Где-то через полчаса на его столе уже лежала стопка требуемых газет.

— Одного номера не хватает, — виновато вздохнула секретарша. — Но его можно в Интернете посмотреть. Вам помочь?

— Спасибо, — подтянул к себе прессу Ладышев. — Я сам.

«Интересно, о какой статье она тогда волновалась? Наверняка об одной из этих, — просмотрев все, что напечатано за подписью Проскуриной, выделил он две большие публикации: одна о молодом талантливом скульпторе, другая о новомодной попсовой певице. — Первая — любопытна, вторая — шелуха, заказной мусор. Странно, почему больше ничего нет, даже крохотных заметок? А это что? „Беспредел на дорогах“… На улице Тростенецкой… на глазах многочисленных очевидцев виновник ДТП избил нашего корреспондента Екатерину Проскурину и ее подругу Елену Колесникову и, не дожидаясь приезда машины ДПС, скрылся с места… Редакция газеты „Вчера. Сегодня. Завтра“ заявляет, что не оставит это вопиющее происшествие без внимания. И не только потому, что пострадал уважаемый и любимый читателями журналист. В последние годы…»

Дочитав небольшую заметку до конца, Вадим, приоткрыв окно, закурил прямо в кабинете, снова пролистал последние номера и решительно набрал номер Кати.

— Добрый день! — ответил ему звонкий девичий голос, принадлежавший явно не Проскуриной. — Ольга Стрельникова! Представьтесь, пожалуйста.

— Ладышев… Вадим Сергеевич. День добрый, — растерянно пробормотал он. — Я хотел бы поговорить с Екатериной Александровной. Простите, я, наверное, ошибся номером…

— Нет, не ошиблись. К сожалению, она не может вам ответить. Ее нет. А вы по какому поводу ее разыскиваете? Вы… — сделала короткую паузу девушка, — не из шоу-бизнеса?

— Почему вы так решили? — удивился Ладышев: с таким предположением о роде своей деятельности он сталкивался впервые.

— Голос у вас приятный, поставлен, как у артиста, — нисколько не смущаясь, пояснила девушка.

— Нет, я не имею отношения к шоу-бизнесу, — усмехнулся Вадим. — Я хороший знакомый Проскуриной и только что из вашей заметки узнал о ДТП…

— Видно, не очень хороший, если узнали неделю спустя, — съязвила Стрельникова, явно потеряв интерес к собеседнику. — У нас в редакции после выхода номера телефоны раскалились: народ желал знать, что случилось с Катериной Александровной и насколько сильно она пострадала.

— А она сильно пострадала? — забеспокоился Вадим. — Она в больнице? В какой?

— К счастью, она не в больнице. А насчет «пострадала»… как вам сказать… Переломов нет, только для женщины швы на лице — куда хуже переломов.

— И где она? Дома?

— Нет, не дома, это я знаю точно: домашний телефон который день молчит. Наверное, уехала куда-нибудь, она ведь в отпуске. Я ее замещаю, поэтому и номер у меня. Он — редакционный.

— А другой номер у нее есть? Ольга, вы не могли бы дать мне номер, по которому я могу с ней связаться?

— Нет, не могу. Сама целую неделю пытаюсь ее найти. На SIM-карте не сохранилось ни одного контакта, — неожиданно пожаловалась девушка.

«А добрая и праведная мадам Проскурина, оказывается, может быть не только мягкой и пушистой, — сделал вывод Ладышев. — Наверняка почистила и SIM-карту. Впрочем, в данном случае это можно приравнять к защите интеллектуальной собственности».

— Каждый нарабатывает свои связи собственным трудом. И чем дороже они достаются, тем тяжелее с ними расставаться, — продолжил он вслух свои размышления.

— А как же помощь ближнему? — с легким укором поинтересовалась девушка. — Ладно, я не обижаюсь, я ей и так многим обязана. Сама раздобуду, мир не без добрых людей.

— Странно, почему ей дали отпуск? — удивился Ладышев. — С ее слов, накануне Нового года у вас всегда запарка… А когда она должна выйти на работу?

— Этого никто не знает.

— То есть как никто?

— Главный редактор еще в прошлую пятницу объявила, что у Проскуриной бессрочный отпуск, и просила ее не беспокоить.

— Как это понимать — бессрочный отпуск? Девушка, вы как-то очень туманно изъясняетесь… Вы уверены, что она не в больнице?

— Послушайте: я действительно ничего не знаю, — раздраженно повторила Ольга и язвительно добавила: — Если вы хороший знакомый, то вам не составит труда ее разыскать. И вообще… Я не вправе делиться личной информацией с неизвестными лицами. Вдруг вы маньяк какой, а я тут вам понарассказывала… До свидания.

