Лина Мур - Между нами

                                         ***

Сквозь сон слышу шаги и голоса на первом этаже, и неохотно переворачиваюсь на спину, закрывая лицо одеялом. Ещё очень рано для подъёма, и я полноценно не отдохнула, практически всю ночь болтая с Гарри и обсуждая наш план по завоеванию аудитории нашего города, и не только. Поэтому мне лень вставать прямо сейчас. Вероятно, Лола или ещё кто-то приехал, чтобы поговорить с Гарри о предстоящих событиях, что меня не особо-то и радует.

– Что за шум? – Удивлённо распахиваю глаза и убираю одеяло с лица.

– Я думала это ты, – шепчу, смотря в сонные глаза парня. Он зевает и, обхватывая мою талию под одеялом, притягивает к себе.

– В любом твоём доме проходной двор, кроха, – бубнит Гарри, потираясь носом о мою щёку.

Голоса приближаются, и в одном из них я узнаю грохочущий и низкий голос папы.

– Боже… боже мой, – испуганно пытаюсь отпихнуть от себя Гарри, но он упрямо стискивает меня руками и мычит. Мои ноги путаются в одеяле, а паника набирает обороты в моём теле.

– Гарри, ты должен одеться прямо сейчас…

– Не хочу. Буду ходить голым, тебе это тоже нравится. Дай ещё немного поспать.

– Гарри, это не мои гости. Это…

Не успеваю договорить, как дверь в мою спальню с грохотом распахивается, и на пороге стоят мои, чёрт возьми, родители.

– Джозефина Фиджеральд! – Подпрыгиваю на месте от яростного крика папы.

– А это ещё кто? – Гарри приподнимается и выглядывает из-за меня.

Немая сцена. У отца открывается рот от шока, мама краснеет и прикрывает ладонью рот, а я готова провалиться сквозь землю, натягивая повыше одеяло, чтобы они не увидели, что мы оба голые.

– Ничего не было… мы… мы просто… спали… клянусь, я девственница, – мямлю я.

– Так, где мой дробовик?

– Папа!

– Чак!

– Это твой отец? Чёрт… и мама? – Гарри моментально откатывается от меня, но кровать здесь не такая большая, как в доме у бабушки, поэтому следом за криком мамы и перекрытием ей пути папе в коридор, раздаётся очередной грохот, а затем кряхтенье.

– Твою ж налево, это больно… я себе бубенчики отбил, – скулит Гарри, опираясь на постель и поднимаясь во весь рост. Мама визжит оттого, что Гарри голый. Он охает и хватает подушку, прикрывая свой пах, а папа…

– Не трогай его! – Кричу я, успевая схватить Гарри за руку и затащить обратно в постель. Закрываю его собой, а надо мной нависает папа. Он меня убьёт.

– Это что такое, я тебя спрашиваю? Это что за бордель ты здесь устроила, пока мы отдыхали? Почему мы получаем неприглядные сообщения о том, что наша дочь превратилась в развратную девицу, да ещё и употребляющую наркотики?! И теперь я вижу какого-то мерзавца в своём доме! Голого, Джозефина!

– Нет… пап, это ложь…

– Вообще-то, я не мерзавец, а вполне себе приятный тип, – подаёт голос Гарри.

Жмурюсь и издаю стон от рычания отца.

– Чак, давай, мы дадим им одеться, а потом всё обсудим внизу, хорошо? Пошли. Джозефина нам всё объяснит. Да, доченька?

Быстро киваю и натягиваю улыбку.

– Чтобы этого засранца здесь не было через минуту!

Дверь хлопает, а я падаю спиной на Гарри, скуля от несправедливости.

– Это твои родители? – Шепчет он.

– А то ты не знаешь. Они раньше времени вернулись и теперь нам обоим головы снесут. Одевайся, – бурчу я, отбрасывая одеяло и поднимаясь на ноги.

– Не так я себе представлял знакомство с родителями моей девушки. Точно не так…

– Идиот! – Возмущённо повышаю голос, швыряя в Гарри джинсы.

– Брось, зато будет что вспомнить. Он же несерьёзно говорил про дробовик?

– Абсолютно серьёзно. Он любит охотиться осенью, у него есть разрешение на хранение в доме оружия. Боже, за что? – Скачу по комнате, быстро натягивая на себя трусики, платье и кеды.

– Эм, у него есть проблемы с Эдвардом?

Поднимаю голову и раздражённо смотрю на него.

– Издеваешься?

– Нет. Лоботомия была, помнишь? И мне нужно знать, к чему готовиться. Вообще, это мой первый раз, когда меня застукали голым в постели девушки. Мало того, я её даже не трахал, – пожимая плечами, Гарри надевает футболку и взъерошивает волосы.

– Смотри сейчас нимб отлетит.

