— Хорошо, я приду. Во сколько начало?

— В двадцать ноль-ноль.

— У меня спектакль.

— Ты же во вводе играешь. Скажи Валерке, чтобы тебя заменил.

— Посмотрим.

— Стоп. У тебя нет спектакля. Ты на следующий день играешь. Так что пусть Валерка тоже приходит.

— Все-то ты знаешь. Хорошо, я обязательно приду. Пока.

— Пока.

Я еще полчаса переваривала сказанное. Почему именно мне Морозов предложил роль, пусть и эпизодическую? С одной стороны, это тешило самолюбие, с другой — было очень ответственно. Неужели такая проблема найти замену? Что ж, посмотрим, что из этого получится. Но до конца прокрутить ситуацию мне не удалось — зазвонил телефон.

— Привет! Только не говори, что ты спишь. — Это была Рита.

— Вообще-то собираюсь.

— Ты не знаешь, как зовут дочку Татьяны Максимовой?

— Нет, не знаю.

— Плохо. Не знать — я и без тебя не знаю.

— Это надо было выяснять в два часа ночи?

— А почему нет? В два часа дня мне это уже не очень будет нужно.

— Тут такое дело. На той неделе юбилей «Столичной жизни». Приходи. Если что-то напишешь — хорошо. Нет — просто развеешься.

— Я подумаю.

— Думай. Только позвони потом.

— Хорошо. Пока.

— Пока.


Вечером предстоял юбилей газеты. Надо было приехать чуть пораньше, чтобы разделаться с последними приготовлениями. Предполагалось, что Морозов приедет к восьми, как все гости, но он решил ехать со мной.

Я никак не могла собраться с мыслями и начать хоть что-то делать. Наверное, потому, что не выспалась. Давно заметила: если мне предстоит ответственное мероприятие, вряд ли смогу сразу заснуть. Как я себя ни уговариваю, организм не слушается. Так и на этот раз провертелась полночи. В итоге проснулась окончательно в восемь утра, поняв, что больше не хочу спать. Я слонялась по квартире, не зная, чем себя занять — целый день впереди. Не спеша выпила кофе, пощелкала по телеканалам и ничего интересного там не обнаружила. С десяти часов начались звонки: у кого списки гостей? Какие изменения? Сколько места оставлять на полосе под праздничный репортаж? К полудню голова шла кругом. К двум часам я уже слабо что соображала, потому что непрерывно говорила по двум телефонам — городскому и мобильному. Еще через час я начала смотреть на часы, ожидая приезда Морозова.

Время от времени меня одолевали невеселые мысли: как все пройдет? Не будет ли перебора с накладками? Очень не хотелось неприятных сюрпризов. Но звонки не давали поддаться пессимистическому настроению. Звонили коллеги, я созванивалась с гостями, окончательно уточняя списки. Некоторые друзья, узнав в последний момент о мероприятии, пытались «упасть на хвост». Но зал не резиновый, и я, к сожалению, не могла провести всех желающих.

Кот безуспешно пытался привлечь к себе внимание: он выспался, поел, и теперь ему было скучно. Но я не могла пойти у него на поводу. Надо было утрясти возникшие в последний момент вопросы и собираться.

Отвлекали постоянно. Телефон не умолкал. Те, кто не мог пробиться, звонили на мобильный и тиранили пейджер. Из записей на разрозненных листочках складывалась картина предстоящего вечера.

Надо было собираться. Вдумчиво и не спеша. Все-таки мероприятие ответственное.

— Привет! Список приглашенных у тебя? — Это был Димка.

— У Макса.

— Он сказал, что этим ты занимаешься.

— А почему я узнаю об этом сегодня и сейчас?

— Мы утром разговаривали, он сказал, что список у тебя.

— Ну, я еще поговорю с этим мурзиком! Я могу лишь сказать, кого приглашала я.

— А больше ничего и не надо.

— Дим, ты так больше не шути. Мне сейчас не до этого.

— Так я тебя и спрашиваю про наш список.

— Ты же себе распечатал?

— Но ты же вносила какие-то правки?

— Поменяла Феликса на Валеру Килеева, Андреева — на Алешину.

— Понял. Кстати, ты не знаешь, где Макс? Я его потерял.

— Я тоже найти не могу. Может, уже в дороге? Извини, в дверь звонят. До встречи.

— Пока.

Это был Морозов.

— Ты еще не готова?!

— У нас есть еще полчаса. Успеем.

