– Ты скажешь мне, почему ненавидишь себя? – Поднимаю взгляд на Гарри, стоящего рядом и наблюдающего за мной.

– Я не ненавижу себя. Я…

– Джози, у тебя явная проблема с восприятием самой себя и с самооценкой. Это Эд сделал? – Поджимаю губы и отставляю в сторону кружку, делая вид, что очень занята тем, когда же закипит вода в сковородке.

– Кроха…

– А то сам не знаешь, – буркаю я.

– Расскажи мне. Лоботомия.

– Тебе начать с того момента, когда тебя стошнило на меня?

– Нет, это я уже знаю. Но ты упоминала о том, что Эд осуждал тебя и очень часто. За что он осуждал тебя?

– За всё. За желание набить татуировку. За встречи с Бруно и за то, что он подкатывает ко мне. За походы на вечеринки в школе. Он говорил, что все эти люди вокруг не хотят со мной общаться, потому что я мало читаю и не развиваюсь, как он. Порой доходило до идиотизма.

– Почему ты слушала его?

– Не знаю… не знаю, правда. Он был для меня авторитетом, как папа. Мои родители никогда не лезли в наши отношения, позволяя мне самой делать выбор и учиться на своих ошибках. И мне кажется, что они жалели Эда, поэтому и терпели его рядом со мной. А потом я привыкла. Многие вещи пропускала мимо ушей и передразнивала его. Я думала, что в Лондоне всё изменится. Я изменюсь, но Эд звонил каждый день, снова читал нотации и говорил, что мне не следует брать дополнительные курсы, а сосредоточиться на чём-то одном. У меня немного мозгов, чтобы быть такой, как он. И я обязательно должна заниматься, а не ходить на вечеринки. И каждый день это повторялось. Каждый божий день. Когда я не отвечала на звонки, он чуть ли не службу спасения ко мне вызывал. Пугал маму тем, что я попала в неприятности, и мне просто пришлось постоянно отвечать на его звонки, чтобы он не учудил что-то похлеще. Когда тебе изо дня в день говорят, что ты дура. Ты поверишь в это. Не знаю… может быть, я, правда, дура, раз слушала его и видела в нём кого-то родного. Но сейчас, – делаю паузу и кусаю нижнюю губу.

– Что сейчас?

– Я сравниваю вас двоих. Эда и Гарри. Если учесть, что это один и тот же человек, то я понимаю, что начинаю ненавидеть Эда. Слишком сильная разница между вами. И, получается, что Эд пытался за мой счёт поднять свою самооценку. Он нашёл дурочку и использовал её так, как мог. Я считала его недалёким, а оказалась такой сама. И вот он ты. Гарри. Ты яркий, весёлый, странный. Ты не смотришь на мнение людей, и меня это пугает. С первого дня пугало и продолжает пугать. Такое чувство, что Эда подменили, понимаешь? Что ты не он. Ты словно из параллельной вселенной и направлен сюда, чтобы помочь мне увидеть разницу и понять окончательно, что я сделала правильный выбор, согласившись уехать на работу в Лондон. Я винила себя. Очень винила, и мне было стыдно, что оставляю Эда здесь. Но с каждым днём я словно освобождаюсь от него. Хотя он был хорошим. Наверное, хорошим. Другого Эда я не знала, пока не появился ты. Это смешно, правда? – Издаю смешок и делаю глоток вина, одновременно проверяя равиоли.

– Да, очень смешно. Я один. Я…

– Знаю, Гарри. Знаю. Всё в порядке. Наверное, ты прав. Я возненавидела себя за слабость и слишком сильно поверила всем словам Эда. А ты показываешь мне, что я намного больше, чем обычный «парень Джо». Не знаю… я не могу нормально сформулировать то, что сейчас творится в моей голове. Там каша. Огромное количество каши. Но определённо, ты мне нравишься больше, чем Эд, даже с твоими заморочками и раздутым эго. Это, наверное, плохо, да? Ведь тебе неприятно это слышать от меня, – кривлюсь, бросая взгляд на Гарри.

– Нет, это не плохо. И со мной всё нормально. Ты должна была сказать это Эду раньше, не боясь ранить его чувства, потому что их у него, видимо, и не было. И ты, кроха, намного больше, чем парень. Я запрещаю тебе, вообще, говорить о том, что ты парень. Ты девушка. И очень красивая девушка, но это платье больше не надевай. Только ленивый не повернулся, чтобы посмотреть и угадать, какого цвета трусики на тебе, и есть ли они вообще. Да, ещё нижнее бельё. Если не хочешь, чтобы тебя изнасиловали, носи его. Всегда. Желательно с замками. Иначе кто-то решит настроить новую волну на приёмнике, – приоткрываю рот из-за его красноречивого взгляда на мою грудь.

– Ты обалдел?

