Эйна Ли - Миром правит любовь

Синтия рассмеялась.

– Мистер Барнум знает, о чем говорит. Действительно, каждую минуту в мире рождается младенец.

Бет наклонилась, чтобы протянуть руку Роуз, и помогла ей выползти из-под кровати.

– Вы были великолепны! Я просто не представляю, как мне отблагодарить вас.

– Ну ладно, посмеялись – и хватит. – Бет встала на колени. – Нужно снова положить Зака на кровать.

– Он совсем слабый, – сказал Роуз. – Его снова начал бить озноб.

Вскоре оказалось, что гораздо легче было затащить Зака под кровать, чем вытащить его оттуда. Зак был крупным мужчиной, и он сопротивлялся их усилиям. Наверное, для него они были демонами, с которыми он сражался в бреду. Но его энергия вскоре истощилась, и им наконец удалось взгромоздить его обратно.

Вконец измученная, Синтия присела на край его кровати.

– Никогда я, наверное, с таким трудом не затаскивала мужчину в постель. – Она сдула с носа прядь волос, упавшую ей на лоб.

Бет и Роуз плюхнулись на противоположную сторону кровати, пытаясь отдышаться.

– Не расстраивайся, Тия, – сказала Бет, улыбаясь, несмотря на усталость. – Джейк всегда предупреждал меня, что рекорд может быть побит.

Не обращая внимания на поддразнивание сестры, Синтия обратилась к Роуз:

– Роуз, я не представляю, как вам вообще удалось дотащить Зака вниз по склону.

Роуз едва не теряла сознание. Это неимоверное усилие лишило ее остатков сил. Теперь, когда опасность миновала, всплеск энергии, помогавшей ей действовать, закончился и у нее ничего не осталось, кроме страха за жизнь Зака. Она закрыла лицо руками, пряча глаза, горящие от усталости и непролитых слез.

Бет обняла ее за плечи.

– Роуз, когда вы в последний раз спали и ели? – ласково спросила она.

Роуз оцепенело посмотрела на нее:

– О-о... не знаю. У нас были орехи. Мне кажется, это было вчера.

– Тия, положи Заку на лоб холодный компресс. Мне кажется, мы сможем найти среди вещей что-нибудь подходящее для Роуз. Ей тоже нужно переодеться в сухое и чистое. Сейчас я придумаю, чем можно ее накормить, а потом ей не повредит хорошая теплая ванна.

Бет взяла Роуз за руку и отвела на кухню.

– Посидите здесь. – Она выдвинула стул и посадила на него Роуз. – Чай или кофе?

– Думаю, лучше чашечку чая.

– Надеюсь, вы любите яйца.

– Не беспокойтесь, – сказала Роуз. – Вы обе так много уже сделали для нас, что я не знаю, как вас благодарить.

– Роуз, дорогая, Зак – это наша семья, – сказала Синтия.

– Семья или не семья, я думаю, вы будете помогать любому, кто попадет в беду. Мне бы так хотелось, чтобы и Зак что-нибудь съел.

– Вряд ли он сможет это сделать, Роуз. Нам едва удалось влить в него немного воды.

– Я знаю. – Роуз глубоко вздохнула. – Но я чувствую себя такой виноватой из-за того, что он...

– Ешьте, Роуз, – произнесла Бет, стараясь оторвать ее от грустных мыслей. Роуз невидящим взглядом уперлась в омлет и тосты, лежавшие на тарелке, которую поставила перед ней Бет. – Ну, пока все не остыло, Роуз.

Она начала есть, отламывая маленькие кусочки омлета, и не успела оглянуться, как все съела вместе с тостами. Робко улыбаясь, она сказала:

– Это было очень вкусно. Я даже не осознавала, как проголодалась.

Бет села рядом и налила всем по чашке чая, потом наклонилась к Роуз и заглянула ей в глаза:

– Ну, а теперь не кажется ли вам, что сейчас самое подходящее время, чтобы рассказать, как вас угораздило попасть в такое положение?

– И не упускайте ни малейшей детали, – добавила Синтия. Роуз посмотрела на них долгим взглядом. Обе женщины были удивительно красивы. В их лицах нашли отражение утонченность и сила: прямой нос, полные губы, высокие кельтские скулы, указывающие на их шотландских предков. Рыжие волосы Бет были немного темнее, чем у Роуз, а у Синтии они были темно-каштановыми. Но больше всего Роуз поразило то, что у обеих женщин были невероятные, опушенные длинными ресницами темно-голубые глаза – такого же сапфирового оттенка, что и у Зака.

Они слушали ее очень внимательно, и Роуз заметила в их глазах такой же пытливый ум и способность к пониманию, которые она так часто замечала у Зака. Поэтому она так же заинтересовалась их жизнью, как и они – ее.

