Вы удивлены? — предположил он. — Удивлены потому, что я развожусь с женой, или потому, что обратился с этим делом именно к вам?

И то и другое, если честно, — призналась Карен.

Вы знаете мою жену?

Нет, я с ней не знакома. Но… словом, я видела фотографии в местной газете и слышала, что о ней говорят…

Карен опять умолкла: услужливое воображение тотчас же нарисовало портрет Линды Диксон. Даже на черно-белом снимке та выглядела ослепительной красавицей. А затем вспомнила, как однажды столкнулась с Линдой в городе, и поняла, что фотография уступает оригиналу.

И у вас наверняка в голове не укладывается, с какой стати мужчина в здравом уме станет с ней разводиться, — не без горечи предположил Майлз.

Я этого не говорила, но… Да, наверное, мне и впрямь странно это слышать. Извините, а почему, собственно, я? Мне казалось, у вас есть семейный адвокат, который более подходит для такой роли.

Есть, конечно. Однако я бы предпочел человека со стороны.

Если я займусь этим делом, — медленно проговорила Карен, задумчиво сощурившись, — я стану ревностно защищать ваши интересы, мистер Диксон. Но если вы ищете адвоката, который помог бы вам утаить львиную долю имущества и оставить жену ни с чем, предупреждаю заранее: вы ошиблись адресом.

Напротив, мисс Торп, — невозмутимо ответствовал гость. — Я обратился к вам, поскольку вы обладаете на редкость ясным умом и притом — профессионал самого высокого класса. В то время как наш семейный адвокат уже немолод и былую сметку подрастерял, хотя все мы к нему искренне привязаны. Кроме того, так уж случилось, что сам он души не чает в моей супруге.

Ох! — Иного ответа в голову молодой женщине просто не пришло.

К тому же, — продолжал Майлз Диксон, — хоть я и готов отдать жене все, на что она имеет право по закону, я не позволю обобрать меня дочиста, а именно это в ее планы и входит.

Понятно.

Карен, а вы феминистка? — небрежно осведомился Майлз.

Ровно в той же степени, что и большинство женщин, — невозмутимо заверила она.

А отец ваш придерживается иного мнения.

Молодая женщина досадливо поморщилась.

Итак, вы близко знакомы с моим отцом, мистер Диксон, да?

Достаточно близко, чтобы понять: при всем своем консерватизме он втайне до безумия гордится своей умницей дочкой, несмотря на ее, вопиюще феминистский образ мыслей. — Голос Майлза звучал вполне серьезно, но в серых глазах посверкивали озорные искорки.

Боюсь, наши с отцом взгляды на феминизм резко расходятся, — посетовала Карен. И не в силах противиться искушению, спросила: — Выходит, вы хорошо его знаете, мистер Диксон?

Мистер Торп был близким другом моего отца. Они вместе служили в армии. Разве он вам не рассказывал?

Да, но я не подозревала, что папа общается и с вами. Кажется, ваш отец умер несколько месяцев назад? Примите мои соболезнования.

Да, и на его похоронах мистер Торп упомянул о вас.

Понятно. Стало быть, ярлык заядлой феминистки вас не отпугивает?

Я не сказал, что одобряю дискриминацию женщин, — ответил Майлз. — Кстати, вам известно, что ваш отец однажды спас жизнь моему?

До чего тесен мир! — разочарованно вздохнула Карен. — Вот почему вы остановили на мне свой выбор! Должна признаться, что предпочла бы заслужить ваше доверие иначе, но… — губы ее изогнулись в невольной улыбке, — знаю, что прозвучит это жалобой капризной ультра феминистки.

В течение короткой паузы, пока собеседники обменивались весьма скептическими взглядами, Майлз Диксон обнаружил, что против воли заинтригован. Нет, эту особу нельзя было назвать сногсшибательной красоткой. Симпатичное личико, бледная, гладкая кожа, высокая, хрупкая, но изящная фигура. Все прочее — ничего особенного… Хотя, тут же поправил себя Майлз, еще есть удивительные глаза, в которых читались невозмутимое спокойствие, бескомпромиссная порядочность и острый ум.

Вы заслужили мое доверие уже тем, как взялись за это дело, — заговорил Майлз, обрывая затянувшуюся паузу.

— Спасибо, — просто ответила Карен.

Надеюсь, я вас убедил, и вы возьметесь за мой бракоразводный процесс?

