— Не понимаю, за что ты так любишь эти цветы, — поморщилась Бобби. — Когда они стоят в моей комнате, меня начинает тошнить, а миссис Ченсли каждый раз забывает об этом и непременно добавляет их в букет!

— Это все из-за твоей беременности, Бобби, — уверенно отозвалась подруга. — Кстати, ты и правда хочешь, чтобы доктор Маннер помог тебе с рождением малыша?

— Это идея Джеффа. Он считает, что только удачные роды могут полностью избавить мистера Маннера от страха перед занятием медициной.

— И твой муж готов принести тебя в жертву страхам доктора Маннера? — Сара искренне удивилась.

— Он уверен в Маннере, как в себе самом. Уж не знаю, с чего, но Джефф считает его вполне надежным человеком и доверит ему меня без колебаний. Признаться, я тоже думаю, что случай с супругой доктора явился просто трагическим стечением обстоятельств, а сам он сделал все, что сделал бы любой опытный врач на его месте.

— Да, мне тоже так кажется, и с вашей стороны очень благородно помочь ему вернуть веру в себя. Без нее он никогда не обретет покоя. Но ведь тогда ему придется пробыть здесь до марта! А это так долго!

— Пожалуй, ему и правда придется обосноваться здесь. Надеюсь, это пойдет на пользу и ему, и малышке Харриет. Идем же, поговорим в гостиной! Скоро Джеффри приедет за мной, а мы еще не обсудили так много разных вещей! — заторопилась Бобби.

— Вы все-таки нарушили мой запрет и вышли, — за спиной Сары послышались шаги и одновременно с ними — укоризненный голос.

— Я не могу уже больше находиться в доме, мистер Маннер, прошу вас, не ругайте меня.

— Я не имел такого намерения, мисс Мэйвуд, — он предложил ей опереться на его руку. — Моей целью было увериться, что вы достаточно тепло одеты и не станете гулять слишком долго.

— Как видите, меня укутали едва ли не во все теплые вещи, что нашлись в этом доме, — улыбнулась Сара. — А на долгую прогулку у меня, к сожалению, еще не достанет сил.

— Вот и прекрасно, дойдем до той скамьи, отдохнем немного и повернем к дому, — решил доктор.

— Всего лишь? — разочарованно переспросила девушка.

— Завтра я позволю вам прогуляться до мостика через ручей, — смилостивился мистер Маннер.

— Только до мостика? А когда же можно будет перейти его? — лукаво спросила девушка.

— Хотите узнать, что находится за ним? — с неожиданной для себя самого легкостью подхватил ее тон и джентльмен.

— Я это слишком хорошо знаю, сэр. Ручей впадает в озеро, где мы с Бобби однажды чуть не утонули.

— Поделитесь со мной этой драматической историей?

— Если вам угодно.

— О, да. Моя сестра никогда не совершала ничего такого, о чем интересно рассказывать через много лет, а о приключениях миссис Ченсли я уже наслышан, и, насколько понимаю, вы участвовали в каждом из них.

— Вовсе нет, первые четырнадцать лет в моей жизни не было Бобби, — покачала головой Сара. — Но зато потом мы восполнили упущенное время.

Оба рассмеялись и не заметили, как скамья, служившая конечной точкой прогулки, осталась позади…

Из окна Джеффри Ченсли следил глазами за прогуливающейся парой до тех пор, пока поворот дорожки не скрыл обоих.

— Роберта, как ты, с твоей деятельной натурой, можешь равнодушно наблюдать за этим и не пытаться предпринять хоть что-нибудь? — с притворным возмущением спросил он жену.

— А разве нужно что-нибудь делать? — Бобби посмотрела на супруга невинным взглядом.

— Надо заказать твой портрет, — отвлекся Джеффри от созерцания сада, но вновь сосредоточился на том, что его беспокоило. — Разве тебе не кажется, что из них получилась бы прекрасная пара?

— Ты забыл об интересах своего кузена Алана? — продолжала поддразнивать его Роберта.

— Признаюсь, Лоренс подходит Саре гораздо лучше, чем мой кузен, — вздохнул Джеффри.

— И чем же это? — конечно, у Бобби было свое мнение, но ей стало любопытно послушать, что скажет муж, вроде бы неискушенный в наблюдении за сердечными тайнами других людей.

— Он старше, мудрее, рассудительнее, чем Алан. Именно такой спутник и нужен Саре, серьезный, надежный. Ты сама видела, к чему привело ее увлечение молодым вертопрахом!

