– Оставайся Гарри, ладно? Он более открыт, чем был Эд. Хотя я любила Эда, как брата, но… так. Гарри, ты что мою задницу лапаешь? – Взвизгивает Джози, отклоняясь немного от меня, а я сильнее цепляюсь за её ягодицы. «Моя пре-е-е-лесть».

О, да. Эта задница идеальная для моих рук. Она офигенная на ощупь. Она крутая. Она упругая. Она такая мягкая. Она шелковистая. Твою ж налево, я весь стальной.

– Гарри. Ты лапаешь мою задницу. Ты сжимаешь мои ягодицы. Это новый вид обнимашек? – Джози не отталкивает меня, и я расплываюсь в улыбке. Чёрт. Хочу секса. Прямо сейчас хочу секса. Мне нужен секс. Я скулю внутри. Даже реветь готов от боли в члене и от этой задницы. Лоле бы такую задницу, и я бы задумался о браке. Ради одной чёртовой задницы! Чё-о-о-рт.

– Они просто туда упали. Нечаянно, – мой голос такой жалкий.

Господи, что ты со мной делаешь? Эти хлопковые трусики мешают мне. Несправедливая жизнь.

– Ага. Даже не думай об этом, Гарри. Со мной тебе ничего не светит. Эду не светило и тебе тоже, – чётко произносит Джози и отрывает мои руки от себя.

Нет. Лишили сладкого. Оставили на сухом пайке. Лола есть. Да, у меня же Лола есть. Всё. Я готов к сексу с ней. Я извинился. Выполнил своё предназначение. Сведу Джози с Бруно, и вуаля, даже сейчас с моим телом уже всё в порядке. Круто! Я молодец… забрала, зараза, сладкое у меня.

– Это тебе со мной ничего не светит, кроха. Я всего лишь из-за дружеского отношения показываю тебе, как парни будут реагировать на тебя, когда ты будешь разгуливать перед ними в одних трусиках. Это небезопасно для тебя. Помни о «вишенке». Она должна достаться самому идеальному, по твоему мнению или моему. Вынесешь имя на семейный совет, там и решим.

– Решим? Так, Гарри, ты мне не семья и уж точно будешь последним, с кем я начну обсуждать секс. Ты такой озабоченный. Боже. Пей свой кофе и вали к Лоле, – Джози обиженно плюхается на стул и вставляет трубочку в стакан, приготовленный для себя.

– Жадина, – бубню я. – Мне не дала трубочку. А я тоже люблю пить коктейли из трубочки.

– Подражатель, – фыркает Джози и достаёт из тумбочки, стоящей за спиной, трубочку и кладёт её на стол.

– Мегера, – нахожусь я, вставляя трубочку.

– Отморозок, – шипит Джози.

Прищуриваюсь, и наши взгляды пересекаются в очередном словесном соревновании.

– Дьявольская приспешница.

– Озабоченный фантазёр.

– Злобная коротышка.

– Бамбук обкуренный.

Джози не собирается сдавать позиции и ожидает от меня очередного обидного оскорбления. А я пойду другим путём.

– Красотка, – выпаливаю я.

– Жаба немытая… что? Ты должен же был другое сказать, – возмущается она, а я смеюсь, пожимая плечами.

– Правила меняет главный игрок. А это я. Так что… наслаждайся моими уроками, – она закатывает глаза и цокает, цедя кофе через трубочку.

– Так ты спал здесь? – Интересуется Джози, меняя тему.

– Какой ответ ты хочешь услышать?

– Правду.

– Да. Нечаянно заснул. Но я не планировал этого. Пришёл около пяти утра…

– Я не слышала, как подъехала машина. Обычно я очень чутко сплю, – хмурится Джози.

– А я пешком пришёл. Машину бросил у бара, ключи забыл на полу в квартире у Лолы, когда снимал джинсы.

– Понятно. И как оно? Удалось закадрить цыпочку?

– Удалось. Нормально. Я не обсуждаю с друзьями секс с цыпочками, кроха. Это табу. Можно хвалиться количеством, но никогда и ни при каких условиях не сравнивать цыпочек между собой, только если один из друзей тоже собирается ей воспользоваться. Увы, тебе ничего не скажу. Всё было круто.

Ну а что? Не расскажу же я ей, что ни черта не было, потому что я не мог сконцентрироваться. Это сразу же меня опустит до уровня Эда. Никогда этого не случится. Поэтому снова лжём. Почему нет?

– Значит, твоя мечта сбылась. Точнее, мечта Эда, – задумчиво отвечает Джози.

– Мечта?

– Он всегда её подначивал. Не мог пройти мимо неё, чтобы не сказать что-то оскорбительное или по поводу её внешнего вида, или насчёт её бизнеса, или выбора продуктов. Я думаю, он так мстил ей за то, что она отказалась пойти с ним на выпускной бал, и ему пришлось пригласить меня. Теперь он может поставить галочку. У Гарри, точнее, у второго «я» Эда, получилось закадрить Лолу и уложить её в постель. Вау, это, правда, для вас парней так важно?

– Что именно важно?