Я… — Мгновение, поколебавшись, Карен пододвинула к себе блокнот. — Да. Полагаю, вам известно, что развод оформляется не раньше, чем истекут двенадцать месяцев с момента регистрации раздельного проживания, хотя урегулировать имущественные вопросы можно заранее…

Да. Собственно говоря, мы живем раздельно вот уже больше года.

Карен кивнула.

Как насчет детей, мистер Диксон?

Есть сын. Ему шесть… почти семь.

Вы намерены требовать права попечительства?

Нет, разве что моя бывшая супруга станет намеренно препятствовать нашему с Диком общению. Вы хотите особо оговорить этот пункт? — невозмутимо осведомился Майлз.

Карен отложила ручку и нервно забарабанила пальцами по столу.

Видите ли, юридические баталии за право попечительства наносят непоправимый вред тому, ради кого, якобы, все это затевается, то есть ребенку. В войне между родителями ребенок как бы разрывается надвое. И, хотя не мое это дело, я всегда почитала моральным долгом указать, что в данном вопросе обе заинтересованные стороны обязаны вести себя достойно и стараться решить проблему миром, предпочтительно промеж себя.

Как раз это и входит в мои планы, — подтвердил Майлз.

Отлично. Тогда, если ваше намерение развестись твердо, давайте сразу же и приступим к «дележке» — почему бы не назвать вещи своими именами?

Карен нарочно взяла шутливый тон, но при этом зорко следила за реакцией собеседника. Хотя в двадцатом веке несходство характеров является достаточным поводом для развода, процесс раздела имущества зачастую оборачивается испытанием мучительным и головоломным, точно так же, как встарь, — попытки установить, кто же виноват. Так что зачастую люди предпочитают дважды подумать, прежде чем совать голову в петлю.

Не беспокойтесь, Карен, решение мое окончательно и бесповоротно, — заверил ее Майлз. — А делить мы будем вот что…

Полчаса спустя молодая женщина вынуждена была признать: клиент ее обладает острым, как бритва умом и знает собственность семейства Диксон, словно свои пять пальцев. И еще: миссис Диксон, которой очень скоро предстояло называться «бывшей миссис Диксон», будет прекрасно обеспечена.

Ну что ж, — подвела итог Карен, — вы распорядились имуществом более чем справедливо. Не думаю, что Линда Диксон станет это оспаривать.

Вот здесь вы ошибаетесь.

Карен вопросительно посмотрела на него.

Линда заставит пересмотреть все оценки и станет выдвигать крайне любопытные требования. Я в этом ни минуты не сомневаюсь. А ваше дело — вовремя хлопнуть ее по рукам.

Карен непроизвольно вздрогнула: в тоне Майлза ей вдруг почудилась холодная, неумолимая жестокость. Впрочем, продолжать разговор клиент не стал и вскоре распрощался.

Она проводила взглядом темно-серый джип и, хотя ее это нимало не касалось, поневоле задумалась: чем же навлекла на себя немилость рассудительного красавца-мужа Линда Диксон? Можно, конечно, предположить, что инициатором развода выступила она, а не он, размышляла Карен, опуская занавеску. Но это казалось как-то уж очень сомнительным…

В течение последующих двенадцати месяцев не произошло ровным счетом ничего, что заставило бы молодую женщину изменить мнение.

Линда и впрямь яростно отстаивала все, представлявшее хоть маломальскую ценность: ставила под сомнение истинную стоимость фондов и акций «Диксон энд компани», оспаривала права собственности на дом, мебель, картины. И даже попыталась отобрать черного дога по кличке Мерлин, которого якобы купила еще щенком. Карен приходилось сражаться за каждую мелочь, решительно отметая в сторону нелепые притязания.

Как ни странно, единственное, в чем Линда повела себя достойно и рассудительно, так это в вопросе опеки над сыном. Майлз Диксон получил практически ничем не ограниченное право общаться с маленьким Диком.

Но вот, наконец, все формальности были улажены, развод утвержден. И в этот знаменательный день Майлз Диксон обратился к Карен с нежданным предложением:

Отличная работа! Можно в честь такого случая угостить вас ужином?

Молодая женщина скептически изогнула бровь, и от взгляда собеседника это не укрылось.

Карен, если вас мучает совесть, так ведь отныне я — свободный человек. Кроме того, сдается мне, вы заслужили, по меньшей мере, королевский пир и бутылку самого лучшего шампанского, что только найдется в городе. Сражаться вам пришлось не на жизнь, а на смерть. Должен же я хоть чем-то вознаградить доблестную воительницу!