— Ты говоришь о моем брате, не забывай об этом! — шутливо рассердилась Роберта. — Но в остальном ты прав. Оба многое пережили и лучше смогут понять друг друга. И еще у них сразу будет общая забота — малышка Харриет, к которой они так привязаны. Это объединит их и не оставит времени для ненужных сожалений, а там, глядишь, появятся и другие дети…

— Тебя не смущает, что он вдовец? Такой судьбы ты бы хотела для своей подруги? — спросил Джеффри.

— Вовсе не смущает. Он достойный человек, только это и имеет для меня значение теперь. — Бобби задумалась, ее лицо на мгновение потемнело, но она тут же снова улыбнулась. — Лишь бы сама Сара хотела именно этого.

— Вот это меня и беспокоит. Ты думаешь, они смогут полюбить друг друга глубоко и сильно? Не будет их брак попыткой ухватиться за слабую ниточку надежды, необходимым выбором?

Бобби снова удивленно покачала головой — похоже, Джеффри набрался где-то житейской мудрости. Она гордилась своим супругом — добрым, верным, сильным. Достойным. Разве этого мало для счастья?

— Не знаю, Джефф, — сказала она после паузы. — Надеюсь, они оба не станут торопиться и обманывать свое сердце. Вряд ли Сара согласится выйти замуж, только чтоб не возвращаться под кров дяди Фоскера. А Лоренс так явно скучает, когда ее нет в комнате…

— Кстати, о мистере Фоскере. Я написал поверенному, этому Гиббонсу, как ты и просила. Утром я получил ответ: он готов представлять интересы Сары в борьбе с ее корыстным дядюшкой. Необходимо только получить ее согласие.

— Боюсь, сейчас ей не до своего состояния, и мистер Фоскер может спать спокойно, — усмехнулась Бобби.

— Но Лоренс беден, и состояние Сары будет единственным, на что они смогут рассчитывать! Счастье, что она обеспечена, им не придется прозябать в этой его деревушке!

— Ты говоришь так, как будто они вот-вот поженятся! — фыркнула Бобби. — Он еще может не захотеть жениться на ней, из-за своей гордости. Ему-то нечего ей дать…

— Кроме своей любви, — возразил Джеффри. — Думаю, этого будет достаточно. Он горд, но не страдает гордыней и не станет отказываться от своего счастья из мальчишеского упрямства, он для этого слишком умен.

— Что ж, посмотрим, — заключила Роберта. — Если к Рождеству он сделает ей предложение, я сама поеду в Сент-Клементс и сообщу эту радостную новость миссис Фоскер!

— Ты жестока к бедной женщине, дорогая, — расхохотался Джеффри. — Боюсь, ты и без того снишься ей в кошмарах!

— Что ж, ей придется пережить несколько кошмарных минут наяву. Сара уже не станет проявлять к ним излишнюю доброту, когда ей придется заботиться о муже и ребенке. Ей пригодится каждый пенни!

— Ты ведь будешь скучать по ней, Бобби, — Джеффри сел рядом с женой и взял ее за руку. — Столько лет вы были почти неразлучны…

— Я как-нибудь это переживу, дорогой, лишь бы она обрела свое счастье, — Роберта положила голову ему на плечо. — И потом, мы же ездили в Лондон и на море, расставались с ней иногда на два-три месяца. Не думаю, что в будущем эта разлука окажется дольше, всегда можно сесть в карету и поехать к Маннерам!

— Забавно, ты уже говоришь «Маннеры», — заметил Джеффри. — Как удачно все совпало, его фамилия начинается с той же буквы, что и ее. Не нужно будет менять метки на носовых платках!

— Действительно, какая хорошая возможность для экономии!

И счастливые супруги весело рассмеялись.

— Вы сегодня чем-то огорчены, мистер Маннер? — спросила Сара.

Они прогуливались по террасе — в саду было слишком сыро, и врач не позволил мисс Мэйвуд идти туда.

— Вы поправляетесь…

— Вас это огорчает? — девушка удивленно посмотрела прямо в его синие глаза.

— Я слышал, как вы говорили леди Уэвертон, что скоро вернетесь в дом своего дяди. Здесь многие будут скучать по вашему обществу…

— Знаю. Лорд и леди Уэвертон, Харриет…

— Не только они, мисс Мэйвуд. Мне тоже будет не хватать наших прогулок, наших бесед…

— Сент-Клементс не так далеко, как вы думаете. Вы ведь приедете навестить меня? — она смутилась, но не отводила взгляд.

