– А твой отец знал?

– Он утверждает, что понятия не имел.

– А моя мать?

– Представления не имею.

– Она начала работать там всего за год до рождения Александры. Что, черт возьми, она наделала? Прыгнула в постель к боссу при первой же возможности?

Все эти вопросы я задавала не Дексу, хотя и к нему у меня было их предостаточно. Но Декс попытался ответить.

– Я не знаю, что там произошло на самом деле. Отец отвечал очень расплывчато, без деталей. К сожалению, у меня сложилось впечатление, что он не пытается что-то специально скрывать, просто его постоянные романы с разными женщинами были обычным явлением в то время, и он плохо помнит, что и с кем у него происходило на самом деле.

– Я не понимаю, Декс. Как можно родить ребенка, который явно похож на другого мужчину, и жить дальше, словно ничего не произошло? У них только что закончился роман, во время которого она забеременела, а потом и родила, и ни один из них никогда не задавался вопросом об отцовстве? Все просто продолжали жить привычной жизнью?

Декс сжал мои руки.

– Этот роман тогда не закончился, Бьянка. Отец сказал, что их связь продолжалась почти шесть лет.

Возможно, до сих пор срабатывал защитный механизм моего сознания, не позволяющий допустить невозможное, или я действительно настолько наивна. Но я все еще не до конца понимала, что еще он хочет мне сказать.

– Шесть лет? Но как же так? У нас с Александрой всего четыре года разницы…

Декс молча смотрел на меня, заглядывая в самую глубину моих глаз, ожидая, что до меня наконец дойдет. Часы отсчитывали секунды.

5. 4. 3. 2. 1.

– О боже мой! – Я вскочила и побежала в ванную. – Кажется, меня сейчас стошнит. 

* * *

Я чувствовала себя так, словно только что узнала о смерти близкого человека. В груди появилась пустота, болезненная и в то же время невероятно тяжелая. После двух часов разговоров, слез и двух бутылок вина Декс спросил, хочу ли я, чтобы он ушел. Но я хотела как раз противоположного – чтобы он остался со мной навсегда и завтра утром сказал мне, что сегодняшний вечер был просто дурным сном. И все же, когда мы лежали в моей постели, безумная мысль о том, что он может быть моим братом, постепенно проникала в мое сознание.

Долгое время никто из нас не произносил ни слова. Я лежала к нему спиной, и его рука какое-то время покоилась на моем бедре, пока он наконец не нарушил наше тревожное молчание.

– Ты когда-нибудь слышала о монархии Мономотапа в Зимбабве? – спросил он.

Я рассмеялась от неожиданности. О чем, черт возьми, он говорит в такую минуту?

– Нет, разумеется.

– А о Клеопатре что-нибудь знаешь?

А-а-а… Так вот о чем он думал! Я повернулась к нему. Света не было, но мои глаза уже достаточно привыкли к темноте, чтобы видеть его.

– Знаю, конечно. А ты знаешь, что на самом деле она была не египтянкой, а гречанкой? Корни ее семьи уходят в Македонию.

Я знала, что он говорит совсем не об этом, но решила, что надо хотя бы немного разрядить обстановку. И это сработало. Я почувствовала улыбку в его голосе.

– Вот как? Думаю, вы хорошо учились в школе, мисс Георгакопулос. А что еще вы узнали на уроках истории?

– Она любила очень сильно подводить глаза, и выглядело это весьма вульгарно.

– Умница. Но ты ведь прекрасно поняла, о чем я говорю.

Я вздохнула.

– Хочешь сказать, что тебе все равно, сестра я тебе по отцу или нет?

Он сразу же утратил свой легкомысленный тон.

– Сам не знаю, что говорю. Единственное, в чем я действительно уверен, так это в том, что люблю тебя. И ни за что тебя не отпущу. Несмотря ни на что.

– Это ты сейчас так говоришь. Но мужчины смотрят на своих сестер немного иначе, чем женщины на своих братьев. Ни за что на свете ты не сможешь испытывать ко мне сексуальное влечение, если есть хотя бы малейший шанс, что мы брат и сестра, Декс.

Я видела, как в темноте блестели белки его глаз, когда он смотрел на меня.

– Как ты можешь судить обо мне?

С этими словами он взял меня за руку и потянул ее вниз по своему телу, пока моя ладонь не накрыла его член. Твердый как камень, он яснее ясного говорил о его полной готовности воспринимать меня как женщину, а не как сестру. Я тихо охнула, когда он сжал руку, заставив меня обхватить пальцами очевидное доказательство того, что его отношение ко мне ничуть не изменилось.

