Кристина Скай - Милая пленница

Вдали показался большой дом, и на губах Александры заиграла недобрая улыбка. Да, ей следует остаться здесь… и она останется, потому что ей нужно узнать об этом человеке все… А когда настанет час, она погубит его, так же безжалостно и решительно, как он погубил ее отца. И это доставит ей несказанное наслаждение. Ведь только мысль о мести позволила ей продержаться в те горькие дни и недели после самоубийства отца… Похоже, судьба не напрасно вела ее извилистыми тропами и бросила наконец в руки ее злейшего врага… судьба дает ей возможность свершить правосудие. «Может быть, — мрачно подумала Александра, — в мире все-таки есть справедливость…»

Тени за окном комнаты Александры стали длиннее. За лесистыми холмами угасало солнце, и в долинах сгущались сумерки.

Ночь — время темных замыслов, время мести.

Луна давно уже поднялась над деревьями, а Александра все еще неподвижно стояла у окна, видя перед собой не мягкий пейзаж Англии, а выжженные солнцем индийские равнины. Перед ее задумчивым взором одна за другой сменялись такие знакомые с детства картины. Сверкал кроваво-красный Закат… на якоре в Бенгальском заливе — большая шхуна. Девушка видела белые оштукатуренные дома, затихшие под жарким полуденным солнцем… Мерно покачивались опахала… пахло мятой и имбирем… шумели базары, клубилась под ногами белая пыль…

Она видела лица — знакомые и незнакомые… смутно вспоминала хрупкую красоту матери… гладкое лицо айи с кожей орехового цвета. Видела отца в последние дни его жизни — сдержанного, полного достоинства, лишь в его глазах застыла боль, говорящая о страшных душевных муках.

Александра потянулась к нему, но он посмотрел сквозь нее и ушел, сложив руки за спиной, как делал это всегда в те моменты, когда обдумывал сложные вопросы государственной политики.

«Отец!» — позвала Александра, но он не обернулся. Да он и не мог ей помочь. Теперь она стала женщиной и должна была отомстить сама…

За ее спиной послышался звук открываемой двери.

— Почему ты стоишь в темноте?

Роскошный голос, отстраненно подумала Александра, богатый тонами, голос темной, неодолимой страсти, голос господина, привыкшего повелевать. Голос человека, который всегда получает то, чего он хочет.

Но на этот раз все будет иначе.

Она услышала, как он высекает огонь и зажигает свечу. Его запах заполнил комнату — запах свежего воздуха, кожи и дерева, чуть пряного мыла…

Хоук подошел к ней, постоял, в задумчивости намотал на палец золотой локон, упавший на плечо Александры.

— Оставьте меня, — холодно сказала она. — Прежде чем… — Она вовремя остановилась.

Лицо герцога мгновенно изменилось, застыло, превратилось в ледяную маску. Но Александра успела заметить, как в серых глазах мелькнуло острое любопытство.

— Прежде чем что? — И рука Хоука сильнее дернула локон.

— Вы делаете мне больно. Похоже, вы из тех, кто постоянно причиняет боль другим.

— Утром ты думала иначе. Утром твое тело содрогалось от других ощущений, хотя ты и не желаешь признать этого. Почему ты сопротивляешься мне, маленькая чертовка? — резко спросил он. — Я обещаю тебе защиту и тысячи радостей, все, что может дать богатство. Я обещаю тебе наслаждение. И не сомневаюсь: тысячи женщин были бы рады очутиться на твоем месте.

— Вот и предлагайте все это им, а я не намерена пополнять ваш гарем.

Александра отошла в другой конец комнаты. Посмотрев на пол, она вдруг заметила некий предмет, чуть высунувшийся из-под кровати. Она задумчиво прищурилась, потом судорожно вздохнула… Когда же мгновением позже Александра сделала шаг в сторону герцога, на ее губах играла чуть заметная улыбка.

— Впрочем, я, может быть, немного поспешила, — мягко сказала она. — Мне следует подумать над вашим предложением. Что вы скажете насчет того, чтобы завтра показать мне ваши земли? Какие-нибудь отдаленные и уединенные уголки с прекрасными пейзажами? — Она полуприкрыла глаза, изучая Хоука сквозь густые ресницы.

— Да что с тобой происходит? — прорычал Хоук, в два шага одолевая расстояние между ними и хватая Александру за плечи. — То ты ведешь себя, как сварливая баба, то… — Он грубо притянул ее к себе и прижал к груди; серебристые глаза обшарили ее лицо. — То вдруг выкидываешь фокус, достойный профессиональной шлюхи. Так кто же ты?