– Количество, а не качество.

– Качество зависит от количества. Чем больше цыпочек, тем больше опыт соблазнения. От этого и складывается удачливое стечение обстоятельств и быстрая ориентация в сексе. На самом деле девушки делятся на три типа: агрессивные, скучные и девственницы. Я выбираю первый тип. Они всегда найдут что-то новенькое и обычно сами лезут в трусы. Они активны и очень чувственно откликаются на всё, что с ними делаешь. Те, которые скучные, это обычно вчерашние девственницы. Маленький опыт, стыд и множество несбывшихся надежд. Девственницы, здесь и так всё ясно. Страх. Слёзы. Клеймо на всю жизнь, и они не отлипают, считая, что раз ты их первый, то это уже навечно.

– Это глупо. Девственницы не всегда видят в первом парне своего принца на белом коне. Обычно это и есть сам конь, который попыхтит, побьёт копытом, и как только ты захочешь ещё, то понесётся за горизонт. Вы, парни, слишком сильно зациклены на активности. А как же соблазнение? Игра? Во всех фильмах и книгах самый лучший секс между теми партнёрами, которые ходят вокруг да около и заводят друг друга, но не делают ничего активного. Идиотизм считать, что девственницы – это только слёзы и страхи. На дворе двадцать первый век, и быть девственницей это дерьмово. Поверь мне, – усмехается Джози.

– Ты стыдишься своей девственности? – Удивляюсь я.

– Предпочитаю о ней не говорить. Когда парень узнаёт, что у тебя никого не было, то он начинает думать, как ты. Это глупо и обидно. Я встречалась с парнями в Лондоне, но их было всего трое за четыре года. Потому что, как только мы доходили до часа «Х», и я просто упоминала о том, чтобы он был немного поосторожнее, заботясь о своём здоровье, то его, как ветром, сдувало. А на следующий день весь университет об этом знал. И я стала девушкой, с которой и под дулом пистолета нельзя встречаться. Это был первый, – Джози доедает сливки и облизывает губы.

– А остальные двое?

– Второй. С ним мы познакомились на концерте. Всё вроде было хорошо, но он поставил условие: или секс, или он будет ходить налево. Да пожалуйста. Хоть налево, хоть направо, хоть вперёд, хоть в задницу, но без меня. А третий… Бруно. Он приезжал ко мне в Лондон, и мы целовались. А потом он остановился и сказал, что не нужно торопить события. Он уехал на следующий день и стал реже писать. Когда я вернулась, то он стал приглашать меня на свидания, но я думаю, что это именно из-за Эда. Бруно ненавидит Эда и постоянно пытается его задеть. А я снова выступаю как раздражитель, хотя Бруно мне нравится. Но в то же время понимаю, что с ним у нас ничего не будет. Я уезжаю через две недели, так что выбираю умереть девственницей и сконцентрироваться на карьере, – хмурюсь, обдумывая слова Джози. Бруно тоже идиот. Боже, да кто их воспитывал, что брата, что Бруно? Цыпочка сама хотела. Хотя я бы тоже свалил, как делал это раньше, но если бы мне нравилась цыпочка так, как Бруно нравится Джози, то я бы сорвал «вишенку». Но… а если Бруно тоже использует Джози, как и Эд? Чёрт. Мой план на глазах рушится.

– А ты хочешь с Бруно что-то сделать, пока находишься здесь? К примеру, соблазнить его? – Интересуюсь я.

– Не знаю. Как пойдёт. Я планирую наслаждаться оставшимся временем. Родители вернутся через шесть дней, а пока их нет, наконец-то, позволю себе выпить лишнего и сходить завтра в бар на свидание с Бруно. Это странно, что мы говорим об этом с тобой, Гарри. Эд бы меня не понял, – смеётся Джози и поднимается со стула.

– Я понимаю. И ты права. Бери от жизни всё. Нельзя ограничивать себя в чём-то, особенно в развлечениях. Ты ещё молода и красива. Почему бы и не поиграть с бубенчиками. Понимаешь, о чём я?

– Боже, мне противно понимать, о чём ты, Гарри, – Джози закатывает глаза, доставая из шкафа печенье, и ставит передо мной. Мой кофе уже остыл, но так даже и лучше.

– Который час?

– Начало двенадцатого.

– Чёрт. Мне пора идти. Лола отвезёт меня сегодня к своему отцу, чтобы мы обсудили продажу кафе и пекарни, – кривлюсь я и встаю со стула.

– Что? Ты продаёшь кафе и пекарню? – Шокировано шепчет Джози.

– Да, продаю. Они больше не приносят прибыль, ты сама это сказала. Мало того, я видел счета и заметил, что кто-то покрыл убытки буквально две недели назад. А если учесть, что, кроме тебя, Эда и Нэнси, ни у кого нет доступа к бухгалтерии, то сделал вывод, что это ты. Это неправильно. Пекарня умерла, и я собираюсь получить за неё хорошие деньги, чтобы тоже кайфовать, – пожимаю плечами, обходя стол.

– Но… но, Гарри, ты не можешь!