– Это достаточно ясный ответ на твой вопрос?

– Думаю, да.

Декс усмехнулся, поднес мою руку к губам и поцеловал ее. Потом наклонился и прижался губами к моему лбу.

– Поспи немного. Утро вечера мудренее. Завтра решим, что делать дальше.

– Хорошо.

Я перевернулась на другой бок, и Декс, обхватив меня руками, прижался к моей спине. В этих объятиях не было ничего сексуального, несмотря на возбуждение Декса. Теперь я чувствовала себя как-то иначе, чем раньше, я ощущала себя… защищенной. Его тепло окутывало меня, как одеяло, мне было спокойно и уютно, и очень скоро я начала погружаться в сон.

– Спокойной ночи, Декс, – прошептала я.

– Спокойной ночи, моя Малышка Джорджи. 

* * *

На следующий день Декс позвонил из офиса в середине дня, чтобы проверить, как я себя чувствую. На самом деле это был уже не первый раз, он несколько раз звонил убедиться, что у меня все в порядке. Но на этот раз неприятная мысль внезапно промелькнула в моей голове.

Он просто пытается по-братски защитить меня.

Заткнись! Я с досадой дернула себя за волосы. Иногда я ненавидела свой изощренный ум.

Голос Декса звучал устало:

– Как ты себя чувствуешь?

– Ты действительно хочешь это знать?

– Конечно.

– Я думаю, что большую часть вчерашнего вечера была в шоке, но теперь до меня, кажется, все это начинает доходить. И реальность меня жутко пугает.

– Не тебя одну, Бьянка. Мне тоже страшно. На самом деле я не могу вспомнить ничего, что когда-либо пугало меня больше за всю мою жизнь.

Его слова отозвались во мне невыразимой печалью. На глаза навернулись слезы. Я тосковала о том времени, когда мы еще ничего не знали.

– Я очень скучаю по тебе, – прошептала я.

– Но я здесь, – тихо сказал он. – Я никуда не делся. – После некоторого молчания он продолжил: – Нам нужно узнать правду. Хотя это и убивает меня. Ты готова все выяснить? Я не собираюсь настаивать, пока ты не будешь готова.

Я так и не поговорила с матерью в тот вечер, когда Декс поспешно ушел. Но теперь мне предстоял более сложный разговор, так как надо было не только рассказать ей о Дексе, но и выяснить, мог ли Декстер-старший оказаться отцом Александры и даже моим. Короче, полная задница!

– С чего мне начать? Я чувствую себя такой беспомощной, – тяжело вздохнула я.

– Я должен убедить отца согласиться на тест ДНК. Я думаю, тебе нужно как можно скорее поговорить с матерью и сестрой. Мы не можем больше откладывать, особенно теперь.

– Ладно, – согласилась я. – Сегодня вечером я устрою экстренное совещание, и мы попробуем уговорить Алекс тоже пройти тест.

– Ты хочешь, чтобы я был с тобой, когда ты им все скажешь?

– Вообще-то, думаю, будет лучше, если я постараюсь справиться со всем сама. Для моей сестры этот разговор слишком тяжелый. Думаю, нам с ней лучше поговорить вдвоем.

– Ладно, по крайней мере, честно. Делай так, как считаешь нужным. Я просто хотел быть рядом, чтобы поддержать тебя, если ты вдруг почувствуешь, что нуждаешься во мне. Я не хочу, чтобы тебе пришлось справляться со всеми этими трудностями в одиночку.

Сама мысль, пришедшая в голову в этот момент, показалась мне невыносимой.

Видимо, Декс почувствовал что-то в моем молчании.

– Скажи, что у тебя на уме.

– Ты сказал, что не хочешь, чтобы я справлялась с трудностями в одиночку, а я вдруг поняла, что мне, возможно, нужно смириться с тем, что теперь придется жить одной, без тебя. Может быть, чем скорее я пойму, как это сделать, тем будет лучше.

Голос Декса прозвучал почти сердито:

– Не говори так, Бьянка. Даже не думай об этом.

Мой голос неожиданно окреп. Я поняла, что должна быть сильной.

– Это правда, Декс. Думаю, мы должны быть готовы к худшему. Мы просто не хотим признать очевидное.

– Неужели ты думаешь, что я могу просто взять и исчезнуть из твоей жизни, если все обернется не в нашу пользу?

