Вадим перевел дух и тут же ощутил мелкое потряхивание, что означало: самолет порулил к взлетно-посадочной полосе. Экипаж приступил к выполнению обязательных предполетных процедур: в динамиках прохрипело стандартное приветствие, стюардессы вооружились искусственными улыбками и, активно жестикулируя, принялись объяснять правила безопасности в полете. Скользнув по ним усталым взглядом, он прикрыл глаза, восстанавливая дыхание, несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул.

«Чертовы пробки! — принялся он ругать про себя виновных в своем опоздании. — Пятница, вечер… И куда может ехать народ, когда зима на носу, дачный сезон давно закончился, а на улице сплошная мерзость? Одно слово — Москва. Если только пятая часть этого мегаполиса одновременно сядет в машины и тронется с места — дальше десяти метров никто не проедет. В Минске пока полегче, хотя с каждым годом все больше машин… Хорошо, что успел, — открыв глаза, бросил он оценивающий взгляд на ближайшую к нему стюардессу, разочарованно вздохнул и посмотрел на часы: — Если завтра выедем в пять утра, к семи будем на месте. Михалыч обещал дождаться. Интересно, появится Колесников на охоте? В свете последних событий — вряд ли… Любопытно, однако, чем закончилась история с Полевыми? Один хлопнул дверью, другая напилась в драбадан. И в этом смысл брака? — скептически усмехнулся он. — Госпожа Колесникова тоже хороша: того и гляди наставит рога мужу. Внешне, возможно, Проскурина подружке и проигрывает, но цепляет другим: остроумна, рассудительна, сдержанна. Самоорганизация, умение принимать решения, широкий кругозор. Склонна к самопожертвованию, если того потребуют обстоятельства… И что ее может связывать с этими женщинами? Да-а-а… Женская дружба — непостижимая вещь…»


Три молодые женщины, неожиданно объявившиеся в памятную субботу у дома Михалыча, поначалу вызвали у Вадима вполне понятное удивление и любопытство: кто такие и что им здесь нужно? Настроение у него в тот момент было хуже некуда (промазал в кабана с пятидесяти метров!), а потому утешения ради решил немного поразвлечься. Но для начала следовало понаблюдать и определиться, с кем из трех знакомиться.

Первый вывод сделать было несложно: дамочки приехали за мужьями. В охотничью компанию редко вводят любовниц, а уж к Михалычу — тем более: строг к этому делу, как никто другой. Так что с двумя дамами он разобрался быстро: вспомнил, что видел где-то обеих с мужьями. А вот с их подружкой вышла заминка: миловидная светловолосая дамочка, похоже, никого не искала и ни к кому не торопилась. Расслаблена, ни тебе лишних слов, ни движений, никакой косметики, да и одета совсем без изысков.

«Похоже, местная. И здесь она одна», — сделал он вывод.

Тут же в ход пошел достаточно провокационный способ знакомства, когда либо сразу отвечали согласием продолжить общение, либо, что случалось крайне редко, гордо отворачивались.

Пробный шар в виде самодовольной краткой характеристики себя любимого был брошен, и дама избрала второй путь — категорически отказалась продолжать беседу. Судя по говору, дамочка была городская и по странному совпадению оказалась Екатериной Александровной (так звали потенциального московского партнера — известную бизнес-леди, которая предложила Вадиму заманчивый проект, и он над ним сейчас ломал голову).

Все вместе его неожиданно зацепило: и то, что ошибся в выводах, и ее отказ, и совпадение имени-отчества. Правда, ненадолго, так как в это время им самим заинтересовались. Эффектная брюнетка, жена банкира Колесникова, явно была настроена на флирт. Похоже, что она так же, как и он, желала поразвлечься.

«„Охотница-дилетантка“, — окрестил он про себя молодую женщину, быстро выяснив, что, кроме непоколебимой уверенности в своих чарах, та ничем не сможет его удивить. — Но дамочка настырная, — внимательнее присмотревшись к супруге Колесникова, сделал он очередной вывод. — Капризна, избалована… Надо быть с ней поделикатней. Хороша девочка, слов нет, но когда-нибудь доиграется».

Они не были знакомы, так что все могло сложиться в его пользу. Однако мешало одно «но»: Колесникова нельзя злить, опасно даже делать вид, что он покусился на его добычу, его собственность. И Вадим выбрал другую тактику: потакая желанию одной, повлиять на поведение другой, его проигнорировавшей. Заставить ее подспудно включиться в борьбу за мужское внимание. Всего-то и требуется ненадолго сделать женщин соперницами. Давно известный прием. Все веселее, чем сидеть одному с микроскопом и искать личинки паразитов!

