Лина Мур - Между нами

– Хорошо тебе? Нравится? Нравится, сука? – Гарри наотмашь бьёт её вновь.

– Я, блять, тебя убью сам. Своими руками, если ты хоть пальцем её тронешь. Теперь я ясно выражаюсь? Ты меня понимаешь? Ты, тварь, слышала меня? Скажи ей хоть что-то подобное ещё раз, и я сверну тебе шею! – Гарри отбрасывает ремень и подскакивает к Нэнси. Хватает её за подбородок и с невероятно грубой силой сжимает.

– Не надо… прошу тебя… – тихо умоляю, подбегая к ним.

– Отвали, Джози…

– Ты, блять, слышала меня? Я тебя ненавижу, сука! Я тебя ненавижу всем сердцем? Ты не моя мать! Ты грёбаное чудовище! Ты…

– Пожалуйста, Гарри, не надо, – хнычу я, пытаясь оттащить его от Нэнси. А он дёргает её голову, и мне кажется, что сейчас и, правда, убьёт её.

– Прошу тебя, не бери грех на душу… не бери, – скулю, обхватывая Гарри за талию, и тяну на себя.

– За неё я тебя прикончу! Я тебя прикончу за Эда! Я не знал тебя всю свою жизнь и лучше бы этого и не произошло! Только приблизься ко мне или к ней ещё раз! Я тебе этот ремень в глотку засуну и заставлю жрать его! – Рычит Гарри, цепляясь пальцами за короткие волосы Нэнси.

– Вот что ты с ним сделала… это ты сделала…

– Заткнись! – Орёт Гарри, отталкивая меня от себя, и распахивает дверь.

– На хрен пошла отсюда! Я предупредил, и мне не жаль отсидеть в тюрьме за твоё убийство, сука! – Толкает её вперёд по лестнице и уже лежащую на земле пинает ногой. Нэнси корчится, стонет и скулит от боли.

Качаю от ужаса головой и отступаю.

– Блять! – Гарри с грохотом закрывает дверь, и его кулак бьёт по стене. Он жмурится от боли и хватается за голову.

– Сука… ненавижу её… – произносит так тихо. Скатывается по стене и обхватывает голову руками.

Меня трясёт от того, что сейчас случилось. Мне страшно за Гарри и безумно жалко его. Моё сердце разрывается, когда вижу его вот таким разбитым и подавленным. Да он больше, чем разбит! Он лупил свою мать чёртовым ремнём, которым она грозилась врезать мне! Такого ада я ещё не видела.

Опускаюсь на колени перед Гарри и прижимаю его голову к себе. Я ничего не говорю, слышу только его сухие всхлипы и целую в волосы. Он раскачивается, а его тело знобит от адреналина. Ему плохо. По моим щекам скатываются слёзы. Какой ужас. Это он терпел всю жизнь, а теперь ответил так, как она заслужила. Мне ни капли не жалко Нэнси, но я боюсь, что она, в отличие от меня, пойдёт в полицию, чтобы отомстить не своему сыну, а мне. Боже мой, почему я даже сейчас чувствую себя лишней?

Гарольд

Стучусь в дверь, слыша громкие разговоры за ней. Меня не волнует это. Я пребываю в странном состоянии. В шоке, наверное. Я никогда раньше так себя не чувствовал. И я не знаю, как к этому правильно относиться сейчас. Моя крутость ни черта, скотина, не помогает…

– Это он? Вещи этого слизняка валяются здесь? – Меня грубо втаскивают в квартиру, и толкают спиной к стене.

– Ферг, а ну, прекрати! Я сотню раз уже объясняла тебе, что здесь происходит! И ты уехал в свою Ирландию! Вот и отправляйся туда снова! – Кричит Лола, пытаясь оттащить от меня огромного парня, зло смотрящего на меня карими глазами. Он, правда, большой. Он очень большой. Что они здесь едят, раз такие переростки?

– О-о-о, я уеду! Я так уеду, что ему мало не покажется… – я вижу, как он заносит кулак для удара по мне, и скучающе перевожу взгляд на его лицо.

– Хочешь, ударь. Да… да, ударь меня. Я не против. Я… мне нужна боль… другая боль. Не внутри, а снаружи. Ударь и бей меня, пока боль не затмит разум, и я не отключусь. Ударь. Мне так больно. Больно… словно в груди застряло что-то острое, и оно буквально разрывает меня. Больно очень… причини мне другую боль. Ударь, – бормочу я.

– Эд? Ты…

– Он что, больной на голову? Он просит избить себя? – Фергюсон недоумённо поворачивает голову к Лоле, продолжая держать меня за гавайскую рубашку.

– Эд, что случилось? Убери уже свой кулак, идиот. Ты что, не видишь, ему плохо?! – Девушка шлёпает парня по плечу и отталкивает его от меня. А я смотрю на Лолу и ничего не вижу, кроме испуганных глаз Джози. Я слышу её крик, тихий голос… слёзы.

