Попросив время на обдумывание, для начала он решил максимально изучить существующий рынок медицинских услуг. Рисковать своим, а уж тем более чужим капиталом ему не хотелось. Он давно усвоил истину: в долг берешь чужие деньги и ненадолго, а отдаешь свои и навсегда. Вот только с чего начать? И времени нет, да и правды никто не скажет. Вот тогда ему и пришла идея нанять человека, который помог бы собрать информацию. Кривая поисков неожиданно вывела на Катю. И она более чем справилась.

Максимально абстрагировавшись, неделю Ладышев размышлял, прикидывал, пока не пришел к окончательному выводу: нет, еще не время открывать в Минске подобную клинику. Кому позволят финансы, те и в Москву слетают. Но в общей массе они, увы, погоды не сделают. Так что на встречу с потенциальным деловым партнером он ехал, определившись: предложение лестно и заманчиво, но он от него отказывается.

Красивая и обаятельная бизнес-вумен, по странному совпадению также Екатерина Александровна, нисколько не удивилась и не огорчилась. Скорее, наоборот, облегченно вздохнула. В последнее время она внимательно следила за экономической ситуацией в соседней стране и также пришла к выводу: не время. Но если оно наступит, она будет рада снова встретиться с господином Ладышевым. И предложила обсудить это за обедом.

Собственно, из-за затянувшегося разговора Вадим и не вылетел из Москвы самолетом. Попрощавшись с несостоявшимся партнером, он посмотрел на часы и понял: центр города, час пик, до Шереметьево быстро добраться не получится, так что придется возвращаться поездом.

«Кто же вместе с ней был? — Ладышев снова попытался напрячь память. — Голос вроде знакомый, где-то я его уже слышал… Ну, конечно! Конечно же, это ее друг-немец! — осенило его. — Значит, она ездила в Москву к своему Генриху! — тут же выстроил он логическую цепочку. — А не зря Проскурин его недолюбливал!»

Вот она, истина: он снова влип. Проскурина оказалась ничем не лучше Гаркалиной и прочих дамочек, имеющих на всякий пожарный запасной аэродром.

Настроение сразу опустилось ниже всяких пограничных отметок, хотя и до этого было не на высоте. Закрыв глаза, Вадим несколько раз глубоко вдохнул, выдохнул, затем резко придвинулся к столу и нажал кнопку громкой связи:

— Зина, для начала кофе, и покрепче. В одиннадцать совещание: собери начальников отделов, главного инженера, главного бухгалтера. Короче, как обычно. Дальше… Что у нас с новогодним вечером?

— Все оплачено. Как и договаривались. Двадцать девятого числа. Список приглашенных — как мы с вами и обсуждали. Почти всех обзвонила, все будут… Вы хотите кого-то добавить? — спохватилась бойкая секретарша.

— Наоборот. Вычеркни из списка Проскурину.

— То есть как? Как вычеркни? — растерялась секретарша.

— Очень просто. Екатерина Александровна у нас больше не работает.

— То есть… как не работает? — убитым голосом решилась уточнить Зина.

— Потому что мы в ее услугах больше не нуждаемся.

— А как же договор?

— В договоре есть пункт, где черным по белому написано, что по обоюдному согласию сторон всякое сотрудничество прекращается. И вообще, Зина, что-то много вопросов ты задаешь, — опередил он ее следующее «то есть».

— Хорошо, вычеркну… Вадим Сергеевич. А Екатерина Александровна знает, что у нас уже не работает? Она согласна? — никак не могла смириться секретарша.

— Думаю, догадывается.

«А ведь она права, — подумал он. — На всякий случай надо, чтобы Поляченко взял с нее расписку».

— Зина, подготовь для Проскуриной что-то вроде акта выполненных работ, но без всяких сумм. И соглашение о расторжении договора. Принесешь мне, я подпишу, затем передашь Андрею Леонидовичу. Он как раз к ней собирается. Попроси задержаться, подождать. Еще вопросы есть?

— Есть… Теперь у нас лишний заказ на одну персону, — расстроенно пролепетала Зина. — А ведь я обещала Екатерине Александровне, что мы ее пригласим…

— Ну, это уже чересчур! Ты мне предлагаешь решить проблему с лишним местом? Чтобы я больше ничего не слышал о Проскуриной! — разозлился Ладышев и шлепнул ладонью по кнопке громкой связи.

Телефонный аппарат скользнул по столу, толкнул лежавшую на краю пухлую папку «На подпись», из которой выпали документы и веером рассыпались по ковровому покрытию. Пытаясь призвать на помощь секретаршу, Вадим снова потянулся к кнопке громкой связи, но, чертыхнувшись, передумал.

