Анастасия Логинова - Милая Шарлотта

Среди гостей был и мсье де Руан, который сидел верхом на гнедом жеребце в каких-то десяти шагах от Шарлотты, но упорно не замечал ее, а беседовал с мадемуазель де Мирабо. Девушка извелась, придумывая, как обратить на себя его внимание - ей-Богу, хоть в голос кричи! Но внезапно ей пришла идея - Шарлотта покрепче схватила поводья и довольно ощутимо пришпорила лошадь. Та не замедлила отозваться протяжным ржанием - чего Шарлотта и добивалась - но потом вдруг встала на дыбы и, сделав бешенный скачок, понеслась галопом.

Шарлотта только и успела испуганно охнуть и прижаться к холке кобылицы. Про себя она отметила, что так даже лучше - теперь де Руан не посмеет ее не заметить! За себя Шарлотта не боялась, она с детства отлично держалась в седле, вот только молодым людям этого знать не обязательно…

Для убедительности Шарлотта несколько раз позвала на помощь и, оглянувшись, не могла не порадоваться - мсье де Руан, оставив Жоржетту в одиночестве, настигал ее на свое гнедом жеребце.

Однако на дворе уже была самая настоящая ночь, и Шарлотта не догадалась, что до леса с ветвистыми в несколько обхватов деревьями было не так далеко. Сейчас кобылица стремительно неслась навстречу огромной толстой ветви. Шарлотта прижалась телом к гриве и теперь уже вполне искренне крикнула:

- Помогите!…

Она зажмурилась, но в этот момент лошадь встала, как вскопанная, а распахнув глаза, Шарлотта увидела, что под уздцы лошадь держит Шарль де Руан.

- Вы целы, сударыня?

- Да-да, все хорошо… - попыталась с достоинством ответить Шарлотта, но голос ее звучал слабо, и она дрожала всем телом.

Девушка хотела как можно скорее слезть с лошади, и де Руан не замедлил помочь ей спуститься. Опершись на его руку, Шарлотта оказалась так близко к молодому человеку, что в упор смотрела в серо-стальные его глаза - сердце ее отчего-то отчаянно стучало в груди. Понимая, что это вовсе не из-за страха, Шарлотта отвернулась и, взяв кобылицу под уздцы, спешно повела ее сквозь лес, будто у нее были дела огромной важности.

Мсье де Руан, тоже ведя коня под уздцы, поспешил ее догнать:

- Сударыня, не сердитесь на животное - уже стемнело, и, вероятно, ваша лошадь чего-то испугалась.

Шарлотта, шагающая впереди, задумалась вдруг - отчего она робеет перед этим господином? Разве чем-то он отличается от других? И тотчас обернулась, бросая на де Руана лукавый взгляд и говоря с улыбкой:

- Ее зовут Разбойница, и у нее очень дерзкий и своенравных характер. Она - подарок батюшки на прошлый день рождения.

- Ваш батюшка, должно быть, очень щедр, если делает такие подарки?

Де Руан в несколько шагов преодолел расстояние между ними и шел теперь рядом с девушкой, настойчиво пытаясь поймать ее взгляд.

- Вовсе нет, - рассмеялась в ответ Шарлотта, - он скупец, каких поискать. Да и средств для особенных щедрот у нас нет: чтобы купить Разбойницу, батюшке пришлось продать жемчужный гарнитур, в котором венчалась моя маменька.

Подобная откровенность никогда не была в цене даже в их провинции, и правильнее было бы держаться гордо и независимо с едва знакомым господином, но Шарлотта отчего-то полагала, что делает все правильно.

Ее спутник что-то долго не мог найтись с ответом, и Шарлотта, вновь напустив на себя дерзкий вид, некстати спросила:

- Сударь, я надеюсь, вам удалось уже встретиться с Мари де Граммон? Не забывайте, она моя подруга, и я с легкостью могу устроить вам встречу tet-a-tet [2], - она слегка улыбнулась и добавила, - должна же я вас отблагодарить за то, что вы спасли мне жизнь.

- Но позвольте… с чего вы взяли, что я добиваюсь встречи с мадемуазель де Граммон?

- Но как же - все молодые люди здесь только ради Мари.

- Разумеется, ведь сегодня ее день рождения! - абсолютно серьезно поддержал де Руан, после чего непринужденно взял ее за руку и, наконец, сумел поймать взгляд Шарлотты: - сударыня, поверьте, гораздо большую радость мне бы доставила еще одна встреча с вами…

Шарлотта перестала дышать, а сердце ее снова затрепетало в груди. Она не понимала: мсье де Руан был далеко не первым кавалером, который проявлял к ней интерес - отчего же раньше она не чувствовала подобной робости и волнения?

