Джеф неловко сидел на стуле и пытался играть с собакой.

— Как Пэнни? — с участием спросила Маффин. Она вспомнила, как в день свадьбы сестра сказала:

— Джеф говорит, что никогда даже не целовался с тобой, это правда?

Она вынуждена была ответить:

— Да, правда. Но его руки побывали у меня в трусиках.

К алтарю Пэнни шла с красным от ярости лицом.

— С ней все нормально, — весело ответил Джеф. — Толстеет с каждым днем.

— Жаль, что она не следит за собой. После рождения ребенка ей нужно сесть на строгую диету.

— Наверное, так и будет.

Маффин зевнула.

— О, я так поздно легла. Много вина и много любви, — томно улыбнулась она. — Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Думаю, что понимаю.

— Я получаю письма от незнакомцев, которые хотят заняться со мной любовью. Им нравятся мои лицо и тело. Послушай, ты помнишь Джона Уэйна?

— Он тебе тоже написал?

— Нет, глупыш. Последний ряд. «Пожалуйста, сэр, мне только пятнадцать».

— Не понял?

— Ну мы…

— Мы?

— Ну, когда я была глупой маленькой девочкой…

Наконец до Джефа дошло.

— А, ты вспоминаешь, как мы встречались. Теперь, когда я вижу твои фотографии в газетах, все, что между нами было, кажется нереальным.

— Но ведь это было на самом деле. И ты мне тогда нравился.

Джеф шумно отхлебнул чая.

— А я тебе нравилась? — настаивала Маффин.

— Конечно.

— Почему же тогда сбежал? — спросила она; ее яркие голубые глаза внезапно наполнились слезами.

Джеф рассматривал свою чашку.

— Тебе было пятнадцать, только пятнадцать. А ты знаешь, что могло бы быть, если бы я соблазнил несовершеннолетнюю?

— Но ведь Пэнни была не старше, — укорила Маффин.

— Да, но с ней все было по-другому. Я и пальцем не дотрагивался до нее, пока мы не поженились.

— Вот это здорово! За кого же ты меня принимал?

Она зло одернула сорочку и выпалила:

— Знаешь, а ты выглядишь значительно хуже, чем раньше. Тогда ты был похож на Стива Мак-Куина, а сейчас на стареющего Майкла Хейна.

Джеф встал. Он был очень высокого роста.

— Я не думал, что у нас что-нибудь получится, — объявил он. — А потом ты стала известной и все такое. — Он подошел к ней. — Джон — хороший парень, и мне не хотелось бы распускать руки, — схватил он Маффин. — Поцелуй меня, дорогуша, поцелуй хоть разок.



Маффин сидела неподвижно, а его руки продолжали изучать ее тело под ночнушкой. Наконец-то! Именно этого момента она так долго ждала. Этот мужчина впервые заставил ее почувствовать себя женщиной, когда они тискались в кинотеатре. Сейчас он занимался тем же. Гладил, гладил, гладил. Его манеры не изменились.