— До свидания.

«Что-то здесь не стыкуется… — задумчиво повертел в руках трубку Вадим. — Попробуем разложить добытую информацию по полочкам: скорее всего, Стрельникова и есть та самая стажерка, из-за которой переживала Катя и которая неожиданно заняла место своего куратора. Это первое. Второе. У известной журналистки никто и никогда не заберет корпоративный номер телефона на время отпуска. Хороша девица, если подсидела свою начальницу! — проникся он антипатией к девушке. — Так, половина четвертого, — взглянул он на часы. — Где же Поляченко?»

Стоило ему подумать, как раздался вкрадчивый стук в дверь и в кабинет вошел начальник отдела безопасности Андрей Леонидович Поляченко. Выглядел он, как всегда, идеально: ни пылинки, ни соринки, все выутюжено, начищено, выдержано в черно-серой гамме. Год назад ему исполнилось пятьдесят, но верилось в это с трудом: моложав, собран, подтянут, ухожен, сдержан, немногословен, исполнителен. При этом — пенсионер, что, в общем, проливало свет на его прежнее место работы, где бывших сотрудников не бывает.

— Добрый день, — протянул руку шеф и с места в карьер продолжил: — Андрей Леонидович, в скором времени у нас появится новый сотрудник. Не совсем обычный, она — известная журналистка.

Оставаясь внешне беспристрастным, Поляченко слегка приподнял брови. Словно спрашивал сам у себя: с чего бы это?

— Имя и фамилия, — спокойно уточнил он.

— Екатерина Александровна Проскурина. Мне хотелось бы знать о ней все. Вдруг чего накопаете.

— Я не «копаю», я собираю информацию, — с чувством собственного достоинства деликатно поправил начальник отдела безопасности.

— Да, конечно. Как много времени это займет? Обычно на такие дела вам хватает пары дней.

— Для начала встречный вопрос: для чего она вам понадобилась?

— Скажем так: я собираюсь поручить ей одно ответственное задание.

— Тогда это серьезно. Плохо, что сегодня пятница, но я займусь прямо сейчас. Подумаю, проанализирую. В понедельник к девяти утра все, что удастся собрать, будет у вас на столе… Еще задания будут?

— Пока нет. Хотя погодите… Тут такое дело… Мне нужно знать, где в настоящий момент она находится. Надо срочно с ней связаться, но не знаю, как. Ушла в отпуск, оставила редакционный телефон у коллеги, домашний номер не отвечает. Уехать вроде не должна: со швами на лице в отпуск не отправишься. Она на прошлой неделе в ДТП попала, дело получило огласку. В «ВСЗ» есть заметка.

— Это сложнее, — задумался Поляченко. — Но я постараюсь ее разыскать.

— Спасибо. Буду ждать. Кстати, загляните в бухгалтерию, — напомнил Ладышев. — Ксения Игоревна вас спрашивала, надо в ведомостях расписаться. Премиальные — как договаривались.

— Разумеется, — кивнул начальник отдела безопасности и направился к выходу.

За несколько лет совместной работы ни у того, ни у другого не было повода усомниться в порядочности друг друга: шеф никогда не забывал отблагодарить подчиненного за дополнительные услуги, ну а тот ни разу его не подвел. Он не просто приносил требуемую информацию, но и давал максимально полный аналитический отчет. Старая школа, что тут говорить. Вадим снова взглянул на часы: до окончания последнего рабочего дня недели оставалось не так уж много. Взгляд непроизвольно снова зацепился за газетный заголовок о ДТП.

«Позвонить Колесниковой, узнать все подробности? — подумал он. — Нет, не стоит. У этой дамочки неизвестно что на уме, да и мужу мой звонок явно не понравится. Нужны мне лишние проблемы? Не нужны. Придется ждать новостей от Поляченко. Что еще на сегодня? — заглянул он в раскрытый на столе ежедневник. — Почти ничего. Надо закругляться и ехать на тренировку».

Спортом Вадим занялся довольно поздно, ближе к тридцати годам, после того как сбросил первые двадцать килограммов веса. В один прекрасный день замер перед зеркалом и понял, что такого — с обвисшей кожей на груди и животе — ненавидит себя пуще прежнего, почти стосорокакилограммового. Он с детства был пухлым, в юности толстым, а к 25-летию и вовсе перестал взвешиваться, дабы настроение не портить. Но всему свое время: жизненные перипетии потребовали не только внутренних изменений, но и внешних.