– А что? Разве не прав? Хоть платье и переливается, но любой парень, запомни, любой, в первую очередь оценивает тело, а потом лицо, остальное его мало волнует. И что он видит, когда смотрит на тебя? Как топорщатся сверкающие экскременты единорога на твоих сосках, значит, они возбуждены, и на тебе нет бюстгальтера. Если они возбуждены, то ты готова к большему. Ты пришла именно за приключениями. Он переводит взгляд ниже, и что получает? Голые шикарные ноги, едва прикрытые упругие ягодицы и высокие каблуки, которые уже, по определению, делают девушку сексуальной. О чём он думает? Конечно, о том, что ты доступна и молишь о сексе с ним. Всё. Он идёт в атаку. Ты отказываешь ему. Он принимает это за вызов, ведь экскременты единорога всё сильнее выпирают, значит, парень тебе нравится. И ему плевать от холода это произошло или же просто от трения о ткань. Он думает о себе. Отказываешь снова, а он злится. Итог: тёмный переулок и твоя «вишенка» сорвана. Поэтому, кроха, не доводи парней до греха, ведь ты сама призываешь их к этому.

Что? Какого чёрта это сейчас, вообще, было?

– И да, чем дольше ты держишь рот открытым, тем сильнее это возбуждает парня, потому что он прикидывает, как широко он может открыться, вообще. Снова опускает взгляд на твои ноги и представляет, как каблуки впиваются в его поясницу, когда он тебя трахает. У нас примитивное мышление, и обычно мы думаем членом, – Гарри подходит ко мне и пальцем надавливает на подбородок, направляя его вверх, отчего мой рот закрывается.

– Хочешь ещё расскажу кое-что о тебе? – Интересуется он, а его палец медленно вырисовывает круги на моей скуле.

– Я… нет. Достаточно, – дёргаю головой и отхожу на шаг.

Мои щёки горят от смущения и такой открытой информации. Боже. Я ни разу не слышала подобного в своей жизни, особенно от парня, так похожего на Эда. И его слова… мне бы разозлиться, выгнать его, но даже дышать сложно. Мне жарко от плиты, да ещё и продолжаю чувствовать прикосновения его пальца к своей скуле. Чёртово вино.

Делаю глоток из кружки. Большой глоток. Надо бы запить смущение и успокоиться. Чёрт возьми!

– Не смотри на меня, – шепчу, открывая кран, и мою помидоры.

– Почему?

– Ты… не можешь говорить мне такое. Это неправильно.

– Нет, это правильно. Не хочу, чтобы ты попала в какую-то передрягу из-за незнания мужского мышления. Оно примитивное, клянусь. Я сам такой.

Бросаю взгляд на Гарри, потягивающего вино из кружки.

– То есть тебя это заводит? А как же Лола? Она была в облегающем платье, которое в разы откровеннее моего, – напоминаю я.

– Лола. Она привыкла к мужскому вниманию, и это её образ. Дома она ходит в пижамных шортах и топике. И она знает, как действует на мужчин. Она добивается этого. И да, её тоже воспринимают, как секс-фантазию. Но ты отличаешься от неё…

– Конечно. Куда мне до неё и до её идеальных пропорций, – фыркаю я.

– Эй, прекрати. Не унижай саму себя в своих же глазах. Все девушки разные. И я говорил, что у тебя есть много плюсов. И для многих они очень важные.

– Но всё сводится к сексу, а как же чувства? Ты говорил о том, что меня удобно трахать у стены и везде. Именно это ты сейчас имеешь в виду. Но разве бездушный секс не приедается?

– Нет. Не приедается. Поверь, мужчины не стремятся к чему-то большему. Они хотят больше секса. Они легко перестраиваются и забывают о цыпочках, потому что чувствуют меньше, чем они. Наш спектр чувств развит не так, как у вас. Поэтому да, нам намного проще в этой жизни. Знаешь, почему Бруно не захотел на самом деле поцеловать тебя при всех?

– Даже не хочу.

– Хочешь. Так вот. Не из-за прошлого. Он испугался ответственности. Если он всем покажет, что добился своего, то есть официально подтвердит то, что он несвободен, то будет повязан по рукам и ногам общественным мнением. А так он может продолжать развлекаться, делая вид, что ты виновата во всём, и он просто ищет тебе замену. Всё очень просто, Джози. Он не хочет быть первым. Он хочет быть следующим после первого. Игрок. Я сам такой.

– Хорошо. Игрок. Но тогда кого ты мне оставляешь? Что мне делать, если от меня все бегут, а остальные видят во мне парня, умник?

– Не торопиться. Будет парень. Будет подходящая обстановка, и, может быть, это тоже будет игрок. Но он будет готов быть и первым, и следующим. Не зови неприятности. Ты выделяешься среди остальных девушек своей невинностью, а потерять её ничего не стоит. Съезди в любой другой город, пройдись по нему вот так, как сегодня. И вуаля, ты распрощается с прошлым. Только нужно ли тебе это? Готова ли ты к бездушному сексу?

