– В Российской империи в то время наиболее популярными были партии кадетов, октябристов и эсэсэров… – уверенно начала она.
– Кого-кого? – добродушно переспросила Соколиха.
– Эсэсэров, – чуть менее уверенно повторила Настя.
Дальнейшие события, происходившие в классе, напомнили Альке виденную в каком-то мамином журнале картинку, вернее, подпись к ней – «Избиение младенцев».
Кажется, Соколиха давно так ни на ком не отрывалась, и Алька даже пожалела Настю.
Наконец, в ознаменование всех мучений, громовым раскатом прозвучало:
– Садись, два! – И Настя с побледневшим на глазах лицом вернулась за парту.
– Давай дневник, Коробейникова! – понеслось ей в спину.
Настя раскрыла сумку, усердно делая вид, будто ищет в ней дневник.
– Ну что ты там копаешься? – нетерпеливо спросила Соколиха, уже выведшая в журнале жирную двойку и жаждущая завершить кровавую расправу, чтобы перейти к объяснению новой темы.
– А я, Алла Викторовна, его дома забыла, – прошептала Настя, глядя на историчку злыми глазами.
– В следующий раз не забудь свою голову. Может, у вас в Москве не принято носить в школу дневники, а у нас в провинции все ученики так делают. Так что, пока ты не в столице, будь добра соблюдать наши провинциальные правила.
Настя опустила голову и уставилась на свой стол так, будто хотела взглядом прожечь в нем дырку, но Соколиха уже оставила ее в покое.
– Вот так, дети, – наставительно произнесла она напоследок. – Знать историю надо. Неважно, в какой школе ты учишься. Итак, продолжим, запишите…
Очередная жертва кровожадному молоху исторической науки была принесена, класс вздохнул с облегчением и, открыв тетради, стал записывать: «Февральская революция в России».
– Вот гадина! Ведь специально завалила! – Настя терла руками и без того уже красные щеки, а глаза ее сухо и зло блестели. Ни единой слезинки.
Она в волнении металась в узком пространстве «тайного убежища» на школьном дворе, сама похожая на запертого в клетке хищника.
– Она такая, – утешительно пробормотала Ирка, царапая зеленый йодистый кокон найденного на земле грецкого ореха. – Любит показательные процессы устраивать.
– Нет. Соколиха, сдается, мне мстила. Я как раз сегодня с Пановой про школу трепалась… Небось она и донесла. Ну что же, я этого так не оставлю!
– Не может быть, чтобы Панова, – включилась в разговор Алька, – мы с ней с первого класса учимся. Когда-то даже вместе сидели. Она не из доносчиц. Проверено!
– Значит, кто-то другой… – Настя сосредоточенно нахмурилась, припоминая. – Понятно. Не иначе как твой разлюбезный Димочка! Он же тогда мимо нас проходил, еще на меня так оглянулся… Наверняка все слышал!
– Ничего он не мой, – вспыхнула Алька.
– Да ладно! Будто я не видела, как вы с ним переглядываетесь. И разве не лестно, что первый, так сказать, красавчик класса с тобой сидит?
Алька пожала плечами, всем видом демонстрируя полное и безграничное равнодушие к соседу по парте:
– Ты меня с кем-то путаешь. Но, кстати, не думаю, что это Димка тебя подставил.
– Конечно. Все ни при чем. Наверное, я сама Соколихе себя заложила. Специально, чтобы на конкурс не попасть.
Настя зло пнула ногой шаткий турник, и он угрожающе качнулся.
– Ой, а что ты теперь делать-то будешь? – испуганно пискнула Ирка. – А что, если и вправду из-за этой ерунды участвовать не разрешат?
– Ну, я тоже не вчера родилась. Что-нибудь придумаю. – Настя уже почти взяла себя в руки. – Так домой пойдем или тут до ночи будем торчать?
Глава 6
Ветер перемен
Вечером в гости заглянула тетя Наринэ. Она превосходно готовила и периодически баловала Альку с мамой то нереально вкусным мясом с гранатовым соусом; то запеченными с орехами баклажанами – которых можно было съесть полную тарелку и только потом, опомнившись, удивиться, сколько же ты съел; то горячими ароматными хачапури, на которых, словно маленькое солнышко, еще плавился и тек кусочек масла.
В этот раз она принесла айвовое варенье. Удивительно прозрачное, с гладкими, тугими кусочками айвы.
– Кушайте, – как всегда ласково, угощала она, – тебе, джаночка, кушать надо. Ишь худенькая какая!
Алька привыкла, что тетя Наринэ иногда называет ее Саша-джан или просто: джаночка. «Джан» – значит «душечка». Ей даже нравилось это ласковое слово.