— Ну, смотри.

— Кофе хочешь?

— Да. У тебя классно получается. Научи.

— Принцип такой же, как и при заварке чая: евреи, не жалейте заварки.

— И все?

— И все. Утренний кофе, например, я варю из расчета две-три ложки с горкой на чашку. Конечно, это на любителя. Приходилось слышать, что это пить нельзя, — этим можно только заборы красить, но тут уж кому как.

Я сварила кофе и пошла за косметичкой.

По такому поводу, как юбилей родной газеты, хотелось принарядиться. А то тусовок до фига — каждый день, а вечернее платье надеть некуда. Парадокс. Но вместе с тем я понимала, что предстоит много беготни и одежда должна быть комфортной. Да и декольте не наденешь — не лето. Задача. Когда женщина говорит, что ей нечего надеть, значит, у нее закончилось все новое. Может быть. И тут я вспомнила про красный костюм из тонкого трикотажа — косая юбка и свободная, не сковывающая движений кофта. Очень вовремя. Купила его месяц назад, и все не было повода «выгулять». Из аксессуаров — коралловая нитка бус и перстень. Все совпало по цвету, даже по тону. Просто удивительно.

— Тебе нравится? — спросила я у Морозова.

Он посмотрел сначала немного оценивающе, потом глаза загорелись, и он выпалил:

— Да!

Я не рискнула надеть бархатное платье со множеством крючков на корсете. Самой с ними было неудобно возиться, а Морозов не справился бы. Почему-то мужчины никак не могут усвоить, как это устроено.

Пока Морозов пил кофе, я рисовала лицо. Мне было не до условностей. Он с интересом наблюдал за моими манипуляциями. Через двадцать минут мы вышли. Благодаря собранности Морозова нам удалось не опоздать. Опоздания раздражали его, и он делал попытки заняться моим воспитанием. В частности, учил приходить на назначенные встречи вовремя.

Ресторан выбрали не самый простой, но и не самый пафосный. Мне приходилось здесь бывать несколько раз на светских мероприятиях. Ресторан открылся пару месяцев назад и был известен не всем. Пришлось подробно объяснять его месторасположение. Это было двухэтажное здание, стоящее вдали от шумной магистрали.

На первом этаже располагались эстрада, бар, плетеные кресла, расставленные в художественном беспорядке на свободном пространстве, и имитация летнего кафе какого-то приморского городка: столики стояли у стены на небольшом постаменте под своеобразным навесом. Оригинальная кирпичная кладка навевала мысли о средневековом замке. Витая чугунная лестница на второй этаж усиливала впечатление.

На втором этаже были в основном деревянные столы и скамьи — эти места рассчитаны на большие компании. Были столики на четверых и маленькие, в глубине зала, на двоих. Прямо над баром находилась вставка из оргстекла, совсем рядом с ней стоял столик. На одной вечеринке мы с друзьями сидели именно за ним. Когда происходящее переставало нас интересовать, мы смотрели на шеренги бутылок и разлитые по бокалам напитки. Картина завораживала и поднимала настроение.

В нескольких метрах от нашего убежища была еще одна лестница наверх. Там, вдали от посторонних глаз на небольшой площадке, стоял один столик, очевидно, для компании VIP-гостей, как решили мы тогда и не ошиблись. Созерцание бара прервали размышления одной кинодивы о том, как пройти по стеклянной вставке. Другого варианта спуститься вниз не было. Дело в том, что на актрисе была мини-юбка, так что барменам представлялась изумительная картина. Ее муж, известный актер и продюсер, потом добродушно подтрунивал над супругой весь вечер.

Поскольку ресторан открылся недавно, официанты еще не были испорчены: обращались к посетителям вежливо и обслуживали быстро. Это тоже сыграло свою роль, когда мы решали, где будем отмечать юбилей редакции.

