– Отвали… дай поспать. Убирайся в преисподнюю, – сипло бормочу, пытаясь перевернуться на бок, но что-то сдавливает мою талию. Очередная цыпочка обмоталась вокруг меня, что ли? Сколько раз говорил: секс, и вали к чёрту. Нет, француженки, все обожают обниматься…

– Слезь с меня… от тебя воняет жутко, – пытаюсь руками отодвинуть от себя женское тело, но ничего не выходит.

– Сэр, самолёт совершил посадку. Вам нужно покинуть салон, – снова этот голос. Женский. Прикалываются, что ли? Какая посадка к чёртовой матери? Какой салон?

Пытаюсь открыть глаза, а там словно галька маринуется в водке. У меня всё болит. Каждый кусочек тела… всё, я больше не пью. Недельный запой, я стар. Мне двадцать пять исполнилось когда-то… неделю назад вроде бы.

– Сэр, – меня тормошат, всё же вынуждая сфокусировать расплывчатое зрение и сконцентрироваться.

Я вижу склонившуюся и смотрящую на меня брюнетку, делающую ещё одну попытку разбудить. Но она в чертовски сексуальной форме бортпроводницы. Вот это фантазия… вот это я удачно попал.

– Воды принеси, и… через час я буду готов поиграть, – хриплю, облизывая сухие губы.

– Что у тебя?

– Да вот. Тот самый пассажир, которого притащили сюда и пообещали, что проблем не будет. Не хочет уходить.

– Сейчас вызовем службу безопасности, и пусть они разбираются с ним.

Так, это плохой сон. Очень плохой сон. Полиция мне не нужна. Они же не в теме. Они всегда хотят меня куда-то забрать и разрушить моё веселье.

– Подожди. Сейчас ещё раз попробую, и если он не проснётся, то вызовем.

– Сэр, я очень прошу вас покинуть салон, иначе нам придётся применить силу, – моё тело двигается, как и я сам заваливаюсь набок, больно ударяясь затылком обо что-то твёрдое.

– Больно же… – скулю, моргая, и хоть я ещё и пьян, но до меня доходит, что это не сон. Теперь надо мной стоят уже два человека. Та же сексуальная девочка и какой-то хмырь, недовольно вылупившийся на меня.

– Просто посадите меня в такси и… отель… как его… там… где-то есть визитка. Только поспать дайте, – закрываю глаза, но успеваю заметить странные сиденья перед собой.

– Ладно, сдаюсь, вызывай…

– Какого чёрта?! – Ору я, хотя мой поросячий визг сложно назвать ором, но всё же…

Смотрю на сиденья. На ремень, затянутый на моей талии. Ощупываю своё тело. Так, всё ценное на месте. Бубенчики не синие. Но это точно не отель и не кровать.

– Сэр…

– Какого хрена я здесь делаю? Выпустите меня немедленно! Вы хоть понимаете, кто я такой? Вы… что здесь происходит? – Жалобно стону от головной боли и сухости во рту, не позволяющей даже мозги немного включить.

– Вам нужно покинуть салон самолёта. Вы приземлились в Хитроу. Я помогу вам, – девушка улыбается мне и отстёгивает мой ремень.

– Хитроу? – Переспрашиваю я и поворачиваю голову к окну. Тёмные тучи и ни черта не видно. Ночь… так, здесь какая-то ошибка.

– Да. Хитроу. Англия. Лондон, – меня тянут за рукав, одетой на меня незнакомой куртки. Это не моё. Я бы никогда не надел подобное бежевое дерьмо родом из восьмидесятых. Но, не обращая внимания на моё состояние и то, что меня абсолютно не держат ноги, этим двоим удаётся меня поднять и поставить на ноги.

– Ваши вещи, сэр, – стюардесса достаёт с полки отвратительный и даже не дизайнерский потёртый рюкзак и передаёт мне.

– Как я здесь оказался? Я же не собирался… я… – провожу ладонью по взлохмаченным волосам, и мне даже дышать сложно. Губы коркой покрылись. Моя гигиеническая помада. Мой лосьон для лица. Мои кремы… чёрт возьми!

– Вас принёс сюда мужчина из службы безопасности. Вы перебрали в баре из-за похорон вашей тёти. Он сказал, что вы очень спешите в Грейвзенд, и вам необходимо успеть на поезд до станции.

Чего? Какая на хрен тётя? У отца нет сестёр, как и у матери, насколько я знаю. А вот название городка очень знакомо. Безумно знакомо. Там живут Эд и моя мать.

– Так… подождите. То есть я в Англии? Это не Америка? – Уточняю я.

– Нет, сэр. Это Англия. Здесь не пахнет Америкой, – усмехается парень.