– То есть ты предлагаешь мне ждать принца? Но я не верю в сказки, Гарри. Я не так уверена в себе, как Лола. Я просто чувствую себя обделённой, что ли. Как будто все состоят в тайном сообществе, в которое меня не взяли. И мои гормоны, наверное, бунтуют. Очень бунтуют, – бросаю перетёртые помидоры к равиолям и мою руки. Допиваю своё вино, а Гарри вновь наполняет мою кружку.

– Я тебе ничего не предлагаю, кроха. Но ты не готова к бездушному сексу. Ты не такая. Тебе нужна романтика и что-то особенное. Не ломись туда, где тебе быть пока рано.

– Мне двадцать три, – напоминаю ему.

– И что? Хоть тридцать. Какая разница? Главное, что ты чувствуешь внутри. Ты должна быть в гармонии с собой.

– А ты в гармонии с собой, Гарри? – Выделяю его имя интонацией, отчего он прыскает от смеха.

– Нет. Не в гармонии.

– Почему?

– Потому что я начал думать. Обычно я этого не делаю. Мне непривычно, и пахнет офигенно. Я есть хочу, – скулит он, падая на стул.

– Красиво ушёл от темы.

– Учись, кроха.

Смеюсь и качаю головой, добавляя специи, и перемешиваю всё в сковородке.

– Если ты знал, что Бруно не из-за того случая не хочет меня поцеловать, то зачем устроил этот цирк?

– Хотел. Всё просто и здесь. Я этого хотел, – Гарри пожимает плечами, а меня снова бросает в жар.

– Хотел? Хотел поцеловать меня?

– Я не назову это поцелуем. Я хотел вытащить тебя из раковины, в которую ты сама же себя и загнала. Скоро еда будет?

– Сейчас будет, – закатываю глаза и снимаю сковородку с огня. – Конечно, это не было поцелуем. Ты же девушек облизываешь, как леденцы.

– Так, проясним ситуацию. Если ты не знала, то это называется французским поцелуем. И да, мне нравится их облизывать. Сейчас я говорю не о губах, а о том, что находится между ваших бёдер. Если мне очень нравится девушка, то я не против похоронить между её бёдер своё лицо.

– О, Господи. Это гадко, – кривлюсь я.

– Гадко? Что в этом гадкого? Это секс. Это прелюдия. Это кайф.

– Всё хватит. Это гадко, и точка. Это же… фу. Не знаю. Мне кажется, что это жутко ненормально.

– Ты просто не пробовала этого, Джози. Когда мужской язык окажется внутри тебя, ты запоёшь, как оперная дива.

– Не дай бог, – ставлю перед Гарри тарелку с равиолями в томатном соусе, обильно посыпанными сыром и с листиком базилика для украшения.

– Ешь, гуру секса, – усмехаюсь я, передавая ему приборы.

– Пахнет так круто, Джози. И мы не закончили разговор. Мы к нему вернёмся. Я научу тебя воспринимать нормально своё тело. У тебя слишком много комплексов. Чёрт возьми, я кончу сейчас, – Гарри издаёт такой протяжный стон, жуя равиоли.

– Не испачкай мне здесь всё. Будешь сам отмывать, – поддеваю его, отпивая вино, и сажусь рядом.

– Действительно, кроха, это самое восхитительное, что я ел за всю свою жизнь. Я бы ел это постоянно. На завтрак. На обед. На ужин. На ночной перекус. На второй ночной перекус. Чёрт, это бесподобно, Джози!

– Это уже лесть, Гарри. Ты в курсе, что я люблю равиоли и делаю их с разными начинками. К тому же я использую не такое тесто, как в обычном рецепте, а облегчённое с меньшим количеством углеводов. Ты отказывался даже от этого, – цокаю я, хотя мне приятно, что у него такая реакция. Даже больше. Я как будто выиграла конкурс на лучшего повара Англии.

– Так, у меня идея. Мы откроем ресторан с равиолями…

– Гарри.

– Послушай. Сейчас все зациклены на здоровом питании. Если появятся продукты или же выпечка, которую можно есть и не толстеть, то люди толпами пойдут в то место, где это предлагают. Ты будешь готовить их, как и сделаем разные виды пасты. Будем продавать в супермаркеты. Вот! Мы откроем новый бизнес.

– Ты пьян. Чтобы это провернуть, нужно столько сертификатов получить, анализы из лабораторий, патент и кучу всего. Это сложно. Это…

– Нет ничего невозможного. Давай соглашайся.

– Я уезжаю, Гарри.

– Ты просто дашь мне свой рецепт. Когда я получу первую прибыль, то заплачу тебе за него сумму, которую мы обговорим. Джози, давай. Это будет крутая идея. Ты только подумай. Углеводы при диетах запрещены, но они нужны организму. Мы будем использовать правильные углеводы в десертах и пасте. А мозгом у нас будешь ты, пока не уедешь. Давай.