«Без новых вопросов не обойтись, еще и Зину уволить придется. Это же надо, даже ей Катя пришлась по душе! — мелькнула неожиданно болезненная мысль. — Как мне все надоели со своими советами!!!» — еще пуще разозлился он и принялся собирать с пола разбросанные бумаги.

Катю разбудил надсадный звук, очень напоминавший дверной звонок. Спросонья она повернулась на другой бок, прикрыла ухо подушкой, но звук не умолк. Пришлось вставать. Заглянув в глазок, она с немалым удивлением идентифицировала на лестничной площадке Андрея Леонидовича, набросила халат и впустила нежданного гостя. Новость, которую он принес, заставила окончательно проснуться и подпрыгнуть чуть не до потолка: прямо сейчас можно забирать ее «ласточку» из ремонта! Ну наконец-то!

Быстро собравшись, она сбежала по лестнице, открыла дверцу машины Поляченко и тут же обнаружила на сиденье свой телефон и перчатки. Только села — Андрей Леонидович молча протянул ей папку. Пробежав глазами находящиеся в ней документы, Катя так же молча их подписала. Ненадолго задумавшись (по-видимому, решая, стоит это делать или нет), все-таки протянул ей файл со скрепленными бумагами: счет на ремонт автомобиля. Глянув на итоговую цифру, Катя едва не ахнула: ничего себе! Где же ей взять такие деньги? Раньше середины января страховая компания даже не планировала выплату возмещения!

— Не волнуйтесь, — оценив ее реакцию, успокоил Поляченко, — все уже оплачено. Вадим Сергеевич пояснил: это плата за услуги, которые вы оказали нашей компании. Но, вы же понимаете, сумма эта нигде не фигурирует и, кроме вас, меня и шефа, о ней никто не знает.

— В таком случае передайте своему шефу, что я верну ему деньги, потраченные на ремонт, — спустя некоторое время заявила Катя.

— Вам виднее, — глубокомысленно и немногословно отреагировал Андрей Леонидович и до самой мастерской больше не произнес ни слова.

Осмотрев машину, Катя села за руль, подзабытым движением сдвинула рычаг коробки передач и тронулась с места. Поначалу было нервозно: тряслись руки, ноги, потела спина. Однако стоило выехать на кольцевую — и стало спокойнее: включилась механическая память, зимняя резина, которую милостиво привез отцу Виталик, хорошо держала дорогу. А навыки езды никуда не исчезают, требуется лишь некоторое время на их восстановление.

Первым делом Катя решила заехать в страховую компанию — увы, ничего радостного. Выплату ускорить не получится, только после новогодних праздников. Как же быть? Ведь она твердо решила вернуть долг Ладышеву! И чем быстрее, тем лучше. Принципиально. Спасибо, конечно, за помощь, но ей не нужны его подачки. Тем более что поиск ответов на его непростые вопросы оказался более чем полезен: отвлеклась от личных переживаний и нашла для себя новую тему, которая в дальнейшем могла принести то вознаграждение, которое ей причиталось. Если же он считает, что таким образом заплатил ей за проведенную с ним ночь, то она не даст ему такого шанса.

Занятая мыслями, Катя не заметила, как наступили ранние зимние сумерки. А ведь хорошо было бы сделать еще одно важное дело — заглянуть на прием к Ольге, которая за годы борьбы с бесплодием стала для нее подругой. Работала она в гинекологическом отделении одной из больниц, а по вечерам — в платном медицинском центре. Посетить гинеколога Проскуриной следовало больше месяца назад, но… В очередной попытке ЭКО нужды нет и не будет. Не от кого ей теперь беременеть, а вот нормализовать гормональный фон не мешало бы. Уж очень тяжело худеется.

У Ольги как раз оказалась «форточка» в записи. Подруга пребывала в прекрасном настроении и выглядела чудесно, словно и не отпахала до этого день в отделении. Объяснялось все просто: после случившегося три года назад развода ее личная жизнь наконец-то стала налаживаться. Во всяком случае, Проскурина знала, что Оля влюблена и уже год живет гражданским браком с мужчиной. Тоже доктором.

