Винифред Ватсон - Мисс Петтигрю живет одним днем

— Скажите, — попросила она, — это правда? Неужели это правда? Я хочу сказать, в таком месте можно улучшить мой внешний вид?

Мисс Дюбарри села. Некоторое время она колебалась, потом придвинула свой стул ближе.

— Посмотрите на меня.

Мисс Петтигрю посмотрела. Мисс Дюбарри издала придушенный смешок.

— Вы мне нравитесь. В вас что-то есть… ну! Что вы думаете обо мне?

— Ах, Боже мой! — смутилась мисс Петтигрю. — Что я должна сказать?

— Что угодно. Я не против. Но только правду.

— Ну, — сказала мисс Петтигрю, делая первый шаг, — Я думаю, что у вас поразительные глаза.

Мисс Дюбарри ободрительно кивнула.

— Что еще?

Мисс Петтигрю стало немного жарко. Но если мисс Дюбарри могла быть откровенной, то и она сможет.

— Вы точно не такая красивая, как мисс Лафосс, но вы бросаетесь в глаза. Когда вы входите в комнату, вас невозможно не заметить.

— Вот! — торжествующе воскликнула мисс Дюбарри. — Что я вам говорила?

— Что? — спросила мисс Петтигрю.

— То, что я говорю.

— Что это?

— Я такая же, как вы, — сказала мисс Дюбарри, — Точно такая же.

— Ох… как вы можете так говорить! — недоверчиво вздохнула мисс Петтигрю.

— Вы похожи на женщину, которой можно доверить тайну, — опрометчиво заявила мисс Дюбарри.

— Наверное, — согласилась мисс Петтигрю.

— И когда я вижу такого идеального слушателя, я просто не могу не сообщить ему благую весть.

— Не можете? — повторила мисс Петтигрю, совершенно сбитая с толку.

Мисс Дюбарри наклонилась ближе.

— Мои волосы, — прошептала она, — мышиного цвета… как у вас.

— Нет! — ахнула мисс Петтигрю. — Не может быть.

— Факт. Я решила, что черные подойдут мне больше.

— Несомненно.

— Мои брови и ресницы, — продолжала мисс Дюбарри, — песочного цвета. Я выщипала мои брови и нарисовала новые. Мои ресницы были короткими и редкими. Я приклеила новые. Черные, длинные и загнутые.

— Совершенно дивные, — прошептала мисс Петтигрю, наконец разгадав секрет удивительных глаз мисс Дюбарри.

— Кожа у меня пресного неопределенного цвета, полностью соответствующая дурацким волосам. Я подумала, сливочная бледность будет намного интереснее.

— Безусловно, — с готовностью подхватила мисс Петтигрю.

— Нос был очень сложным. Он все портил. Но Маккормик чудесный хирург. Он подарил мне новый нос.

— Нет, — в ужасе выдохнула мисс Петтигрю.

— Мои зубы были просто бедой, — призналась мисс Дюбарри. — Они все росли в разные стороны. Это обошлось мне в пятьдесят фунтов, но оно того стоило.

Мисс Петтигрю откинулась на спинку стула.

— Это невероятно, — сказала она слабым голосом, — совершенно невероятно.

— Чуть не забыла про уши, — вспомнила мисс Дюбарри. — Они были слишком оттопырены, но, как я уже сказала, Маккормик просто волшебник. Их он тоже исправил.

— Это не может быть правдой, — мисс Петтигрю уже не находила слов. — То есть, глядя на вас, это невозможно предположить.

— Просто немного помощи, — сказала мисс Дюбарри, — но она творит чудеса.

— Чудеса, — сформулировала мисс Петтигрю, — это чудеса. Я больше никогда не поверю женщине в макияже.

— Почему! — сказала мисс Дюбарри. — Должны ли мы ходить голыми, ничего не стыдясь? Нам что, следует снять пудру и юбку, выбросить тушь для ресниц и бюстгальтер? Хотите, чтобы мы отказались от красоты и вернулись к грубости природы?

— Все, кроме мисс Лафосс, — продолжала мисс Петтигрю слабо, но уверенно. — Я видела ее прямо… из… из ванны.

— О, Делисия! — воскликнула мисс Дюбарри. — Она вне конкурса. Бог поцеловал ее при рождении.

Она оглянулась на дверь спальни, ее лицо снова омрачилось.

— Я хочу, чтобы она поторопилась. Я в ужасно положении, а она, как правило, всегда умеет найти выход.

Глаза мисс Петтигрю слегка затуманились.

«Как мило! — сентиментально подумала она. — Может ли быть что-то красивее. Женщина просит помощи у женщины. И они еще говорят, что мы не доверяем друг другу!»

