Она унеслась в конец вагона, а я всё-таки спустилась. В этот раз спуск дался мне тяжело. Обстановка вагона кружилась и расплывалась почти с такой же скоростью что и пейзаж за окном. В голове противно шумело — тынц-тынц — словно маленький, невидимый гном ударял над ухом в металлические тарелочки.

— Вам лучше дождаться Валентину, — посоветовал мужчина с усами, по-видимому муж убежавшей за помощью женщины.

Я сфокусировала на нём взгляд, планируя ответить, что-то вроде спасибо и отвернулась. Он смотрел на меня с какой-то брезгливой жалостью. Именно эти взгляды станут тебя преследовать, мелькнула мысль. Даже Гордей будет смотреть так же. Ты поступаешь правильно.


Я стянула с полки рюкзак, закинула на плечо и снова отправилась по привычному уже маршруту. Умылась холодной водой, постояла, опершись локтями на раковину и свесив на ладони голову, а потом полезла в кармашек своей ноши. Заветных конвертов больше не осталось. Вероятно, последний использовала на автомате, не отдавая отчета. Долго размышлять не пришлось, рванула пополам запасную футболку из рюкзака. Господи, двадцать первый век на дворе, а я с тряпками…

Начальник состава, проводница и Валентина уже крутились возле нашего «купе». Соседка первой заметила меня и всплеснула руками. Я чувствовала, как покрываюсь потом, следом накатывал страх. Страх перед этими людьми, собравшимися здесь, чтобы рассматривать меня. Меня заставили лечь на место соседки, выглядела я выходит действительно неважно. Из аптечки, которую она держала в руках, проводница сунула мне градусник и машинально опустила на лоб ладонь. Начальник состава задумчиво рассматривал меня, а потом озвучил проводнику свой вердикт:

— На ближайшую станцию скорую вызову, сдашь им на руки.

Ссадили меня на станции небольшого уральского города, скорая помощь передала в руки приемной сестры, та усадила на кушетку. Девушка задала кучу стандартных вопросов, параллельно царапая ручкой бумагу, и повернулась:

— Далеко ехали?

— В Барнаул, к родственникам, — шепнула я и прикрыла глаза, избегая дальнейших расспросов.

Температура, давление, кардиограмма. Беглый осмотр спустившимся врачом и определение меня в палату терапии. И не одна из них не догадалась заглянуть мне между ног. Да и откуда им догадываться, я же не жаловалась. Уже другая сестра вкатила в палату стойку, затянула на моем предплечье жгут и улыбнулась:

— Поработаем ручкой.

Улыбка её была мягкой, располагающей и глаза наполнены заботой. Легкая седина в отросших волосах и энергичные, но деликатные жесты. Женщина нащупала пальцем вену и уколола почти не ощутимо. Она здесь на своём месте, решила я и спросила:

— Что это?

— Витаминки. Не беспокойтесь.

В следующий свой визит она принесла два направления: анализ крови и мочи, мне предстояло сдать их завтра утром. Анализ мочи меня беспокоил особо, как и то, что совсем скоро свернутый кусок хлопка перестанет справляться и я залью больничную простынь кровью.

— Девчат, ужинать бегите, — обратилась она к моим соседкам по палате, двум милым дамам, абсолютно не девчачьего возраста и повернулась ко мне: — Вам позже в палату принесут.

Соседки охотно устремились на выход, развлечений в больнице немного, приемы пищи, подозреваю одно из таковых, а сестра придвинула единственный на палату стул и села рядом.

— Меня зовут Галя. Так и зовите, без лишний регалий, я привыкла, — мягко добавила она и по-особенному на меня посмотрела. Я сообразила, что торопила соседок она не случайно и вздохнула. Так и оказалось. Галя коснулась моей руки, проверила пластырь, фиксирующий иглу, и легонько сжала мою ладонь: — Ася, вы должны сказать мне, откуда у вас эти синяки? Этот, на запястье, и тот… на скуле.

Она замолчала, разглядывая меня. Взгляд такой доверительный и такой… испытующий, рассчитывающий уловить каждое движение зрачка, любую эмоцию.

«— Запястье ерунда, вот на лодыжках и бедрах…» — сказала я мысленно, думая о возможных вариантах. Что если я поделюсь с этой женщиной? Какие у моего признания будут последствия, сможет ли она сохранить мои тайны?

