Сэнди Фрейзер - Милая, это я!

Моралес нахмурился:

— Вы так много зарабатываете? Ведь нужно внести залог и заплатить вперед — на это потребуется приличная сумма.

— А я объявления читаю. — Кейти вскинула подбородок. — Неужели вы полагаете, что я такая дура? Ошибаетесь!

—  Кстати, а что у вас за работа? Похоже, вам платят больше, чем мне. Сколько же?

— Зависит от того, сколько я работаю. Мне платят сдельно. А должность моя называется «конфиденциальный курьер», понятно?

—  Курьер?.. — переспросил Моралес. — Чем же вы занимаетесь?

Кейти намеренно медлила с ответом. Она наслаждалась ситуацией — наконец-то офицер Моралес заткнулся. А впрочем… Похоже, ее успех не произвел на него особого впечатления. Ну почему, почему этот человек не может относиться к ней с уважением?

—  Видите ли, я занимаюсь… конфиденциальной информацией, — ответила Кейти. — То есть перевожу письма, пакеты, официальные послания — все, что нельзя доверить ни почте, ни службам доставки.

—  И кто же получатели?

— А как выдумаете? — Кейти посмотрела на Рея сверху вниз. — Состоятельные люди, а также знаменитости, которые предпочитают не разглашать свои секреты. — Кейти понимала, что начинает привирать, но для Тинселтауна[3] ложь — дело обычное.

—  Неужели? — Офицер Моралес взялся за ручку дверцы и начал медленно открывать ее.

—  Я же сказала: сидите! — прошипела Кейти. Девушка налегла на дверцу, но все ее усилия оказались тщетными.

—  Плечом, леди, плечом, — улыбнулся Рей. — О, мне нравится, когда вы так потеете…

— Ах, мачо… — Кейти удвоила усилия, однако и это не помогло — Рей без труда открыл дверцу и выбрался из машины.

Захлопнув дверцу, он взял девушку за плечи и с ухмылкой проговорил:

—  Послушай, малышка, тебе надо получше питаться. Скажем, съедать два бифштекса в неделю у Тонио.

Кейти залилась краской.

—  Нечего смотреть на меня свысока! — Немного помедлив, она в досаде воскликнула: — Неужели вас нельзя довести до одышки?

Рей снова ухмыльнулся.

—  Медленный танец, несколько страстных поцелуев — и одышка гарантирована. Можно еще что-нибудь попробовать.

—  Ах ты… змея! — Кейти выхватила из руки Рея бумажный платок и утерла лоб. Затем сунула платок в карман и вытащила ключи.

Тут Моралес взял Кейти под руку и довел ее до самой двери — причем шел с таким видом, будто делал это ежедневно. Когда они вошли в номер, он пробормотал:

—  Значит, змея? Что ж, большое спасибо. Но скажите мне вот что… Откуда вы знаете, что не работаете курьером у торговца наркотиками? — Усевшись в кресло, Рей вопросительно уставился на девушку.

— До чего же у вас живое воображение, офицер Моралес! — воскликнула Кейти.

Но Рей молчал — он ждал ответа. Кейти вздохнула и пробормотала:

—  В основном я вожу сценарии и рукописи. Работаю на агента всяких знаменитостей. Причем таких знаменитостей, что имя с адресом узнаю непосредственно перед поездкой. Вот и сейчас только вернулась…

Рей кивнул.

—  И куда же вас посылали?

—  На Уандерленд-драйв. — Кейти покачала головой. — Довольно симпатичное местечко, хотя я и не в восторге от южной Калифорнии. Особенно — от этого города. Здесь все либо работают в кино, либо знакомы с кем-то, кто работает в кино, либо хотят продать сценарий, либо стремятся снять фильм. Неужели в Лос-Анджелесе вообще нет нормальных людей?

Рей улыбнулся:

—  Почему же нет? Вот я, например.

— Вы не в счет, — заявила Кейти. — Вы всего лишь коп.

Рей нахмурился и проговорил:

—  Полагаю, тебе не стоит играть в эти игры. Иначе можно влипнуть в очень неприятную историю. Как зовут твоего агента?

—  Вы разве не знаете, что означает слово «конфиденциальность»? Я сама могу поговорить и со своим работодателем, и со своими клиентами. Благодарю вас. — Кейти взглянула на будильник: — Ой, уже поздно! Было очень приятно пообщаться с таким бдительным полицейским офицером.

Рей шагнул к двери.

—  Что ж, извини. — Он заглянул в глаза девушки и спросил: — Может, поговорим завтра?

Она кивнула:

—  Хорошо. Но скажите мне, откуда вы узнали, что я переехала сюда?