– Слушайте, произошла путаница. Дело в том, что у меня есть брат… мы похожи, близнецы, и мы пили в баре… Я отправлял его сюда, понимаете, о чём я? Типа случилась неприятность и, видимо, нас перепутали. Мне нужно домой… это не мой дом… я не должен быть здесь. Я…

– Сэр, покажите ваши документы, – парень хмурится.

– Да-да, сейчас. Я… это не мой рюкзак. Это Эда. А я Гарри. Гарольд, прикиньте? Я бывает пью много, но я не Эд. Отвечаю вам, я не он… – ощупываю свои карманы, затем куртку и достаю паспорт вместе с посадочным талоном. Протягиваю их девушке. Она мне больше нравится.

Стюардесса открывает документ и с жалостью смотрит на меня, передавая его своему коллеге.

– Эдвард Ренайс, двадцать пять лет, и это точно вы, гражданин Англии. И я последний раз прошу вас, мистер Ренайс, покинуть салон, иначе дальше уже будете разбираться с полицией и службой безопасности, как и посетите вытрезвитель. Вон отсюда, – бьёт меня прямо в грудь документом, а я едва успеваю его поймать.

Быстро смотрю на фото Эда и убеждаюсь, что, действительно, произошла ошибка. Но как они могли спутать меня с братом? Я же крутой и сильно отличаюсь от него. Да я офигенный в сравнении с ним!

– Пришлите службу безопасности…

– Ухожу я, ухожу. Боже, тебе бы пластику сделать. Ужасный нос, – фыркаю я, хватая рюкзак, и мне ничего сейчас не остаётся, кроме как, выйти из самолёта и оказаться в рукаве, ведущем в здание аэропорта.

Чёрт возьми. Эд должен быть в ужасе. Он же трусишка. Он начнёт паниковать и психовать. Он истеричка. Потираю лоб и останавливаюсь у аппарата с напитками. Воды… всё отдам за воду. Снова ощупываю себя, но денег нет. Вообще, нет, как и мобильного. Открываю паспорт, надеясь, что хоть какая-то заначка у Эда там есть. Как всегда, прав. Хорош же я. Достаю оттуда смятые купюры, и их всего сто пять фунтов. Серьёзно? Да за эти деньги даже посрать нормально нельзя.

Покупаю для себя воду и бреду к диванчикам. Распахивая рюкзак брата, допиваю и, придерживая одной рукой бутылку, ищу хоть что-то, что может мне помочь. Аллилуйя, всегда собранному Форесту Гампу. Достаю небольшую пластиковую папку и открываю её. Билеты на поезд, электронный билет на самолёт до Парижа и обратно и свёрнутый в четыре раза лист. Открываю его и узнаю почерк Эда.


«Гарольд.

Эта неделя, действительно, стала для меня глотком свежего воздуха. Я не думал, что мне так понравится проводить время с тобой, потому что мы слишком разные. Хоть мы и схожи внешне, но наши жизненные принципы и цели отличаются. Но однажды ты сказал такую вещь, что можешь справиться со всем. И я подумал о том, что почему бы нам с тобой не помочь друг другу. Ты обожаешь приключения и места, где будет весело. Прости меня, что я не рассказал тебе о своём плане, но ты бы не согласился так просто поменяться со мной местами. Теперь ты – это я, и тебе предстоит, как ты сказал, послать мать в задницу, о чём я тебя очень прошу. Поправь мою жизнь, а я поправлю твою. И также мы сможем познакомиться с родителями. Я ни разу не видел отца, а ты мать. Поэтому я счёл очень разумным такое решение. Это на меня не похоже. Я не рискую, но мне подвернулась возможность побыть тобой, и я хочу воплотить эту мечту в реальность. Никто не должен знать, что мы поменялись. Ты можешь звонить на свой же номер, чтобы спросить у меня что-то, а мой мобильный лежит в рюкзаке, спрятанный в трусах, неизвестно сколько воришек ты встретишь.

Ты же у нас крутой, Гарри. Так докажи свою крутость. Исправь мою жизнь, значимость которой ты постоянно принижаешь. А я попробую быть тобой и попытаюсь найти должное объяснение тому, что теперь я такой. Не волнуйся, у меня рейс только послезавтра, и я успею набить твои татуировки, чтобы больше походить на тебя. Я сфотографировал каждую, пока ты спал. Как и причёску, схожую с твоей сделаю. Никто не заметит подмены. Веселись, братишка, ты же это так любишь. И да, я не буду отвечать на звонки, пока не окажусь в Америке. Я хочу исполнить свою мечту, а ты покажи, какой ты на самом деле офигенный.

На вокзале тебя встретит Джо. Остальное ты узнаешь по мере проживания. Тебе будет весело, это я гарантирую. А я буду наслаждаться стабильностью и сделаю за тебя всё, чтобы отвадить от тебя навязанную невесту. Я покажу нашему отцу, что умею работать и готов к этому. Во мне есть усидчивость, а у тебя шило в заднице. Реанимируем жизни друг друга!