– Эй, красавчик, ну ты что? Что у тебя случилось? Ты очень бледный, и тебя немного трясёт, – Лола проводит ладонью по моему лицу, и мне противно.

– Не трогай меня… не прикасайся ко мне. Мне нужно в душ… я могу пойти в душ? Мне нужно помыться. Сейчас помыться нужно. Я грязный весь. Эта вонь… эти слова… я не хочу так, – мотаю головой и отхожу спиной к ванной комнате.

– Да… хм, конечно, Эд. Конечно. Я принесу тебе одежду…

– Я сам принесу ему одежду, а потом вышвырну отсюда.

– Ферг, прекрати! У него что-то плохое случилось! С Джо случилось что-то?!

– С Джо? С той самой Джо… парнем Джо?

– Дебил!

Шатаясь, добираюсь до ванной комнаты под громкий спор ребят и закрываю за собой дверь. Смотрю на свои дрожащие руки, и они горят. Я до сих пор ощущаю твёрдость ремня в них. Чёрт возьми, я ублюдок! Я напугал Джози, и теперь всё… я должен бежать отсюда! Бежать!

Забираюсь под душ и тру свои руки, тело. Хочу отмыться от воспоминаний. Они не мои. Я не буду чудовищем. Я не оно. Я уеду отсюда и затаюсь в Париже. Буду звонить Эду каждую минуту, чтобы он немедленно вернул мои документы и сам вернулся сюда. Если не захочет, позвоню отцу и сдам его, козла такого. Это не моя жизнь… не моя…

Джози… замираю, когда в голове проносится её имя. Мне жаль, что она видела меня в таком состоянии. Мне стыдно. Я потерял всю свою крутость у неё на глазах и превратился в унылое дерьмо, растёкшееся по полу. А она что? Гладила меня по голове и успокаивала своими руками. И меня это взбесило. Очень взбесило. Я не слабый. Мне не нужна эта ласка. Вообще, мне ничего от неё не нужно. Это просто похоть. Я хочу трахнуть её, вот и веду себя, как болван. Но моя игра зашла чересчур далеко.

Выхожу из ванной, переодевшись в свои джинсы, футболку и кеды, уверенный в том, что я всё правильно делаю.

– Эд…

– Закончили, Лола. Не хочу говорить, – резко обрываю её, бросая в сумку свои вещи под пристальным взглядом её бывшего парня, наблюдающего за мной.

– Куда ты идёшь? – Лола пытается перехватить ручку сумки, но я успеваю увернуться.

– Спасибо за всё. Ты была крутой, но не настолько, чтобы я здесь остался. И да, чувак, – указываю на парня, изгибающего брови, когда я обращаюсь к нему, – ты сделай уже выбор. Мозг не трахай ей. Хочешь быть с ней, тогда забирай и никогда не отпускай от себя. Не хочешь быть с ней, и тебе важнее твоё дерьмо и крутость, тогда сваливай и оставь её в покое. Суть жизни проста – ты или трус, или мудак. Я вот трус, который бежит от того, что причиняет ему боль. Для меня важнее моё дерьмо и моя спасительная раковина, но никак не большее. А ты можешь быть и неплохим мудаком, потому что по определению все мужики рождаются мудаками. Они изначально тупые куски грязи, но иногда встречается девушка, готовая увидеть в тебе больше, чем другие. И так ты из мудака вырастаешь в приличного человека. Только вот достоин ли ты быть приличным человеком или же трус, как я, который боится самого себя и того, что чувствует? Удачи, ребята.

Хлопаю дверью и сбегаю вниз. Так, мне нужен билет на поезд до Лондона. Оттуда доеду тоже на поезде до Парижа и позвоню Эду. Не сейчас. Не сегодня. В данную минуту я недостоин ничего, кроме как угрызений чёртовой совести, гложущей меня.

Доезжаю на уродливой старой машине до станции и направляюсь к кассе. Поезд уходит только завтра, сегодня рейсов нет. Прекрасно. Здорово. Ничего. Покупаю билет и возвращаюсь в город. Получу свои деньги за сегодняшнюю и вчерашнюю вечеринки, это поможет мне прожить до приезда Эда. А там пусть хоть всё взорвётся к чертям собачьим.

– Эд? Ты чего так рано? – Удивляется Колл, когда я вхожу в бар.

– Я хочу получить деньги. И это моя последняя вечеринка. Дальше вы поняли суть, работайте сами, – сухо произношу я.

– Ты уходишь? – Хмурится Колл, бросая в ведро тряпку, которой протирал барную стойку.

– Да. Ухожу.

– Куда? Снова будешь пахать в пекарне или…

– Слушай, это не твоё дело, где я буду. Я сообщил тебе о своём решении, и это точка. Проведём сегодняшнюю мексиканскую вечеринку, я верну Джози её «Айпод», и всё, – отрезаю я.

Парень поджимает губы и передёргивает плечами. Он уходит в заднюю комнату, где у него располагается небольшой офис, хотя это просто каморка с коробками. Возвращаясь, протягивает мне конверт, и я открываю его. Четыреста фунтов. Неплохо. Я молодец.

