Борис сокрушенно вздохнул.

– А где мы найдем такого человека?

– Найдем, – холодно ответил Алеша. – И я уже знаю, кто это будет, – странно только, что ты до сих пор не догадался…

Борис сделал вид, что не расслышал последней фразы, и поправил набежавшую на лоб прядь. Потом вдруг улыбнулся:

– Слушай, а чего вы с ней разбежались, а?

– Я слишком увлекся одной ее подругой, – с бесстрастной откровенностью признался Алеша.

– Это которой?

– Любой Шеиной.

– Любкой? – удивленно-весело переспросил Борис. – Этой баскетболисткой?

– Она не баскетболистка, она совсем другим видом спорта занималась…

– Да какая разница! Она же просто огромная! Я, правда, давно ее не видел, может, она и усохла немного, но все равно…

– Заткнись, – перебил его Алеша. – Ты-то почему разбежался с Аленой, а?..

– Да уж не потому, что за другими юбками бегал! – с гордостью произнес Борис. – Я всегда любил Алену. Она потрясающая – умница, красавица, блестящая пианистка! Таких, как она, – больше нет…

– Но все равно ты ее оставил! – напомнил Алеша.

– Потому что у меня – мама, – с нежностью признался Борис. – Но мама, слава богу, теперь изменилась. И полностью меня поддерживает. Ты знаешь, по-моему, у тебя, Лексей Лексеич, никаких шансов нет… Сам говоришь – женщина не прощает предательства. Это я тебе как друг говорю, без обид…

– Ты ее тоже предал!

– Нет, у меня другая ситуация, у меня – мама… Маму легче простить. Ты лучше скажи, Лексеич, о каком таком человеке ты говорил, которого Алена послушалась бы?..

* * *

…Февраль начался с морозов – таких сильных в Москве давно уже не было. В выпусках новостей это было главной темой для обсуждения – сколько лет назад были подобные холода, да когда они закончатся, и закончатся ли – поскольку на Земле начался период глобального потепления, а глобальное потепление почему-то связано именно с такими вот непереносимыми морозами, от которых даже троллейбусы на улицах ломаются!

Роман, конечно, позвонил Алене на следующий день – они поговорили довольно спокойно, ни в чем друг друга не обвиняя, но с того самого времени между ними словно что-то пробежало – какая-то тень. Смутный силуэт той, что год назад ушла из жизни… Алена уже не могла не думать о Вике, о том, что, возможно, Селетин видит в ней, Алене, свою жену.

Разумеется, она не поверила Борису, что это Роман довел свою жену до самоубийства. Он ничем не напоминал Синюю Бороду из сказки – потому что был мягким, добрым, нежным, очень спокойным человеком – такие не способны на сознательные злодейства. И потом, он любил Вику – это же очевидно!

Но именно то, что он любил Вику, и мучило теперь Алену!

«Нельзя ревновать к мертвым!» – не раз повторяла она себе, но чудовище с зелеными глазами ходило за ней по пятам…

В один прекрасный день снова позвонил Борис.

– Не бросай трубку, пожалуйста… Я должен тебе кое-что сообщить.

– Опять? Послушай, Бугров, ты ведешь себя непозволительно!.. Если ты еще раз…

– Замолчи! – вдруг закричал он. – Я сейчас дам тебе один адрес – ты должна по нему съездить.

– Какой еще адрес? – возмутилась она. – Никуда я не поеду! Интриган! И передай, пожалуйста, Калерии Львовне…

– Адрес матери Виктории Селетиной, – не обращая внимания на ее вопли, хладнокровно произнес Борис. И Алена моментально замолчала.

– Чей адрес? – растерянно спросила она.

– Матери Виктории. Ее зовут Ларисой Викторовной. Лариса Викторовна Макарова… Она хочет с тобой поговорить.

– Она?

– Да, она! – сердито произнес Борис на том конце провода. – Она уже ждет тебя. Лови такси и поезжай!

– Я не поеду, – сказала Алена с ужасом. – Зачем? Я не поеду!

– Дело твое. Я просто продиктую тебе адрес, а ты уж сама решай – ехать к ней или нет…

И она поехала. Потому что не могла не поехать: ведь все, что было связано с Викой, не могло оставить ее равнодушной!

В районе Звездного бульвара Алена довольно долго плутала, пока не нашла нужный дом – но к тому моменту замерзла так, что от холода не чувствовала ни рук, ни ног.

