– Он хороший человек, мам. Со своими недостатками. Как и все. Но Соню он любит. Если бы это было не так, я бы давно от него ушла. Он и сейчас борется со мной из-за Сони. Я не хочу, чтобы она об этом узнала. И я бы хотела… чтобы всё было по-другому, чтобы они продолжали общаться. Но это же не значит, что я должна отдать ему полную опеку!

– Это хороший человек, который у матери ребёнка пытается отобрать? Так, по-твоему?

– Не знаю… – Лана откинулась на спинку стула. – Слава изменился в последний год, после смерти матери. Наверное, это кризис среднего возраста, или он почувствовал чрезмерную свободу, которой у него никогда не было. Он воспитывался в авторитарной семье, я тоже через это прошла. Моя вторая свекровь… она правила всеми и вся железной рукой. Я долго не могла к этому привыкнуть. Но в какой-то момент у меня не осталось выбора, я не могла развернуться и уйти. Потому что уходить было некуда. Мы со Славой поженились, он был откровенно счастлив. Это был его первый взрослый поступок, когда он пошёл против воли родителей. Потому что он захотел, он меня полюбил. И он на самом деле меня любил. Возможно, он любил во мне что-то, что его привлекало, а не меня саму, какая я есть. Но он всегда очень хорошо ко мне относился. И я пыталась отвечать ему тем же. Я старалась быть хорошей женой. – Лана резко поднялась и прошлась по кухне. – Я ведь не была хорошей женой Ване.

– Лана, вы были такие молодые. Глупо было ожидать, что вы станете жить да поживать. В каждой семье бывает всякое.

Лана кивнула, соглашаясь.

– Бывает. Но я тогда смотрела на себя, вспоминала всё, что случилось, думала о том, почему он мне не поверил, почему не смог поверить. Значит, я всё делала не так. Значит, я не была хорошей женой. И я очень старалась это исправить. В своём втором браке. – Она снова присела, на самый краешек. – Ты думаешь, я не хотела вернуться? Не хотела показать вам внучку? Не чувствовала своей вины? Я каждый день об этом думала. На Соню смотрела и думала. И я большую вину перед тобой и дядей Вовой чувствовала, чем перед Ваней. Вот, я сказала тебе правду. Я ждала его, ждала много месяцев. Надеялась, что он одумается, успокоится, приедет за мной. Он ведь отлично знал, где я. Но он не приехал! – Сказала с обидой, и тут же покачала головой. – На самом деле, я не виню его. Сейчас уже не виню. Но тогда… А потом появился Слава. И он меня полюбил. Я видела это по его глазам. Он заботился обо мне, он решил все мои проблемы. И он меня не торопил. Он был идеальным, и этим меня здорово пугал. Но в какой-то момент я решила: а почему бы и нет? Почему мне не выйти замуж за человека, который меня любит? А я буду этим наслаждаться.

– Получилось?

Лана обдумала этот вопрос, потом покачала головой.

– Нет. Я стала Игнатьевой, получила в законные мужья одного из самых завидных женихов Москвы, и только после этого, довольно скоро, поняла, во что ввязалась. Что жить и наслаждаться не получится. Мне тут же указали на моё место, и Слава, в доме родителей и под их контролем, не мог, да и не особо старался меня защищать. Он считал, что его мама во многом права, и учит меня правильным вещам. Которые помогут мне в дальнейшем. Мне было жутко обидно, и я долго чувствовала себя пустым местом. Но мне некуда было идти. Я подписала брачный контракт, моя дочь не была Игнатьевой, и если бы я тогда ушла, то оказалась бы буквально на улице. Потому что тётя, при всей её доброте, вздохнула с облегчением, когда мы с Соней слезли с её шеи. И, всё хорошо обдумав, я решила, что буду жить для своего ребёнка, а в доме Игнатьевых она получит всё самое лучшее. К тому же, Слава очень к Соне привязался. У него проблема, своих детей он иметь не может, и Соня единственный его ребёнок. И, в конце концов, я приняла ситуацию такой, какая она есть. По сути, мне не на что было жаловаться. У меня было всё. И со стороны мы казались идеальной парой, и я изо всех сил старалась быть идеальной женой. И я была ею! Не один год. Мне хватило ума перестать ненавидеть свекровь, и прислушаться к ней. Через все её упрёки, она давала мне уйму полезной информации. Я только жалела, что в своё время не прислушивалась к тебе. Возможно, всё бы сложилось по-другому. Но прошлого не вернёшь. Я привязалась к Славе, я его ценила, за его отношение ко мне и к дочери. Он не был идеальным мужем и отцом, но он никогда от нас не отмахивался и о нас не забывал. А через некоторое время, когда я достаточно поумнела, я смогла обойти его мать на повороте, и настоять на том, чтобы он удочерил Соню. И все вокруг, все поверили в то, что это его дочь. И даже его родители в итоге признали пользу этого шага. Игнатьевым нужен был наследник. – Лана отодвинулась. – Не смотри на меня так, пожалуйста! Я так жила, это правила игры. Они неизменны. И всё, что я сделала, я сделала для своей дочери. В моей жизни не было места для манёвров. И назад оглядываться я не хотела. Мы все наделали ошибок, я не исключение. Но я очень старалась на своих учиться и идти вперёд. Возможно, я жалею, что уехала в Москву, что не поговорила с Ваней вовремя… или с тобой, но в том, что я вышла замуж и прожила свою, другую жизнь, я не раскаиваюсь. И пусть обо мне говорят, что хотят, пусть обвиняют в умысле и корысти, но я никого не обманывала. И всё, что получила, я вернула с лихвой. Я это знаю, и Слава это знает.