Между тем, молодые люди стояли совсем недалеко от ворот графского замка - пора было расставаться. Вдобавок ко всему Шарлотта вдруг услышала окрик, заставивший ее вздрогнуть:

- Шарлотта, дочка, это вы? Немедленно идите сюда! Где вы пропадали, позвольте спросить?

Это был батюшка, который стоял на ступенях возле парадного входа.

Шарлотта сделала усилие, чтобы выдернуть свою руку, но мсье де Руан попытался ее задержать:

- Вы не ответили, сударыня… могу ли я надеяться на новую встречу с вами? Или хотя бы позвольте вам написать?

В совершенном смятении от страха, что де Руана увидит батюшка, Шарлотта нервно улыбнулась:

- Право, не могу же я запретить вам писать?… Только позвольте мне уйти, мне пора!

Все же выдернув руку, она поспешно направилась к замку.

- Но как вас зовут, сударыня, вы так и не сказали?

- Шарлотта д'Эффель де Рандан, - с достоинством произнесла девушка, присела в легком реверансе и, гордо вскинув голову, направилась к замку, уже не оборачиваясь.

- Милая Шарлотта, - едва слышно произнес де Руан и не мог сдержать улыбки. Он смотрел девушке вслед, пока ее фигура в зеленой амазонке окончательно не скрылась в темноте.

Тем же временем пока Шарль и Шарлотта беседовали, прогуливаясь по графскому лесу, барышни Ирен де Жув и Клер де Бриенн, привязав своих лошадей к дереву, прятались за кустами черемухи от Мари де Граммон.

Сидя в седле, маленькая горбунья жалко оглядывалась по сторонам и звала:

- Ирен! Клер! Где вы… я вас совсем не вижу, милочки…

Она пустила лошадь шагом и прошла совсем рядом с кустами, за которыми притаились ее подруги, но девушек так и не заметила.

- Ирен, почему вы так жестоки? - с укором проговорила Клер, не рискнув, однако, говорить в голос, дабы мадемуазель де Граммон ее не услышала. - Право, бедная Мари никогда не делала вам ничего дурного, но вы же словно мстите ей за что-то.

- Чш-ш-ш! - шикнула Ирен. - Она нас услышит!

Фигура в лиловой амазонке в этот момент действительно, словно почувствовав что-то, обернулась в их сторону. Но, видимо, подумав, что ей показалось, Мари просто спешилась и привязала своего арабского скакуна - самую дорогую лошадь на графской конюшне - после чего, пачкая юбку, села прямо под дерево. А потом несколько раз отчаянно всхлипнула.

- Ирен, у меня сердце не выдержит, - прошептала Клер, - бедняжка плачет из-за вас! Умиляю, давайте выйдем и поговорим с ней.

- Клер, это я вас умоляю - молчите! Не то я пожалею, что взяла вас с собой. - И, несколько смягчившись, добавила, - не огорчайтесь, сейчас произойдет нечто такое, что развеселит нашу Мари.

Клер сочла правильным действительно молчать. Христианская мораль требовала от нее вступиться за Мари, но… прежде Ирен редко не уделяла ей внимание, предпочитая общество Шарлотты. Сейчас же Шарлотта исчезла куда-то сразу после бала, и у Клер появился шанс стать подругой этой необыкновенной девушки. Ах, как Клер устала быть нянькой при своих сестрах, и как ей хотелось хоть немного побыть такой же беззаботной, как Ирен!

Потому Клер затихла и молча наблюдала за Мари.

Внезапно к Мари начала приближаться невысокая фигура в светлом одеянии - это был ребенок. Судя по всему, мальчик. Мари вздрогнула, заметив, что не одна, и неуклюже поднялась на ноги. Мальчик, глядя в землю, сказал Мари несколько слов, после чего протянул ей небольшую розовую бумагу. Клер не поверила своим глазам, ведь на такой бумаге… разве что писать любовные письма. Это что же, у Мари появился тайный обожатель?

Клер была настолько изумлена этим, что, забыв о конспирации, вылезала из-за кустов, и, не отрываясь, следила за выражением лица Мари. Маленькая горбунья была взволнована не меньше Клер: она, приоткрыв рот, бегло читала письмо, несколько раз в тревоге прижимала его к груди и оглядывалась, а потом снова принималась читать.

Заинтригованная, Клер не сразу услышала, что прятавшаяся рядом с ней Ирен давится от душившего ее смеха.

- Что с вами, Ирен? Вам смешно?

- Вы не представляете, насколько мне смешно. Глядите!

И Ирен протянула подруге ладонь с лежавшим в ней перстнем-печаткой. Таким скрепляли документы и важные письма - на печатке была выгравирована монограмма «R».

