Бюрон Николь де - «Милый, ты меня слышишь?.. Тогда повтори, что я сказала!»

— Есть более простое объяснение, — заявили вы холодно — дать отдохнуть мозолям. У Софи они на каждом пальце.

Шлюшка, пытавшаяся увести у вас мужа получила прозвище: «Софи-с-мозолями».

— Ты была слишком жестока к этой несчастной, у нее нет никаких мозолей, — заметил вечером Мужчина.

— Я была сама доброта. Я могла поставить ей фингал и разбить нос бутылкой Бордо, обзывая ее какашкой и потаскухой. Ты прекрасно знаешь, что я на это способна.

— Мадам, вы безбожно ревнивы! — воскликнул Мужчина, гордый тем, что порождает такую страсть.

Увы, он не добавил долгожданного «Я тебя люблю».

Ну и ладно. Ночь была восхитительна.

На следующий день вы завернули свой военный трофей — дерьмоступ Сволочной Софи — в подарочную бумагу и послали его с курьером вашему мужу-издателю с маленькой запиской:

Месье,

Раз уж вы не хотите ставить на Ваш стол мою фотографию, я вместо нее посылаю Вам эту туфлю, в знак безумно ревнивой любви.

Ваша жена.

Мужчина посмеялся и без колебаний поставил яблочно-зеленый туфель из искусственного крокодила на 12-и сантиметровой шпильке, на угол стола. Он стоит там по сей день, к большому изумлению не получающих объяснения посетителей.

Эпидемия ревности захватила даже Микулет.

Вы узнаете об этом, заехав туда, чтобы спланировать вместе с лесником новую тропинку в роще.

Апполина шепотом рассказывает вам, как все было.

Мадам Луи, которую собственный муж, ваш дорогой агроном, зовет просто «Жена», с некоторого времени выказывала признаки кокетства. Она регулярно ходила к парикмахеру краситься под пепельную блондинку и стричься под Жанну д’Арк. Она покупала миленькие короткие платья в цветочек, и ездила в них продавать яйца на рынок в субботу. Она поговаривала о том, чтобы сдать на права. Что не мешало ей очень активно заниматься своими курами, кроликами и детьми. Тем не менее перемена была замечена и обсуждена в местном клубе: «Счастливый Шар»

Старики уверяли что все это признаки дурного влияния Парижанки (то есть вас).

Это случилось однажды в пятницу.

В городе лопнула одна из шин мотоцикла Мадам Луи. Механик не смог поменять ее на месте. «Нет нужной детали» (объяснение, которое и вы слышите каждый раз, когда вынуждены иметь с ним дело).

«Жена» мужественно решила возвращаться домой пешком: пятнадцать километров, с грузом продуктов на горбу. По дороге остановилась машина. Приятель-сосед предложил ее подвезти. Мадам Луи, у которой болели ноги (у нее как раз есть мозоли!) согласилась.

Следуя традиции, она села на заднее сиденье старенького «Пежо», показывая таким образом окружающим, что ее отношения с водителем случайны и не выходят за рамки деловых.

Но приехав домой, возможно, действительно, под влиянием развращающих парижских нравов, она предложила соседу-шоферу стаканчик прохладительного.

О, ужас! Этот жест долго еще обсуждался в «Счастливом Шаре». Старики предсказывали, что уже недалек тот час, когда широкий лоб Месье Луи сможет украситься рогами. Все со жгучим любопытством ждали реакции будущего рогоносца.

Который довольствовался тем, что перестал здороваться с жителем соседней фермы и начал публично начищать свое охотничье ружье. Но поскольку он давно не участвовал в кабаньих облавах (опять же ваше «дурное влияние»), в «Счастливом Шаре» заключили, что риск «происшествия» в следующем сезоне отсутствует.

В конце концов одним прекрасным утром сосед-шофер был неприятно удивлен, не сумев завести ни трактор, ни свой старый «Пежо». Приехал механик и потратил немало времени на поиск причины неполадок.

В бензин и в солярку был добавлен сахар.

«Счастливый Шар» благосклонно отнесся к происшествию. Муж отомстил за свою честь.

Все успокоилось.

По средам вы часто водите своих внуков, Эмили и Атиллу в ресторан. Они это обожают.

— Ах, бабуля, как здорово! Здесь гораздо лучше, чем в школьной столовой! Да-да, гораздо лучше, чем в столовой!

Еще бы! За такие деньги!

А потом в кино, смотреть фильм, демократическим путем выбранный…вами.