После того как она закончила, надолго воцарилась тишина. Наконец Бет улыбнулась и сжала ее руку.

– Все, что я могу сказать, – это что вы очень сильно любите Зака.

– Я никогда не думала, что смогу так сильно кого-нибудь полюбить.

Бет встала.

– Ну хорошо. Мы с Тией пока уберем на кухне, а вы примите горячую ванну. Потом я бы хотела, чтобы вы все-таки легли и попробовали заснуть.

Синтия тоже вскочила со стула.

– Я сейчас напущу для вас воды.

Как только Роуз, закрыв дверь, со всеми удобствами растянулась в горячей ванне, Синтия вернулась в кухню.

– Бет, ты не заметила кое-что интересное в ее рассказе? Мне показалось странным, что Роуз так возмущалась, когда рассказывала о том, что Зак оказался техасским рейнджером.

– Да, я тоже обратила на это внимание. Интересно, почему это?

Синтия задумалась.

– Может быть, она считает, что все, что с ними произошло, связано с обязанностями Зака как рейнджера?

– Ну, если он любит ее хотя бы вполовину того, как она, то я уверена, они смогут справиться с любыми проблемами.

Закончив уборку на кухне, Бет и Синтия возвратились в спальню, сменили холодный компресс на лбу Зака и стали поджидать Роуз. Она вскоре вышла к ним и выглядела немного посвежевшей.

– Чувствуете себя получше? – спросила Бет.

– Гораздо лучше. Я не могу вспомнить, когда я так наслаждалась ванной. Большое спасибо вам. Каждая моя косточка тоже вопит вам спасибо. Боюсь только, я намочила свои повязки.

– Почему бы вам не прилечь рядом с Заком и не поспать немного? – предложила Бет.

Роуз присела на край кровати.

– Этот железнодорожный вагон лучше приспособлен для житья, чем любой дом, в котором мне приходилось жить. Ванна, кухня с горячей водой. И гостиная такая уютная. Стены в панелях, роскошная мебель и занавеси. Я слышала истории о таких великолепных частных вагонах, но впервые сама попала в такой. Кому он принадлежит?

– Нам, – ответила Бет. – Им владел наш отец, перед тем как умер. Потом в нем жили Тия и Дейв, пока строили эту железнодорожную ветку.

– Дейв Кинкейд – это мой муж, – с гордой улыбкой сказала Синтия. – Я не хвастаю, дорогая, но так случилось, что он самый симпатичный мужчина во всех Соединенных Штатах и континентальной Европе.

– О милосердный Боже! – простонала Бет.

– Значит, ваш муж работает на строительстве этой железной дороги?

– Да. Он главный инженер.

– Он ведет этот состав?

Бет и Синтия обменялись недоуменными взглядами, потом Синтия рассмеялась:

– Он не машинист, дорогая. Он строит железные дороги. Наша семья владеет Центральной железной дорогой Роки-Маунтин, а муж Бет – владелец дороги Лоун-Стар. Мы объединили обе ветки, после того как Бет и Джейк поженились.

Роуз была изумлена. Легко было заметить, что Бет и Синтия принадлежат к хорошему обществу. Но размер их состояния поразил ее воображение.

– Я просто не нахожу слов. Зак никогда не упоминал, что у него такие состоятельные родственники.

Бет подняла прекрасно очерченные брови.

– Роуз, милочка, а Зак говорил, что его семья владеет ранчо «Трипл-Эм»?

– Он говорил, что у его родителей есть ранчо.

– Одно из самых крупных ранчо в Техасе. Клеймо «Трипл-Эм» принадлежит трем Маккензи: Люку, Флинту и Кливу.

Роуз покачала головой:

– Это просто удивительно. Прошлой ночью Зак сказал мне, что если он не выживет, я должна найти его семью в Калико и дать им знать. Я узнала название города, потому что моя лучшая подруга, Эмили Лоуренс, замужем за Джошем Маккензи.

– Вы подруга Эмили? – воскликнула Синтия. – О, мы ее обожаем!

– Мы с Эми начинали вместе карьеру девушек Харви в Нью-Мексико.

– Вы? – восторженно произнесла Синтия. – О, это восхитительная история, как она сбежала от своего деспотичного отца и стала девушкой Харви. А потом Джоша наняли, чтобы он нашел ее. Он тогда как раз служил в агентстве Пинкертона. Как мне все это нравится! Это так романтично!

– Если вы еще не заметили, Роуз, моя сестра – ужасно романтическая особа. Ее история – полная противоположность истории Эмили. Ей самой пришлось преследовать Дей-ва, пока наконец она его не заарканила и не привела к алтарю.

