Белла Джуэл - Мимолетные мгновения

Он кивает, и мы направляемся к ангару. Войдя через переднюю дверь, мы попадаем в огромное просторное помещение. В центре стоят бильярдные столы, слева припаркованы какие-то машины, перед ними стоит огромный телевизор с креслами, далее расположена кухня, а в ней стоит четверо мужчин. Все молча наблюдают за тем, как мы входим. Я сглатываю и оглядываю их.

О. Боже. Мой.

Еще до того как Хит открывает рот, я понимаю, что, по крайней мере, двое из этих четверых его родственники. Я сильнее сжимаю руку Хита, когда он тянет меня к ним. Двое с любопытством рассматривают меня, двое других просто хмурятся. Мы с Хитом подходим ближе и останавливаемся перед ними.

— Ребята, познакомьтесь с Люси. Люси, это два моих брата, и два моих лучших друга.

Братья. Лучшие друзья. Господи.

Он указывает на первого парня, стоящего слева. У него зеленые глаза, а русые волосы большими локонами свободно падают на плечи. Он выше Хита, но стройнее. Его черты лица кажутся более резким.

— Это Блейк, мой лучший друг, мы вместе служили, — затем пальцем указывает на следующего невысокого и довольно мускулистого парню. Кроме того, он невероятно красив. Он шатен, но его волосы очень темные, а глаза голубые. — Это Шелдон, тоже мой лучший друг, — Хит переходит к третьему парню, который на данный момент кажется самым привлекательным из четырех мужчин, стоящих передо мной. Наверное, потому, что он вылитый Хит.

Они как две капли воды похожи друг на друга.

Близнецы.

— Это мой брат-близнец, Джонни.

Единственное различие между ними состоит в том, что у Джонни короткая стрижка. В остальном — вылитый Хит.

— А это мой брат, Танк.

Танк? Шутки в сторону.

Я отвожу взгляд от Джонни и смотрю на Танка. Он наводит ужас. Серьезно. Он больше любого из мужчин, находящиеся здесь, а это о чем-то говорит, потому что Джонни с Хитом огромны. Его мышцы выпирают из-под рубашки и у него черные короткие волосы. Глаза такие же серебристые, как у Хита и Джонни, но холодные и пугающие. У него устрашающий вид, но он так красив.

— Ох, — наконец подаю голос я. — Здравствуйте.

— Нарушительница спокойствия, — говорит Блейк, на его лице появляется хитрая улыбка. — Мы наслышаны о тебе.

Я нервно смеюсь.

— По крайней мере, она красивая, — замечает Шелдон. — Приятно познакомиться, Люси.

— И мне.

— Она не должна, черт побери, быть здесь, — резко говорит Джонни.

— Согласен, — рычит Танк.

О, черт. Лучшим друзьям я нравлюсь. Братьям — нет.

— Тем не менее, она здесь, все знает и не собирается ничего рассказывать. Так что вы должны смириться с этим, — предупреждает Хит.

— Ты играешь с огнем, Хит, — вспыхивает Джонни. — Если он узнает, что мы делаем…

— Не узнает, — сквозь зубы процеживает Хит.

— Ей лучше держать язык за зубами, — бормочет Танк, глядя на меня.

Это была угроза. Я сглатываю.

— Я ничего не расскажу, — умудряюсь выдавить я из себя.

— Забавно, ты снуешь повсюду и создаешь проблемы уже несколько недель, — мычит Джонни, хватая пиво, и уходит, прежде чем кто-то из нас может ответить.

— Пошли, — произносит Хит, берет меня за руку и тащит к задней части склада.

Он толкает дверь, и мы попадаем в довольно большую комнату. Здесь в центре расположена двуспальная кровать, имеется отдельная ванная комната и огромный диван, напротив которого стоит телевизор.

— Это твоя комната? — спрашиваю я.

— Да.

— Ты живешь с братьями и друзьями?

— Да.

— Твои братья тоже копы?

— Нет, только Шелдон и Блейк.

Я ощущаю дискомфорт.

— Мне очень жаль, Хит. Я не… не понимала, что все настолько ужасно.

— Понимаю, дорогая, — он вздыхает, схватив меня за талию, и притягивает на диван. Я падаю на его колени и в течение нескольких минут позволяю ему просто себя обнимать.

— Я им не нравлюсь, — шепчу я в его рубашку.

— Они просто беспокоятся. И скоро изменят свое мнение на твой счет.

— Ты старший из братьев?

Он ворчит.