— Никто не поймет женщину в беде лучше, чем другая женщина, — вздохнула мисс Петтигрю.

Мисс Дюбарри вздрогнула.

— Боже! Не верьте в эти сказки, — искренне сказала она. — Я пришла не к другой женщине. Я пришла к Делисии.

— Нет? — спросила удивленная мисс Петтигрю.

— Делисия не имеет ничего общего с другими женщинами. Я хочу сказать, с ее внешностью, ей не приходится сражаться за мужчин. Поэтому ей можно доверять.

— Да, — уверенно сказала мисс Петтигрю. — Можно.

— Она никогда не пытается перебежать дорогу. Я имею в виду, я не против флирта. Но женщины всегда пытаются увести чужого мужчину. Она никогда не будет строить козни у вас за спиной. И не будет говорить о вас гадости, когда вас нет рядом.

— Только не она, — гордо заявила мисс Петтигрю.

— О, да. Я забыла. Вы же ее старая подруга. О, Боже! Я хочу, чтобы она поторопилась. Потом у нее совсем не будет времени подумать о моих делах.

— Как вы пришли к собственному салону красоты? — спросила мисс Петтигрю, стараясь тактично отвлечь мисс Дюбарри от ее бед. — Вы выглядите такой молодой. Не сочтите за грубость, но мне действительно очень интересно.

— О, это, — сказала мисс Дюбарри. — Это было очень просто. Я завампирила босса.

— Завампирила босса! — слабым эхом отозвалась мисс Петтигрю. — О, Боже! Как вы смогли придумать такую вещь?

— Очень просто. Мне было восемнадцать… ученица. И он на меня запал. Они всегда западают на молодых… то есть если вы достаточно умны. А я всегда была умной, — просто сказала мисс Дюбарри. — Если дальше действовать по принципу «брак или ничего», они обычно соглашаются на брак. Мне очень повезло. Когда он перестал держаться на ногах, я возглавила дело. Он получил хорошенькое надгробие, а я получила салон.

— Все по справедливости, — неопределенно заметила мисс Петтигрю, не зная, что сказать.

— Я это заслужила, — сказала мисс Дюбарри. — Что поделаешь. Нельзя ожидать, что получишь желаемое без особого труда. И он был неплохим вариантом. Я знаю гораздо худших. И хотя я заставила его жениться, я продолжала работать, как проклятая. Так что я заслужила свой салон. Знаете, теперь, когда он откинул ноги, мой бизнес стоит в три раза больше.

— Уверена, что так, — восхищенно согласилась мисс Петтигрю.

— Я подняла цены. Это бизнес. И я изменила имя. Я взяла Дюбарри. Я хочу сказать, когда вы слышите имя du Barry, вы ожидаете чего-то необыкновенного. Думаю, это был удачный выбор. По крайней мере, — доверительно сообщила мисс Дюбарри, — Делисия тоже думала об этом, но я оказалась быстрее.

— Прекрасно, — похвалила мисс Петтигрю. — Чудесное имя, — добавила она опрометчиво.

Она попыталась рассмотреть ситуацию с пуританской точки зрения, но у нее ничего не получилось. Это было бесполезно. Кто она такая, чтобы судить? Разве последние десять лет она не была готова выйти замуж за любого встречного, только ради того, чтобы укрыться от всех миссис Бруммеган этого мира? Конечно, с радостью! Зачем лгать? Зачем притворяться перед другими глупыми старухами, что она была лучше своих сестер, потому что у нее не было возможности поступить иначе? Долой ханжество и лицемерие! Мисс Петтигрю с сияющими глазами наклонилась вперед и погладила колено мисс Дюбарри.

— Я думаю, — сказала мисс Петтигрю, — что вы просто замечательная. Мне только жаль, что в молодости у меня не было и половины ваших мозгов. Сегодня я была бы веселой вдовой.

— Жизнь всегда дает нам шанс, — утешила ее мисс Дюбарри. — Всегда помните об этом. И будьте готовы схватить его, когда он пролетит мимо вас.

— Даже если он и появится, — с печальной убежденностью сказала мисс Петтигрю, — я никогда не успею его схватить. Я ужасно бестолковая.

— Никогда не говорите «никогда», — ответила мисс Дюбарри. — Жизнь еще улыбнется вам.

Она в свою очередь похлопала мисс Петтигрю по колену, и в воздухе снова поплыл тонкий аромат ее духов.

— Какой прекрасный запах, — восхитилась мисс Петтигрю.

— Не правда ли? — самодовольно усмехнулась мисс Дюбарри.