- Я не понимаю, Ирен… Это ведь не ваше. Чей это перстень?

- Шарля де Руана. Он обронил его, когда был в бальной зале, а я подобрала.

- Постойте-ка, - начала догадываться Клер, - это письмо к Мари написали вы? От имени де Руана?

Но Ирен продолжала смеяться:

- Как вы думаете, внимание господина де Руана польстило нашей Мари?

- Но это ведь жестоко, Ирен! - Но про тебя Клер подумала: «Любопытно, ответит ли Мари на послание?». - Ответьте хотя бы, что в этом письме?

- Ах, Клер, в нем обыкновенная любовная чепуха - верно, вы получали подобные письма сотню раз в жизни, - не отводя взгляда от Мари, отмахнулась Ирен.

Клер возмутилась:

- Позвольте, мадемуазель де Жув, но я ни разу в жизни…

Ирен рассмеялась и перебила девушку:

- Клер, я все время забываю, как вы невинны. Но не расстраивайтесь, уж я-то умею устраивать личную жизнь своих подруг.

Но в этот момент случилось то, чего не ожидала даже Ирен: послышался конский топот, и к Мари приблизилась еще одна фигура, в которой Клер узнала дочь герцога де Мирабо - Жоржетту.

Жоржетта де Мирабо не была похожа ни на одну из девушек провинции. Она ни с кем из знакомых Клер барышень не дружила, да и держалась от общей шумихи всегда особняком. Она как будто считала себя выше всех остальных. Правда, на то были основания: отец Жоржетты был баснословно богат, состоял в свите короля, и род его восходил к самому Людовику Благочестивому. Да и сама Жоржетта была единственной из их провинции девушкой, которая удостоилась чести быть представленной ко Двору. Клер хорошо понимала, что большинству ее землячек такая возможность не выпадет никогда, а для тех, кому выпадет, Двор станет самым большим приключением в жизни, и они сделают все возможное, чтобы задержаться там подольше.

У Жоржетты такая возможность несомненно была: при связях ее отца она легко могла бы поступить в штат фрейлин любой из принцесс, а то и в штат самой королевы Марии Терезии. Однако та, проведя при Дворе всего одну зиму, вернулась в родной замок и с тех пор стала задаваться еще больше.

Между тем Жоржетта вероятно разглядев заплаканное лицо Мари, пыталась выяснить, в чем дело, а та что-то ей отвечала. Злополучное письмо тем временем Мари прятала за спиной - Клер это было отлично видно. Закончив разговор, Мари присела в книксене и, по-прежнему пряча послание, влезла на своего скакуна. Жоржетта, как будто подозревая что-то, строгим взглядом обвела ближайшие кусты - тут-то Клер и пожалела, что высунулась так опрометчиво, и присела. Но Жоржетта все равно ее уже заметила и, восседая на лошади, направилась к ним.

- Клер, мы пропали… - прошептала Ирен. - Молитесь же за нас.

Не прошло и минуты, как Жоржетта предстала перед девушками. Она и так никогда не отличалась красотой, а когда сердилась, и вовсе становилась похожей на Мегеру.

- Над чем это вы потешаетесь, мадемуазель де Жув? - строго спросила она. - И вы здесь, Клер?

Ирен более не пряталась за кустами. Она поднялась в высоту всего своего небольшого роста и, вздернув голову, дерзко смотрела на Жоржетту. Клер показалось, что даже гордячка Жоржетта смешалась под этим взглядом.

- Мадемуазель де Мирабо, уверю вас, мы не хотели ничего дурного, - умоляюще смотрела на нее Клер, - мы хотели только…

- …только поздороваться с Мари, - перебила ее Ирен, повысив голос. - Разве есть в этом что-то предосудительное, Жоржетта?

Обе девицы сверлили друг друга взглядами. Между ними никогда не было теплых отношений: Ирен недолюбливала Жоржетту, потому что считала ее гордячкой, а Жоржетта вообще никого особенно не любила. Так, по крайней мере, казалось Клер.

Она почти уверена была, что Жоржетта догадывалась об их шутке, но, вероятно, ленилась вступать в перепалку с Ирен и, свысока кивнув им обеим, пришпорила лошадь.

Жоржетта ушла, а Ирен улыбалась, довольная своей победой.

***

Издалека завидев Шарлотту, батюшка начал гневаться:

- Где вы были, позвольте спросить?! Я искал вас по всему замку - вас желает видеть барон де Виньи, я вам о нем рассказывал…

Шарлотта, готовая танцевать от счастья, мечтала подбежать к папеньке и броситься к нему на шею. Но папенька опять был чем-то недоволен:

- Шарлотта… - он даже лицом побледнел, увидев ее при свете огней, - что с вашим платьем? На кого вы похожи?