А после вы возвращаетесь домой и смотрите телевизор, ожидая, пока Старшая Дочь закроет магазин и заберет своих детей.

Вчера, пока они в пятьдесят седьмой раз с наслаждением смотрели «Робин Гуда», вы долго и нежно расчесывали чудесную шевелюру Эмили.

Неожиданно Мельхиор прыгнул рядом с вами на кресло, расцарапал вам руку и удрал под бабушкин комод в стиле Людовика XV, оставив снаружи только зад и хвост.

Закричали от боли и изумления.

— Мельхиор! Что на тебя нашло?

Котик душераздирающе мяукнул под комодом и не ответил.

— Мельхиор! Объясни мне пожалуйста, почему ты меня поцарапал?

Котик вздохнул и сдавленно произнес:

— Ты часами расчесываешь волосы Эмили, а мою шерсть — никогда!

— Мельхиор! Ты ревнив!?!

— А почему я должен быть единственным, неревнивым в этой семье?

Действительно. Почему?

Мало любить. Надо показывать свою любовь. Праздниками. И подарками.

Ваша семья делится на три клана.

Первый клан:

Те, кто требует подарка на каждые именины. Даже если их нет ни в одном календаре. Как, например, Ализа, которая своей властью учредила день блаженной Ализы восьмого июня в день святого Медара [7], под тем предлогом, что этот святой очень щедр, «даже к лентяям». И еще потому, что семейные кошельки, опустошенные празднованием Рождества уже успели наполниться и в то же время еще не успели открыться для отпускных расходов.

Кстати, начиная с 20 лет, Милая Крошка отказывается от любого празднования (и от любого подарка — так велика ее печаль) в свой день рождения. Она проводит его одна в постели у себя дома с опущенными шторами и отключенным телефоном. Она заявляет, что читает «Размышления» Паскаля. Вы думаете, что она, скорее всего, спит, в отчаянии оттого, что постарела еще на один год.

Лилибель разделяет ее точку зрения. Малейший намек на ее возраст — и она три месяца не будет с вами разговаривать. Вы до сих пор не отваживаетесь рассказать ее сыну — вашему дорогому супругу — что она омолодила себя на три года, исправив во всех документах единицу — последнюю цифру своего года рождения — на четверку.

Второй клан:

Дедушка Жюль, ненавидящий свое имя, на его взгляд малопривлекательное и скорее достойное палубного матроса, чем офицера командного состава морского флота. И 12 апреля, день Святого Жюля (Так звались Папы с 337 по 352 [8]), проходит незаметно.

Третий клан:

Все остальные члены семьи, жадно ждущие любых благословенных дней, когда им радостно преподнесут подарки, цветы, пироги и пожелания.

И вы в их числе. Несмотря на то, что, подобно Дедушке Жюлю, ненавидите свое имя. Вы ругались из-за него с родителями с того дня, как пошли в школу, где вас тут же прозвали: «Николь-на-пятке-мозоль». Ваш отец однажды проворчал, что согласно семейной традиции вас должны были назвать Сефиза, и вас бы тогда дразнили «Сефиза-подлиза» (как дразнили одну из ваших сестер). Ваша мать поведала вам, что Николь происходит от греческого «Ника» и означает «Победа». Ибо — прошептала она, вы были зачаты в опьянении грандиозной победой над британцами Французской Североафриканской команды по игре в поло. Дело было на Мальте, ваш отец, тогда бравый лейтенант кавалерии, был капитаном команды. Победу залили реками шампанского. Через девять месяцев родились вы. Несмотря на всю любовь к родителям, поло и шампанскому, вас это ничуть не утешило. Тем более, что не существует Святой Николь. Кроме вас, конечно. И вы вынуждены начиная с первого декабря распевать, о том, что дорогой великий Святой Николай — это и ваш святой.: «Святой Николай…6 декабря…Тра-Ла-Лай… 6 декабря …. Николай Святой …шоколадный король …»

Увы! Приближается Рождество с его потоком подарков (часто, уже купленных), и кошельки пусты. Вам достается лишь пара букетиков анемонов, в спешке купленных на рынке дочерьми (и вянущих на следующий же день) и большой горшок с розовой азалией, присланный Мужчиной. Которого вы благодарите нежными поцелуями, только раз за тридцать восемь лет решившись признаться, что ненавидите азалии. И обожаете орхидеи.

— Орхидеи? Вот глупость! — Пробормотал ваш муж и тут же забыл об этом экстравагантном предпочтении.

