Я пытался поступить правильно. Был так уверен, что откажи я ей и объясни, что не готов встречаться, это было бы джентельменским поступком, но тогда почему я чувствую совершенно противоположное? Выражение ее лица, когда я отказал ей, сломало что-то внутри меня. Она выглядела такой пораженной, такой полностью сбитой с толку. Ни одна женщина не захочет почувствовать себя настолько нежеланной.

Но проблема была не в Мэделин.

Она очень желанна.

Я хочу быть с ней. Боже, я бы взял ее у той металлической двери, если бы тренер нас не прервал.

И в этом проблема. Я говорю ей одно, а делаю другое. Не могу винить ее за то, что она злится на меня — я сам на себя зол.

С этого момента мне стоит оставить ее в покое к чертям собачьим. Стоит прекратить звонить ей и нанять кого-то другого для дрессуры на уроках. Стоит похоронить себя в работе и сфокусироваться на себе.

Вместо этого, по дороге в клинику после ланча, я звоню ей на рабочий телефон в офис, наполовину ожидая, что она возьмет трубку.

Спустя три гудка, это и происходит.

— Добрый день, Мэделин Тэтчер, «Недвижимость Гамильтона».

— Мэделин.

Следует длинная пауза, и я задаюсь вопросом, не повесит ли она трубку.

— Мы можем переговорить секунду? — спрашиваю я, прежде чем она заговорит.

Она вздыхает.

— Я на работе, Адам. Что тебе нужно?

Явно не хочет иметь со мной ничего общего.

— Думаю, нам нужно поговорить.

— Ладно, а вот я не думаю, что нам нужно говорить. Еще что-то?

Никогда не слышал, чтобы ее голос был настолько лишен эмоций.

— Так ты расстроена моим поведением тем вечером?

— Абсолютно нет.

Она блефует.

— Хорошо, тогда я заеду и побегаю с Мышонком сегодня.

— У меня планы.

Еще один блеф.

— Я заеду перед твоими планами.

Кто-то на ее конце трубки предупреждает о начале собрания через пять минут в конференц-зале. Она говорит им, что уже туда направляется.

— Если скажешь «нет», — продолжаю я, — я предположу, что ты расстроена моим поведением тем вечером.

Я не горжусь собой, но моя подлая тактика работает.

— Ладно, — отвечает она. — Будь у меня в шесть.

Ладно, может немного и горжусь.

* * *

Я стою у ее порога в 5.55 вечера, и слышу, как она возится в квартире. После моего стука она спешит к двери и отпирает замок. Меня немного вбивает в ступор ее вид — она стоит в коротком красном коктейльном платье. Оно приталенное, длина спускается до середины бедер. Едва ли.

Девушка надевает вторую сережку и кратким кивком показывает мне, что я могу войти.

— Входи. Я почти готова.

— К чему?

Может, она меня не слышит, или, может, чувствует, что не обязана отвечать. Мэделин исчезает в другой комнате, и я слышу, как она ищет что-то в шкафу. Мышонок прилагает все усилия, дабы монополизировать мое внимание, виляя хвостом возле моих ног с мячиком в зубах и отчаянно желая, чтобы его погладили. Тру ему за ушами, углубляясь пальцами в густой щенячий мех, и вытягиваю шею, чтобы заглянуть в комнату Мэделин. Она сидит на кровати и надевает туфли на высоких шпильках. Платье задралось по ногам, едва прикрывая верхнюю часть бедер.

— У тебя свидание?

Она дергает головой вверх и видит, что я наблюдаю за ней.

— Нет, мне просто нравится одеваться вот так веселья ради.

Сарказм так и слышен в ее словах. Она встает с кровати и закрывает дверь, перекрывая мне вид. С таким же успехом она могла бы послать меня в задницу.

На несколько минут мы с Мышонком остаемся одни. Я мог бы уйти и сам начать пробежку. Вместо этого наливаю себе стакан воды и сажусь на диван. Ее квартира кажется меньше, чем была прошлый раз, а может, я просто не уделил ей должного внимания. Теперь, пока Мэделин прячется в комнате, мне ничего не остается, как осмотреть здесь все.

Антикварный журнальный столик усеян книгами. Там также лежат стопки бумаг, под ноутбуком и на нем. Книжной полки я не увидел — не то чтобы она здесь поместилась — и кажется, вместо нее Мэделин использует столик. Книги лежат корешками ко мне, и я прочитываю названия, узнавая одно из них: «Весь невидимый нам свет» Энтони Дорра. Интуитивно тянусь к книге, оценивая степень потрепанности корешка. Между страницами нахожу желтый стикер и открываю на той странице, интересуясь, какой же абзац она сочла нужным выделить, чтобы позже к нему вернуться. Может, и мне он понравился.