Моралес вспыхнул и пробормотал:

—  Просто я случайно остановился у…

—  Значит, это ты вышвырнул меня из «Сладкой сиесты»?! Теперь понятно, почему миссис Шелтон расхохоталась, когда я назвала твое имя! Ненавижу тебя!

И Кейти принялась хлестать его полотенцем. Тот выставил вперед локоть, защищаясь.

— Успокойся, Кейти! Можешь успокоиться хотя бы на минутку? Пойми, в «Сиесте» небезопасно. Тебе надо…

— Я тебе скажу, что мне надо! — Кейти распахнула дверь. — Мне надо, чтобы ты немедленно убрался!

—  Но выслушай меня!

— Убирайтесь, офицер Рауль Моралес!

—  И тебе наплевать на мою заботу? — в раздражении проговорил Рей.

—  У меня уже есть брат, который заботится обо мне. Отправляйтесь к себе домой и учите жизни своих младших сестер. Хотя нет… Почему бы вам не жениться, чтобы сводить с ума свою жену, а не меня?

Глаза Рея сверкнули.

—  Вы допускаете ошибку. И запомните: я вас предупреждал.

—  Про ошибку — я это уже не раз слышала! — Кейти с такой силой хлопнула дверью, что в окне зазвенели стекла.

Сосед сверху постучал в потолок. Кейти сжала кулаки. Затем вытащила из-под кровати сандалию и закричала:

—  Эй, уймись! Ты меня понял?!

И запустила желтой сандалией в потолок.

Но сандалия до потолка не долетела и шмякнулась на столик у кровати. Кейти прыгнула на постель и снова запустила сандалию в потолок. Та негромко хлопнула по антишумовой облицовке и упала на подушку.

Вконец обессилев, Кейти опустилась на покрывало. Глядя на коврик у ног, она пробормотала:

—  Моралес абсолютно прав — я и впрямь допускаю ошибку. Только не ту, что он думает. Ну ничего, я найду способ все исправить — сама.

—  Мам, твои huevos rancheros[4] лучшие в городе. — Рей встал из-за стола и сложил посуду в раковину.

— Но ты заходишь их попробовать всего раз в неделю, — напомнила мать. — Если бы у тебя была женушка, Рауль, huevos ты бы ел каждый день. И было бы кому звать меня abuela.[5]

Мать — в ситцевом переднике — суетилась у плиты. Утреннее солнце заливало кухню бледно-желтым светом. Шум горелок и монотонный голос матери успокаивали и навевали чудесные воспоминания…

—  Буду пить кофе снаружи, — сказал Рей. — Пойдем посидим вместе.

Они устроились на скамейках у деревянного стола под оплетенной виноградом решеткой. В огородике копошились несколько старых кур. Стоило одной найти червяка, как остальные сбегались к ней, пытаясь выхватить добычу у нее из клюва.

—  Видишь кур, mi hijo?[6] — Глаза матери блеснули; она поправила соломенную шляпу на седых волосах.

Рей размешал сахар в кружке кофе.

— Да, вижу, мама.

—  Они точь-в-точь как старушки в церкви. Одна найдет сплетню — и не успеет распробовать, как остальные подхватывают слух и разносят его по округе.

Рей улыбнулся:

— Ладно, мам, к чему ты клонишь?

—  Эвелина Санчес… Видишь ли, ее Роберто… Ты ведь помнишь Роберто по escuela…[7] Так вот, Роберто вез ее домой два дня назад, поздно вечером, потому что Эвелина хочет быть…

— Мама, я тебя прошу… — Рей протер глаза и зевнул. — Переходи к делу.

— У меня язык не поворачивается. Сердце просто разрывается. — Мать приложила к носу платок.

—  Мама, что случилось? — Рей обнял ее за плечи и прижал к груди. — Расскажи мне, я все исправлю.

— Эвелина говорит, что видела, как ты шел в мотель «Сиеста» с mujer flaca.[8] С женщиной, похожей на скелет. — Мать взглянула сыну в глаза в надежде, что он опровергнет это обвинение.

Рей рассмеялся:

— С высокой худой женщиной? На высоких каблуках и в парике? Мама, миссис Санчес пора носить очки. А ты волнуешься рог nada.[9] Это не женщина. Морин — мужчина.

Мать расплакалась и убежала в дом.

Рей приглушил кондиционер, упал на кровать и на несколько мгновений закрыл глаза. Потом закинул руки за голову и уставился в потолок.

Между занавесками узкой полоской в комнату просачивался дневной свет. Прислушавшись, Рей уловил грохот тяжелого грузовика, проехавшего по улице. Грузовикам на Уивер-плейс делать нечего. Машины тяжелее трех тонн должны ездить там, где им положено ездить.

