Екатерина Неволина - Мисс Популярность

– Пусти! – вырвала она руку из его руки. – И вовсе я сюда идти не хотела! Я вообще домой хочу.

– Погоди, да не обижайся ты. – Андрей мягко обнял ее за плечи. – Ты все не так поняла. Точнее, это я немного зарвался. Извини уж, ОК? Чего на меня, дурака, обижаться? Пойдем потанцуем?

Он улыбался так просительно, что обижаться казалось действительно глупым, и они отправились танцевать.

Танцпол был полон народа, громкой музыки и переменчивого света софитов. Четкий, настойчивый ритм бил в виски, и таким естественным казалось шагнуть в это человеческое море и, подчинившись его движениям, полностью раствориться, отдавая себя на волю музыки.

Алька так и сделала. Андрей танцевал действительно хорошо, и все недавние ссоры мгновенно забылись. Внезапно в неверном свете перед Алькой промелькнуло знакомое лицо. Она присмотрелась: и вправду Оксанка. С тем самым Мишей из одиннадцатого «А», с которым они уже не раз видели ее в школе.

Оксанка тоже заметила ее и стала продираться сквозь толпу.

– Ой! Шустова! – заорала она Альке в ухо, подобравшись наконец вплотную. – Чего ты здесь делаешь? Уж не ожидала! Чего? Говори погромче! Музыка! Не, ты молодчина! Давно бы так! Мишка, это Шустова из нашего класса! – кричала она уже своему кавалеру. – Я раньше думала, что она зубрила и тихоня, но, оказывается, ничего, мировая девчонка!

Алька кивнула белобрысому Мише и решила не думать, льстит ли ей, что Оксанка признала ее за свою. Впрочем, похоже, Приходько была незлой девчонкой.

Они потанцевали еще немного, а потом пустили медляк. Оксана повисла на Андрее, а Алька с Мишей остались в углу. Миша молчал, не отрывая взгляда от танцующей парочки, а Алька подпирала стенку, опять начиная чувствовать себя лишней.

– Послушай! – проорал вдруг ей в ухо Мишка. – Это в твоем классе пацан классный журнал похитил?

Алька кивнула.

– А зачем это ему? За такое и отчислить могут.

– Может, это и не Димка, – кинулась на защиту Алька. – Я его с песочницы знаю. Он никогда подлый поступок совершить бы не смог! Сделать или сказать что-то сгоряча – может. Но если на самом деле журнал взял он, то обязательно сознался бы! Он не какой-нибудь трус! Не сознается – значит, не брал!

– Чего? – Мишка приложил ладони к уху. – Не понял. Погромче говори!

– Да ничего, домой мне пора! – заорала в ответ Алька. Повторять свою защитную речь показалось ей неуместным и глупым.

– Ну так забирай своего и иди! У нас свободная страна! – заржал Мишка.

В это время медляк закончился, и к ним подошли Андрей с Оксанкой. Оксанка показалась Альке очень взрослой и очень красивой. Наверное, сама Алька не сможет выглядеть так даже через пять лет!

– Мне пора, иначе мама в следующий раз не отпустит! – закричала Алька на ухо Андрею.

Он хотел было что-то сказать, но промолчал, взял ее под руку и, помахав Оксанке с Мишкой, повел прочь с танцпола.

– Давай, я тебя провожу. И не сердись, что я с Оксанкой танцевал. Она на мне повисла, и отказать было как-то неудобно. Ты не сердишься?

– Конечно, нет. Спасибо тебе, что пригласил сюда.

– Ну так мы еще раз обязательно сходим. Хоть завтра, хорошо?

– Хорошо. Только, – Алька взглянула на часы, – мне уже минут 15 как дома надо быть. Иначе мама в следующий раз точно не отпустит.

– Ну и повезло же мне с послушной маменькиной дочкой! – пошутил Андрей, трагически всплеснув руками. – Нет, на это я пойти не могу! Бежим!

Он схватил Альку за руку, и они побежали.

Ночной город. Ветер. Звезды над головой. Ее рука – в его. Они бегут… Альке казалось, что это сцена из какого-то модного фильма, а не то, что происходит с ней самой.

Вот и знакомая аллея. Родная с детства улица со смешным и немного нелепым названием Ромашки…

Алька остановилась и радостно рассмеялась. От быстрого бега дыхание ее сбилось, но почему-то было особенно легко и приятно, и не смеяться она просто не могла!

– Ты и вправду совершенно потрясающая девчонка, – сказал Андрей, глядя ей в глаза, и вдруг снова обнял за плечи и притянул к себе, чтобы… поцеловать.

Он наклонился к ней, и тут она снова увидела… Димку? Что он здесь делает в такое время?!

Алька вырвалась и присмотрелась. Димка исчез. Или его и вовсе не было?..