…Дверь (квартира, как известно, начинается с двери, а эта дверь была очень хороша – чуть ли не кожей обита, что ли?..) ей открыла немолодая, очень подтянутая дама, которой могло быть как семьдесят, так и пятьдесят – столь безупречно-тщательно она выглядела. Одета она была в кофейного цвета брючный костюм, который очень шел ей. Светлые прямые волосы дамы были коротко подстрижены, а в ушах качались длинные тяжелые серьги, явно старинной работы.

Дама долго смотрела на Алену тяжелым, внимательным взглядом, а потом без лишних слов пустила в квартиру.

– Я – Алена…

– Я знаю. Я ждала вас. Я – Лариса Викторовна.

Квартира была тоже непростой – дорогой наборный паркет, бронзовые светильники, массивная старинная мебель… Лариса Викторовна провела промерзшую до костей Алену в кабинет, усадила на кожаный диван шоколадного цвета.

– Чаю?

– Нет, спасибо, – поспешно отказалась Алена, чувствуя себя очень неловко в присутствии этой дамы.

– Простите, Алена, а кто вы по профессии?

– Я? Пианистка. Занимаюсь исполнительской деятельностью… – Про то, что в данный момент она работает в ресторане тапером, Алена благоразумно решила не сообщать надменной хозяйке квартиры. – Окончила консерваторию…


Лариса Викторовна моментально преобразилась, словно ей сообщили нечто важное – то, что существенно могло повлиять на эту встречу.

– Пианистка… Боже мой! Как приятно встретить по-настоящему интеллигентного человека! – Она едва не разрыдалась.

– Да, я пианистка… – испугалась Алена. – А что такого?

– Не обращайте внимания… – Лариса Викторовна прижала к глазам платок. Только сейчас Алена почувствовала, что перед ней – несчастная женщина, потерявшая дочь. – Господи, Алена… вы бедное дитя!

«Бедное дитя» тридцати четырех лет тоже едва не разрыдалось.

– Лариса Викторовна, вы… о чем вы хотели со мной поговорить?

– О нем! Об этом человеке, разумеется! – с раздражением и тоской воскликнула та, тряхнув головой – сережки замерцали волшебным блеском. – О моем бывшем зяте.

– Лариса Викторовна, я не так давно знаю Романа, но он показался мне… – торопливо произнесла Алена, но Лариса Викторовна перебила ее:

– Он – волк в овечьей шкуре, вот он кто! Я с самого начала была против их брака, но Вика никогда меня не слушалась… И чем все это кончилось? Перед тем как с ней все это случилось, она позвонила мне и стала кричать, что он подлец и что она точно знает, что у него другая женщина. Как я жалею, что не поехала к Вике сразу же! Потому что на следующий день она… Нет, не могу… – Лариса Викторовна выбежала из комнаты.

Алена осталась одна. Убитой горем матери нельзя не верить. Если Лариса Викторовна сказала, что накануне своей смерти Вика звонила ей и обвиняла Романа, – то, значит, так оно действительно и было.

Через некоторое время Лариса Викторовна вернулась, заметно успокоенная, благоухающая валериановыми каплями.

– Простите… – сдержанно сказала она. – Так вот – вы, Алена, не должны верить Роману Аркадьевичу.

– Он показался мне порядочным человеком.

– Порядочным! – фыркнула та. – Это только личина… Вика с ним совсем сошла с ума. Видели бы вы, что с ней творилось в последнее время!

Алена молчала в смятении. Она и верила Ларисе Викторовне, и в то же время – нет, помня то, как описывал ситуацию Роман. Судя по всему, и у Ларисы Викторовны, и у Романа была своя правда. Только вот чью сторону принять Алене?..

– Он – технарь. Сухой и безвкусный, как коржик из отрубей. Я с самого начала говорила Вике, что ей с ним будет тяжело. Как говорится, в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань… Помню первые годы их совместной жизни: Роман Аркадьевич приходил грязный, с сорванным голосом, злой, голодный – с какой-нибудь стройплощадки… Он ведь работал и инженером в тресте, и прорабом… не дай бог! Вы же представляете, Алена, – на этих площадках сплошной мат-перемат. Сейчас, конечно, он в начальники выбился, но не в этом дело. Да и вообще, даже не в том, что он технарь… – с тоской произнесла Лариса Викторовна. – Есть люди, которые никого и никогда не сделают счастливыми, потому что думают только о себе.

– Роман Аркадьевич не показался мне эгоистом, – тихо, но решительно возразила Алена.

– Сколько вы с ним знакомы?

– С декабря.

Лариса Викторовна засмеялась иронично, и этот смех был ответом Алене.