– Тебе привезли костюм для вечеринки, и сейчас приедут ребята, чтобы помочь всё украсить.

– Хорошо.

Запихиваю деньги в задний карман джинсов и направляюсь к колонкам. Там стоит старенький лэптоп Колла, на котором я и собираю треки для вечеринки. Кручу в руках «Айпод» Джози и вставляю в него наушники. Чёртова девчонка. Её музыка проникает в мою кровь, как и она сама. Меня это раздражает. Я злюсь и огрызаюсь на всех, потому что мне плохо. Внутри плохо. Я на взводе. Меня до сих пор долбит адреналин, и я не знаю, как справиться с этим. Для меня это всё чуждо. Не моё… поворачиваю голову и вижу самого себя, танцующего с ней. Мотаю головой, натягивая плакат, который нарисовали ребята. Все ждут моих вечеринок. Все хотят их. И я мог бы зарабатывать на этом. На своей крутости. Только от неё сейчас мало что осталось.

Я стараюсь не вспоминать о том, что случилось утром. Я пытаюсь блокировать ужасные слова Нэнси, обращённые к Джози. Но я прекрасно помню, как вся моя кровь загорелась от ярости и желания разорвать эту женщину за то, что она говорит ей. Крохе. Маленькой девчонке, не показывающей своего страха. Но я чувствовал её страх. Её слабость. Её нежность. Её… любовь? Нельзя меня любить. И я не умею никого любить. Я не создан для этого.

Как легко прятать свои переживания под маской веселья и улыбок. Как легко играть роль, которую я выучил за всю жизнь, быть классным, зажигательным и не обращать ни на кого внимания. Да, только это теперь не я. Я смотрю на всё со стороны. Вижу Лолу с её парнем. Ребята встречают его так радостно и обнимают. Спрашивают, надолго ли он, и Лола показывает дешёвое кольцо на пальце, получая в ответ визг подружек. Перевожу взгляд на Бруно, смеющегося над шутками своих друзей, на Колла, радостно разливающего текилу для клиентов, и болтающего с младшей цыпочкой из семейства Лолы. И каждый здесь принадлежит кому-то. Каждый. Кроме меня. Я лишний. Я в дурацкой рубашке с воланами, трезвый и одинокий среди веселья.

Время подходит к завершению главной части с играми и вопросами, но Джози нет. Она не пришла. Она не пришла, даже чтобы позлить меня. И это хуже, чем если бы она была здесь в бикини. Это словно безразличие ко мне. Оно убивает. Оно меня раздражает. Она не пришла. Её здесь нет. Она не заигрывает с Бруно. Не просит Колла налить ей выпить и не делает вид, что меня здесь нет. Я один среди танцующих пар и смеха. И ведь так было всегда. Вспоминая своё прошлое, я вижу, что ни разу рядом со мной не было кого-то постоянного. Друзья менялись очень часто. Цыпочки были одноразовыми. Места забывались. Время неслось. И среди всего этого я оставался один.

– Эд…

Надеваю наушники и прохожу мимо Лолы. Я иду по улицам тихого и примерного городка, не желающего принимать меня. Я думаю сейчас обо всём. О билете, прожигающем дыру в заднем кармане моих джинсов. О брате, сбежавшем отсюда из-за трусости и своего отношения к этим людям. О себе, узнающем жизнь с другой стороны. О Нэнси, получившей по заслугам. О Джози…

Нажимаю на ручку двери, и так тихо внутри. Горит свет в гостиной и в кухне. Я осматриваю старый, маленький дом и ищу… ищу…

Останавливаюсь в гостиной, и моё сердце сжимается странным давлением внутри. Я смотрю на Джози, вытирающую руки полотенцем. Вокруг неё мука и куча глубоких тарелок. Она поднимает на меня голову, и наши взгляды встречаются. Слабая и осторожная улыбка появляется на её губах. Она восхитительна. Милая, ласковая, нежная, бешеная, полная страсти и умеющая ударить так, что звёздочки в глазах летают. Она уникальная.

– Гарри, – читаю по её губам. И да, я Гарри, я не Эд. Я хочу, чтобы она знала меня, а не брата. Я хочу, чтобы она целовала меня, а не брата. Я хочу, чтобы она привыкла ко мне и к тому неожиданному притяжению, которое существует между нами. Я хочу, чтобы она меня НЕ ненавидела.

Снимаю наушники и выключаю плеер. Кладу его на журнальный столик. Выпрямляюсь, когда Джози подходит ко мне.

– Тебе идёт даже эта смешная рубашка, – шепчет она, дотрагиваясь до пышных, ярких воланов на моей руке.

– Я пришёл, чтобы сказать тебе…

Я уезжаю. Я бегу от тебя и от всего, что здесь встретил. Я не Эд. Я его брат. Мы близнецы. Я всё это время морочил тебе голову, обманывая тебя. И, кажется, я чувствую тот самый клей, о котором ты говорила. Я трус и насильник. Я ужасный человек.