, это у вас проблемы с ассортиментом, — строго сказала я, пресекая их улыбочки.
— Уточните, пожалуйста, чего вы не можете найти.
— Я не могу найти порошка из яиц!
— Простите, не очень хорошо вас понимаю. — Завсекцией был сама любезность. — Не могли бы подробнее описать этот продукт? Как он выглядит?
— Порошок желтого цвета.
— А из чего его делают?
— Из яиц, естественно! Ведь это яичный порошок! — Моя ирония разбивалась об их дремучий непрофессионализм.
— Простите, сеньора, но как можно из яиц сделать порошок? — Он улыбнулся мне, как улыбаются детям, которые, сами того не зная, говорят на взрослые темы.
— Очень просто! Яйца высушивают, а потом перемалывают. Или наоборот — перемалывают, а потом высушивают.
— Должен извиниться, но я никогда не слышал о молотых, пардон, яйцах.
Он говорил странным булькающим голосом, как человек, сдерживающий хохот. Продавец усиленно тер пальцем переносицу — закрывал ухмыляющееся лицо.
— Еще раз извините мое любопытство, сеньора, но где используется этот удивительный продукт?
— В очень многих современных рецептах, — гордо ответила я. — Весьма прискорбно, что ваш магазин, который производит впечатление передового, лишен последних разработок пищевой индустрии.
— Мы тоже глубоко сожалеем, — быстро согласился он, и улыбочка слегка пригасла, — постараемся исправить недостатки. Не хотите ли поговорить с нашим товароведом?
Они собрались водить меня, как слона на ярмарке. И чтобы я рассказывала о технологии производства яичного порошка, в которой сама была не сильна.
— Не располагаю временем. Передайте вашему товароведу, чтобы следил за европейскими тенденциями в секторе, за который он отвечает.
Я злорадно представила себе этого товароведа, который рассылает факсы и ищет по европам яичный порошок.
— Вы ведь иностранка? Из какой страны вы приехали? Германии? Канады?
"Между нами, девочками" отзывы
Отзывы читателей о книге "Между нами, девочками". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Между нами, девочками" друзьям в соцсетях.