Синтия подмигнула Роуз.

– В отличие от моей сестры я всегда знаю, чего хочу, особенно когда я это вижу. Дейва не пришлось уговаривать жениться на мне, не то что бедному Джейку по отношению к Бет. Вы не поверите, но богатому, привлекательному предпринимателю Джейку Кэррингтону, у которого к тому же самое замечательное чувство юмора в мире, пришлось буквально шантажировать Бет, чтобы она вышла за него замуж! – Синтия глубоко вздохнула. – Бедняжка Бет! – Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

И снова Роуз почувствовала, какая глубокая любовь и привязанность связывает двух сестер.

– Я думаю, Роуз есть о чем задуматься, выслушав наши семейные секреты.

Роуз улыбнулась:

– Вы с Синтией не одурачите меня, Бет. Я же понимаю, что своими разговорами вы только хотите отвлечь меня от мыслей о Заке.

Вздохнув, Синтия пожала ей руку.

– Однако Бет права, Роуз. Вам лучше всего сейчас отдохнуть.

Роуз легла на спину и положила голову на подушку. .

– Когда мы доедем до ближайшего города?

– Примерно через час, – ответила Бет. Роуз взяла руку Зака и прижала к своей щеке.

– Держись, дорогой мой, – пробормотала она. Потом посмотрела на Бет и Синтию. – Зак – настоящий боец, вы знаете. Он не собирается сдаваться.

Синтия ласково улыбнулась:

– Это уж точно – он же Маккензи. Вот подождите, вы еще не видели остальную семью.

Когда поезд въезжал в Команчи-Уэльс, уже наступили сумерки. Городок сильно отличался от Бримстоуна. Вдоль главной улицы тянулись прогулочные дорожки, а некоторые здания были облицованы камнем, в том числе гостиница, церковь и банк.

Роуз и Бет должны были организовать доставку Зака к врачу. Синтия тем временем отправилась искать шерифа, чтобы поставить его в известность о том, что произошло. После этого она собиралась зайти на телеграф и послать несколько телеграмм.

Врач располагался в двухэтажном дощатом здании с черной крышей и ставнями. Заборчик из штакетника, гроздья глицинии, цепляющиеся за стены, и сладкий запах сирени создавали атмосферу респектабельности и спокойствия. У двери висела дощечка с надписью, гласившая: «Джеймс Сирин, доктор медицины». Роуз показалось, что это добрый знак.

Дверь открыла пожилая женщина. Она провела их в просторную комнату, где доктор и его санитары принимали больных. Получив задание, санитары пошли к поезду за Заком.

Доктор оказался седовласым пожилым мужчиной, похожим на ангела преклонных лет. Задав Роуз и Бет несколько уточняющих вопросов, он попросил их подождать в кабинете.

Роуз была уверена, что само провидение направило Зака в эти надежные руки.

Однако через полчаса ее уверенность стала слабеть. Она не могла дождаться, когда же наконец доктор закончит осмотр. Когда тот появился в дверях кабинета, Роуз вскочила, отчаянно пытаясь прочитать на его лице приговор Заку.

– Пожалуйста, садитесь, мисс Дюбуа, – мрачно произнес доктор Сирин.

Заку хуже, чем она боялась! Она занималась самообманом и поверила, что он выкарабкается, но грозная правда такова, что он скоро умрет.

Роуз проглотила рыдания, но горячие слезы потекли по ее щекам, и она рухнула обратно на стул.

– Могу я предложить дамам какие-нибудь напитки? – безмятежно спросил доктор Сирин.

– Нет, благодарю вас, – ответила Бет. Она схватила Роуз за руку и, подбадривая, сильно сжала ее, но Роуз оцепенела от страха и не ответила на рукопожатие.

– Может быть, маленький стаканчик шерри, мисс Дюбуа? Роуз затрясла головой.

Д-р Сирин откашлялся.

– Ну что ж, не стану скрывать от вас, что положение мистера Маккензи весьма серьезно.

– Ну говорите же! Он что, умирает?

– Рана на плече не внушает опасений, она чистая. К счастью, кость не задета. Но как вы хорошо знаете, рана на бедре сильно воспалена. Я извлек из нее небольшой обрывок ткани от джинсов, которая скорее всего и явилась причиной заражения.

Д-р Сирин уселся на стул и подпер кулаком подбородок.

– К несчастью, инфекция успела распространиться по всему организму, поэтому у мистера Маккензи началась сильная лихорадка. Я использовал все свои медицинские познания, но боюсь, не слишком ли поздно было применять все эти средства. Не хочу вселять в вас напрасных надежд, но я заметил один ободряющий признак.

Роуз встрепенулась:

– Что вы хотите сказать, доктор?