– Блажен, кто верует… – внезапно прервав смех, пробормотала она. – Мой покойный муж, отец Вики, всегда так говорил. Он был известный хореограф – работал в Мариинке, потом мы переехали в Москву, его пригласили в Большой. Вика хотела стать балериной, вы знаете? – рассеянно заметила хозяйка дома.

– Нет. А почему не стала?

– Данных не было. Ну и терпения, самоотречения… Ведь это адский труд на самом деле. Вика очень тесно дружила с Ирмой, хотя Ирма лет на пять ее младше…

– С кем, простите?

– С Ирмой Ивлевой! – Лариса Викторовна даже как будто немного обиделась на Алену. – Вон ее портрет, кстати…

Алена оглянулась – в самом деле, на стене, среди картин и других портретов, было улыбчивое и нежное личико известной танцовщицы, которая недавно рассказывала по телевизору о необходимости атараксии.

– Я никогда не работала, – призналась Лариса Викторовна. – На мне был дом. Я растила Вику, ухаживала за Андреем Бенедиктовичем – он тоже был как ребенок… Всегда в работе, о жизни ничего не знал совершенно… Не знал, сколько стоит колбаса, ни разу в жизни не ездил в метро – можете себе представить?.. – Лариса Викторовна приложила платок к глазам. – А теперь я совершенно одна. Ирмочка, конечно, заходит, но очень редко…

Алена молчала, не зная, что сказать этой женщине.

– Не губите себя! – сурово воскликнула Лариса Викторовна. – Забудьте вы этого человека, вычеркните из своей жизни!

– Я подумаю над вашими словами… – неопределенно ответила Алена. Ей было очень жаль эту несчастную, одинокую женщину, но тем не менее обещать ей что-то Алена не собиралась.

– Подумаете… – с горечью повторила Лариса Викторовна. – Знаю я, о чем думает женщина в подобной ситуации! Она думает – да, с женой у моего мужчины были нелады, да, его все критикуют за скверный характер – но со мной все будет иначе! Он будет любить меня и не позволит себе тех грубостей, которые позволял себе по отношению к бывшей жене. Я такая особенная, и поэтому он со мной будет особенно нежен! У нас все, все будет по-другому!.. – возвысила она голос. А потом закончила с горечью: – Но это самообман, Алена. Романа Аркадьевича уже не переделать.

Алена посмотрела на часы.

– Мне пора, Лариса Викторовна. Извините…

– Вы мне не поверили, – пробормотала та в замешательстве. – Понимаю – образ злой тещи, у которой во всем виноват зять… Но это не так! Я повторяю: все последние годы их совместной жизни Вика была словно не в себе. Она… она страшно переживала, у нее была какая-то тайна, которой она из гордости или, может быть, из упрямства не хотела со мной делиться!

– Почему вы решили, что эта тайна связана именно с Романом Аркадьевичем? – невольно вырвалось у Алены.

– А с кем же еще?! – печально рассмеялась Лариса Викторовна. – Она нигде не работала, она почти ни с кем не общалась… Только он, этот человек, был рядом с ней! И, уж поверьте матери – Вику изводили так, что у нее рассудок начинал мешаться… Ее довели, вы понимаете! – довели до самоубийства. А эти ее последние слова о том, что он изменял ей…

Алена молчала. Какая-то безнадежная тоска вдруг снова начала овладевать ею – как до встречи с Селетиным. Когда ничего не хочется и ничего не радует…

– Я несколько раз говорила со следователем, я писала заявления, я обошла кучу инстанций… Я хотела доказать, что это мой зять виноват в смерти Вики. Нет, конечно, не он сам заталкивал в нее эти таблетки – но именно он был той причиной, из-за которой она погибла! К сожалению, в тот день Роман Аркадьевич был на работе, его видел не один десяток людей… Доказать ничего не удалось, – шепотом закончила Лариса Викторовна. – Поэтому я хочу спасти вас, пока не поздно… Не верьте этому человеку. Не верьте!

* * *

Для начала Алена позвонила Селетину на сотовый. Механический голос ответил ей, что абонент временно недоступен. Тогда она набрала его рабочий номер. Секретарша малиновым голоском прощебетала, что «Романа Аркадьевича в данный момент нет в офисе, звоните на сотовый…».

– Не отвечает! – выпалила Алена мстительно. – Девушка, милая, где мне его найти?

Секретарша прилежно зашуршала бумагами на том конце провода, а потом посоветовала Алене поискать шефа на объекте. И дала адрес этого самого объекта…