– Я твою маму все ругаю, ругаю, – продолжала между тем тетя Наринэ. – Вот, говорю, Нелли, не откормишь дочку, замуж ее ни за что не возьмут.
– Тетя Наринэ, – вяло возразила Алька, гоняя по блюдечку ярко-оранжевый кусочек айвы, – я же вам уже говорила: сейчас полные не в моде. У девчонок, наоборот, чем стройнее – тем лучше. А с толстыми ни один мальчишка дружить не станет.
– Ну, – вздыхала та, разводя полными смуглыми руками, – моя Маша тоже все худеет, худеет… А те женихи, которым палку от швабры подавай, несерьезные, неправильные. Вот найдется серьезный…
– А мне и не надо! – разозлилась вдруг Алька. – Никого мне не надо! Ни серьезных, ни несерьезных!
– Ах, Саша-джан. – Тетя Наринэ попыталась погладить девочку по голове, но та отдернулась. – Вижу, Саша-джан, что на душе у тебя неспокойно. Наверное, с мальчиком каким поссорилась?.. Ну, как поссорилась, так и помиришься. Жизнь – она такая, как море. Не бывает, чтобы все время тихо. Да не расстраивайся, девочка. Все обязательно будет хорошо. Ты же у нас умница.
Когда Алька ушла ложиться спать, разговор между тетей Наринэ и матерью продолжился. Алька чистила зубы в ванной и прекрасно слышала все, что происходит на кухне.
– Александра у меня совсем неуправляемая стала, – вздыхая, жаловалась мама, – вижу, что у нее появились от меня секреты. И грубит, и учится хуже… Что ни говори, трудный возраст…
– Смотри, Нелли, девочка вся в тебя. Такая же упрямая. Ты б ей внушала помягче быть, – советовала мамина подруга.
– Да уж, внушишь ей!
– А ты так… исподволь… Самой же без мужа несладко живется. Так дочка пускай счастливей тебя будет. Понимаешь, Нелли-джан, подлаживаться надо. Стараться.
– Нет, Наринэ, подо всех не подладишься. Да и стоит ли оно того? Вспомни Алькиного отца. Я тебе скажу, хорошо, что он от нас уехал. Стала бы я под него подстраиваться!.. Ну, попереживала в свое время, поплакала, пока никто не видел. А теперь ничего. Живу же.
– Бедная ты моя джаночка! – Голос тети Наринэ стал мягким и теплым, словно толстая пуховая перина.
Алька представила, как она сейчас наклонилась над матерью и обнимает ее за плечи или гладит по голове. Словно это не мать – строгая, прямая женщина с гордым, немного усталым лицом, – а одинокий, несправедливо обиженный ребенок.
Алька никогда еще не видела ее такой, и ей стало стыдно, будто она наткнулась на что-то неприличное. Щеки так и вспыхнули ярким румянцем. Ну и пусть она не подслушивала специально, все рано с ее стороны это подлость.
Девочка включила душ и встала под тугие струи воды. Думать об отце она не хотела, а поэтому принялась напевать модную песенку. Она тоже считала, что им с мамой лучше вдвоем. И ни под кого подлаживаться не надо.
Когда Алька вышла из ванной, тетя Наринэ уже ушла, а мама сидела в комнате и смотрела в телевизор так пристально, будто от этого зависело их с Алькой будущее.
– Спокойной ночи, мама. – Алька осторожно коснулась ее плеча.
– Спи, – тусклым голосом отозвалась мама.
И Алька отправилась спать.
Ей не спалось. Наверное, день был слишком переполнен. Голова странно кружилась, и погруженный в ночной сумрак мир жил своей жизнью. Алька смотрела на бледную половинку луны, с любопытством заглядывающую в комнату сквозь незадернутые цветные занавески. Ей казалось, что воздух вокруг пульсирует, а на щеки положили по большой горячей картошке – будто только что из костра, – она ела такую в прошлом году, когда они с классом ходили в однодневный поход.
А еще она думала. О себе. О маме, у которой всего и были-то только она, Алька, да тетя Наринэ. Об Ирке. Смешной Ирке, внезапно влюбившейся в старшеклассника. Обо всем их классе. И о Димке. Но совсем немного. Самую малость. Может, зря она на него так сердится. Нет, надо бы все-таки взглянуть на эту записку, найти незадачливого шутника и накостылять ему хорошенько по шее…
Вот сейчас она встанет, позвонит Димке… Алька даже попыталась привстать на кровати, но тело почему-то плохо слушалось. А и правда, теперь же ночь. Димка уже давно спит и думать не думает о ней… Ну ничего, завтра они обязательно поговорят. А может, даже помирятся. Он скажет, что вовсе не хотел ее обидеть и вообще сам давно мечтал с ней дружить…
Завтра будет новый день, а значит, все будет по-новому.