Подумав, я пришла к выводу — на этом этапе союзник мне просто необходим. Либо мне остается бежать. Дождаться, когда она уйдет, не вечно же ей тут сидеть и смотреть вот так, избавиться от иглы в моей руке, встать и незаметно прошмыгнуть к одному из выходов. Найти нужный. Лазейка есть в каждой больнице, главное её отыскать. Только… я слишком слаба, чтобы сбегать, у меня слишком болит там, между бедер, и боль эта не торопится утихать, а кажется даже наоборот, возрастает. Мне требуется передышка, да и бежать в приближающуюся ночь, на улицы чужого города… В общем, я решила, что покинуть больницу я всегда успею и рассказала ей всё. Без подробностей, только факты.

— Господи, деточка, что ты пережила, — ахнула она и скривилась: — Ты понимаешь, дитя моё, что я должна вызвать полицию?

Похоже ей самой эта идея не по душе.

— Я понимаю. Но поверьте, сбегу раньше, чем они успеют приехать. И вам меня не остановить.

— Сбежит она. Куда ты сбежишь, ты посмотри на себя, шаг сделаешь, да в обморок свалишься.

Мы недолго перепирались, она сдалась. И перевезла меня на каталке в родильное отделение. Там меня осмотрела её подруга, акушер-гинеколог. Женщина устало стянула испачканные кровью перчатки, опустилась на стул и повернулась к Галине:

— Что-что? Разрыв похоже, надо шов наложить. Сейчас укол поставлю, будешь ассистировать.

Мне наложили шов, акушер сказала, что мне повезло и добавила, что я сумасшедшая. Я её поблагодарила хриплым шепотом, из-за стоящих в горле слёз, от облегчения, и немножко от обиды, так мне её «повезло» не понравилось. Сомнительное везение. А потом Галина неделю выхаживала меня у себя дома. Следила, чтобы я принимала назначенные её подругой таблетки и не хотела, чтобы я уезжала, когда я собралась. Галя, воспитывающая сына одна и проводившая его в армию, остро чувствовала одиночество и была готова оставить меня у себя, вплоть до его возвращения. Но я не хотела этого сближения, очень много она обо мне узнала. Очень близко я её подпустила и уверена, останусь — подпущу ещё ближе. А это мне ни к чему.

Мне нужно бежать. Далеко-далеко. Чтобы никто меня не нашел и не обидел. Чтобы расстояние между нами в целое море. Чтобы Гордей был счастлив. Со мной у него этого счастья не будет. Со мной он будет слышать упреки и перешептывания.


И я уехала. Преодолела ещё триста километров и осела в промышленном городке за Уралом.

Глава 9


— А у нас постоялец! — радостно объявила Наташка, встречая нас у калитки.

— Давайте, называть их гостями, — предложила я и добавила: — Дом же у нас гостевой.

Гамлет пожал плечами, хорошо, мол, и пошел открывать ворота, чтобы загнать машину и выгрузить бассейн. Мы всё-таки купили его. Каркасный, вполне приличного размера.

— Значит у нас гость, — согласилась по-прежнему довольная горничная. — Заселила в люкс час назад, рассчитался наличными за неделю вперёд.

— Отлично, Наташа.

Это действительно чудесно. Все мои скопленные финансы стремительно таяли, а лезть в теткин сейф я пока не готова, да и код всё равно неизвестен. О наличии в доме такового мне накануне поведала Розалия, сама я, даже не подозревала, что тетушка обзавелась подобным тайником в своей спальне. Хотя со временем нашла бы, но пока у меня что-то вроде табу на посещение будуара Фаины.

Я отправилась к себе раздумывая нужно ли посетить гостя, проявить знак внимания, так сказать. В итоге решила не докучать. Гость вселился отдыхать, вот пусть и отдыхает, а почтение можно выказать, встретившись где-нибудь на территории.

Через пол часа заглянула Наташка. Постучала, от предложения войти отказалась и, стоя на пороге, спросила:

— У меня всё готово, я пойду тогда?

— Да, конечно, иди. Хотя нет, подожди, — остановила я, сбежавшую по ступеням горничную. — Ты гостю экскурсию провела, объяснила, что и где у нас?

— Беседку показала, сад, да качели. Прачечная ему не к чему, в люксе машинка есть.

— Хорошо. Спасибо, Наташа. Всё, больше не задерживаю, беги.

Ещё с час я просидела с ноутбуком, связываясь с администрацией сайтов, на которых тетка разместила информацию о гостевом доме. Менять оставленный в контактах почтовый адрес и телефон, с теткиных на мои, техподдержка напрочь отказывалась, так как я не могла предоставить им никаких доказательств, в права наследования я ещё не вступила. Бог с ней, с почтой, решила я, пока буду исправно пополнять баланс Фаининой сим-карты, таким образом, потенциальные клиенты смогут хотя бы дозвониться.