Вы все же рады (азалиям и анемонам). Потому, что у вас есть забавный недостаток — вы обожаете цветы. Вы с легкостью отправляете пленительные букеты от шикарной цветочницы своим дочерям, приятельницам, сестрам и даже вашей дорогой консьержке. Но вы ни разу не купили ни цветочка для себя. Вам кажется, что это непозволительная трата. Грех. Может, это влияние монахинь из вашего детства, по мнению которых цветы могли быть отданы только Богу? Или вы не можете видеть, как они вянут?…(Фрейд, на помощь!)

А ведь для вас лучшими воспоминаниями о жизни с матерью в Марокко во время войны до сих пор остаются поездки по вторникам в старой повозке (которую тянула истощенная кляча, подгоняемая таким же истощенным кучером-арабом) на рынок цветов в старый город, откуда вы возвращались, нагруженные так, что могли сверху донизу украсить дом шикарными благоухающими букетами.

Однажды ближе к вечеру, ваш пренеприятнейший отчим № 2 (Орущая Горилла) позвонил матери и приказал срочно прийти в резиденцию губернатора, чтобы украсить столовую, где представитель Франции устраивал импровизированный ужин для генерала Кларка и его офицеров, только что высадившихся в северной Африке (отбомбившись предварительно по вашему монастырю).

Было слишком поздно ехать на цветочный рынок. Ваша озабоченная матушка посмотрела в окно и закричала от радости. Все вокруг было покрыто чудными желтыми цветочками, похожими на лютики. Вам наказали срочно их собирать, а она красиво расставляла их в стеклянных пепельницах на столе.

Когда работа была закончена — как раз к ужину — вы с матерью отошли в сторонку, чтобы полюбоваться плодами своего труда.

И закричали от ужаса. Все чудные золотые цветочки с заходом солнца закрылись и теперь напоминали желтоватые зубочистки, торчащие из зеленого мха. Орущая Горилла в гневе накричал на вашу мать, а удивленному генералу Кларку объяснила, что это типично марокканские цветы под названием Искры Магреба, которые приносят счастье, потому, что предвещают дождь, всегда желанный под этими жаркими небесами. Американский генерал был очень рад узнать, что ему будет сопутствовать удача. К сожалению, когда он позже требовал принести Искры Магреба, никто не понимал, о чем это он говорит.

В дни рождения у вас только дети имеют право на свечи по количеству лет. Взрослым вы вежливо втыкаете в шоколадный торт всего одну белую свечку — символ грядущего года.

Когда приходит ваша очередь, внуки обожают хором спрашивать:

— Сколько тебе лет, бабушка?

А вы неизменно радостно отвечаете:

— Бабушке всегда двадцать!

(Эти бы слова да Богу в уши!)

Прочие праздники: день матери, день отца, день бабушки, день влюбленных (день Святого Валентина) и т. д.

После спровоцированного Мужчиной единогласного голосования (минус голос Месье Зятя № 2, который всегда готов что-нибудь «отпраздновать всей семьей»), семейство решило не праздновать эти «коммерческие праздники», придуманные продавцами цветов, шоколада, украшений и т. д., чтобы подхлестнуть их маленький бизнес.

Вы со своей стороны были счастливы, что не надо готовить четыре лишних праздника (у вас их и так семнадцать на руках)

Вы забыли о школе.

И о том, что, начиная с февраля-месяца, учителя начнут убеждать учеников показать любовь к родителям изготовлением неловких, напоминающих наручники, колье и браслетов из макаронных изделий, покрашенных во все мыслимые и немыслимые цвета; ярко-розовых пластилиновых пепельниц с отпечатками пальцев; странных изображений вашего загородного дома с семнадцатью трубами и без единой двери (вы предпочитаете не знать, что подумал бы об этом школьный психолог); оклеенных крадеными из вашего же стола марками банок из под йогурта для хранения карандашей. Всего того ужаса, который родители принимают с громкими криками восторга и нежными поцелуями, а после тщательно и навсегда прячут на шкаф.

Маттиас и Эмили, вышедшие из возраста «этих детских глупостей», берут у вас аванс в счет карманных денег (который они никогда не вернут) и дарят старшей дочери коробку шоколадок из Призу (самую дешевую).

«С праздником, дорогая мамочка!»

Жюстина не любит шоколад. (Странная, правда?) Она передаривает коробку вам — «С праздником, дорогая мамочка!» — а вы, из-за вечной диеты, относите ее Лилибель от имени Мужчины. Последний энергично отказывается подарить матери даже булавку.