– Ты что? – спросил удивленно Андрей.

– Извини! Мне действительно уже давно надо быть дома!

Мало сказать, что Зоя Александровна была сегодня зла. Она была УЖАСНО ЗЛА. Утренний разговор с директором настроения не повышает. Особенно когда тебе приходится мямлить что-то вроде: «Нет, он не сознался. Никто из класса не в курсе. Да, я всех опросила». Дима Белов по-прежнему упорно все отрицал. Не помогли ни угрозы, ни тщательно построенная система коварных вопросов, ни даже беседа с родителями.

Журнал пропал бесследно, будто в воду канул, и даже кругов не оставил.

– Позор! И это в моем классе! – жаловалась всем Зоя Александровна.

Коллеги сочувственно кивали, а толстая физичка, известная в школе под прозвищем Свинья, о чем знали все, кажется, кроме нее самой, не упустила возможности позлорадствовать:

– Разбаловали вы их, милочка. Вот до чего либерализм доводит!

Ну да, Зоя Александровна и сама знала, что разбаловала, но дети нынче пошли такие неуправляемые, что справиться с ними нет никакой возможности. Что делает умный человек при сильном ветре? Правильно, поворачивается к нему спиной и позволяет ему нести себя. Иными словами, подстраивается, а не лезет на рожон. Зоя Александровна так и делала, временами заигрывая с учениками, показывая, что считает их равными себе. Дима не нравился ей еще до того случая с журналом. Особенно раздражала эта его ужасная манера сидеть на уроке с мерзкой улыбочкой, будто то, что она рассказывает, глупо и смешно. А вот новенькие – Коробейниковы, – бесспорно, завоевали ее расположение. Настя казалась идеалом ученицы. И слушает внимательно, и урок отвечает по учебнику и указанным ею, Зоей Александровной, источникам – без всякой там отсебятины. И дружелюбна, открыта. Ну и вкус хороший. Презентованные ею духи и конфеты пришлись Зое Александровне по душе. Почему бы по-дружески не принять подарок от ученицы?! Это же не какая-нибудь вульгарная взятка – Настя и так учится хорошо, – а знак искреннего уважения. И брат ее, Андрей, тоже мальчик положительный. Такой же вежливый, дружелюбный и открытый, как и сестра. С литературой у него, правда, похуже. Но ничего, для мальчика это не столь уж важно. Лучше уж так, чем как самоуверенный Белов, не раз уличенный в поверхностном знакомстве с учебником. В буквальном смысле поверхностном – не дальше обложки.

Мысль о Диме Белове снова привела Зою Александровну в раздраженное состояние. Ну вот, из школы его не выгонишь, а дружки небось его еще и героем считают. А ей, нечего делать, придется терпеть. И заводить новый журнал, куда собственноручно переписывать все оценки из дневников всего девятого «Б». На это явно уйдет целый вечер. Ее личное время, между прочим. Но пусть потрудится и девятый «Б». Нужно придумать им задание посложнее.

Весь день Алька пыталась поймать Димкин взгляд. Кого же она видела: его или все-таки нет? Но Димка держался стойко и так и не взглянул на нее.

Последним уроком был русский язык.

Зоя вошла в класс мрачная, словно грозовая туча, и голосом, в котором прозвучала, наверное, вся мировая скорбь, заявила:

– Как вы помните, у нас в школе произошло чрезвычайное событие: исчез ваш классный журнал. В связи с этим я вынуждена завести новый. Но это вовсе не значит, что мы оставим поиски и виновный останется безнаказанным! Дежурные, соберите у всех дневники и положите ко мне на стол. Тишина в классе! А мы тем временем начнем урок…

Когда урок закончился, Зоя Александровна вновь потребовала тишины.

– Наш класс, к сожалению, сейчас на плохом счету. Скажу сразу, что само наше участие в конкурсе ставится под вопрос. – Все девочки запаниковали, но она как ни в чем не бывало продолжила: – Но этот вопрос мы решим. Тем более если вы проявите себя как взрослые, творческие люди. Слушайте задание. Завтра на уроке литературы мы будем беседовать о наших любимых книгах. Подготовьтесь, пожалуйста, у доски рассказать классу о своем любимом литературном произведении так, чтобы остальные обязательно захотели его прочитать. Задание поняли? Ну, тогда на сегодня все свободны. Дневники получите завтра.

– Алька, ты о чем рассказывать будешь? – окликнула подругу Ирка, едва Зоя в сопровождении дежурных, волочащих огромную стопку дневников, вышла из класса и двинулась к учительской.

– Не знаю пока. Хотя… я недавно такую вещь прочла замечательную. О ней и расскажу.

– Наверное, надо бы что-то по программе… Зоя любит, когда по учебнику отвечают, – предположила Ирка.

