Екатерина Неволина - Мисс Популярность

– А почему это мы зал украшать должны? – возмутился толстый Алеша Блинов. – Учебный день уже закончился. Нам, может, домой надо. Обедать, чтобы режим не нарушать.

– Ну с твоим-то режимом все в порядке. – Зоя презрительно оглядела ученика. – Тебе бы спортом побольше заниматься, активнее в классной жизни участвовать… Кстати, «А» класс, как я слышала, вообще бумажных цветов наделать обязался. А мы что, хуже? Разве нет среди наших девочек умелиц?

Умелиц не нашлось. Или талант их равнялся их скромности. В общем, в ответ на этот пламенный призыв все девочки опустили глаза и примолкли.

– Ладно, – смилостивилась Зоя, – что с вас взять? В наше время все по-другому было… Вот вырезайте гирлянды по этой схеме. И смотрите, бумагу не испортьте! Тише, мальчики! Воздушные шарики вовсе не для этого! Нечего хлопать друг друга по лбу! И ничего смешного! Девятый класс, а все ведут себя… Да, и поторопитесь, пожалуйста! Нам все это еще развешивать. Настя, Саша, Ира, Кристина – вы поможете мне с украшением зала.

– Простите, Зоя Александровна, – поднялась с места Настя. – У меня бабушка заболела. Мне бы не хотелось слишком задерживаться… Вдруг что понадобится? Доктора вызвать или водички принести…

– Ступай, Настенька, – расцвела в улыбке Зоя. – Ну тогда Лена Панова.

– Гнилая отмазка! – одними губами прошептала Ирка.

Алька кивнула. Интересно, а где сейчас Димка и придет ли он вообще на конкурс? Ну хотя бы за Настю поболеть. Хотя она и без него…

Красная бумажная лента, словно змея, поползла по парте. Тупые ножницы с закругленными концами, наверняка найденные при каких-нибудь археологических раскопках руин древнегреческого периода, противно заскрипели.

– Девочки, – говорила меж тем Зоя, – напоминаю, что завтрашний день пройдет обычным порядком, но по сокращенному графику. У вас будет три урока, после чего собираемся здесь, подводим итоги первой четверти, переодеваемся и идем в актовый зал. Также напомню, что косметика не всегда украшает. Более того, она вредит юной коже, поэтому прежде всего соблюдайте меру.

– А что, на уроках так и сидеть в конкурсном платье? – поинтересовалась Ирка.

– Кислицына, где ты была, когда я всем сто раз объясняла? Повторяю в сто первый. Утром вы приходите ко мне, я выдаю вам ключи от раздевалки, где вы и девятый «А» оставите свои наряды. Еще вопросы?

– А за кого голосовать: за того, кто понравится, или за того, кто лучше всех учится? – ехидно поинтересовался Толик Петропавлов, известный клоун и острослов.

– Не смешно, – отрезала Зоя. – Ребята, вспомните классику. Внешняя красота ничто, если нет красоты внутренней!

– И никто не оценит ее лучше, чем эти… которые трупы вскрывают! – Толик окинул гордым взглядом класс.

– Петропавлов! – одернула его Зоя. – Если ты надеешься, что я выгоню тебя из класса и тебе не придется надувать шарики, ты ошибаешься! Более того. Могу пообещать, что, пока не надуешь все пять, из класса не выйдешь!

– Подумаешь, будто я шарики надувать не умею. – Толька взял шарик и принялся дуть в него, потешно раздувая щеки. Когда шарик заметно вырос и округлился, Петропавлов вдруг выпустил его, и он с громким «бззз», словно ракета, пронесся между парт.

Ребята захихикали.

– А что, он у меня нечаянно выскочил! – закричал Толька таким дурашливым голосом, что сразу стало понятно, что вовсе не нечаянно.

Алька улыбнулась. Старшеклассники, называется! А сами ведут себя как малышня. Странно, и когда это ей вдруг стало казаться, что она старше и умнее своих сверстников?..

Наконец шарики были надуты, гирлянды склеены, и Зоя повела Альку и еще троих девчонок украшать актовый зал.

В зале уже вовсю трудились «ашки» во главе с молоденькой англичанкой, их классной руководительницей.

– Валенька, – дружелюбно-покровительственным тоном обратилась к коллеге Зоя, – вижу, мы как раз вовремя! Куда же вы эту гирлянду вешаете?! Давайте передвинем ее вправо. И рояль задвинем подальше. А вокруг столбов шарики повесим. Вы сколько шариков надули?

Валя, которую все старшеклассницы тоже называли по имени, раздраженно повела плечиками.