На следующее утро Алька проснулась, чувствуя себя так, словно всю ночь вкалывала где-нибудь на рудниках. Голова разламывалась, все тело болело, а в горло как будто засунули растопырившего все колючки ежа.
– Да у тебя температура! И где только умудрилась простудиться в такую жару! Горе ты мое! – сказала мама, пощупав губами горячий Алькин лоб. – Лежи, куда встаешь! Какая школа! Лежи, тебе сказали! Врача сейчас вызову. Погоди…
Алька лежала и с тоской слушала, как мама звонит в поликлинику, а потом – на работу. Отпрашивается, будто ей, Альке, пять лет и за ней нужен серьезный уход.
– Тебе ничего не надо? – спрашивала мама, уже снова беспокойно суетясь у ее постели.
Алька молча покачала головой и отвернулась к стенке. Разговаривать совершенно не хотелось.
Затем был длинный день, большую часть которого Алька благополучно проспала; врачиха, тыкающая в спину и грудь противно-холодным фонендоскопом; Ирка, примчавшаяся после уроков узнать, что случилось…
Но вот наконец закончился и он. И потянулась длинная вереница других тоскливых дней.
Алька проболела целую неделю. Семь дней – это много или мало?.. Ну как посмотреть…
Когда она наконец появилась в школе, то решила, что миновала целая вечность.
Едва войдя в класс, Алька застала весьма странную картину: Настя сидела на ее парте, закинув ногу на ногу, и переговаривалась о чем-то с Димкой. Заметив Альку, она склонилась к Димке, что-то доверительно прошептала ему и, спрыгнув на пол, как королева, пошла навстречу Альке.
– Приветики! Ну наконец! А мы уже волновались. Интересно, с чего это ты так простудилась?
Алька пожала плечами. За все время болезни навещала ее одна Ирка, объясняя, что Настя, конечно, очень рвалась прийти, но ей нужно утверждаться в новой школе и она никак – ну никак – не может позволить себе заболеть.
– Спасибо, уже все в порядке. Рада, что ты переживала. Вернее, рада, что пережила. И, как вижу, в полном здравии, – не удержалась от колкости Алька.
Но Настя только захлопала длинными, тщательно подкрашенными ресницами.
– Конечно, переживала! Ты не обижайся, что я не приходила. Я о тебе Ирку каждый день расспрашивала. Она же приветы передавала?..
Меж тем неожиданности еще не закончились.
Прозвенел звонок, и вместе с ним в класс влетела Оксанка.
– Привет! – закричала она Насте. – Вот, держи, достала! – Она протянула ей диск и помчалась дальше – на свое место, так как в дверях уже появилась математичка.
Под удивленным Алькиным взглядом Настя величественно пожала плечами и села за парту.
Начался урок, только Альке было вовсе не до объяснений учителя. Она все пыталась понять, что же произошло за время ее отсутствия: Настя собиралась отомстить Димке, но теперь секретничает с ним; презирала Оксанку, и вот – погляди – они уже на дружеской ноге…
Глава 7
Классные страсти
Наступил октябрь. Стояли по-прежнему теплые дни. По набережной, как и раньше, неторопливо прогуливались отдыхающие, наслаждаясь последними лучами мягкого осеннего солнца.
По вечерам в темноте густых южных сумерек загорались крупные яркие звезды, и, словно в подражание им, зажигали свои фонарики сидящие в траве светлячки. Посмотришь на них: совсем невзрачные жучки, а светят…
В эти последние теплые дни весь город вдруг потонул (или девятиклассникам это только казалась) в какой-то томной дымке.
Девочки стали загадочнее улыбаться, а всплывшая откуда-то из далекого детства игра в «ручеек» неожиданно наполнилась новым, волнующим смыслом. В «ручеек» вдруг принялись играть на переменах чуть ли не все старшеклассники.
Алька удивлялась, видя, как преобразилась эта простенькая малышковая игра, сколько всего стало вкладываться во взгляд, в прикосновение руки… Наверное, даже среди зимы, когда льет ледяной дождь и пронизывающий холод без труда пробирается под куртку, жадно льня к теплому телу, она вспомнит этот залитый солнцем школьный двор и вереницу пар – то разбивающихся, то воссоединяющихся вновь.
По вечерам ребята собирались где-нибудь на детской площадке. Мальчишки курили, собирали светлячков и сажали их девчонкам в волосы… Девчонки заливисто смеялись и, делая вид, что им совершенно все равно, искоса поглядывали на своих кавалеров.
"Мисс Популярность" отзывы
Отзывы читателей о книге "Мисс Популярность". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Мисс Популярность" друзьям в соцсетях.