Макс, Димка, Алина и ребята из отдела информации были уже на месте. Наше появление вызвало оживление. И тут я на какое-то мгновение испугалась, что Димка и Морозов начнут опять конфликтовать. Эта картинка очень ярко предстала перед глазами. Они лишь сдержанно поздоровались. До начала мероприятия оставалось еще минут сорок. Морозов сначала о чем-то поговорил с Алиной, потом с отвсеком. У меня были свои дела, так что я ему не мешала. Теперь он сел за столик и молча наблюдал за нашей суетой. Народ потихоньку подтягивался. Появились первые гости. Тут надо было быть начеку: не посадить за один стол людей, которые здороваются друг с другом лишь из вежливости, или не здороваются вообще, предпочитая не замечать друг друга, или делают вид, что не знакомы вовсе. Такое в светской тусовке встречалось сплошь и рядом. По совету Макса мы заранее распределили места. Так что теперь, когда мало кто ориентировался в этой суматохе, оставалось лишь следовать ранее задуманному. Никто из гостей особо не сопротивлялся, поскольку наши расчеты оказались точными. Мы подошли к мероприятию со знанием дела и максимальной ответственностью. Лично я устала от скандалов, и мне не хотелось, чтобы кто-то, работая на публику, стал выкидывать номера. Все шло по заранее разработанному сценарию. Было ясно, что друзьям, которые давно не виделись и встретились на нашем мероприятии, будет о чем поговорить сегодня вечером.

Морозов «выдернул» меня из этой круговерти:

— Пусть мужчины потрудятся. Сядь отдохни.

— Андрюш, еще пять минут, и все начнется. Подожди.

— Ты начальница или где?

— Но ведь это общий праздник. Да и не умею я командовать и при этом ничего не делать. Сейчас подойду.

Кажется, он не совсем понял меня. Через десять минут я прибежала. За нашим столиком, кроме Морозова, сидел Килеев с женой Ладой.

— Привет! Как оно, ничего?

— Привет! Да помаленьку. Какая ты сегодня «вся такая, блин, такая»…

— Тусовка… Андрей, наливай, что ли.

— Тебе чего?

— А то ты не знаешь.

— Красного или белого?

— Красного.

Алина, как главный редактор, весь вечер принимала поздравления. Она была дамой честолюбивой, и повышенное внимание, безусловно, ей льстило. Праздник был в самом разгаре. Тут на сцену вышел Морозов. Зал замер. Морозов нечасто появлялся на светских вечеринках, так что многие были заинтригованы: как удалось его заманить? Многие знали, что у Морозова непростой характер и от него можно ожидать всего. Если ему что-то не нравилось, он говорил об этом прямо, невзирая ни на что. Но на этот раз он разочаровал тех, кто ожидал «подстав» и скандала.

— Спасибо «Столичной жизни» за то, что за время своего существования вы так и не вмешались в мою жизнь. А если это и случалось, то очень тактично. Я и не заметил. И признаться, не страдал от этого. Отдельное спасибо редактору светской хроники.

Он вытащил меня на сцену и вручил невероятной красоты букет. Мы раскланялись и под аплодисменты вместе ушли со сцены.

— Ты понимаешь, что ты сделал?

— Опять что-то не так?

— Спасибо, конечно. Но теперь от Алины можно ждать любой подлянки. Она-то ждала комплиментов в свой адрес.

— Я об этом позаботился.

— Андрюх, это принародно надо было сделать, — вмешался Валера. — Выйти на сцену и публично, в микрофон, желательно на камеру, наговорить о ней всякого хорошего.

— Да Бог с ней! Давайте сменим тему. Мы так давно не собирались вместе!

Краем глаза я увидела трех фотографов, суетившихся около Морозова и Килеева. Работают ребята и работают. Я не придала этому значения. Морозов и Валера с удовольствием им позировали, а мы болтали с Ладой. Обычные женские разговоры обо всем и ни о чем.

Расходились мы уже около часа ночи. Следующий день был выходным, можно отоспаться. Морозов только вечером поедет в театр. Я уговорила поехать ко мне.

— Я и так редко бываю дома. У тебя нас опять одолеют звонки. Меня вряд ли кто будет искать, я почти всех видела сегодня, со всеми пообщалась. Да и кота жалко — целыми днями один дома.

— Хорошо, уговорила.

Конечно, сразу лечь спать не удалось. Разговоры на кухне затянулись на полтора часа. О работе, об общих знакомых, о каких-то проблемах «в мировом масштабе»… Я любила эти разговоры. Они никогда не были банальными и скучными. Мы постоянно открывали друг в друге что-то новое, и каждый из нас узнавал что-то новое о себе.

Весь следующий день мы балбесничали. Телефон молчал. Мобильники мы отключили. Наконец-то можно расслабиться и ни о чем не думать, никуда не спешить. После долгого утомительного марафона навалилась «нехочуха». «В лом» было абсолютно все. Мы смотрели видак и ели мороженое. А потом воздух опять «сплющился» и накалился, пространство и время перестали существовать…