– Кроха, какие отношения между Эдвардом и твоим отцом?

– Он тебя выносит только из-за меня и не любит, когда ты находишься здесь. На самом деле, он тебя терпеть не может и каждый раз уходит, чтобы не видеть твою физиономию.

– Это из-за выпускного бала?

– Ты достаточно в прошлом натворил, так что у тебя рыльце в пушку. Пошли… нет, может быть, через окно вылезти, а? Не хочу я с ними говорить сейчас. Они меня прикончат… они…

– Джози, – Гарри хватает меня за руки, и я хнычу от его тона.

– Мы спустимся вниз, встретимся с твоим бешеным быком, всё объясним и поедем дальше решать наши проблемы. Хватит от них бегать. И мы вместе, помнишь? Не важно, как твой отец относился ко мне раньше, меня это не волнует. Важно то, что у тебя клёвая мама, и она явно на моей стороне, – довольно заключает Гарри.

– Она просто ещё не понимает, в каком дерьме мы оказались, – бубню я, пока он тащит меня к двери.

Мы выходим из моей спальни. Меня трясёт от грозного голоса отца, раздающегося снизу. Почему они так рано вернулись? Я должна была встретить их только после нашего плана по возвращению репутации! Чёрт, за что?

Гарри идёт первым. И я поражаюсь его уверенности. Эд бы предложил сбежать, а этот… новый Эд так непоколебим, что это одновременно и восхищает, и пугает.

– А вот и они. Джозефина, не хочешь познакомить нас с твоим… хм, парнем? – Мама толкает плечом папу и делает шаг к нам, улыбаясь, словно не меня застукали голой несколько минут назад.

– Познакомить? – Переспрашиваю я.

– Я не собираюсь ни с кем знакомиться. Пусть этот наглый тип вываливается вон из моего дома! Где ты его подобрала, Джозефина? Снова решила помочь очередному бездомному типу? Тебе одного мало?! – Кричит отец. Хмурюсь и сильнее сжимаю руку Гарри, прячась за него.

– Кхм, вообще-то, я не очередной, и уж точно меня никто и нигде не подбирал. Обычно меня зовут Эдвардом, но вы можете просто «красавчиком», я буду не против, – прочищая горло, произносит Гарри. Боже, всё, нас прикончат на месте.

– Эдвард? Эдвард Ренайс?! Матерь Божья, как ты изменился! Я даже не признала тебя… ты похудел и стал таким… таким…

– Клёвым? – Ухмыляясь, подсказывает Гарри.

– Эдвард? То есть тебе мало того, что я закрыл глаза на то, что ты живёшь с моей дочерью и постоянно тянешь её назад, так теперь ещё и превратил себя в размалёванную обезьяну непонятно какого пола? – Возмущается папа, наступая на нас. И я тяну Гарри за собой, а он меня обратно. Он так крепко держит мою руку, не позволяя сбежать, что даже больно. Но он стоит. Гордо приподняв подбородок, смотрит в разгневанные глаза моего отца и даже не шевелится.

Я в шоке. До сих пор не знаю, что послужило причиной таких изменений, но Гарри выигрывает. В полной тишине эти двое мужчин смотрят друг другу в глаза, словно ведут только им известный диалог, а у меня ноги трясутся от страха.

– В какое дерьмо ты втянул мою дочь, Эдвард? – Рычит отец.

– Это не я, а вы, для начала.

– То есть я подсадил её на наркотики, как и самого себя? Я ложусь с ней голым в постель после всего, что она вытерпела из-за меня? И я превратил её в наркоманку и девицу лёгкого поведения?

– Чак! – Возмущённо повышает голос мама.

– Вообще-то, я никого ни на что не подсаживал, даже на свой член, если уж мы говорим откровенно. И сплю я всегда голым, Джози тоже. Удачное время и удачное место, вот и всё. А если вы ещё раз назовёте её девицей лёгкого поведения, то при всём моём уважении к вам, Чак, а оно тает с каждой секундой, мне придётся ввязаться с вами в драку, и даже ваш дробовик меня не испугает. Если вы готовы выслушать нас и принять наши объяснения, то я буду честным с вами и расскажу всё так, как было. Если нет, то говорить нам придётся иначе, – охаю от слов Гарри, как и мама, даже папа делает шаг назад, ошеломлённый его словами, да и, вообще, поведением. Вот это да!

За столько лет я впервые начинаю как-то иначе смотреть на Эдварда. Он вырос в моих глазах, и не только в моих. Он так круто поставил моего отца на место, что я даже в голове слов подобрать не могу, насколько обескуражена и безумно горда им. Это новый человек. Человек, с которым я могу ничего не бояться. Человек, которому я могу доверять. Человек, которого очень легко полюбить. Он невероятный!

– Что ж, раз у тебя нашлись яйца, то выйдем и обсудим всё наедине, – бросает вызов папа.

