Она продолжила свою мысль: для кого-то наличие или отсутствие нужного органа и его совместимость могли быть вопросом жизни и смерти. Люди умирают, потому что не могут вовремя получить почку или печень. Кто-то, располагающий достаточными финансовыми возможностями, мог заказать похищение человека в состоянии необратимой комы, чтобы спасти, например, своего ребенка или себя самого.

Пильгез счел этот след сложным, но допустимым, Наталия не видела в своей теории особой сложности, для Пильгеза же эта сложность заключалась в том, что круг подозреваемых существенно расширялся, придется искать не обязательно преступника. Чтобы выжить самому либо спасти ребенка, многие способны поддаться соблазну пожертвовать кем-то, кто признан клинически мертвым. Преступник мог считать, что к нему неприменимо понятие убийства – если учитывать конечную цель.

– Ты полагаешь, что следует прочесать все клиники и искать богатого пациента, ожидающего донорского органа? – спросила она.

– Я и не надеюсь; это муравьиная работа и в крайне деликатной области.

Мобильник Наталии зазвонил, она включила его, внимательно выслушала, что-то записала на салфетке и поблагодарила собеседника.

– Кто это?

– Из службы контроля, тот, с кем я недавно разговаривала.

– И что?

Контролеру пришло в голову передать сообщение ночным патрулям, просто чтобы проверить, не заметил ли кто-нибудь чего-то подозрительного в связи с машиной скорой помощи, не внеся этого в рапорт.

– И что?

– А то, что мысль оказалась отличной. Один из патрулей засек и отследил допотопную «скорую помощь», которая вчера вечером ездила кругами по кварталам Грин-стрит, Филберт и Юнион-стрит.

– Чую знакомый запах…

– Они остановили парня за рулем этой «скорой», и он рассказал, что машина отправляется на покой после десяти лет беспорочной службы. Они подумали, что водитель привязался к своей колымаге и тянет время, прежде чем в последний раз отвести в гараж.

– Какая модель?

– «Форд», семьдесят первая модель.

Пильгез быстро подсчитал в уме. Если «форд», отправленный на свалку вчера вечером после десяти лет работы, был произведен в семьдесят первом году, думается, что его должны были одиннадцать лет хранить в целлофане, прежде чем начать использовать. Шофер просто вешал лапшу на уши полицейским. След был у Пильгеза в руках.

– Есть кое-что еще лучше, – добавила Наталия.

– Что?

– Они проследили его до гаража, куда он поставил «скорую». И у них есть адрес. Хочешь, отправимся туда прямо сейчас?

– Нет, завтра утром, гараж наверняка закрыт, а без ордера я ничего не смогу сделать. И потом, я хотел бы там появиться, не привлекая особого внимания. Мне нужно заловить не «скорую», а тех типов, которые ею воспользовались.

Пильгез заплатил по счету. Они вышли и остановились на тротуаре. Место, где засекли «скорую помощь», находилось через перекресток от того, где они только что ужинали, и Джордж поглядывал в конец улицы, будто пытаясь различить туманный образ.

– Знаешь, чего бы мне хотелось? – спросила Наталия.

– Нет, но ты мне сейчас скажешь.

– Чтобы ты переночевал у меня, сегодня мне не хочется спать одной.

– У тебя имеется зубная щетка?

– У меня осталась твоя!

– Идем, я тоже хотел остаться с тобой сегодня. Уже много времени прошло.

– С прошлого четверга.

– Вот я и говорю.

***

Вторник прошел плодотворно. Встретившись с миссис Клайн, он отмел все подозрения в ее адрес, узнав, что медики сами предлагали поставить точку. Уже два года закон закрывал глаза в подобных случаях.

Мать готова была сотрудничать. Она была потрясена по-настоящему. Пильгез умел отличать людей искренних от тех, кто изображал страдания. Миссис Клайн совершенно не подходила на роль человека, способного организовать подобную операцию.

В гараже Пильгез обнаружил подозреваемую «скорую помощь». Оказалось, предприятие специализировалось на ремонте машин срочных служб. Там работало около сорока механиков и человек десять администрации. Итого около пятидесяти потенциальных подозреваемых.