— Поедем завтра кататься верхом, и, возможно, вы это узнаете, — с вызовом произнесла Александра, нервно облизывая кончиком языка нижнюю губу.

У Хоука перехватило дыхание. Он зачарованно уставился на этот розовый язычок, скользнувший по пухлой губе… и его чресла пронзила внезапная боль желания. Боже, как он хотел ее! Прямо сейчас, на покрытом ковром полу… чтобы ощутить ее длинные ноги на своей талии… Прямо сейчас.

Насмешливый голос Александры прервал его лихорадочные мысли:

— Завтра, ваша светлость. Если, конечно, вы не заявите, что не можете подождать до утра. В общем, мы даже можем заключить нечто вроде пари…

— Ах ты, сучка! — прорычал Хоук. Неожиданно он выпустил ее плечи, и его руки сжались в кулаки. — Я могу подождать, Александра. Уж поверь — то, что я сделаю с тобой завтра, стоит ожидания.

Хоук давным-давно ушел, а Александра все лежала в постели без сна, следя за его тенью, мелькавшей туда-сюда под смежной дверью. Но он не пытался войти в спальню к девушке, и Александра знала, что он даже не думает об этом. Ему не позволит его болезненно раздутая гордость. Он подождет до утра.

Да, он не придет до утра, и у нее будет нужное ей время. Она осторожно выскользнула из постели и опустилась на колени рядом с кроватью, пошарив рукой, ощутила тяжелый холодный металл. Дрожащие пальцы девушки нежно погладили рукоятку пистолета, которым угрожал ей наемник Телфорда. В общей суматохе о пистолете никто не вспомнил…

Александра бесшумно подошла к окну. В слабом свете луны она рассмотрела оружие. У пистолета был длинный нарезной ствол. Когда же она увидела современный ударный капсюль, покрытый медью, ее брови удивленно приподнялись. Оружие было отнюдь не из тех, что можно ожидать увидеть в руках грубой скотины, подобной тем мужикам, что напали на Александру.

Но тут же девушка догадалась, что пистолет вовсе и не принадлежал тому мужику. Это было оружие Телфорда, смертельного врага Хоуксворта.

Что ж, оружие попало в нужные руки. Александра осторожно оторвала полоску от подола ночной рубашки и обмотала курок. Ей вовсе не хотелось, чтобы эта чертова штука выстрелила сама и не вовремя. Заткнув другим обрывком ствол, Александра мрачно усмехнулась. Теперь осталось лишь привязать пистолет к ноге под коленом — там он будет надежно укрыт…

Александра была преисполнена холодной решимости. Она не сожалела о том, что у нее есть всего один выстрел. Отец не зря учил ее. Одного выстрела будет достаточно.

Рассвет едва начинался, когда Хоук распахнул дверь между спальнями. К его удивлению, Александра была уже одета и готова к выходу, но Хоук никак не проявил своего недоумения. Он обратил внимание, что девушка очень бледна и у нее под глазами появились темные круги… Она казалась крайне рассеянной, ушедшей в свои мысли, что привело Хоука в ярость.

Они не обменялись ни словом, пока завтракали, а потом спускались по широкой лестнице к парадной двери, у которой их ждали оседланные лошади.

Александра отметила, что на спине Аладдина были навьючены набитые седельные сумки; она вопросительно посмотрела на Хоука.

— Мы вернемся только завтра. — Его серые глаза одарили девушку насмешливым взглядом.

Она в ответ лишь пожала плечами и больше уже не смотрела на него, чтобы он не заметил ее внутреннего напряжения, которое она старательно прятала под маской холодной безмятежности.

А Хоук намеревался отправиться в дешевую гостиницу на побережье — такую, в которой останавливались матросы, контрабандисты и проститутки, — и там выставить Александру напоказ, и дать ей понять, что он думает о ней… Дальнейшего он пока не планировал, хотя где-то в глубине его души маячила идея отвезти ее снова на «Сильф». Но это он решит в свое время, сказал себе Хоук.

Они двинулись в путь быстрым шагом, но не настолько быстрым, чтобы лошади устали задолго до конца длинного пути.

Но вот Хоук увидел впереди меловой утес, за которым поблескивали воды Ла-Манша. Солнце к этому времени поднялось уже достаточно высоко.

— Остановимся здесь, — коротко сказал герцог, расправляя плечи и наслаждаясь солнечным теплом.

— Где мы?

— В достаточно отдаленном месте, — насмешливо ответил он. — Вон за той вершиной — пролив. В очень ясные дни отсюда можно разглядеть берега Франции. — Он нахмурился, прищурил глаза, всмотрелся в гряду облаков, плывущих от берега к проливу. — Но не сегодня. — Он бросил поводья. — Отдохнем немного.