Поначалу все шло как по маслу: Леночка живо откликнулась на его приглашение к флирту. Но вот ее подруга-гордячка снова категорически не согласилась с отведенной ей ролью и на попытки втянуть в разговор отвечала ледяным равнодушием. Ничего не оставалось, как спровоцировать ее на спор. Редкая дама отказывалась принять в нем участие, особенно если тема предлагалась актуальная: в чем смысл охоты? На этот раз получилось: так и не поняв, что в данный момент «охотятся» на нее, холодная и неприступная с виду дамочка с жаром включилась в спор и проиграла. Правило старо как мир: когда охотишься на серьезного зверя, не обольщайся первыми признаками успеха, не позволяй себе пьянеть от предчувствия близкой победы!

По всем статьям выиграв спор, неожиданно для себя Вадим не почувствовал радости победителя. Наоборот, стало совестно. Все его четкие и лаконичные формулировки рождались не с пылу-жару — они были давно заготовлены, обкатаны, апробированы на других женщинах. Она же шла вслепую, на ощупь, следуя собственной логике, опыту, интуиции. На фоне внешнего контраста с ее яркой, но недалекой, по мнению Вадима, подругой по глубине интеллекта Катя выглядела на голову выше. Скорее всего, будь тема известна заранее, она не просто дала бы бой в дискуссии, но и, вынудив соперника обороняться, а значит, совершать ошибки, могла победить.

Все вместе взятое заставило его иначе посмотреть на эту женщину, теперь уже изучающе: завораживающая женственность, необычная, а вернее, непривычная естественность. Она не играла, не кокетничала, из кожи вон не лезла, чтобы понравиться, привлечь внимание, и это только подкупало и вызывало интерес. Правда, одно обстоятельство едва все не испортило: Екатерина Проскурина оказалась журналисткой, а с журналистами у него были свои счеты…

Тем не менее спустя несколько часов они, тайно перемигиваясь, уже выходили на студеный воздух покурить, что-то друг другу рассказывали, шутили, смеялись. В один из моментов слегка опьяневшему Вадиму вдруг захотелось ее обнять, поцеловать, что он, в общем, и сделал. Отреагировав робкой взаимностью, женщина отстранилась, смутилась, покраснела, в разговоре возникла трогательная неловкость, напомнившая ему давно забытый период первой влюбленности: романтично, чисто, нежно. И в этом была своя прелесть.

Не сказать, что он за столом хватил лишнего, но, пожалуй, впервые за долгие годы был опьянен чем-то другим, а потому не пытался анализировать ни чье-то поведение, ни свое собственное. Уже само по себе это было удивительно!

Как хороший охотник, Ладышев на уровне интуиции всегда чувствовал, когда начинали «охотиться» на него, да и на отношения мужчины и женщины научился смотреть исключительно с этой точки зрения. Но здесь и не пахло охотой, как и не было никаких тайных желаний! Он просто плыл по течению чувств и эмоций, ощущал себя хорошо и комфортно рядом с этой женщиной. Давно с ним такого не случалось.

«Прихоти судьбы, — попытавшись разгрузить затекшую в неудобном кресле спину, продолжал анализ событий Вадим. — Едва успел выкинуть из головы субботний вечер, как на тебе: Колесникова со своей кошкой, затем Полевая в пьяном угаре и сердобольная Екатерина Проскурина… Да и сам вдруг так разжалобился…»

В среду вечером он неожиданно оказался в давно забытой роли — спасателя, спасителя, врачевателя. Конечно, ничто человеческое нам не чуждо: он мог кого-то пожалеть, помочь, посочувствовать. Но не настолько же, чтобы рушить собственные планы!

А здесь словно что-то всколыхнулось, словно случилось в душе маленькое землетрясение, позволившее вырваться наружу закованным в прочную броню, давно забытым чувствам сострадания, желания облегчить чужие муки, чужую боль… При этом пришлось себя сдерживать и контролировать: скольких трудов стоило успокоить бешено колотившееся сердце, пока ставил капельницу! Руки не слушались, вены не просматривались, а тут еще эта женщина, ее странный взгляд: смотрит будто на божество. И он весь как на ладони: открыт, беззащитен… Давно на него так не смотрели! И как, выходит, он истосковался по такому взгляду!

