Вивиан коснулся ее волос. Анжелика снова смотрела в зеркало.

— У меня тоже есть границы, но через пять секунд я переступлю последнюю. И за ней границ нет.

— Хорошо. Вы поможете мне составить карту. Или, по крайней мере, сделать ее набросок.

Глава тринадцатая

Роберт Диксон уже давно причислил себя к людям, которых невозможно удивить. Нет, это вовсе не означало, что ему наскучила жизнь. Это, скорее, определяло его мировоззрение: что бы с ним ни происходило, он относился к этому с философским спокойствием, а его кредо была фраза царя Соломона «все пройдет — и это пройдет». Доктор Диксон родился в крошечном городке в Европе в семье военного, объездил почти весь мир, был дважды женат и имел троих детей, которые уже давно выросли и теперь жили собственной жизнью. Большую часть своей жизни Роберт, травматолог по специализации, проработал военным хирургом. Он успел побывать почти во всех горячих точках мира и увидеть практически все, что можно было увидеть. И поэтому он полагал, что его ничем не напугать — по крайней мере, чем-то, что связано с его работой.

Когда доктор Диксон отметил свой сороковой день рождения, то решил, что горячие точки обойдутся без него, и отправился на покой. Покоем для Роберта оказался приемный покой: он начал работать врачом на «скорой помощи». Спустя пару лет профессор Монтгомери убедил его в том, что военному хирургу с таким опытом работы не пристало быть обычным врачом, и доктор Диксон согласился занять должность руководителя отделения экстренной медицины. Профессор Монтгомери был рад — он знал, что нашел подходящего человека. Доктор Диксон тоже был рад — он понял, что адреналина в работе хватает не только тогда, когда ты работаешь военным хирургом.

Сейчас Роберт сидел за столиком в баре и пил свой любимый ирландский виски, изредка поглядывая на двери — доктор Мори опаздывал на пятнадцать минут. Даже если принять во внимание их сегодняшнее дежурство — сошедший с рельсов поезд, двенадцать погибших, десятки раненых и всего четверо врачей на весь приемный покой (от интернов в таких случаях было мало толку) — Вивиан вряд ли позволил бы себе опаздывать без уважительной причины.

— После такого вечерка я был бы не против хорошенько выпить, — поделился доктор Диксон с коллегой в тот момент, когда они вышли встречать очередную команду парамедиков.

— Поддерживаю, — ответил доктор Мори, снимая хирургическую маску и с наслаждением вдыхая свежий ночной воздух. — Надеюсь, мы управимся до полуночи.

До полуночи управиться не удалось. Последних пострадавших распределили по палатам в начале второго. Вивиан отказался от помощи в заполнении документов, сказав, что закончит максимум через час, и Роберт отправился в бар в одиночестве.

Подошедший к столику доктор Мори выглядел неважно. Он с трудом стоял на ногах от усталости, и поспешил занять один из стульев.

— Сколько? — спросил Роберт, подразумевая количество погибших.

Вивиан с апатичным видом покачал головой и снял перчатки из тонкой кожи.

— На тот момент, когда я уходил, было четырнадцать. Но мужчина с пробитой головой — не жилец. И дама с травмой позвоночника тоже. «Скорые» добрались туда только через час. Если бы они приехали раньше, жертв было бы меньше. Налейте мне рюмку водки, — обратился он к официантке. — И приготовьте что-нибудь. Желательно, мясное. Умираю от голода.

Роберт сделал глоток виски.

— А ведь сегодня вместо тебя должна была дежурить доктор Гентингтон, — сказал он. — У нее на самом деле был больной голос, когда она тебе звонила? На нее не похоже — она никогда не просит, чтобы кто-то ее заменял.

— Когда я уходил от нее с утра, она жаловалась на боль в ушах. Осложнение после гриппа. Так оно обычно и бывает, когда переносишь болезнь на ногах.

— Твоя правда. При гриппе надо отлежаться, а то себе дороже. — Роберт уже поднес к губам стакан, но остановился. — Когда ты уходил от нее с утра?

— Да. Около восьми. А потом купил пакет молока и поехал домой.

— А мы с парамедиками заключали столько пари — произойдет ли это когда-нибудь или нет. Мне проспорили больше ста долларов! Ну что, госпожа Монашка не такая святая, какой кажется? Чем вы там вообще занимались?

— Исследованием границ.

Роберт поднял глаза к потолку, делая вид, что размышляет над последней репликой.