— Нет, самый младший. Танк здесь старший. Потом Джонни и я.

Здесь самый старший. Куча вопросов возникает у меня в голове.

— Значит, вас в семье трое?

— Четверо.

Четверо? Я поворачиваюсь и изучаю его лицо.

— Четверо?

— Да. Есть еще один, который старше всех нас.

— Где же он?

Его лицо застывает.

Ох.

— Вы потеряли его? — тихо спрашиваю я.

— Нет, он очень даже жив, — Хит произносит это так, что я понимаю: он не собирается говорить что-то еще, поэтому я не настаиваю.

— Прости, я все только усложнила.

— Это того стоит, — говорит он, гладя мои волосы.

— Хит?

— Ммм?

— Что мы здесь делаем?

— Не знаю, малышка. Но мне это нравится.

Малышка.

Боже.

Я не могу насытиться этим мужчиной.

— Нужно остановиться, милая, — шепчет Хит, в то время как губами я прокладываю дорожку из поцелуев вниз к его шее.

Горя от нетерпения и возбуждения, я смущенно отодвигаюсь. Его руки находятся под моей рубашкой, но он медленно начинает вытаскивать их.

— Что значит «остановиться»? — спрашиваю я, прищурившись. — Я сделала что-то не так?

— Нет. Черт, нет, — он усаживает нас так, что его эрекция уже не прижимается ко мне. — Поверь, я не хочу останавливаться, но…

Я отвожу взгляд, мои щеки пылают от стыда.

— Эй, — быстро говорит он, придвигаясь ко мне таким образом, чтобы поймать мой взгляд. — Выслушай меня.

Почувствовав неуверенность в себе, я отворачиваюсь назад, но смотреть могу только на его грудь.

— Это не из-за того, что я не хочу тебя. Черт, Люси, ты понятия не имеешь, как сильно мне этого хочется. Просто я стараюсь сделать так, чтобы все было правильно.

Я поднимаю взгляд.

— Что? — шепчу я.

— Я безгранично тебя уважаю, поэтому не должен был трахаться с тобой прошлой ночью. Не потому, что не хотел, а потому, что ты только недавно развелась. Тебе пришлось через многое пройти, к тому же, мы едва друг друга знаем. Если бы ты была любой другой женщиной, мне, скорее всего, было бы все равно, но это ты, и мне не все равно.

Он решил сбавить обороты в наших отношениях… из-за меня?

— Ты не будешь снова спать со мной из-за сложившейся ситуации?

Он обхватывает пальцами мой подбородок.

— Нет, потому что я уважаю тебя. Ты не та женщина, которую можно просто перевернуть на спину и задрать ноги. Черт, Люси, я никогда не встречал кого-то похожего на тебя, и хочу узнать тебя получше. И пока этого не произойдет, и это дерьмо не закончится, думаю, нам не стоит снова спать вместе.

Мое сердце разрывается на части, не от стыда, не от злости, а от безграничного восхищения мужчиной, который сейчас рядом со мной. Никто и никогда не уважал меня так, как он. Меня переполняет счастье, и слеза скатывается по моей щеке.

Он протягивает руку, чтобы смахнуть ее большим пальцем.

— Знаю, ты чувствуешь себя виноватой, учитывая, через что тебе пришлось пройти, но ты не должна из-за этого испытывать чувство вины.

— Я ни о чем не жалею, — хриплю я.

— Знаю, но мы повременим, да?

— Значит, я не смогу видеть тебя?

— Сейчас ты со мной, дорогая. И я не собираюсь никуда уходить, — бормочет он.

Я улыбаюсь и беру его лицо в свои ладони.

— Можно тебя поцеловать?

— Сколько пожелаешь.

Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь губами к его губам мягким, недолгим поцелуем. Затем отклоняюсь и скатываюсь с него, ложась рядом.

— Значит, я могу задавать о тебе вопросы?

Он издает стон.

Я хихикаю.

— Если хочешь, но я буду отвечать только на несерьезные.

Я фыркаю.

— Нечестно.

— Я и не говорил, что будет честно.

— Хорошо, — ухмыляюсь я. — Твоя любимая еда?

Он сжимает губы и укладывает нас так, что я оказываюсь на нем, напротив его груди, и мы лежим на кровати в объятиях друг друга.

— Это прозвучит странно, — начинает он. — Но это… чизкейк.

Я подавляю смех.

— Очень по-мужски.

— Сейчас станет еще хуже, — кряхтит он. — Клубничный чизкейк.