Короче, расслабился, «поплыл», даже работу предложил, словно в благодарность. И, как результат, получил отказ. А от отказов за последние десять лет он отвык…

Вздохнув, Вадим почувствовал, что самолет начал снижение, открыл глаза и взглянул на часы.

«Вовремя… Хватит думать о всякой ерунде! И без того тяжелая неделя выдалась, устал до чертиков! А все началось с досадного промаха в кабана. Практически в упор стрелял и промазал. Надо прицел проверить… Отдохнуть не мешало бы, отоспаться, но и от охоты отказываться нельзя: сам звонил, договаривался. Андрюха, опять же, отгулы на работе взял. Да и реабилитироваться надо после досадного промаха. И все-таки любопытно: позвонит Проскурина или нет? Очень даже может быть, что и нет. И по всем правилам охоты, верно сделает… Н-да-а-а… Полная противоположность Кире: и тактика другая, и стратегия. А вот в душу запала», — с удивлением констатировал он.

Кира Терентьева охотилась на Ладышева давно, упорно, но безрезультатно. Красивая длинноволосая брюнетка, стильная, с неплохим знанием английского. С такими принято появляться на светских раутах — подчеркивают статус мужчины. Так называемый эскорт, сопровождение. Но не более.

Кире же этого было мало. Девушкой она была продуманной, прагматичной, с холодным сердцем и вполне понятным желанием заполучить в мужья достойного ее прелестей мужчину. Финансово обеспеченного в первую очередь. И то, что на него велась охота, Вадим понял с первой минуты якобы «случайного» знакомства в ночном клубе чуть больше года назад.

Тем не менее Кира добилась исключения из незыблемого правила Ладышева — ни с кем не встречаться дольше трех месяцев. Нельзя не отдать ей должное: хватало ума, такта и терпения не форсировать отношения, не стремиться перевести их на другой уровень. При этом она безошибочно чувствовала, когда надо появиться в поле зрения Вадима, а когда на какое-то время исчезнуть. Чем она занималась в такие периоды, его не больно интересовало. Даже если параллельно у нее имелась пара-тройка обеспеченных ухажеров — на здоровье! Он не собирался к ней привязываться и тоже не давал обета верности.

Главное, что Терентьева всегда откликалась на предложение провести вместе вечер, а то и ночь. Ладышев и не скрывал, что в первую очередь его интересуют сексуальные отношения, тем более что все известные темы для разговоров были давно исчерпаны и закрыты. Молодое упругое тело, поддерживаемое в форме регулярными занятиями фитнесом, и, по-видимому, богатая соответствующая практика легко его заводили и выделяли Киру из многих женщин, которых он знал. Идеальная партнерша для идеального мужского здоровья!

В благодарность за это Вадим был щедр не только на цветы и парфюмерию, но и на «денежные» конвертики с намеком: не пора ли девушке за обновками? При этом он не забывал соблюдать дистанцию безопасности, категорически отказываясь от частого общения, а тем более духовного сближения. И нередко ловил себя на мысли, что пора бы с ней окончательно расстаться. Холостяцкая жизнь не терпит однообразия, требует новых увлечений, новых впечатлений, удовольствий. Давно пора подать девушке сигнал: ваша «охота» завершилась безрезультатно, ищите иную цель. Может, в другой раз повезет.

Почувствовав толчок, Вадим глянул в иллюминатор и, заметив в темноте пробегавшие мимо огни аэропорта, довольно улыбнулся — недолгое время полета провел с пользой: покопался в себе, сделал кое-какие выводы, отключился от дел.

Пропустив засуетившихся пассажиров и уступив дорогу соседке, он не торопясь оделся, прихватил кейс и, поймав на себе заинтересованный взгляд проводницы, послал ей улыбку: ему это ничего не стоит, а человеку приятно.

На парковке хозяина дожидался любимый «Range Rover». В изготовленном полгода назад по спецзаказу «Autobiography» (а в отделке автомобиля буквально каждая деталь говорила об исключительном статусе) присутствовала особая атмосфера изысканной роскоши, ценить которую его научил Флемакс. Ассоциируя автомобиль с тигром, всем другим маркам Ладышев предпочитал именно эту. Геометрически выверенный «зверь» обладал необыкновенной мощью, взрывным темпераментом и завидной волей к выживанию. А что еще надо мужчине, как не ощущение, будто ты приручил это механическое чудо?

Мягко урча, «Range Rover» выкатился за пределы парковочной зоны.