– Ну, мы, конечно, не можем оставаться… близкими людьми. Это было бы слишком больно, тебе так не кажется?

– Что касается меня, то я думаю, что гораздо более мучительно было бы не видеть друг друга. Я просто не могу представить свою жизнь без тебя. Если случится так, что… – Он запнулся. – Боже, я даже не могу этого произнести. Я даже подумать об этом не могу, черт побери!

Я продолжила за него:

– Если случится самое худшее и мы с тобой…

– Даже если случится самое худшее, я хочу всегда быть в твоей жизни. Как бы безумно это ни звучало, ты слишком дорога мне, чтобы я мог отпустить тебя.

Я была сбита с толку и не совсем поняла, что он имел в виду.

– Так что… мы теперь будем… встречаться как друзья?

– Не думаю, что мы действительно могли бы так назвать наши отношения, но…

– Ты что, готов к тому, чтобы видеть меня с другими мужчинами?

В трубке повисла мертвая тишина.

– Черт побери! Нет… я не могу сейчас даже вообразить ничего подобного. Но мне придется как-то смириться, потому что я хочу защищать тебя, даже если это меня убьет. Я не хочу, чтобы ты просто исчезла из моей жизни.

Я почувствовала, как мои глаза вновь наполняются слезами.

– Это ты сейчас так говоришь… но, боюсь, это будет слишком сложно, Декс. Не думаю, что смогу выдержать, видя тебя с другими женщинами. Ты женишься, у вас когда-нибудь появятся дети, а я… Боже… дети… я буду думать, что они могли бы быть моими…

– Пожалуйста, Бьянка! Не надо! Умоляю тебя не думать об этом сейчас, хорошо? Просто давай забудем весь этот кошмар на время. Это единственный хороший момент в предстоящем нам ожидании в эти дни. Я не предлагаю тебе притворяться, будто ничего не произошло, но постарайся ничего не придумывать, пока все не выяснится. Ладно? Ты можешь сделать это для меня, малышка?

Я крепко зажмурилась, чтобы сдержать слезы.

– Ты не должен меня так называть… пока мы не узнаем, – выдавила я.

– К черту все это. – Я почувствовала, как он стиснул зубы. – Ты – моя Малышка Джорджи. И я всегда буду называть тебя так, как захочу. Я не собираюсь скрывать свои чувства до того дня… до той секунды… Мне это совершенно необходимо.

Я проглотила слезы.

– Надеюсь, эта секунда никогда не наступит. 

* * *

Мы обе долго молчали, сидя рядышком на диване в гостиной сестры. Александра выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок. Я ненавидела себя сейчас, но мой поступок диктовала необходимость правды. Я даже почувствовала облегчение из-за того, что этот разговор наконец состоялся, потому что держать все в себе было просто невыносимо.

В последние полчаса я выложила все, что знала и о чем подозревала. Декс дал мне несколько фотографий своего отца в молодости, чтобы я могла продемонстрировать сестре их необыкновенное сходство. Она не стала спорить, да, собственно, тут и спорить-то было не о чем.

Моя мать, конечно, была шокирована, когда я рассказала, кто такой Декс. Однако, узнав об этом, она, казалось, уже ничуть не удивилась моим подозрениям насчет биологического отца Александры.

– Но я действительно даже и не думала, что это… – начала она, выслушав мои предположения.

– Что? – перебила я ее с возмущением. – Что мы об этом когда-нибудь узнаем? Неужели ты никогда не замечала, как она похожа на него?

– Разумеется, заметила. Но это стало очевидно уже потом, когда она немного подросла. К тому времени было уже слишком поздно. Отец, дорогая, – обратилась она к Александре, – это твой настоящий отец во всех смыслах слова. Он любит вас обеих больше жизни. И формальное выяснение отцовства на самом деле ничего не может уже изменить.

– Но ты допускаешь такую возможность, что… – у меня перехватило горло, – что старший Труитт может быть не только отцом Алекс, но и моим тоже?

– Я не могу этого исключить. Я совершила огромную ошибку, поставив нас всех в такое затруднительное положение. Но я была молода и безрассудна. В то время я чувствовала себя в ловушке, и Декстер стал для меня выходом из нее. Я не думала о долгосрочных последствиях и, уж конечно, никогда не могла предположить, что одна из моих дочерей влюбится в его сына много лет спустя. Я бы все отдала, чтобы изменить свое прошлое, но это попросту невозможно.