Я перестаю смеяться, и он нежно сжимает меня.

— Ничего не могу с собой поделать, я сладкоежка.

— Ладно, любитель чизкейков, какой твой любимый цвет?

— Красный.

М-да. Красный цвет подчеркнул бы его прекрасные серебристые глаза.

— Моя очередь, — говорит он. — Правда за правду.

— Хорошо, — шепчу я.

— Твоя любимая еда?

— Это просто. Хот-доги.

Он фыркает.

— Серьезно?

— Эй, кто бы говорил, у тебя-то чизкейк.

— Все, молчу. Твой любимый цвет?

Я крепко обнимаю его.

— Сиреневый. Моя очередь. Что ты больше всего ценишь в человеке?

— Честность, — отвечает он, его голос тверд. — От начала и до конца.

— А что больше всего презираешь?

Он размышляет над этим.

— Лжецов.

По тому, как он это говорит, я вижу, что здесь замешана не только злость, кипящая в нем, а что-то еще, но не обращаю на это внимания.

— Твоя очередь, — мягко произношу я.

— Те же вопросы, — говорит он, его голос уже не так напряжен.

— Хорошо, я ценю в человеке верность, презираю скрытных людей, тех, которые ходят вокруг да около вместо того, чтобы сказать все прямо.

— Я с тобой согласен. Эти люди ненормальные.

Я улыбаюсь, качая головой.

— Продолжим. Ты любишь читать?

— Неа.

— Какой твой любимый фильм?

— Я не смотрю телевизор.

Я отрываю голову от его груди и смотрю на него сверху вниз.

— Шутишь?

Он качает головой.

— Не шучу.

— Тогда как ты развлекаешься?

Он усмехается.

Я закатываю глаза.

— Боже, ты животное. Итак, ты не смотришь телевизор, не читаешь, дай угадаю — ты слушаешь радио?

Его улыбка становится еще шире.

— Сколько тебе лет? — дразню его я.

— Тридцать пять.

Ладно, на самом деле это был не вопрос, но я принимаю ответ. Хорошо, что он не намного старше меня.

— А тебе? — отрывает он меня от размышлений.

— Двадцать семь.

Он очерчивает линию моей скулы.

— Еще совсем ребенок.

— Едва ли, — бормочу я.

— Довольно на сегодня вопросов, — говорит он, подняв меня и поместив под собой, улегшись сверху.

— Я думала, мы не занимаемся сексом? — выдыхаю я, глядя на его губы.

— Мы и не будем, но будем целоваться, пока не заболят губы.

Я краснею.

Мне не на что жаловаться.

***

Кровь разбрызгивается во все стороны, попадая и на меня, пока я ползу по земле. Она липкая и мерзко пахнет. Слезы катятся по моим щекам, пока я стараюсь избавиться от нее, но она продолжает и продолжает прибывать. Большие, огромные потоки крови льются прямо на меня. Я рыдаю и делаю глубокий вдох, когда небольшое ее количество попадает мне в горло. Не могу дышать. Люди не перестают кричать. Я захлебываюсь, кровь вытекает из моего рта.

— Помогите, — кричу я. — Пожалуйста, помогите!

— Теперь тебе никто не сможет помочь, — говорит он, и я вглядываюсь в его страшные глаза. Его седые волосы кажутся такими яркими в лунном свете.

— Нет, уходи. Ты не сможешь причинить мне боль. Уходи.

Его губы растягиваются в улыбке.

— Пришло время присоединиться к Хейли. Я отчаянно нуждаюсь в ком-то с духом противоречия.

— Нет, — кричу я, когда пальцами он обхватывает мои запястья.

В рот затекает еще больше крови.

— Нет, пожалуйста.

— Люси!

Кто-то трясет меня. Я набрасываюсь на него, царапаясь и отчаянно пытаясь освободиться.

— Нет, отпусти, пожалуйста!

— Это я, Люси. Я. Успокойся. Это лишь сон.

Меня снова трясут, и я распахиваю глаза. Проходит несколько минут, прежде чем я понимаю, что нахожусь в объятиях Хита, схватившись за его рубашку. Я тяжело дышу, по мне градом течет пот. Моргнув несколько раз, я позволяю сну ускользнуть из моих мыслей. С каждой секундой становится все яснее, где я и с кем. Я смотрю на Хита, который изучает меня с озабоченным выражением на лице, затем поворачиваю голову и вижу четверых мужчин, стоящих у двери. Двое из них полуголые, другие — с взъерошенными волосами.