— Звучит неплохо, — констатировал он. — Может, сегодня она не заболела, а пошла в церковь замаливать грехи?

— На целый день? Не думаю, что мы так много нагрешили.

— Ты себя недооцениваешь. Стоит тебе открыть рот — и доктору Гентингтон нужно будет молиться несколько часов подряд. «Как вы можете такое говорить, доктор Мори?», передразнил он Анжелику. «Вам хотя бы когда-нибудь бывает стыдно за свои слова?!».

Они с Вивианом дружно рассмеялись, и последний принялся за еду. Роберт тем временем допил виски и заказал еще одну порцию, попросив принести и ему что-нибудь съестное.

— Расскажи, как тебе это удалось, — попросил он. — Вот что меня интересует больше всего.

— Если я скажу, что удалось это, скорее, ей, а не мне, то ты мне не поверишь?

— Конечно, не поверю! Я вырос из того возраста, когда верят в сказки. Но почему-то мне кажется, что ты говоришь правду. Хотя я не могу представить, что должно произойти с Анжеликой Гентингтон для того, чтобы она вешалась тебе на шею.

— Женская душа. Нам не дано знать, что там внутри.

— Кстати, совсем забыл. Что ты думаешь по поводу братьев Тейлор? Интересная история, да?

Вивиан поднял глаза.

— О чем ты?

— Ты что, не читаешь газеты? Вчера вечером кто-то застрелил братьев Тейлор. Один из них, Фредерик, скончался на месте. Второго, Ника, успели привезти в больницу. Пять пулевых ранений: три в грудь и два в голову. Сразу было видно — не жилец. Это тот парень, которого я подвозил от тебя в больницу, да? Кстати, ты отлично его зашил для «полевых» условий. Только ненадолго.

Роберт рассмеялся своей шутке и подхватил кусочек колбасы с принесенного официанткой блюда.

— Я… впервые об этом слышу, — сказал Вивиан. Он помолчал и добавил: — Бедная Афродита.

— Скажи, тебе еще не надоело? Потому что мне надоело смотреть на то, как ты мучаешься, не спишь по ночам и ничего не ешь. Либо реши, что ты не хочешь иметь с ней ничего общего, либо реши на ней жениться. За эти четыре года вы свели с ума и друг друга, и окружающих. Может, ты ждешь, что тебе на голову упадет знамение? Не упадет. А ей это надоест, и она бросит тебя ко всем чертям. И тогда ты, наконец, узнаешь, каково это — когда тебя кто-то бросает.

— Однажды я уже решил, что хочу жениться. Ты в курсе, что из этого получилось.

Роберт подвинул к себе вторую порцию виски.

— Скажи, когда впервые перед тобой на операционном столе умер пациент, ты решил, что не хочешь быть хирургом?

— Это плохой пример, Роберт.

— Может, ты решил, что не хочешь быть онкологом, когда у тебя умер первый пациент? Понимаешь, к чему я клоню?

Доктор Мори устало покачал головой и вернулся к еде.

— Я понимаю. Но от этого мне не легче.

Роберт взял с блюда очередной кусок колбасы.

— Ну, а что там у нас с доктором Гентингтон? Я, конечно, не испытываю и доли твоей страсти портить все чистое, но в какой-то мере тебя понимаю. На выходных надо будет сходить в какой-нибудь клуб. Я давно не отдыхал.

***

Адам стоял напротив трехэтажного здания в центре города, первые два этажа которого занимали офисы и магазины, и думал о том, что ожидал увидеть клинику доктора Мори в другом месте. Почему-то он был уверен, что клиника — это частный дом если не за городом, то вдали от центра.

Внутри здания было прохладно (день выдался жаркий, и кондиционеры старались на славу). Адам некоторое время постоял возле лифта, изучая таблички с расположением офисов. Адвокатская контора. Косметический салон. Парикмахерская. Курсы испанского языка. И, наконец: «Вивиан Мори, доктор медицины. Психоаналитик». После имени доктора шло другое имя: «Ванесса Портман, доктор медицины. Психоаналитик». Адам нажал на кнопку вызова лифта, и тот будто ждал его — двери открылись в ту же секунду.

Второй этаж мало чем отличался от фойе: белоснежные стены, зеленые ковровые дорожки и обилие комнатных растений. Людей тут практически не было — в основном, сотрудники офисов, которые иногда выходили на небольшую кухню для того, чтобы приготовить себе кофе или налить стакан воды. Адам толкнул стеклянную дверь, на которой висела уже знакомая ему табличка с именем доктора Мори и таинственной Ванессы Портман, и вошел.