— Роешься в моих вещах?

Я бросаю книгу, словно она воспламенилась.

Мэделин давится смешком и подходит, чтобы поднять книгу, отчего шелковое платье касается моей ноги, пока она приседает. Ловлю пальцами краешек и потираю между указательным и большим пальцем. Ткань мягче, чем я мог даже представить, и я отпускаю ее раньше, чем Мэделин может заметить.

— Ты не собираешься извиниться за то, что рылся в вещах? — подстегивает она, наконец-то встречаясь со мной взглядом. Понимаю, что хочу, чтобы она признала мое присутствие здесь с тех пор, как я вошел. Теперь, когда она это сделала, мне нечего сказать. Я откидываюсь на диване, всматриваясь в каждую деталь, приготовленную ею для другого мужчины. Ее длинные каштановые волосы свободно спадают мягкими прядями. Макияж ярче, чем я видел прежде, хоть его и немного. Губы накрашены нежным розовым, и пока я на них пялюсь, вспоминаю, какие они на вкус.

— Думаю, это «нет», — отвечает она, пожимая плечами.

Мэделин отворачивается, и я тянусь за ее рукой. У меня нет на это права, и выражение ее лица это подтверждает.

— С кем у тебя свидание?

Она выгибает бровь в ожидании.

— Почему тебя это заботит?

Я тяну ее за руку, и Мэделин спотыкается. Это предупреждение: Скажи мне, иначе я уложу тебя на этот диван, и твое свидание на сегодня накроется, как и моя пробежка с Мышонком. Мы повторим ту же ошибку, что допустили несколько дней назад.

­— С обычным парнем, — увиливает она.

— Где ты с ним встретилась?

Она отворачивается.

— На встрече одиночек.

Я отпускаю ее руку.

— Который?

— Высокий блондин.

Хмурю брови, пытаясь вспомнить кого-то, похожего на ее описание. Ковбой был блондином?

— Я его не помню, — наконец признаю я.

Она улыбается, но улыбка больше похожа на издевку.

— Наверное потому, что тебя не было на встрече. Ты был на двойном свидании.

У меня еще сотни вопросов, но она возвращается к себе в комнату и выходит секунду спустя с маленьким клатчем. Мышонок спешит к ней, зная, что она сейчас уйдет, а ему не хочется, чтобы его оставляли. Она наклоняется и уверяет его, что вернется.

— Там, вроде как, прохладно, — говорю я, указывая на ее тончайшие лямки на платье.

Она смеется и встает.

— Думаю, разберусь, — направляется к двери и добавляет: — Послушай, можешь не дожидаться меня, когда вернешься с пробежки. Скорее всего, я не вернусь до поздней ночи. Если вообще вернусь.

С этими словами она уходит, а я остаюсь сидеть на диване, пока Мышонок скулит у двери и грустит оттого, что он остался здесь, а она ушла.

— Ага, — бурчу я, — и не говори, дружок.

Глава 17

Мэделин

— Это самое лучшее свидание, на котором я бывала, — провозглашаю я с сытым вздохом.

Передо мной в отрытой коробке лежит порезанная пицца пепперони, достаточно шоколадного мороженного, чтобы я могла питаться им несколько дней и самое лучшее — по телевизору идут старые серии «Офиса». О большем я и мечтать не могла.

— Больше не говори, что я не знаю, как утешить девушку.

Улыбаюсь и смотрю на Дейзи, на которой сейчас ужасная пижама-платье, пушистые носки и какие-то жуткие патчи-увлажнители, наклеенные под глазами. Мое убогое красное платье брошено на спинку кресла и заменено безразмерной футболкой и шортами от пижамы Дейзи. Я качаю ногами в своих пушистых носках, но на мне никаких увлажняющих масок. В конце концов, у меня убийственный макияж и мне бы хотелось его оставить, даже если никто, кроме Дейзи и Лукаса его не увидит.

Это кое о чем мне напоминает.

— Эй, Лукас! Ты не мог бы принести еще одну бутылку вина?

Он стонет из кухни. Ну да, кому же понравится играть роль дворецкого на вечер. Я быстро напоминаю ему все, что сделала для него, когда ему это было нужно.

— Помнишь ту крупную ссору с Дейзи, когда я приютила тебя на неделю?

Тишина.

Затем, спустя пару минут, бутылка охлаждённого «розѐ» падает мне на колени.