Хозяин внимательно выслушал инспектора и задал только один вопрос – почему преступники благовоспитанно вернули машину на место. Пильгез пояснил, что кража привлекла бы излишнее внимание полицейских. Возможно, кто-то из работников гаража был замешан в деле и надеялся, что заимствование пройдет незамеченным. Надо искать соучастников. Тем более что на замочной скважине не было следов взлома.

Пильгез спросил у хозяина, чем могли руководствоваться злоумышленники, выбирая именно эту колымагу. В ответ он услышал, что она была единственной на ходу. На вопрос, возможно ли, чтобы кто-то забрал ключ и изготовил дубликат на протяжении дня, хозяин ответил положительно. Таким образом, под подозрение попадали все. Пильгез попросил выдать ему личные дела персонала и личные дела тех служащих, кто покинул гараж за последние два года. В участок он вернулся около двух часов дня. Наталия еще не пришла с обеда, и он погрузился в глубокое изучение пятидесяти семи коричневых папок.

***

Наталия появилась ближе к трем часам, с новой прической, готовая к саркастическим замечаниям Джорджа.

– Помолчи, Джордж, сейчас ты скажешь какую-нибудь глупость, – заявила она, входя и даже еще не положив сумочку.

Пильгез поднял глаза от бумаг, оглядел Наталию и выдавил улыбку. Наталия, не дожидаясь, пока Пильгез заговорит, подошла к нему и прижала указательный палец к его губам, чтобы не дать открыть рот:

– У меня есть нечто, что заинтересует тебя куда больше моей прически, но я расскажу, только если ты воздержишься от комментариев, идет?

Он сделал вид, что ему заткнули рот кляпом, и издал утробный звук, означающий, что уговор принят.

Она убрала палец.

– Звонила миссис Клайн, она вспомнила одну деталь, которая может оказаться важной, и просила тебя перезвонить. Она дома и ждет твоего звонка.

– Но мне ужасно нравится твоя прическа, и она тебе очень идет.

Наталия улыбнулась и отошла к своему столу.

***

Миссис Клайн по телефону пересказала Пильгезу странный разговор с молодым человеком, случайно встреченным на набережной.

Она подробно описала встречу с неким молодым архитектором, который якобы познакомился с Лорэн в отделении неотложной помощи, когда порезал руку. Он утверждал, что часто обедал с Лорэн. Собака вроде узнала его. Но ей показалось маловероятным, чтобы дочь ни разу не обмолвилась о нем, особенно если, как он говорил, встречи длились два года.

– Получается, что вы предлагаете мне отыскать некоего архитектора, который порезался два года назад, которого лечила ваша дочь и которого мы должны подозревать, потому что во время случайной встречи с вами он выразил крайнее несогласие с идеей эвтаназии?

– Вам это не кажется серьезным следом? – спросила она.

– Нет, не кажется! – И он повесил трубку.

– Ну и в чем дело? – поинтересовалась Наталия.

– Это здорово, что ты немного подрезала волосы.

– Понятно, рано обрадовались.

Пильгез опять погрузился в личные дела служащих гаража, но ни в одном не содержалось ничего наводящего на подозрения. Раздосадованный, он схватил телефонную трубку и, зажав ее между ухом и подбородком, набрал номер госпиталя. Оператор подошла на девятом гудке.

– Да уж, с вами лучше не умирать!

– А с этим следует обращаться непосредственно в морг, – не задержалась с ответом дежурная.

Пильгез представился и спросил, позволяет ли ее информационная система найти данные обращений в неотложную службу – по отделениям и по типу ранений.

– Зависит от периода, который вас интересует, – ответила она и добавила, что медицинская тайна в любом случае не позволяет ей выдавать подобного рода информацию, тем более по телефону.

Он швырнул трубку, не дав ей договорить, схватил плащ и быстрым шагом направился к машине. Промчался через весь город с мигалкой на крыше и завывающей сиреной. Не прошло и десяти минут, как он прибыл в Мемориальный госпиталь и предстал перед дежурной в приемном покое.

– Вы попросили меня найти молодую женщину в коме, которую у вас изъяли в ночь с воскресенья на понедельник, так что или мне здесь будут помогать и перестанут давить на нервы россказнями о залежалых врачебных тайнах, или я займусь другим.

– Чем я могу вам помочь? – спросила Ярковицки, появляясь в дверном проеме.