— Я никогда не нюхала ничего подобного раньше.

— Конечно. Я единственный в Англии человек, знающий секрет.

— Как замечательно! — удивилась мисс Петтигрю. — Это дорого?

— Девять фунтов унция.[4]

— Что? — задохнулась мисс Петтигрю.

— Ну и что? У меня они стоят десять и шесть шиллингов.[5]

— И люди их покупают? — вздрогнула мисс Петтигрю.

— Столько, сколько я готова продать. Но я считаю, для поддержания долгосрочной перспективы рынка следует делать вид, что требуемый товар в дефиците. Конечно, сначала можно было бы продать больше, но когда все будут думать, что товар общедоступен, спрос неминуемо обрушится. Мои клиенты хотят считать себя избранными.

— Десять и шесть, — пробормотала мисс Петтигрю. — Минус девять фунтов.

— О, это просто бизнес. Пока никто не знает состава, я могу сама назначать цену. Если секрет просочится, цена рухнет с треском. Люди платят за эксклюзивность.

Мисс Петтигрю показалось, что через нее пропустили заряд электрического тока.

— Но если не возражаете, я спрошу, как вы сами узнали этот секрет?

— Ну, это долгая история, — сказала мисс Дюбарри, — но интересная. Я ездила во Францию покупать акции и встретила там Гастона Леблана. Он один из крупнейших экспертов в парфюмерном деле. Ну, я имею в виду, нельзя было упускать такой шанс, поэтому уже в третьем раунде я уложила его на обе лопатки. Конечно, его идеей было объединить оба предприятия. Но я же не дура. Я понимала, что он купился не на мои прелести. С другой стороны я его крепко зацепила, так что он подарил мне этот секрет в качестве подарка на обручение. Понимаете, ему это ничего не стоило, а в семье секрет был бы в безопасности. Затем я вернулась в Англию.

— В Англию? — переспросила сбитая с толку мисс Петтигрю.

— Конечно, — с негодованием подтвердила мисс Дюбарри. — Он ведь хотел жениться не на мне. Он хотел жениться на «Дюбарри и Ко». Как будто я не понимала. Не одобряю я этих континентальных браков. Он ведь никогда не рассматривал бы меня для вступления в брак без моего бизнеса. А это больше, чем я согласна переварить. Я женщина, и хочу, чтобы мужчина вкладывал больше страсти в свое предложение. Англичане не хотят попасть в бизнес, англичане хотят лечь в постель. Мы еще верим в любовь.

— Нет, — сказала мисс Петтигрю с негодованием. — Конечно, нет. Сама идея! Бизнес, действительно!

Мисс Дюбарри порылась в сумочке и достала пудреницу. Она внимательно всмотрелась в маленькое зеркальце и заново нарисовала рот. Мисс Петтигрю встала. Она смотрела на свое отражение в большом зеркале над камином, всматриваясь в отметины среднего возраста, которые выражаются не в овале лица и морщинах, но в чем-то неуловимом и глубоко укоренившемся: усталом выражении глаз, отсутствии улыбки. Прямые, тонкие мышиного цвета волосы; блеклые и усталые голубые глаза, печальный бледный рот; худое лицо скучного желтоватого цвета.

«Это не исправишь, — думала мисс Петтигрю, — можно сколько угодно колдовать с краской и пудрой, но нельзя исправить цвет лица при плохом питании. И я не знаю, где мне взять хорошую еду».

Вдруг на нее снова нахлынули ужас и одиночество. Лицо перед ней исказила судорога нервного беспокойства. Оно старело и разрушалось на глазах. Все признаки молодости исчезли безвозвратно.

Мисс Петтигрю поспешно отвела глаза от своего отражения. Она посмотрела на мисс Дюбарри, сидящую на стуле у камина в своей дорогой одежде, с гладкими черными волосами, темно-красными губами и интересной бледностью.

«Нет, — безнадежно подумала мисс Петтигрю, — я никогда бы не смогла превратиться в нее. Даже когда была молода. Дело не только в краске. Дело в чем-то внутри нас».

Она снова села на стул. В тот же миг дверь спальни отворилась, и появилась мисс Лафосс.

В плывущих по воздуху полупрозрачных волнах шифона, в серебряном поясе и короне бледно-золотых кудрей мисс Лафосс вошла в комнату. В одно мгновение мисс Дюбарри отступила в тень.

«Ах! — подумала мисс Петтигрю с чувством невольной гордости. — Искусство никогда не сможет победить природу».

— Делисия! — воскликнула мисс Дюбарри, вскакивая на ноги. — Я думала, ты никогда не придешь.