– Зоя Александровна, – сказала она мягким, певучим голосом, кивая своим девочкам, чтобы они продолжали работу, – мы не к первомайской демонстрации готовимся. Сейчас не в моде строгое оформление интерьера.

– Но… – Зоя растерянно оглянулась.

– А давайте спросим у ваших девочек, как бы им хотелось оформить зал. Это их праздник, а не наш. Ну, девочки? – Англичанка ободряюще улыбнулась. – Подходите к нам. Давайте решать вместе!

Алька учила английский (если это так можно назвать) у другого преподавателя и всегда завидовала группе, которую вела Валя. Рассказывают, что она даже маленькие спектакли организовала, а на уроках часто читала коротенькие смешные тексты, а не помещенное в учебник занудство.

Через пять минут они уже активно обсуждали, что и как сделать, а Валя записывала в блокнот, что еще нужно принести.

– А может, поставить на сцену манекен… ну как на показе мод… – робко предложила Ирка.

– Молодец, прекрасная идея! Да и сделать его легко. Вот отличная вешалка. Немного задрапировать… – тут же откликнулась Валя.

– Хочу напомнить, что мы тут не показ мод готовим! – вмешалась в обсуждение Зоя. – И чем вы драпировать собираетесь? У нас дополнительных средств на проведение праздника нет!

– Зачем средства? У меня завалялся прекрасный кусок черного бархата. Добавим к нему чего-нибудь креативного… Например, сетку. Нужна жесткая сетка. Можно такие, как от комаров на окна вешают? – Валя вытащила на сцену трехногую вешалку и теперь оценивающе оглядывала ее, иногда прищелкивая языком.

В конце концов Зоя оказалась побеждена, план составлен и все, что можно было сделать сегодня, сделано.

– Прекрасно, девочки! – похвалила Валя, с гордостью оглядывая преображенный зал. – Закончим завтра. А теперь – не расходитесь. У меня есть прекрасный тортик. Творожный. Как раз всем по кусочку хватит. Идем?

Зоя демонстративно посмотрела на часы:

– Спасибо, Валя, но никак не могу.

– Ну и ладно. Девочки, тортик ждет!

Тем временем Таня Синяева, судя по мнению девятиклассниц, одна из претенденток на победу в конкурсе, села за рояль и, тихонько подпевая, заиграла знаменитое «Yesterday».

У нее был красивый голос, и Алька подошла поближе, чтобы послушать.

Таня пела, не рисуясь, явно в охотку.

– Здорово у тебя получается! – сказала Алька, когда песня закончилась.

– Да что там, – отмахнулась Таня, – знаешь, как меня в музыкальной школе ругали! Готова спорить, что, если бы ты семь лет отучилась, у тебя бы получалось ничуть не хуже!

– Навряд ли. А ты уже семь лет занимаешься?

– Ага. Как раз в прошлом году закончила. Ну еще год был подготовительный… Меня мама в музыкалку со скандалом отправляла. Помню, мы с вашим Димой Беловым, он со мной в одном доме живет, вместе на сольфеджио сидели. Я у него все нотные диктанты списывала.

– А Дима тоже занимается музыкой? – удивилась Алька.

– Сейчас нет. Бросил. Зря, между прочим.

– Странно, – задумалась Алька, – вроде в одном классе учимся, а ничего друг о друге не знаем.

– Это бывает, – Таня принялась наигрывать что-то незнакомое, – пойдем чай пить. Валя небось нас уже обыскалась.

– Повезло вам с классной… – протянула Алька, задумчиво проводя рукой по черному лакированному боку рояля.

– Сами знаем, что повезло. А вот ваша Зоя – просто монстр какой-то! А ты не стесняйся, заходи к нам почаще. У нас интересно бывает. Хочешь, я тебя на посиделки звать буду? – неожиданно предложила Таня. – А то мы все разделились на «ашек» и «бэшек», будто враги какие-то.

– Хочу. А можно с Ирой Кислицыной?

– Это такая белобрысая? Конечно, приходите. Все, пошли, а то торта не достанется!

Конец дня прошел совершенно замечательно. Попив чай с Валентиной и «ашками», Алька вернулась домой в превосходном настроении.

«Ну и подумаешь! Если даже не выиграю, все равно хорошо, день интересный получился», – думала она.

Алька села ужинать, но мысли ее то и дело возвращались к предстоящему событию, и Алька представляла себя Золушкой. Вот придет она завтра в совершенно простеньком платьице и уж точно выделится на фоне разряженных одноклассниц. Закон неожиданности – непременный закон всех сказок. Вот все удивятся, когда она возьмет вдруг и выиграет этот конкурс. И Димка увидится. И еще, наверное, вдруг поймет, что Настя – тщеславная пустышка и что она даже хуже Оксанки. Та, по крайней мере, добрая, а Настя – нет.