— Конечно, мисс Мэивуд, я же должен убедиться, что вам обеспечен надлежащий комфорт. Вы еще так слабы…

— Боюсь, вы будете разочарованы. Дом моего дяди походит на ваш, как вы его описывали. Там частые сквозняки и скверный камин…

— Тогда я не разрешаю вам уехать! — решительно сказал мистер Маннер.

— Я не могу оставаться здесь так долго, сэр. — Сара пошевелила носком ботинка несколько почерневших листьев.

— Вы… все еще чувствуете боль из-за того, что здесь живет моя сестра? — вдруг спросил он.

— Люси? — Сара покачала головой. — Надеюсь, это я уже пережила. Просто мне всегда неловко, если мои визиты затягиваются. Мне кажется, я превращаюсь из гостьи в приживалку…

— Насколько я понимаю, вы никогда не были здесь просто гостьей, мисс Мэивуд. Вас любят, как близкую родственницу, и ценят, как верного друга. Только ваша невероятная скромность мешает принять это окончательно и бесповоротно!

Сара мягко улыбнулась.

— Я знаю, что это так, мистер Маннер. Дело не в том, что думают они, а в том, что чувствую я… А я чувствую, что пора возвращаться домой, к дяде и тете.

— Вы просили меня остаться, и я остался, — ответил доктор Маннер. — Теперь я прошу вас — побудьте здесь еще немного!

— Но ведь все равно придется уезжать, неделей раньше или позже… — Сара не знала, что и думать о его настойчивых просьбах не покидать дом Уэвертонов.

— Дайте мне еще две недели, мисс Мэивуд, — вдруг сказал джентльмен.

— Хотите убедиться, что я вполне оправилась от болезни? — Саре не нравились недомолвки, но он не давал объяснений.

— Да, пожалуй, что так, — задумчиво, словно говорил сам с собой, произнес мистер Маннер.

— А вы сами, сэр, вы действительно не уедете отсюда до марта? — ей почему-то было важно знать ответ.

— У меня пока не появилось определенного решения… Для Харриет, конечно, лучше бы побыть здесь еще, в нашей деревне мы почти ни с кем не встречаемся, и девочка растет дикаркой. Но, с другой стороны, я, как и вы, не хотел бы навязывать Уэвертонам свое общество. В конце концов, Уэвертон — моя сестра, а не я.

Сара могла его понять, но как же Роберта Ченсли и просьба ее супруга?

Мистер Маннер догадался, о чем она хочет спросить.

— Я бы предпочел, чтобы миссис Ченсли пригласила другого врача, но она и слышать об этом не желает. А значит, мне придется уступить и либо остаться здесь на все эти месяцы, либо вернуться к нужному сроку.

Девушка не знала, что еще сказать, и некоторое время они прогуливались молча, погруженные каждый в свои мысли, пока горничная не позвала их пить чай с лордом и леди Уэвертон.

Артур и Люси разъезжали по гостям, пока состояние дорог позволяло забираться еще дальше на север, леди Гроссбери и миссис Трувелл пока не появлялись в доме Уэвертонов, и Сара, пусть и не без усилий, смогла заставить себя не думать о возможных происках этих двух злонравных женщин. Но ей необходимо было чем-нибудь занимать свои мысли, а значит, следовало срочно найти тему для размышлений, далекую от молодого Уэвертона, его жены и всего, что с ними связано. Так уж вышло, что больше всего в последние дни Сара провела в обществе мистера Маннера, и о нем-то она и думала теперь чаще всего.

Открытие, что он ей нравится, не слишком поразило ее. Пусть он и не был так уж молод, но обладал красивой, благородной внешностью, в величине его ума и силе духа она не сомневалась, а что еще нужно молодой леди, чтобы увлечься подходящим джентльменом? Конечно, уверенность в том, что и она ему небезразлична. К удивлению Сары, она поняла, что почти не сомневается в этом. Она уже достаточно слышала о мистере Маннере, чтобы понять — так, как с ней, он не ведет себя ни с одной леди. Должна же быть его интересу какая-то причина!

Она пыталась говорить о докторе Маннере с Робертой, но подруга на этот раз подвела ее. Да, Бобби охотно поддерживала разговор, но начинала всячески превозносить его талант врача и совсем не уделяла внимания его натуре. Саре пришлось махнуть рукой на свое стремление поделиться с подругой душевными порывами и разбираться самой в том, что было нынче у нее на сердце. Если бы она знала, что Бобби нарочно не замечает перемен в ее чувствах, Сара бы, пожалуй, рассердилась, но любые странности в поведении Роберты объяснялись ее особенным состоянием, и Сару, как и других, не удивляло, что Роберта временами отвечает невпопад или вовсе словно не слышит, что ей говорят.