Карен с трудом сдержала смех.

Честно признаюсь, бывали дни, когда я думала: да отдай ты ей хотя бы этого чертова пса!

Мерлин ростом не уступит пони, — рассмеялся Майлз. — Как Линда собиралась держать его в сиднейской квартире, у меня просто в голове не укладывается.

Ну что ж, приглашение принимается, — кивнула она после минутного размышления.

Но одним ужином дело не закончилось. За столом Майлз с несвойственной ему робостью проговорил:

Карен, мне очень хотелось бы увидеться снова.

Она завороженно глядела на спутника сквозь дрожащее пламя свечи. Однако в аквамариновых глубинах глаз читалась настороженность.

Но только если вы сами этого хотите. Видите ли, я не считал себя вправе заводить об этом речь раньше. Однако я уже не первый месяц думаю о вас днем и ночью.

У Карен перехватило дыхание. Сколько раз за последние месяцы она с тоской признавалась себе: да, ее неодолимо влечет к этому человеку! Ах, если бы Майлз не был ее клиентом! И этот развод… Долгими бессонными ночами Карен ворочалась в постели, не смыкая глаз, прислушивалась к глухому шуму моря под окнами и гадала: что думает о ней Диксон?

Боюсь, у меня та же проблема, — медленно проговорила она.

В таком случае, ты крайне умело это скрывала, — усмехнулся Майлз, переходя на «ты».

Пока работаешь с клиентом, воли чувствам давать нельзя: это называется вести себя непрофессионально. Кстати, ты тоже ни словом себя не выдал.

Майлз поморщился, но возражать не стал. И ловко сменил тему:

Карьера очень много для тебя значит, верно?

— Да.

Вот поэтому ты слегка встревожена и напугана? — Бывший клиент ласково накрыл ее ладонь своей.

Нет. Наверное, ты просто застал меня врасплох. Я, знаешь ли, не особо опытна…

Ерунда. Если бы ты только знала, сколько неизъяснимой прелести таит в себе твоя кроткая невозмутимость!.. Пройдемся вдоль моря? — неожиданно предложил Майлз.

Пляж начинался через дорогу, так что Карен охотно согласилась. Там они сбросили обувь и побродили немного по мелководью. Одной рукою Карен придерживала край длинной цветастой юбки, не замечая, как жадно глядит спутник на ее стройные ноги. А затем они присели на скамью на поросшем травою мысу и долго следили за огнями уходящего вдаль корабля.

К удивлению Карен, им нашлось, о чем поговорить. Майлз рассказал про своего прадеда, как тот приехал в Новую Зеландию с несколькими фунтами в кармане и собственным трудом сколотил изрядное состояние. А затем завел речь о сыне. Дику уже исполнилось семь, мальчик мог похвастаться исключительно высоким коэффициентом умственного развития и редкостным талантом находить неприятности на свою голову. Поведал он и о расширении плантаций.

Карен охотно отвечала собеседнику. Скованность и чувство неловкости постепенно исчезли, и вот уже молодая женщина принялась рассказывать про школьные годы, про то, как впервые заинтересовалась юриспруденцией, про университет и свою семью.

Карен Торп выросла в Блаффе, расположенном примерно в двухстах милях от Бак-Фоллза. Там же, в Блаффе, находился университет и процветающее агентство отца: мистер Торп торговал сельскохозяйственным оборудованием. А заодно беззастенчиво помыкал женой и пытался подчинить себе дочь.

— Тиранство отца только подстегнуло твое честолюбие? — предположил Майлз.

— Наверное, — чуть заметно поморщилась Карен.

С таким уровнем интеллекта, как у тебя, в жизни пробиться нетрудно.

Увы, интеллект не всегда считается достоинством.

Майлз обнял ее за плечи.

Умница-студентка отпугивала всех ухажеров?

Карен замерла: первое прикосновение застало ее врасплох. От близости Майлза голова пошла кругом и неожиданно пришло осознание того, что с этим человеком ей уютно и хорошо. Карен вдруг отчаянно захотелось прижаться к нему, всем своим существом ощутить тепло сильного мужского тела.

Пожалуй, — призналась она, наконец.

А вот меня твой ум приворожил, — прошептал Майлз. И неожиданно для самого себя взял да и поцеловал свою спутницу.