– Да нет, ты же слышала задание. Нужно рассказать так, чтобы заинтересовать других. А школьной программой кого заинтересуешь? Хотя тут хочешь не хочешь, а читать ее все равно придется…

Тем временем класс опустел. Ирка собрала сумку и уже было шагнула к двери, но теперь уже Алька остановила ее:

– Погоди. Мне надо с тобой поговорить. Вернее, рассказать кое о чем…

– Рассказывай! Ну! Не томи же!

– Понимаешь, – от смущения Алька не знала, куда девать глаза, и машинально мяла в пальцах уголок тетрадной обложки, – Андрей мне тут встречаться с ним предложил…

– А ты? – Ирка, как всегда, от волнения пошла красными пятнами и стала нервно теребить ремешок своей веселенькой оранжевой сумки.

– А я… Я ходила с ним в кафе. И на дискотеку… Ты прости…

– Предательница! – оборвала ее Ирка и выскочила из класса.

Алька осталась одна. Без подруги. Той самой, с которой они неразлучно дружили с самого первого класса. Сидели за одной партой. Бегали тайком на пляж купаться. Делали «секретики», закапывая в песок яркие фантики и накрывая их прозрачным стеклышком. Той, которая всегда рядом. Шумная, болтливая, но такая… нужная?

Легко ли человеку быть одному?

Алька сунула вконец измятую тетрадку в сумку и, понурившись, побрела к выходу. У дверей школы ее ждал Андрей.

– Привет! Пойдем сегодня куда-нибудь? – спросил он.

– Нет, у меня не то настроение. И на дом много задали. Не провожай меня, пожалуйста, – бросила Алька и, не оглядываясь, зашагала по дороге.

На следующий день первым уроком у девятого «Б» была литература.

Зоя Александровна велела дежурным раздать дневники и, раскрыв новенький журнал, пробежалась по фамилиям.

– Может, у нас есть желающие рассказать о своей любимой книге? – Она подняла взгляд от журнала и оглядела класс. – Ну прямо лес рук!

– Можно я? – вызвалась Алька.

– Шустова? Ну пожалуй к доске. Итак, о чем ты хочешь нам рассказать?

– Я хочу рассказать об одиночестве. И птицы, и люди сбиваются в стаи. Так проще, легче и сытнее. Они боятся оторваться от коллектива. Выделиться, быть не таким, как все. Потому что они не хотят стать изгоями. Об этом повесть Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». В то время как вся стая только и думала о кормежке, он мечтал о небе, радости полета. Немногие могут позволить себе мечтать. А он мог. Не потому, что был Совершенной или Особенной Чайкой. Просто он не боялся быть собой. Джонатан Ливингстон целыми днями совершал тренировочные полеты и даже научился летать так быстро, как не летала ни одна чайка. За это соплеменники прогнали его. Они всегда прогоняли тех, кто не похож на них. Но он не сдался. Не опустил крыльев. И тогда прилетели две сверкающие чайки, чтобы показать ему удивительный мир, чтобы научить его летать по-настоящему…

– Достаточно, Шустова. – Для пущей убедительности Зоя Александровна даже стукнула по столу ручкой. – Ты плохо подготовилась к уроку. Какой у нас сейчас урок? Правильно, русской литературы. А ты о чем? О фантастике какой-то. Еще бы про «Гарри Поттера» нам рассказала. Садись, пожалуйста, на место. Удовлетворительно. За старание.

Алька почувствовала, как на глаза навернулись горькие слезы. Стараясь, чтобы никто не заметил ее состояния, она тихонько села за парту.

– А мне понравился рассказ Шустовой! – вдруг прозвучал рядом с ней знакомый голос. Димкин голос. – Обязательно почитаю Ричарда Баха.

Зоя Александровна от возмущения даже всплеснула руками:

– А вот на твоем, Белов, месте я бы вообще молчала! С твоим шатким положением в школе… Лучше о себе позаботься. Продолжаем урок. А что нам расскажет Настя Коробейникова?

Настя улыбнулась, неторопливо поднялась из-за парты и, как королева, прошествовала к доске.

– Мой любимый писатель – Иван Сергеевич Тургенев, – уверенно начала она. – Иван Сергеевич родился в 1818-м и умер в 1883 году. Его мать, самовластная крепостница, превратила усадебную жизнь семьи в сущий ад не только для дворовых, но и для сына. Это настроило юного писателя против старого быта и старых нравов. Один из моих любимых романов Ивана Сергеевича Тургенева «Дворянское гнездо» был написан в 1858 году. Главная сюжетная линия романа связана с любовью. Но это не единственное, что есть в романе. Герои романа ищут ответы прежде всего на вопросы, которые их судьба ставит перед ними, – о личном счастье, о долге перед близкими, о самоотречении, о своем месте в жизни…