В холле гостевого дома я оказалась ближе к вечеру. На секунду замерла у двери «люкса», прислушиваясь, но постучать так и не решилась, хоть и любопытно — какой он, первый гость? Ну, постучу я, и что я ему скажу? «Здравствуйте, рада приветствовать вас в стенах нашего заведения?» Бред. Надеюсь, чем-то подобным его приветствовала Наташка, а я, боюсь, буду уже не в тему. Прибавить к этому опасение показаться назойливой. В общем, я нерешительно потопталась в холле, заглянула в пару номеров, где Наталья должна была застелить белье и отправилась в беседку. Попью на воздухе чай, пока не стемнело.

Ещё вчера усыпанная белыми, чуть розоватыми к серединке лепестками яблоня, сегодня норовила скинуть с себя весь буйный цвет, словно уставшая невеста фату. Завтра нужно вымести с дорожки все лепестки, как бы грустно не звучало. Я обогнула яблоню, почти достигнув беседки, как услышала скрип отворяющейся калитки — вечером скажу Гамлету, пусть смажет. Калитка снабжена кодовым замком, правильный набор цифр озвучивали гостям при заселении. Раз в пару лет Фаина перекодировала замок, думаю, стоит поинтересоваться у Гамлета, когда она делала это последний раз. Я остановилась, дожидаясь, когда входящий появится в поле зрения, решив, что это выскочивший по какому-нибудь делу армянин. Мужчина вошел спиной, одной рукой прикрывая калитку, в другой высоко держал бумажный пакет из тех, что дают с собой в кафе или ресторанах.

Сердце ухнуло вниз. Потому что, это не Гамлет и даже не посторонний, пока неведомый мне гость. Эту покрытую коротким ежиком макушку я узнаю из тысячи, хотя вблизи лицезрела лишь раз, раньше она была укрыта густыми, длинными волосами. Гордей, черт возьми! Мне казалось, я сделала всё, для того чтобы он не возвращался.

— Откуда ты знаешь код? — строго спросила я. Он повернулся, растянул губы в улыбке и двинул навстречу.

— Девушка… как её… милый такой пухляш была столь любезна и сообщила мне его. Она вообще много чего мне наговорила.

«Наказать её что ли?» — подумала я, а вслух осведомилась:

— Чего тебе ещё? Вроде бы, мы всё выяснили: я жива, здорова и безразлична.

Вышло дерзко и грубо, но не стану врать, что я этого не хотела. Именно этого и добивалась — разозлить, отвернуть от себя. Улыбка сползла с его лица, Гордей приблизился и замер в метре от меня. Переложил пакет в другую руку, держа за дно, с шумом выдохнул, раздувая ноздри.

— Зачем ты это делаешь? В кого ты играешь, а?

Он наклонился к моему лицу, обдал горячим дыханием. От него пахло выпечкой, будто он буквально перед калиткой слопал свежеприготовленный круассан или такую вкусную слоеную плетенку, политую кленовым сиропом и посыпанную сверху ореховыми чипсами. А может это из его пакета так пахнет? «Господи, да ты, похоже, голодная», — мысленно протянула я, глядя куда-то в пол, стараясь думать о чем угодно, только не об этом мужчине в которого превратился мой Гордей. «Ага, твой. Был когда-то».

— Тебе совершенно не идёт эта маска суки, ты не такая, — пропел он полушепотом в моё ухо. Я вздернула голову и с вызовом глянула на него, собираясь с мыслью, Гордей справился с собой первый. Заулыбался вновь, выудил из кармана джинсов ключи и покачал ими перед моим лицом: — Я твой первый клиент, хочешь ты того или нет. А, впрочем, ты же равнодушная, тебе должно быть безразлично.

Пожал плечами и зашагал по дорожке, унося с собой пакет и запах съестного. Ключи были от люкса, я узнала их по брелоку. Через несколько шагов он обернулся и, словно прочитав мои мысли, сказал:

— Имей в виду, я заплатил за неделю вперёд и раньше этого срока съезжать не собираюсь.


Зачем он это делает, думала я, наливая чай. Мстит за нанесенные ему обиды? Хочет позлить, доставить неудобства? Я суетливо прошлась по беседке, едва не расплескав половину содержимого чашки, и устроилась в самом углу дивана, обхватив её двумя руками. Отчего-то мерзли ладони.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Гамлет вошел практически бесшумно. Заварил в стеклянном чайнике чай (пакетированный, я заметила, он не признавал, порою просто кидал себе заварку в кружку) и расположился за столом, прихватив себе грушевидный стакан. Поинтересовался подлить ли мне, я отказалась, а он замолчал. Может почувствовал, что к разговорам я сейчас не расположена.