Слишком много «вдруг», как сказала бы мама.

Но чуда и вправду ох как хотелось!

Потом пришла мама, и они вместе отправились к тете Наринэ, где, уже в присутствии владелицы, перемерили все Машины платья. Общим голосованием решено было остановиться на простеньком белом платье с длинными узкими бретельками. Придирчиво оглядев Альку со всех сторон, тетя Наринэ одобрительно кивнула и принесла из своей шкатулки нитку белого жемчуга.

– Как раз то, что надо, – сказала она, приложив жемчуг к Алькиной шее, – тебе, джаночка, и не надо ничего эдакого. Чем проще, тем лучше. Ведь ты у нас и так хорошенькая.

Маша и даже дядя Эдик, муж тети Наринэ, тоже одобрили Алькин вид и заявили, что, если есть справедливость на свете, Алька обязательно победит.

– А ты подросла, – заметила Маша, оглядывая соседку немного ревнивым взглядом, – знаешь, это платье сидит на тебе лучше, чем на мне, и, будь я честным и совестливым человеком, я бы непременно подарила его тебе. Но, к счастью, я совсем не такая, а значит, платье останется у меня. Надеюсь, оно хорошо послужит тебе завтра.

– Спасибо, – только и смогла сказать Алька, и они с мамой вернулись к себе.

Когда они вошли в квартиру, мама долго смотрела на Альку, а потом вдруг обняла ее и крепко прижала к себе.

– Прости, – сказала она, и Алька почувствовала в ее голосе слезы, – ты сможешь простить меня за то, что сама я не могу купить тебе все это? Сама не знаю, за что тебе такое. Вернее, знаю. Во всем – только моя вина. Это я позволила тебе вырасти без отца. Это я допустила то, что у тебя нет таких нарядов, как у твоих подруг!

При слове «наряды» Алька улыбнулась. Какое старое, но почему-то смешное и милое словечко!

Мама поцеловала ее в лоб и отвернулась, сдерживая слезы.

Раньше Алька и не замечала, что мама плачет. Как много открытий за последнее время. Неужели все дело в том, что она и вправду повзрослела?..

На следующий день были бесконечно долгие уроки, взволнованный шепот, быстрые переглядывания…

Алька заметила, что Настя сегодня хороша, как никогда. Ее волосы с самого утра уже были уложены в замысловатую прическу, лицо умело подкрашено, а на переливающихся от хамелеонистого лака ногтях, казавшихся произведением искусства, блестели стразики.

Разумеется, все девчонки приложили старания, чтобы выглядеть как можно лучше. Даже те, кто по результатам первой четверти не был допущен к участию в конкурсе.

К Алькиному удивлению, Оксана Приходько вовсе не производила впечатления расстроенной. Она даже подошла к Альке на перемене и сказала, что желает ей выиграть конкурс, и пообещала голосовать за нее.

– Да, – вдруг спохватилась она напоследок. – Помнишь, когда Зоя ту бучу с Димкой подняла, я на тебя стрелки перевела – мол, ты его подставила. Помнишь?

– Помню, а что?

– Все забываю сказать… Это же меня Настя подучила так сделать. Знаешь, она тебя на самом деле очень не любит, и вообще она какая-то… – Оксане не хватило слов, и она щелкнула пальцами.

– Знаю, спасибо, – улыбнулась в ответ Алька.

– Ну и хорошо. Удачи тебе на конкурсе!

– Вижу, вы совсем подружились, – ревниво бросила Ирка, наблюдавшая за беседой в небольшом отдалении.

– А знаешь, Оксанка вовсе не плохая. Мы всегда над ней смеялись, а зря, – ответила Алька задумчиво. Но заметив, какое расстроенное выражение приняло Иркино лицо, рассмеялась, – а самая близкая подруга у меня уже есть. Сколько песочных куличиков было слеплено с ней вместе! Сколько мороженого съедено!

Наконец занятия закончились, итоги первой четверти были оглашены, и все девчонки, допущенные к участию в конкурсе, отправились в раздевалку.

Настино платье оказалось действительно выше всех похвал. Черное, с блестками и нежной голубой отделкой, очень эффектное и необычное, оно удивительно шло своей владелице.

Чуть погодя в раздевалку ввалились «ашки». И тут…

Алька увидела, что вокруг Тани Синяевой образовалась небольшая толпа, а сама Таня стоит, держа на вытянутых руках свое нарядное новое платье, посреди юбки которого зияет огромная дыра…

– Это мог сделать только кто-то из нас, – сказала вдруг староста девятого «А».

И все разговоры, ахи и охи внезапно стихли.

Таня молчала, в ее глазах стояли слезы.