— Открывайте сами, — говорит он, прежде чем направиться наверх в свою мужскую пещеру.

— Что он вообще там делает? — шепчу я Дейзи. — Ты проверила историю его браузера?

Она хватает штопор со столика и принимается за бутылку.

— Без шуток, он заинтересовался баскетболом. Просмотрел каждую игру «Спурс» в этом сезоне.

Я содрогаюсь от мысли выстрадать целое спортивное состязание.

— Разбирайся с вином. Думаю, можно посмотреть еще пару серий, прежде чем мне нужно будет ехать домой.

— Я все равно не пойму, зачем нужно было устраивать это фальшивое свидание.

— Оно не фальшивое, Дейзи, я на свидании. Я была влюблена в тебя последние двадцать лет.

Она до верха наполняет мой бокал вином.

— Оборжаться.

Пожимаю плечами.

— У меня не было другого выбора. Адам приехал, а я не могла встретить его в пижаме. Он уже видел, насколько жалкая моя жизнь, потому мне захотелось, чтобы он понял, что у меня есть подобие личной жизни и без него.

— Но у тебя же ее нет.

Я указываю рукой перед собой на наши бокалы, пиццу и свои пушистые носки.

— А это как называется?

— Дружба с нездоровыми взаимозависимыми тенденциями.

Я улыбаюсь.

— Ну, а мне кажется, что это начало чего-то очень, очень особенного.

— У тебя проблемы, и мне жаль, но я смогу посмотреть еще только одну серию. У меня овуляция, и нам с Лукасом нужно…

— СТОП. Господи. Ты же о моем брате говоришь.

— Специалист по оплодотворению говорит, что нам нужно превратиться в кроликов.

Я засовываю пальцы в уши.

— Ла, ла, ла, ла, ла, ла.

— И если мы не зачнем в этом месяце, значит, нам нужно начать обсуждать другие варианты.

Опускаю пальцы и пялюсь на нее. Она смотрит вниз на свои руки и покусывает нижнюю губу, явно расстроенная. Они с Лукасом пытаются зачать ребенка уже больше года. Я сидела с Дейзи и видела все ее тесты на беременность — все отрицательные, и всегда разочарование.

Я толкаю ее локтем.

— Мне жаль.

Она пожимает плечами.

— Все в порядке. То есть, мы еще даже ничего не рассматривали. У нас все еще много вариантов.

— Ага… Я просто знаю, каким тяжелым стал для тебя последний год. Не забывай, я могу познакомить тебя с невесткой Адама, Кэти, если хочешь. Она принимала «Кломид», и после зачала близняшек.

Дейзи не встречается со мной взглядом. Думаю, заплачет, если поднимет на меня глаза. Вместо этого, тянется вперед и сжимает мою руку. Мы сидим вот так некоторое время, смотрим «Офис» и притворяемся, что все в порядке.

* * *

К тому времени, как я направляюсь домой, меня клонит в сон от вина, и я готова залезть в постель. Было весьма тяжело снова надеть это платье, а каблуки я даже не пыталась. Они валяются на пассажирском сидении, когда я подъезжаю к своему квартирному комплексу.

На парковочном месте рядом с моим стоит знакомая черная «Ауди» Адама.

Какого черта?

Паркую машину.

Почему он до сих пор здесь?

Оптимист во мне уверяет, что его машина поломалась, он оставил ее здесь и ушел домой. Хотя я знаю, что сейчас не этот случай. Такие хорошие машины, как эта, не ломаются — это относится только к моей — что означает, Адам до сих пор в моей квартире, а я зла как черт. Девушке нельзя притвориться, что она идет на свидание, и спокойно вернуться домой? Почему он так старается превратить мою жизнь в ад? Тот факт, что я игнорировала его звонки и е-мейлы должен был кристально ясно дать ему понять, что я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Я стону и опускаю козырек с зеркалом, проверяя себя в отражении. Лицо не настолько ужасно, как я предполагала. Благодаря съеденному мной у Дейзи количеству пиццы, я выгляжу очень даже удовлетворенной. Хорошо. Пусть думает, что мой кавалер на свидании не мог убрать от меня руки.

Затем я смотрю на пассажирское сидение, где мои же каблуки надо мной насмехаются. Мне нужно снять пушистые, как облачка, носки, и надеть каблуки, а все потому, что Адам не знает, как оставить меня в покое. Стону и тянусь за противной обувью. Не спеша застегиваю их в надежде, что Адам выйдет именно в этот момент. Я помашу ему со своего места в машине, и мы станем двумя кораблями, что разойдутся в ночи.