Стискиваю ладонь Гарри.

– Хватит уже трогать мои яйца. Я нормальной ориентации, сэр. И я готов, – Гарри дёргает плечами, отчего папа прищуривается и поджимает губы.

– Может быть…

– Нет, кроха, всё в порядке. Без тебя не уйду, – Гарри быстро чмокает меня в губы, вызывая очередное шипение отца, и отпускает мою руку. Весело подмигивая, выходит с папой на улицу, а я буквально падаю на подлокотник дивана, проводя ладонью по волосам.

– Только не начинай, мам, – шепчу, поднимая голову на неё.

– Я и не собиралась. Просто скажи мне кое-что, и я больше ничего не произнесу по этому поводу, – вопросительно изгибаю брови, ожидая продолжения.

– Он хорош? Я имею в виду живчик в постели?

– Мама! – Издаю стон и спиной падаю на диван, покрываясь горячими красными пятнами.

– Уже и спросить ничего нельзя. Дожила. Я вот не скрываю того, что мой первый раз был на грязном чердаке в доме родителей твоего отца в последнюю ночь перед тем, как он уехал. И я ни о чём не жалею. К тому же был не один раз…

– Боже мой, – закрываю лицо диванной подушкой, слушая в который раз, как прекрасен секс, но с правильным партнёром.

Лучше бы вышла на улицу с Гарри. Мама и её истории – это мучение. Это будет долгое утро… очень долгое.

Джозефина

После изнурительного утра, вылившегося в такой же обед и обиженного отца, не желающего разговаривать со мной, отчего мама пообещала уговорить его помочь нам в воплощении нашего плана по возмездию, мы с Гарри только к четырём часам добрались до моего дома, чтобы обсудить с ребятами точный ход вечеринки и раздать всем задания.

Наш план обрастает не только сложностями, но и отказами некоторых ребят в участии, так как их родители против того, чтобы они общались с нами. В итоге у нас остаются только одиннадцать человек, нереальные идеи Гарри и полное уныние, с поочерёдным плачем то Глории, то Кэсс. От этого напряжения к вечеру все устали, ничего стоящего не получается, поэтому мы решили, что пока займёмся костюмами и выбором музыки, а Колл и Фергюсон попробуют прикинуть антураж сцены и нужную атрибутику. Из-за отсутствия разрешения на продажу алкоголя мы изучили множество законов, и ни в одном из них не сказано, что угощать тоже запрещено. Сегодня ночью Колл должен незаконно пробраться в подвал своего бара и утащить, точнее, украсть оттуда напитки, сиропы, трубочки и алкоголь для вечеринки. Лола и Глория взялись за плакаты и флаеры, которые нам придётся развозить только за час до начала назначенной вечеринки. Это невыполнимо, по моему мнению, но у Гарри горят глаза, и я не могу его разочаровать, поэтому стараюсь позитивно смотреть на комаров, сырость рядом с водой и прохладу, пока мы слушаем треки и отбираем их для шоу.

– Я не смогу, – шепчу, когда он выписывает название песни для нашего сольного выхода.

– Сможешь. У тебя есть руки, ноги и тебе нужно только рот открывать. Поверь в себя так, как ты веришь в меня.

Так вот в том-то и дело, что даже в Гарри я перестала верить. Папа со мной не разговаривает целый день. Жители города продолжают обходить нас стороной, и это всё грозит банкротством моих родителей, а это довольно сильно подрывает веру хотя бы во что-то.

– Это будет выглядеть нелепо, – замечаю я. – Нам не по пятнадцать, чтобы переодеваться и плясать на сцене.

– Кроха, это для общего дела. Если у тебя есть иные идеи, то я выслушаю тебя. Но, по своим наблюдениям, знаю, что ты предпочла бы сейчас же свалить отсюда и спрятаться, поэтому будем следовать моей задумке.

– А если не выгорит? Если мы не соберём нужное количество подписей, или нас попросту прикроют? – Горько спрашиваю его.

– Позитивный настрой, Джози. Никаких «не выгорит» и «нелепо». Порой надо выглядеть смешным, чтобы чего-то добиться. Это не так унизительно, как тебе кажется. Я плясал на барной стойке, наряжался, как чёртов клоун, проводя вечеринки, и скажу тебе, что всем плевать на это, главное, то, что ты несёшь в массы. А мы можем довольно много сказать им, поэтому и обретём голос. Не дрейфь, салага, – Гарри мягко толкает меня плечом, и я слабо улыбаюсь.

– «Мадагаскар». Ненавижу то, что ты теперь стал воплощать все мои безумные идеи, – кривлюсь я.

– Это не может меня не радовать. Значит, я парень твоей мечты? – Гарри откладывает «Айпод» и поворачивается ко мне.