Стелла Камерон - Милые развлечения

Его взгляд обрел стальное выражение.

– Пожалуйста.

Его губы беззвучно зашевелились, затем он сказал:

– Ты не должна умолять, черт возьми.

Перис съежилась. И стала вырываться. Неожиданно давление ослабло. Тобиас выпрямился и встал, повернувшись к ней спиной.

– Это не то, что я хотела, – проговорила она, запахивая блузку и опуская юбку. – Это не то. Не то. Нет, это…

– Закрой рот, – его плечи напряглись. – Успокойся. Пожалуйста, успокойся.

Она поднялась. Ноги дрожали и подгибались.

– Я не имела в виду…

– Не говори ничего, Перис.

– Ты не отталкиваешь, а… О Боже.

Перис бросилась к двери. Через какое-то мгновение она услышала за собой шаги Тобиаса. Она бежала, не заботясь о том, что блузка на ней развевается.

Он продолжал идти.

Ее дыхание вырвалось наружу в рыданиях, затем горячий воздух обжег горло и легкие.

Допотопный белый «Бьюик» стоял незапертый. Она повернула ключ зажигания и ослабела от облегчения, услышав, как завелся мотор.

Дернув рычаг переключения скорости, она рванула машину с набережной напротив доков и включила фары. Их свет выхватил из темноты фигуру Тобиаса на вершине спуска, ведущего к воде. К тому времени, как Перис набрала скорость, он уже повернулся по направлению к плавучим домам.

Сила, загнанная в бутылку.

Теперь Перис знала, какая опасность кроется в этой силе.

Билл Бауи был человеком, который всего в своей жизни добился сам; а добился он немалого.

Билл Бауи не любил много говорить, и все, что он говорил, было по делу.

В жизни Билла было всего две страсти – его работа и Вивиан Эстесс.

Ему было чуть больше сорока пяти лет; при среднем росте он имел сложение бегуна-марафонца – казалось, он состоял из одних стальных сухожилий и мускулов. Его негустые, коротко стриженые светлые волосы и загорелая, как у моряка, кожа придавали светло-голубым глазам холодный оттенок.

Билл Бауи никогда не растрачивал попусту время, если мог за это время сделать деньги, однако он появился в офисе Тобиаса в разгар рабочего дня, хотя никакого совместного дела у них не было. И это было несколько необычно. Рядом с ним была Вивиан Эстесс. А в этом ничего необычного не было.

– Нет ли Найджела? – спросил Билл, кивнув в сторону пожилой секретарши Тобиаса, которая до сих пор все, что было необходимо записывать, записывала от руки – как привык Тобиас.

– Он уехал на север, чтобы кое-что для меня выяснить.

– Хорошо, – положив руку на талию, к которой многие из мужчин просто побоялись бы приблизиться, Билл подвел свою высокую, черноволосую, смуглую подругу к креслу. – Я хотел поговорить с тобой о Найджеле, – сказал он Тобиасу.

– Кому-нибудь следует это сделать. – Глэдис, начавшая работу в «Квинне» еще молоденькой девочкой в офисе Сэма Квинна, была большим мастером таких вот театральных ремарок, как бы никому не адресованных.

Тобиас сделал вид, что не слышит ее.

– Найджел пытается привести в порядок свои дела.

– То-то и оно, что только свои, – опять вставила Глэдис, водя кончиком карандаша по пружине, скрепляющей блокнот.

Тобиас медленно поднялся из-за стола. Он уже давно отказался от попыток склонить Глэдис к соблюдению субординации.

– Не могли бы вы сварить нам кофе?

Глэдис встала и поправила пояс своего полосатого светло-розового платья простого покроя. Она не любила никаких женских уловок – и ее красное лицо обрамляли безжалостно коротко стриженые русые волосы, в которых пробивалась седина.

– Скажите Глэдис, чего вы хотите, – предложил Тобиас.

– Мне ничего не надо, спасибо, – произнесла Вивиан, глядя на Глэдис невероятно зелеными глазами и улыбаясь. – А Билл любит кофе по-американски, да, дорогой?

Билл ответил утвердительно и посмотрел на Вивиан с таким обожанием, с каким ни на кого и ни на что больше не смотрел.

– По-американски, – повторила Глэдис, наморщив свой лоснящийся нос, и записала что-то в блокноте. – А мистер Квинн? Небось, опять ничего не закажет, да еще две порции. Как насчет кофе-гляссе со взбитыми сливками и корицей? Может быть, подать плюшки без сахара?

– Два кофе по-американски, – ответил Тобиас, заметив усмешку Билла. – И спасибо вам за труды.