Все началось с любимой собаки умершего отца, которую некому стало выгуливать: у мамы давление, слабое сердце. Непонятно, кому тогда больше повезло: то ли псу, оставшемуся без хозяина, то ли Вадиму, переживавшему тягостные времена. Но так уж повелось: сначала он выгуливал собаку обязательные полчаса, затем по нескольку часов, притом в любую погоду, напялив на себя побольше одежды, чтобы пропотеть. А потом пес умер… Ровно через год после смерти отца, практически в один день. Привыкшему к двигательным нагрузкам Вадиму ничего не оставалось, как пойти в спортзал. Со временем он настолько втянулся, что и нескольких дней не мог выдержать без физических упражнений…

Андрей Леонидович позвонил в тот момент, когда Ладышев, выложившийся на тренировке по кикбоксингу, отдыхал в кафетерии «Мира фитнеса» и ленивым взором оценивал вызывающе разглядывавших его длинноногих девиц — искательниц похотливой мужской особи с тугим кошельком.

— Записывайте номер телефона и адрес: улица Чкалова…

— И как ее туда занесло? — Вадим подтянул к себе бумажную салфетку и похлопал по карманам в поисках ручки. — Насколько я помню, она живет на Гвардейской…

— Жила, — бесстрастным голосом поправил Поляченко.

— Что-то случилось?.. — Ладышев напряженно свел брови и принялся вычерчивать под цифрами геометрические фигуры. — У нее вроде нормальные отношения в семье.

— Были нормальные, — Андрей Леонидович многозначительно вздохнул. — Не хотел говорить раньше времени, ну да ладно… Наверняка ее переезд связан с наличием у Виталия Львовича Проскурина любовницы.

— Это точно? — недоверчиво спросил Вадим.

— Более чем. Студентка, работает у него в магазине на стройрынке и занимается рекламой.

«Так вот в чем дело! — дошло до Ладышева. — Вот почему слово „реклама“ так раздражало ее в среду!» — вспомнил он подробности последнего разговора.

— Больше пока ничего сообщить не могу. Разве только Игорь Николаевич Колесников сможет добавить. В связи с тем что и его супруга пострадала в известном вам ДТП, люди Колесникова развили бурную деятельность.

— Ясно. Спасибо за информацию, Андрей Леонидович. До понедельника.

Сложив в карман салфетку с причудливыми геометрическими фигурами, Вадим решился позвонить Колесникову.

— Игорь, привет. Ладышев…

— Привет, — безрадостно буркнул тот в ответ. — На охоте был? — сам подсказал он тему для начала разговора.

— Был. Компания в два раза большая собралась, чем в прошлые выходные. В первый день — мелочь, два сеголетка на всех, а на второй зверья много было.

— Тебе есть чем похвастаться?

— Есть. Кабан килограммов сто пятьдесят. А вы с Павлом почему не приехали? Михалыч ждал.

— Да забыл я предупредить Михалыча, — посетовал Колесников. — Столько всего навалилось.

— Завтра утром снова выдвигаемся. Присоединяйся.

— Не получится, проблем много.

— Жаль… А как там Полевые? — решился спросить Ладышев. — Людмила оклемалась?

— Оклемалась… Кстати, спасибо тебе за помощь: я и не подозревал, что ты — доктор.

— Я и сам об этом забыл, так что не стоит благодарности. Это Катю Проскурину надо благодарить… Я слышал, она с твоей женой в аварию попала. Что там случилось?

— Да встретилась одна сволочь на дороге! Е… — ругнулся в сердцах Колесников. — Катя — хороший водитель, и свидетели все как один говорят, что этот гад сам ее подрезал. А потом устроил мордобой! Ну ничего, мои ребята с ним разберутся: на коленях приползет!

— Не сомневаюсь. А что с женщинами?

— С Леной обошлось: фингал под глазом уже сходит. А вот Катерине швы пришлось накладывать. Вчера сняли, водитель ее в больницу возил… А ты чего так беспокоишься? — вдруг что-то заподозрил Колесников.

— Да пытался Проскурину разыскать. По рекламным делам, я тебе рассказывал. На работе сказали, что взяла отпуск, по мобильному ее сотрудница отвечает. Узнал о ДТП, решил тебе позвонить. Не подскажешь, как ее найти? Вы вроде в одном доме живете.

— Жили, больше не живем. Она еще в четверг собрала вещи и съехала с квартиры. Так что сложный вопрос, — Колесников умолк. — В общем, ты извини, но ей сейчас не до рекламы.