– Почему не могу? Могу. Это моё наследство, и я могу спокойно продать то, что принадлежит мне, – меня уже начинает раздражать это. Мне нужны деньги. Я хочу свалить отсюда и забыть всё, как страшный сон. Тем более, решить данную проблему, а это единственный выход.

– Да, конечно, ты можешь. И ты планируешь эти деньги вложить в новый бизнес? – Интересуется Джози.

– Нет. Я не собираюсь работать. Я буду жить в кайф. Буду колесить по Европе и развлекаться. Даже не смей сейчас читать мне нотации, Джози. Не думай…

– Ладно-ладно, – девушка поднимает руки и обходит стол, останавливаясь напротив меня.

– Хорошо. Хочешь продать, продавай. Но, а что дальше, Гарри? Что будет с тобой дальше, когда деньги закончатся? Они же имеют такое свойство, и тебе придётся искать работу, чтобы снова получить их.

– Я найду деньги, уж поверь мне. Меня это никогда не волновало. Я, как желе, приспосабливаюсь ко всему и никогда не строю планы на будущее. Это бессмысленно.

– Это глупо, Гарри. Допустим, что у тебя будет несколько сотен тысяч. И ты прокутишь их на развлечения? Это же земля, Гарри. Она ценна. Тем более, здесь скоро будет строиться завод или фабрика, не помню точно. В нашем и соседнем городке будет больше людей, а значит, и выручки. Будут клиенты, а ты продашь землю. Это недвижимость, Гарри. Куда ты вернёшься, когда закончатся деньги? К Нэнси? Или под крыло очередной женщины, которая будет за тебя платить? – Меня злость берёт от слов Джози.

– Подожди, не обижайся. Но это правда, Гарри. Когда ты был Эдом, жил за мой счёт, а до этого за счёт Нэнси, ты делал минимум в пекарне. Ты сидел на диване и читал идиотские статьи о новых видах бобовых или же ещё о чём-то, но сам ничего не добивался. Я знаю, что сейчас мои слова могут тебя задеть, но не хочу этого. Это правда. Я продала свою идею отцу Лолы, потому что нам с тобой было нечего есть. Ты отказался от моей идеи, родители уже не могли меня тянуть. Они и так отдали последние сбережения за моё обучение в Лондоне. Они надеялись, что я останусь там, но я вернулась к тебе. На деньги, которые я получила от отца Лолы, мы жили весь год. Я отправила родителей в санаторий, а не в отпуск, чтобы они поправили здоровье. Так подумай, Гарри, просто подумай, куда ты вернёшься, когда деньги закончатся? Что ты будешь делать? Ты должен уметь заботиться о себе. Ты не можешь вечно висеть на шее Нэнси, как и я не могу висеть на шее родителей. Это неправильно. Так нельзя. Мы уже взрослые и должны совершать обдуманные поступки. А ты хочешь продать землю. Да бог с ней, с этой пекарней, ты можешь открыть что-то другое или выставить землю на торги, обменять на дом хотя бы или на квартиру. Но не спускать их на развлечения. Гарри, прошу тебя, подумай, кем ты будешь дальше: нахлебником или, действительно, самостоятельным мужчиной? – Джози обхватывает мою руку своей и сжимает её, умоляюще глядя на меня.

Я всю жизнь развлекался за счёт отца, ни дня не работал и не собирался. Я планировал только жить в кайф. Но… выходит, что я, как и Эд, был слюнтяем?

– Гарри, это твоя земля, и на ней ты можешь делать всё что угодно. Пока я здесь, мы можем вместе что-то придумать. Отложи пока эту идею, продать ты всегда успеешь, особенно если учесть то, что цены растут больше всего на недвижимость. Но что будет с тобой, скажи? Кем ты себя видишь, когда деньги закончатся? – Тихо и горько спрашивает меня Джози.

– Я не знаю, кроха. Не знаю. Бизнес – это не моё, понимаешь? И я не хочу обременять себя подобным. Я не планирую нигде задерживаться. Я хочу увидеть мир. Хочу попробовать всё и жить. Когда ещё жить, как не сейчас? Потом наступит старость, и вот тогда я буду думать. Но не сейчас. Сейчас я молод, и у меня есть шанс свалить отсюда. Ты тоже уезжаешь. Ты всё бросаешь здесь, но не даёшь мне это сделать? – Вырываю свою руку. Она не заставит меня передумать. Я хочу развлекаться, и точка.

– Гарри, я не бросаю ничего здесь. Я переезжаю, потому что у меня есть место, где я буду жить и работать. Я не бегу, а ты собираешься сделать именно это. Но ты выбираешь путь альфонса, Гарри. Это не жизнь. Но твоё право. Хорошо, продавай. Я не буду останавливать тебя. Не моё дело. Я пыталась сохранить пекарню ради тебя и твоего будущего, чтобы ты в любой момент снова загорелся страстью, как раньше, пока Нэнси в тебе это не убила. Я надеялась, что искра вспыхнет, но ты уже давно не интересуешься ничем. Я отпускаю тебя, птенчик. Лети, – девушка отступает от меня и опускает взгляд в пол.