Несмотря на всю свою решимость, Александра вдруг почувствовала страх. Но она взяла себя в руки, сосредоточившись на прекрасном мгновении, которое ожидает ее: мгновении возмездия… Тяжесть пистолета сладко давила на ее колено… Она посмотрела на Хоука:

— Вы так добры ко мне, сахиб! — И соскочила на землю. Хоук тоже спешился и снял со спины Аладдина сумки.

Потом он отпустил лошадей пастись.

— Они не сбегут? — спросила Александра.

— Аладдин никогда не уходит далеко, а Блубелл, насколько я ее знаю, его не оставит.

Достав из сумки одеяло, Хоук расстелил его на траве. Улегшись на бок и оперевшись локтем о землю, он спокойно оглядел девушку.

— Иди сюда, Александра, — приказал он.

Девушка вздрогнула, встретившись с ним взглядом. Она все еще стояла возле своей лошади, сжимая в пальцах поводья. Она чувствовала спиной лошадиный бок, и ей отчаянно не хотелось уходить от этого успокаивающего тепла. Кобыла тихонько заржала, уловив напряжение, возникшее между людьми. Несколько долгих мгновений девушка не шевелилась.

— Тебе нужно быть гораздо ближе ко мне, чем сейчас, дорогая… чтобы я мог сделать то, что намереваюсь. Или ты вдруг утратила самообладание?

Александра, увидев хищные искры в глазах Хоука, задышала вдруг быстро и прерывисто. Вызывающе вздернув подбородок, подошла к одеялу и уселась на самый его краешек, подальше от Хоука. Но он мгновенно выбросил вперед руку и, схватив Александру, резко подтянул ее к себе.

— Вот так-то лучше, — прошептал Хоук, гладя девушку по спине. — А почему у тебя такой испуганный вид, дорогая? Насколько я помню, ты сама предложила эту прогулку.

Александра стиснула зубы, собирая силы для того, что должно было произойти. Глаза Хоука сузились.

— Я намерен получить ответ, что ты собой представляешь, милая? Шлюха ты или сварливая мегера? — Он медленно провел пальцами по ее спине, положил ладонь на ягодицы девушки и крепко притиснул ее тело к своему паху.

У Александры перехватило дыхание, когда она ощутила его твердое мужское естество, горячо и настойчиво прижимающееся к ее животу…

Хоук засмеялся, и в его жестком, насмешливом взгляде не было ни капли тепла.

— Место далекое и уединенное, как ты просила, — напомнил он. — Ведь ты именно это имела в виду?

Мысли Александры бешено метались. Она осторожно передвинула колено, приближая пистолет к руке.

— Меня устраивает любое место, где нас не потревожат, ваша светлость, — сказала она, глядя ему в лицо и отчаянно боясь, что он заметит ее растерянность. — Любое, где мы смогли бы получше узнать друг друга, не боясь, что нас прервут. — Говоря, она пыталась нащупать узел, удерживающий пистолет на месте.

— А потом?

Александра чуть шевельнулась.

— Потом? — повторила она с легкой неуверенностью в голосе.

— Ну да, потом. Или это еще один из твоих фокусов, женщина? Ты знаешь, как называют таких, как ты, правда? — язвительно произнес Хоук.

В этот момент Александра нащупала узел. Ее пальцы задрожали, осталось одолеть последнее препятствие, а затем — сладкая месть…

Но когда она почувствовала, что пистолет вот-вот освободится, Хоук внезапно перевернулся и лег на нее. Александра лихорадочно вцепилась в оружие, едва успев удержать его… еще мгновение, и пистолет свалился бы прямо под ноги Хоуку. Ее сердце отчаянно колотилось, и девушка молилась о том, чтобы герцог не заметил странных движений ее руки.

— Не знаю, к чему ты клонишь, Александра, но пойми вот что: не будет больше никаких побегов и никаких помех. — Глаза Хоука, похожие на зимнее море, изучали девушку. — Сегодня я намерен научить тебя многому. И уверен, ты окажешься способной ученицей.

Да забери его, дьявол, вместе с его наукой, думала Александра. Лучше бы он убрал подальше свое колено и дал ей возможность закончить дело! Ведь пистолет почти уже на свободе!

Неожиданно Хоук схватил ее руки и завел их наверх, прижав к траве над ее головой.

— Теперь будет то, что должно было быть с самого начала, моя лебедушка. Я буду обладать тобой долго и страстно, до тех пор, пока ты не начнешь умолять меня закончить сладкую муку и довести нас обоих до высшего наслаждения. А потом ты уже не будешь думать ни о побеге, ни о свободе.