Когда дверь за Глэдис закрылась, Билл спросил:

– Почему ты терпишь эту особу?

– У Тобиаса доброе сердце, – ответила Вивиан своим глубоким томным голосом. – Он, в отличие от тебя, дорогой, понимает, что такое традиции и уважение к существующему порядку. – Вивиан, о которой ничего толком не было известно, кроме того, что она родом из Нового Орлеана, одарила присутствующих сногсшибательной улыбкой.

– Глэдис, несомненно, и есть воплощение порядка в здешних местах, – ответил Тобиас. – А секретарь она просто замечательный. К тому же она абсолютно предана мне. Эта женщина превращается просто в тигрицу, если ей приходится защищать вашего покорного слугу.

– Она не очень-то напугана появлением Найджела.

Тобиас с большим трудом удержался от резкого ответа – сегодня уже второй человек пытается вывести его из себя.

– Найджел не просто появился, Билл. Он хочет жить своей жизнью.

– Я ему не доверяю.

Черт. Интересно, хоть кому-нибудь может прийти в голову, что Тобиас тоже не вполне доверяет Найджелу?

– Найджел – мой брат.

– Наполовину.

– У нас один отец; я хочу дать Найджелу шанс.

Билл подошел к стулу, на котором сидела Вивиан.

– Никогда не мог понять, почему ты не переедешь из этого офиса.

– Мне нравится это место. – Здесь, на улице Стюарт, откуда открывался вид на подножье холма и самое сердце многолюдного пестрого рынка на Пайк-плейс, а также на прибрежную часть города и на залив, Тобиас чувствовал себя, как дома. Пятиэтажное здание, в котором много лет размещались офисы его фирмы, было так же привычно и любимо, как старые, разношенные по ноге туфли.

– Мне тоже здесь нравится, – сказала Вивиан. – А Билл не чувствовал бы себя уютно среди многих других.

– Многих других? – нахмурившись, переспросил Тобиас.

Вивиан указала на выщербленные временем кирпичные стены, которым перевалило уже на вторую сотню лет, тяжелые балки, вытертые деревянные полы.

– Других, – повторила она. – Многие поколения боссов сменились здесь.

– Давайте, наконец, к делу, – поспешно сказал Билл. Он нашел руку Вивиан и прижал ее к ее же плечу. Движения этой женщины были исполнены плавной, величественной грации, даже то, как она подняла непроницаемый взгляд на Билла, способно было свести с ума любого мужчину.

Никому из повстречавших Вивиан мужчин не удалось избежать ее гипнотического обаяния. Тобиас неохотно отвел глаза от ее безупречно красивого лица, в котором проглядывали восточные черты. Красивая, богатая женщина из Нового Орлеана, она, по слухам, увлекалась оккультными науками. Столь же загадочной, как и она сама, была и ее страсть к консервативному Биллу – а также то, что он не только терпел, но и получал удовольствие от прилюдного проявления ее привязанности к нему. Уже в течение десяти лет она повсюду следовала за ним.

– Я не обращал внимания на разговоры, Тобиас, – сказал Билл. – До настоящего времени. Но сейчас это становится опасным.

Разговоры за его спиной могут сильно повредить ему, особенно после того, что он учинил вчера вечером по отношению к Перис.

– Я думаю, что справлюсь. Но тебе спасибо за…

– Пока ты не справляешься, – Билл повернулся к кульману и, без всякой цели взяв один из чертежей, развернул его. – За Найджелом охотится какая-то шайка. По всему городу об этом говорят.

Тобиас рухнул в кресло.

– Ну, по всему городу – некоторое преувеличение. Найджел в долгах, но сейчас постепенно их выплачивает.

Билл наклонился, чтобы повнимательнее рассмотреть чертеж.

– Ты выплачиваешь, ты хотел сказать. Я думаю, он самый высокооплачиваемый бездельник.

– Ты неправ. Найджел дал мне понять, что ему нужны не послабления, а просто возможность изучить дело, каковую я ему и предоставил. Он может стать для меня очень ценным помощником. Сейчас я плачу ему хорошую зарплату.

– Ты же давным-давно выкупил его часть наследства.

Тобиас сглотнул и поймал взгляд Вивиан. Она изобразила сочувственную гримаску. Тобиас, поджав губы, сказал:

– А тебе, друг, палец в рот не клади.

– Да. При этом я действительно твой друг и хочу, чтобы с тобой ничего не случилось. В этом городе есть люди, обоего пола, которые были бы рады, если бы ты потерпел неудачу. Они бы с удовольствием забросали тебя грязью.

– Все это было верно, пока Найджел не вернулся.