Рей нахмурился и ударил кулаком по матрасу.

— Забудь, — приказал он себе и сделал глубокий вдох.

Глаза упорно не желали закрываться. Электронные часы мигнули, высветив новую цифру. Оказывается, прошло всего несколько минут. Рей перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку.

Шесть часов сна, несколько часов на домашние дела и пробежку, а потом снова работа. Да, надо поспать. Обычно он засыпал через десять секунд после того, как ложился в постель.

Рей приказал себе расслабиться. Прошло еще десять минут, но сон не шел.

Рей рывком сел, сорвав с себя простыню. Это никуда не годится. Да, не годится. Последние два дня его одолевали приступы раздражения, он плохо спал — да еще и старухи принялись поливать его грязью!

Мать теперь думает, что он голубой. А почему так вышло? И вообще из-за чего все это?

— Все из-за Кейти Кэри, — услышал Рей собственный голос и невольно вздрогнул. Старики бы сказали, что он назвал своего дьявола по имени. И что от этого дьявол станет еще сильнее.

Рей обычно смеялся над подобной чепухой — про себя, конечно, чтобы не обижать пожилых усачей, проводивших все дни на свежем воздухе и рассказывавших разные истории. Обычно смеялся, но сегодня почувствовал: в его жизни появилось что-то новое и это новое может все изменить, разрушить, перевернуть…

Но что, собственно, изменилось? В сущности, ничего. Да, ровным счетом ничего. Просто в его жизни появилась девушка с волосами цвета солнца и с глазами, напоминавшими голубые неоновые огни. И эта девушка готова была улыбаться всем и каждому — всем, кроме Рея Моралеса. К тому же она постоянно дерзила ему, чем приводила в дурное расположение духа… А почему дерзила? Только потому, что он заботился о ней и пытался ей помочь.

Рей поднялся с кровати и пошел в ванную комнату. Посмотрев в зеркало, увидел мужчину весьма печального вида. К тому же синяки под глазами, а веки опухли от усталости. Плеснув в лицо холодной водой, он поплелся обратно в постель.

Но образ Кейти Кэри — златоволосой, голубоглазой, в коротенькой юбчонке — по-прежнему преследовал его.

— Черт тебя подери, Моралес! — прорычал он в подушку. — Она — кошка, которая гуляет сама по себе и царапается, если ее погладить. Спи. Расслабься. Думай не о Кейти Кэри, а о чем-нибудь другом.

Рей представил, как опускается на прохладное и мягкое белое облако… Так, отлично, облако — это то, что надо.

Рей улегся поудобнее и вдруг понял, что облако превращается… в Кейти Кэри. Ему казалось, что он чувствует ее всем телом и что она прижимается к нему все крепче…

Громко застонав, Рей перевернулся на другой бок, однако это не помогло — он возбуждался все сильнее, потому что девушка прижалась к нему еще крепче. Вот она прикрыла глаза, и губы ее чуть приоткрылись. Потом она раздвинула ноги и прошептала: «Я хочу тебя, Большой Рей. Ужасно хочу».

Снова застонав, Рей перекатился на спину. Закинув руки за голову, проворчал:

— Забудь о ней, не думай о ней, выбрось из головы.

Действительно, хватит с него женщин и их проблем. Разве они ценят заботу и помощь? Например, его сестры… Ни близняшки Кита с Селией, ни переменчивая Роза, ни Люси — ни одна не благодарит его. А Люси вдобавок подсунула ему Кармен Санчес, Кармен-пиранью — мужчину живьем сожрет. Черт, ему пришлось чуть ли не палкой от нее отбиваться!

Он купил себе дом только потому, что мать и сестры все время пытались его женить. Нет, тридцати лет жизни с женщинами ему хватило. Надо сделать перерыв. Но какой может быть перерыв, если Кейти Кэри уничтожает его мир и покой… словно торнадо?

Он перевернулся на бок и увидел глиняного человечка, стоявшего на столе, — Кита слепила его, когда училась в пятом классе. Неожиданно внимание Рея привлек тонкий луч света, падавший на стену. Согнутая в локте рука глиняной фигурки отбрасывала на белую стену тень в виде буквы «К». Рей сел и запустил в человечка подушкой.

— Кэри, — произнесла Кейти в микрофон, вделанный в кирпичную колонну. — Да, сэр, Кейти Кэри.

Створки массивных металлических ворот со скрежетом разошлись в стороны, и она поехала дальше — по дороге, которая вела круто вверх, мимо зарослей необычных экзотических растений. «Что ж, у людей в Голливуде денег достаточно, и они могут многое себе позволить», — думала Кейти.