Крохотная приемная вмещала в себя письменный стол секретаря, журнальный столик и два кресла. Возле одной из стен стоял большой шкаф, набитый пухлыми папками. Дверь на балкон была открыта, и слабый ветерок трепал занавеску.

Секретарь, молодая светловолосая девушка в легком платье, сидела на своем месте. Увидев Адама, она поднялась навстречу посетителю и приветливо улыбнулась.

— Здравствуйте, — сказала она. — Вы к доктору Мори или к доктору Портман?

— К доктору Мори, — ответил Адам. — Я его друг.

— Понимаю. — Девушка снова села. — У доктора пациент, он освободится минут через пятнадцать. Может быть, вы хотите кофе?

— Лучше чего-нибудь холодного.

Адам принял у секретаря стакан воды, поблагодарил ее и в очередной раз оглядел приемную. Если бы кто-то забрел сюда по ошибке, он никогда бы не подумал, что здесь работают психоаналитики. На психоанализ намекал разве что портрет профессора Фрейда, висевший над столом секретаря. Там же можно было увидеть фотографию доктора Мори и брюнетки с аристократичными чертами лица: видимо, это и была Ванесса Портман. Фото было сделано на каком-то научном симпозиуме: по крайней мере, интерьер актового зала университета за их спиной узнавался без труда. Доктор держал в руках какую-то книгу. Брюнетка держала доктора под локоть. Оба они улыбались, и выглядели кем угодно, но не врачами: Вивиана во фраке и брюнетку в белом вечернем платье можно было принять за семейную пару известных актеров, которые позируют фотографам на красной дорожке Каннского фестиваля.

Увлеченный изучением фотографии, Адам не заметил, как одна из внутренних дверей кабинета открылась, и на пороге появилась невысокая женщина в красном брючном костюме.

— Добрый день, — поздоровалась она. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

Адам перевел взгляд на женщину. В ней можно было узнать брюнетку с фотографии, но с трудом: теперь она носила короткую прическу и выглядела моложе — вероятно, потому, что искусством макияжа владела в совершенстве.

— Я пришел к доктору Мори.

— Что же, не буду красть у него пациентов. — Женщина протянула ему руку. — Доктор Ванесса Портман. А вы, судя по всему, тот самый Адам Фельдман, о котором он мне рассказывает вот уже который день? Приятно познакомиться. При случае я попрошу у вас автограф, люблю ваши книги. — Она кивнула на принесенный Адамом пакет. — Там, случайно, нет ваших книг?

Адам улыбнулся.

— Это книги доктора. Мне немного неудобно — я обещал вернуть их неделю назад, но у меня не было времени на чтение…

— Надеюсь, потому, что вы были заняты работой над новой рукописью?

Доктор Портман заняла второе кресло. При более близком рассмотрении можно было понять, что она не так молода — ей уже давно за тридцать, если не за сорок, хотя выглядела она хорошо: возраст ее выдавала разве что тень мимических морщин. Ванесса спокойно изучала нового знакомого и не торопилась заговаривать, чем напомнила Адаму манеру доктора Мори дожидаться ответа собеседника. Взгляд ее темных глаз был цепким, даже, можно сказать, жестким, и контрастировал с нежной внешностью.

— Да, вы правы, — заговорил Адам. — Если я продолжу работать в таком же темпе, думаю, смогу закончить черновик через пару месяцев.

— Работа писателя напоминает работу психоаналитика. Мы тоже любим покопаться в человеческой душе. Я обратила внимание, что вы разглядывали фото. — Она посмотрела на фотографию над столом. — Это день публикации одной из моих книг. Доктор Мори появился там совершенно случайно, но вы, наверное, уже успели его узнать, так что промолчать не смог. На презентации он задал мне пару вопросов, которые не только смутили меня, но и сбили с мысли. А потом, когда презентация была закончена, подошел ко мне и продолжил задавать вопросы. Я хотела отмолчаться и сказать, что не хочу отвечать, но он не отделается, пока не услышит ответ — это вы, наверное, тоже успели понять. Так что пришлось рассказать доктору о своей личной жизни. — Она улыбнулась. — Ему понравилось. Но на самом деле он просто хотел открыть свою клинику и искал компаньона.