– И что же случилось с ним, с твоим идеальным браком.

Лана неопределённо пожала плечами.

– Просто наш брак себя изжил. Каждый получил от него, что мог. Наверное, я слишком успокоилась, я, правда, не верила, что Слава куда-нибудь от меня денется. А ему, возможно, не хватило как раз моих опасений, чувства, что я боюсь его потерять. А я не боялась. Так что, наверное, всё к лучшему. Скажу тебе честно: я пережила, и готова развестись. Готова всё это отпустить. Хотя, еще несколько недель назад, я была жутко напугана.

– А Ваня?

Стало немного неловко. Лана закусила губу.

– Не знаю. – Она посмотрела на Тамару Константиновну. – А что ты мне скажешь?

Та, не скрываясь, вздохнула.

– Он расстался с Лесей.

– Я знаю, он мне сказал.

– Прошло много лет, Лана. Ваня изменился, сильно. И ты изменилась, возможно, ещё сильнее.

– Я всё это понимаю.

– Но то, что он всегда зависел от воспоминаний о вашем браке, это несомненно.

– Я тоже от них зависела, и очень старалась быть другой.

– Как можно стараться быть другой?

– Не знаю!

– Вот именно. Но теперь у вас ребёнок, вам никуда друг от друга не деться, и притворяться уже не получится. А у твоей дочери будет два отца, и это придётся как-то объяснять, в первую очередь ей. И с этим жить. Всем вам.

– Я знаю.

Тамара Константиновна отхлебнула горячий чай.

– Леся была очень хорошей девушкой. Она такая самостоятельная, такая пробивная. При всей своей мягкости. Так к Ване льнула, его наглаживала… Если честно, меня это раздражало.

Лана невольно улыбнулась.

– Почему?

– Да откуда же я знаю? Вот чувствовала, что не его. Вроде и любит, по глазам же всегда видно, а Леся всегда так на него смотрела. А он спокойный. Я же тоже помню, я же знаю своего сына. На тебя он никогда спокойно смотреть не мог, и тогда, и сейчас. А с ней ему удобно. А кроме удобства я в нём ничего не замечала. И не понимала, как она не замечает. Наверное, поэтому и принять её никак не могла, понять, как можно пойти на такие отношения. Искры между ними никогда не было. А сейчас мне её жаль.

– Мне тоже.

Тамара Константиновна усмехнулась, головой качнула.

– Смешно. Вот скажи я тебе всё это десять лет назад, ты бы такой скандал устроила.

– Тогда я была ребёнком. Знаешь, мою бы голову мне тогда, я бы и замуж за Ваню не вышла. Наверное. Не потому, что не любила, а потому что…

– Рано, – подсказала бывшая свекровь.

Лана согласно кивнула.

– Рано. – Подняла на свекровь глаза. – Мам, ты поговори с Ваней. Про Славу. Он меня не слышит. Когда я начинаю ему говорить, что Соня Славу любит, неважно, родной он отец или нет, в нём это только раздражение вызывает. А я же не могу подойти к дочери и сказать: ты этого папу больше не люби, люби другого. Нужно найти какой-то выход, компромисс.

– Поговорю. Но ему свыкнуться надо, самому всё понять. Он тоже повзрослел, Лана. И до этого дорос.