– Найджел только усложняет проблему. – Билл похлопал по чертежу: – Ну, и что ты об этом думаешь? Меня тоже приглашали принять участие в конкурсе.

Он имел в виду изображенный на чертеже проект комплекса кондоминиумов в центре города.

– Думаю, что застройка получится очень плотной. Но на самом деле не должно быть проблем с рациональной планировкой. Деньги предлагаются большие. – Их дружба с Биллом была уникальна. Довольно часто они являлись конкурентами, но уважения друг к другу не теряли. Билл чихнул и свернул чертеж.

– Ты не навещал сестер Делайт?

И опять Тобиас почувствовал себя так, словно получил удар в живот. Как утром – стоило ему уснуть, и он просыпался от такого же неприятного чувства.

Никогда он так страстно не желал женщину, как желал Перис Делайт с тех пор, как она пришла к нему. И никогда не чувствовал большего отвращения к себе, чем после того, как Перис убежала ночью прочь, – от него.

– Паршивая идея, – сказал Билл.

На мгновение Тобиас крепко закрыл глаза, потом откинулся в своем кресле.

– Попс начал портить мою репутацию раньше, чем я поговорил с Перис.

– Да, так и есть, – согласился Билл. – И у него это неплохо получалось даже без твоей помощи.

Перис вскользь упоминала о его визите к Попсу.

– Не знаю, как ему удалось так быстро распустить слух. Прошло всего три, нет, четыре дня с тех пор, как я говорил с ней.

Тобиас заметил, что Билл с Вивиан обменялись быстрыми взглядами.

– Что такое? – спросил он, переводя взгляд с Билла на Вивиан. – Вы знаете что-то, чего я не знаю?

– Послушай, что скажет Билл, – произнесла Вивиан, протяжно выговаривая гласные. – Ты слишком близко принимаешь все к сердцу. Что-то происходит, и мы не имеем в виду Попса Делайта.

– Нет, – сказал Билл. – Попс скорбен главой, да еще и зуб на тебя имеет. Может, оттого, что не преуспел в жизни так, как твой дед. Но подумай – есть ли у него связи, чтобы заварить такую кашу, которую сейчас приходится тебе расхлебывать?

– Это не мое дело.

– Если так пойдет и дальше, будет твое. Тебе нужна защита с тыла.

Вивиан встала и подошла к Тобиасу.

– Ты много значишь для нас с Биллом, – сказала она, проводя тыльной стороной пальцев по лбу Тобиаса. – Тебе придется смотреть в оба. А Билл будет твоими глазами на затылке.

Тобиас поймал ее руку.

– Я ценю вашу заботу, но, надеюсь, сам смогу справиться со вспыльчивым старикашкой, вооруженным пугачом.

Вивиан убрала руку, отбросила за спину свои длинные прямые черные волосы и отвернулась от Тобиаса.

– Билл, он не понимает. Скажи ему.

Билл подошел к столу Тобиаса и навис над ним, опираясь на костяшки пальцев:

– Кто-то в этом городе, из тех, с кем мы занимаемся одним делом – а точнее, из тех, кто был вчера на собирушке в Вестине, хочет тебя съесть.

Несколько секунд Тобиас слушал гудение вентилятора над головой.

– В конкуренции нет ничего нового, – сказал он наконец. – Если Попс намеренно распускает слухи о том, какие убытки мне наносит сделка с ним, я думаю, всегда найдутся уши, которые будут рады это послушать.

– А ты-то послушаешь меня? – спросил Билл, наклоняясь над столом. – Это ведь не Попсова идея. Неужели ты не видишь? Он бы без посторонней помощи не додумался дать делу такой ход. Кто-то хочет устроить тебе горячее время. Один из твоих друзей отправился к Попсу Делайту и научил его, как запустить интригу. И этот же самый друг диктует теперь старику каждый шаг.

– Тебе надо его найти, – сказала Вивиан.

– И побыстрее, – добавил Билл. – Пока он не получил то, что вознамерился получить.

Вторая чашка, после той, которую выпил бы Билл, если бы не ушел раньше, чем появился, наконец, крепкий черный кофе, последовала вслед за первой в желудок Тобиаса; вкуса он опять не почувствовал.

Если бы он не думал так много о старой семейной вражде, не пришлось бы дожидаться, пока Билл и Вивиан раскроют ему глаза на очевидное.

Тобиас мысленно проверял имя за именем.

– Мистер Квинн, – окликнула его Глэдис из-за своего стола в коридоре. – Я ухожу обедать на два часа.

– Час с четвертью, – ответил он, в нарушение установленного обычая.

– Час и три четверти.