Предлагаю поменяться снова восемнадцатого августа на том же месте в Париже, где мы и начали празднование нашего дня рождения.

Только прошу тебя не разрушь всё то, чего я достиг. Тебе поможет во всём Джо. Держи втайне, что нас двое и мы это сделали, иначе мать и Джо хватит удар. Они не должны знать об этом маленьком летнем приключении.

Развлекайся, Гарольд. Теперь ты это я.С любовью, твой брат, Эдвард».

– Ах ты ж маленький засранец. Козёл. Как ты мог так со мной поступить? Ты вконец охренел! – Возмущаюсь я, комкая письмо.

Выворачиваю рюкзак и нахожу мобильный. Где мой новенький «Айфон»? Это же дерьмо. Огромное и вонючее дерьмо. Я не верю в то, что тихий и никчёмный Эдвард провернул всё это. Он напоил меня, наплёл всем про какие-то похороны и перевёз в чёртову Англию.

Набираю свой номер телефона, но сразу же сбрасываю звонок.

Он думает, что я струшу? Да ни черта. Хочет, чтобы я исправил его жизнь? С радостью. Ну держись, Эд, я тебе такую свинью здесь подложу, от которой ты будешь долго отмываться. Развлечений захотел? Так я дам их тебе с удовольствием.

Усмехаясь от своих мыслей, складываю одежду обратно в рюкзак и, действительно, намереваюсь поиграть. Это же круто. Я никогда не был в родном городе. Я никогда не видел матери. И я офигенный. Я взорву их мозги и покажу им небо в алмазах. Я докажу Эду, что он трус и не смог сделать того, что собираюсь сделать я. Он боялся всего, а я ничего. Мне плевать на чувства окружающих. Я думал и думаю только о себе, и сейчас пришло время немного развлечься. У меня есть месяц, чтобы превратить будущее Эда в ад, и я с радостью это сделаю. Когда он вернётся, то больше ни разу в жизни не посмеет даже подумать о том, чтобы подставить меня. Я отомщу ему. Вряд ли он справится с моим ритмом жизни в Америке, как и не сможет противостоять отцу. Хочет веселья, да пожалуйста. Только он первым взвоет от того, как сложно быть мной.

Приехал на станцию, хотя для меня это было очень трудно. Не зная города, не зная ни черта, да ещё и вонять, как помойка, без моих дорогих кремов и лосьонов, отвратительно. Но я всё же это сделал. Я не такой уж и никчёмный, как говорил отец. Я ого-го какой крутой. Сам нашёл вокзал и успел на поезд. Точно так же я легко справлюсь с поставленной задачей. Надо лишь сказать матери… хм, для начала познакомиться с ней. Эд присылал её фотографии, и она не показалась мне грымзой. Она крутая. Красивая. Ещё в самом соку. И я знаю, что родители разошлись, когда мы только родились. Отец выбрал меня и уехал в Америку, а мать осталась в своём родном городе и продолжила дело своих родителей вместе с Эдом. Они даже не говорили нам друг о друге. Эд нашёл меня, когда нам было по пятнадцать. И с этого момента мы искали варианты, чтобы встретиться. Это получилось только через десять лет и вот таким дерьмом окончилось.

Нет, я всегда в любых ситуациях ищу что-то хорошее. Я оптимист по жизни. За это меня и любят. Меня боготворят за одну лишь улыбку.

Я воспринимаю выходку Эда, как очередное соревнование. В колледже я всегда выигрывал, как и, вообще, в жизни. Ни один из моих друзей даже не пытался со мной тягаться, потому что я лучше всех. Я крутой, и то, что выкинул Эд, в очередной раз поднимет мою самооценку и сделает меня реально Богом среди людишек. Я справлюсь. Да что в жизни Эда может меня напугать? Это он окажется в аду со своими лишними фунтами, а я снова буду блистать.

Есть хочу. Надеюсь, Джо отличный парень и приготовил для меня что-то. Так… Эд же не гей, верно? Нет, он целовался с девочками, которых мы снимали, и даже вроде бы трахал их. Би? Да не дай бог! Это глупости. Я же нормальный, значит, и мой брат тоже. Джо хороший друг, лучший друг, только вот и он не знает нашей маленькой тайны, но должен будет мне помочь. Я же как инопланетное существо для всех. На меня будут пялиться и истекать слюнями, как обычно. И я не особо в курсе того, чем, вообще, занимается Эд. Знаю лишь то, что он работает в пекарне матери и следит за счетами. А ещё очень любит разглагольствовать о пищевых добавках и их вреде. Но как он думает, почему я стал таким? Именно эти добавки для спортзала, чтобы держать себя до одурения в классной форме. Люблю себя. Но вот удручает то, что меня лишили хорошей косметики для ухода за кожей лица. Даже мужчины должны следить за собой, если не хотят стать сморщенными уродами к сорока годам. А я планирую развлекаться, пока член стоит.