– Сказать мне, могут ли ваши компьютеры найти архитектора, который поранился и попал на прием к вашей исчезнувшей коллеге.

– За какое время смотреть?

– Возьмем два года.

Она склонилась над компьютером и нажала несколько клавиш на клавиатуре.

– Сейчас проверим данные на поступавших и поищем архитектора, – сказала она. – Это займет несколько минут.

– Я жду.

Экран вынес вердикт за шесть минут. Ни один архитектор с такого рода повреждениями не проходил лечения за последние два года.

– Вы уверены?

Она была категорически уверена, графа «профессия» подлежала обязательному заполнению из-за страховок и статистики профессионального травматизма. Пильгез поблагодарил и поехал в участок. Не отрывая взгляд от дороги, он взял мобильник и набрал номер Наталии.

– Посмотри, не живет ли какой-нибудь архитектор в группе домов, рядом с которой засекли «скорую помощь».

– То есть Юнион, Филберт и Грин?

– И Вебстер, но глянь заодно и две прилегающие улицы.

– Я тебе перезвоню, – сказала она.

Запросу соответствовал адрес только одного архитектора.

Пильгез задумался на несколько секунд и обратился к Наталии:

– У нас нет лишнего стажера на эти дни? Пришли мне одного, пусть подежурит у дома того архитектора, который живет внутри квадрата, и пусть постарается раздобыть его фотографию, когда тот вернется домой.

***

В среду утром Пильгез узнал, что дежурство стажера закончилось неудачей – нужный человек ночью домой не вернулся.

– Ладно, – сказал инспектор стажеру, – к вечеру положишь мне на стол все, что касается этого типа: возраст, педик он или нет, употребляет ли наркоту, где работает, есть ли у него собака, кошка, попугай, где он в данный момент, где учился, служил ли в армии, все его страстишки. Позвонишь армейским, в ФБР, мне плевать, но я должен все знать.

– Я сам гомосексуалист, инспектор! – возразил стажер не без некоторой гордости. – Но это мне не помешает выполнить задание.

***

В среду утром солнце взошло над Кармелом в легкой дымке. Лорэн проснулась рано. Она вышла из комнаты, чтобы не будить Артура, и теперь бесилась от собственной неспособности приготовить ему хотя бы самый простенький завтрак. Тем острее она радовалась тому, что он мог прикасаться к ней, чувствовать ее и любить как живую женщину.

Лорэн столкнулась с чередой явлений, понять которые никогда не могла. И вспомнила, как отец однажды сказал ей: «Формулу можно вывести, только решив множество уравнений. Нет ничего невозможного, лишь границы нашего рассудка определяют некоторые вещи как непостижимые. Это вопрос времени и рамок, в которые заключен наш мозг. Пересадить сердце, заставить летать самолет, который весит триста пятьдесят тонн, ходить по Луне – это потребовало много труда, но главное – воображения. Поэтому, когда наши высоколобые ученые утверждают, что невозможно пересадить мозг, передвигаться со скоростью света, клонировать человеческое существо, я говорю себе, что они просто не научились понимать, что возможно все, это лишь вопрос времени – времени, которое потребуется, чтобы придумать, как это сделать».

Все, что Лорэн переживала сейчас на собственном опыте, было нелогично, необъяснимо, противоречило основам ее научных знаний. Но это было. Кроме того, в последние два дня она занималась любовью с мужчиной, испытывая чувства и ощущения, каких не знала никогда, даже когда ее тело и душа были едины.

Она смотрела, как прекрасный огненный шар всплывает над горизонтом, и думала об одном – только бы все это не кончалось.

***

Артур проснулся чуть позже, не нашел Лорэн в постели, накинул халат и вышел на крыльцо. Он обнаружил Лорэн на скале и обнял, прежде чем она заметила, как он подошел.

– Это впечатляет, – сказал он.

– Знаешь, я думаю, что поскольку будущее мы себе представить не можем, то могли бы закрыть чемодан и жить настоящим. Хочешь кофе?

– Полагаю, кофе просто необходим. А потом я поведу тебя посмотреть на ушастых тюленей, как они купаются у скал на мысе.

– Настоящие ушастые тюлени?

– И тюлени, и пеликаны… А ты разве никогда еще не бывала здесь?