Лана улыбнулась в ответ на убедительный тон свекрови, но мысленно лишь понадеялась на то, что та права.

– Давай съездим в город и поужинаем. – Лана едва успела переступить порог собственного дома, как зазвонил её телефон и голосом Ивана вынес интересное предложение.

– Поужинаем? – переспросила она. – В настоящем ресторане?

Иван весело хмыкнул.

– Представляешь, мне вдруг пришло в голову, что я никогда не приглашал тебя в ресторан.

– На самом деле? – Лана тоже удивилась, принялась вспоминать, и ничего подобного и, правда, не вспомнила. – Надо же… А я, признаться, не была в ресторане целую вечность. Недели три.

– Для тебя это вечность?

– Кажется, что в прошлой жизни.

– Тогда договорились. Идём в ресторан.

И оба замолчали, не отключаясь. Иван после длинной паузы задумчиво хмыкнул.

– Смешно, правда?

– Не столько смешно, сколько странно. Но почему бы не попробовать?

Любовь Аркадьевна задорно улыбнулась, когда дочь сообщила, что собирается вечером в ресторан с бывшим мужем.

– Ваня осмелился пригласить тебя на свидание?

– Это не свидание, мама, – решительно отказалась Лана. После чего неопределённо пожала плечами. – Мы просто поужинаем, поговорим…

– Все ваши общие темы вы обсудили в присутствии адвоката. О чём ещё вы собираетесь говорить?

– Я уверена, что мы найдём пару интересных тем.

– Ну да, ну да, – Любовь Аркадьевна пролистала несколько страниц глянцевого журнала. – Воспользуйся моим советом: если пауза станет слишком долгой, соблазни его.

Лана фыркнула.

– На то, чтобы соблазнить Ивана Сизыха, много ума не надо. И времени тоже.

– Зато как он будет тебе благодарен!

– Я родила ему ребёнка. Его благодарности должно хватить до конца моей жизни.

– Ты всё ещё говоришь глупости, дорогая. Несмотря на то, что тебе уже тридцать.

– Спасибо, мама, что напомнила! Напомнить, сколько лет тебе?

– Дерзкая, противная девчонка, – без всякой злости проговорила Любовь Аркадьевна, не отрывая взгляда от журнала.

А Лана, отмахнувшись от тона их беседы, поинтересовалась:

– Что мне надеть? Красное или чёрное?

– Без сомнения, красное!

– Тогда надену чёрное, – проговорила Лана себе под нос, поднимаясь по лестнице.

Удивительно, но Лана радовалась предстоящему вечеру. Оказывается, за всеми переживаниями и проблемами последних недель, она совершенно забыла о том, как это приятно иногда посидеть в ресторане, с хорошей кухней, в замечательной компании, выпить вина и просто отдохнуть, ни о чём не думать. Понадобилось совсем немного времени, совсем немного, для того, чтобы понять, насколько некомфортно быть ограниченной в средствах. Ограниченной жёстко, настолько, что нельзя позволить себе ничего лишнего. Какие уж тут рестораны? И поэтому этим вечером она решила насладиться в полной мере. Достала из шкафа кружевное платье, подобрала туфли и украшения. Нарядов в её распоряжении было совсем немного, в Нижний Новгород она приехала с одним чемоданом, но зато платья «в ссылку» забрала самые любимые. И сейчас могла порадоваться тому, что видела в зеркале. И от предстоящего ужина в ресторане ощущала едва ли не восторг, а ведь совсем недавно это было обычным, будничным событием, и радоваться ему казалось глупым и ненужным. Даже когда они со Славой ужинали вдвоём, вроде как, проводя вместе романтический вечер, всё равно выход в свет казался обыденным событием, за которым будут наблюдать чужие люди со стороны. Оценивать, обсуждать…

Лана почему-то не подумала о том, что и этим вечером её ждёт то же самое. Или почти то же самое. И только когда они с Иваном вошли в зал ресторана, и она поймала несколько беспардонных взглядов, осознала, что спокойного вечера для двоих, с задушевной беседой, никак не получится. Но Иван, кажется, ничего не замечал, и портить ему настроение, по крайней мере, раньше времени, не хотелось. Он так смотрел на неё, когда она вышла из дома… Почти так, как говорила Тамара Константиновна, вспоминая их прошлое. И Лане от этого взгляда стало и неловко и радостно одновременно, а ещё захотелось узнать, что же у бывшего мужа на уме. Помимо ужина. Что он думает об их таких странных, непонятных отношениях. Которые уже ни на что не похожи.