Обрадовавшись Кате, Оля первым делом ее пожурила, что не появилась раньше, и деликатно спросила: что с ЭКО? Узнав, что никакого ЭКО не было, тут предложила пройти в кресло, от чего Катя попыталась отказаться: ни к чему это теперь — семейная жизнь дала трещину, и мужчины у нее нет. И заехала она поболтать да посоветоваться, как быстрее избавиться от последствий гормонотерапии. Ошеломленная такой новостью Ольга, тем не менее, убедила Катю сначала пройти осмотр, а уж потом поговорить.

Выслушав краткий рассказ Проскуриной о последних месяцах жизни, подруга посочувствовала, а затем неожиданно приободрила: может, оно и к лучшему, так как похоже, что у Кати с Виталиком была несовместимость. Теперь найдет она себе нового мужа, забеременеет без всяких чудо-средств и родит здорового ребенка. Подобных случаев в ее практике хватает.

У самой же Ольги наметились серьезные перемены: Саша, ее любимый мужчина, наконец-то решился сделать предложение. Кроме того, пожелал официально удочерить Ксению, семилетнюю дочь Ольги от первого брака, в которой души не чаял. Заявление в ЗАГС уже подали, в феврале свадьба — скромная, придут только близкие друзья и родственники. Но Катю она заранее приглашает, потому что у будущего супруга очередь из неженатых друзей!

На этом короткая встреча подруг, к сожалению, закончилась: под дверью кабинета гинеколога уже нервничала пациентка. Радуясь за Ольгу, Катя вышла из медицинского центра в приподнятом настроении и задумалась: куда ехать? В квартиру на Чкалова возвращаться не хотелось, ее там никто не ждет. Никаких срочных дел тоже нет. Она вспомнила Ладышева с его актом выполненных работ и снова загрустила.

Надо перевести в доллары не только отпускные, но и все, что скопилось на карточке, и как можно скорее вернуть ему деньги за ремонт. Эх, жаль, что праздники впереди, банки закрыты, большинство обменников тоже… Вот только не хватит ей этих денег… Что же делать? И тут ее осенило: а что, если перехватить у отца? И как она сразу не додумалась? В Ждановичи!

Александр Ильич с супругой неожиданному приезду Кати обрадовались, осмотрели в свете фонарей отремонтированную машину, накормили ужином, после чего уселись за круглый стол чаевничать, а заодно и побеседовать. Тем для разговоров хватало: каковы дальнейшие планы, здоровье, как провела время в Москве?

Вдоволь наговорившись, глава семейства категорически отказался отпускать дочь в город. Да ей, честно говоря, и не хотелось уезжать. Соскучилась по отцу.

— Завтра утречком вместе на рынок поедем: сначала за продуктами, а затем на вещевой, — оставшись наедине с дочерью, сообщил он тоном, не допускающим возражений. Арина Ивановна в это время разбирала постели. — Обновки себе купишь. И не сопротивляйся. Ты у меня одна, и тебе сейчас непросто.

— В таком случае… Пап, у меня к тебе просьба: лучше одолжи денег. До Нового года я хочу рассчитаться с одним человеком за ремонт машины, а страховку выплатят только в январе.

— Его фамилия часом не Ладышев? — неожиданно нахмурился отец.

— Ладышев… А ты его откуда знаешь? — удивилась Катя.

— Неважно… И кто такой?

— Я делала для него кое-какие… рекламные материалы, вот он и предложил, не дожидаясь денег по страховке, ускорить ремонт. Мне бы очень хотелось вернуть эту сумму побыстрее.

— Ну что ж, — вздохнул Александр Ильич. — Долги и впрямь надо до Нового года отдать. А уж тем более Ладышеву, — задумчиво добавил он. — Калькуляция есть?

Заглянув в сумку, Катя достала файл с цифрами. Нацепив очки, Александр Ильич какое-то время изучал стоимость работ, запчастей, сверял суммы.

— Все по-честному, — наконец вынес он вердикт. — Конечно, можно было и подешевле отремонтировать, но раз страховая оплатит — тогда нормально. Ладно, завтра после рынка мы об этом еще поговорим. А сейчас пошли спать.

«Выглядит усталым, надо ему сказать, чтобы поберег себя… Милый, милый мой папочка», — коснувшись головой подушки, подумала она с нежностью и тут же заснула спокойным крепким сном.

Наутро вместе с отцом Катя отправилась на рынок за продуктами, а после обеда он протянул пухлый конверт.

— Вот… То, что просила. Из дела взял, так что как только страховку выплатят — придется их вернуть, ты уж извини. И еще одно условие: чтобы больше я ничего не слышал о Ладышеве.

— Спасибо, папа. Вот только… Почему ты так категорично против него настроен? — пряча конверт в сумку, озадачилась дочь.