— Нет.

— Я могу тебя поцеловать? — спрашиваю я, и голос звучит чуть громче шепота.

Он обнимает меня рукой за шею и притягивает ближе. Наши губы встречаются над центром консоли, и сначала это безобидный, всего лишь краткий поцелуй. Чувствую улыбку Адама губами. Мы смеемся, и его рука еще больше запутывается в моих волосах. Он удерживает меня, пока я снова его целую, и в этот раз я добавляю жара. Прикусываю его нижнюю губу, и его рука напрягается. Этот поцелуй поглощает меня.

Я отстраняюсь, и наши взгляды встречаются. Между нами повисает немой вызов.

«Здесь?», — спрашивает он, склонив голову.

«Сейчас», — отвечаю я с кроткой улыбкой.

Чтобы заняться сексом с Адамом, приходится смириться с некоторыми неудобными моментами. Когда он тянет меня через консоль, я теряю туфли и ударяюсь локтем о руль. Мои колени едва помещаются по обеим сторонам от его бедер, и когда его ладони поднимаются по моим бедрам, я выгибаюсь назад так сильно, что ударяюсь о клаксон. Он так громко гудит, что я подпрыгиваю на месте, а Адам смеется, тянет меня вниз и целует. Здесь неудобно, но только не Адаму. Его ладони точно знают, как взобраться под мое платье, чтобы добраться до светло-голубых трусиков. Они кажутся таким гладким, утонченным материалом напротив его джинсов. Я потираюсь об него бедрами вперед и назад, пока он целует меня, и ощущение пытает нас обоих.

Одна рука опускается мне на бедро, Адам выравнивает темп и скорость наших движений, словно он уже внутри меня, словно показывает, как хорошо будет через несколько минут. Может, в следующий раз, мы будем полностью обнажены и в постели, с мягким светом от свеч и сексуальными песнями в плейлисте на заднем плане, но прямо сейчас мы в замкнутом пространстве на переднем сидении, и Адам отодвигает мои трусики в сторону, чтобы его средний палец мог проникнуть в меня. Я опускаю голову на его плечо и тяжело дышу, очень тяжело, словно мне не хватает воздуха. Окна запотели, а в Техасе жарковато для подобной деятельности. С меня скатывается пот, а сердце стучит, словно молот. Адам вводит второй палец, и я прикусываю мочку его уха, шепча его имя.

— Произнеси его снова, — командует он, и я повинуюсь.

Я шепчу его имя каждый раз, когда он выводит пальцы и снова медленно погружается в меня. Как раз, когда он глубоко во мне, чувствую, как распадаюсь пополам, произнося его имя.

— Раздвинь ноги, — произносит он, но не ждет, пока я послушаюсь. Он кладет руки на мои бедра, раздвигая их, словно я — эластичный бинт, и, может, мои колени впиваются в дверь и консоль, может, он разрывает мои утонченные голубые трусики — те, которые я надеваю всегда, когда нахожу в углу ящика — но затем его пальцы снова на мне, во мне, мне плевать на синяки и трусики. Я хочу то, что он предлагает.

— Я так близко, — обещаю я, и его большой палец начинает по кругу двигаться на моем клиторе.

У меня и ранее были первые разы с мужчинами. Были странные и неуклюжие, типа новых не разношенных туфель, но здесь — пока Адам пальцами заставляет меня кончить, пока я выгибаюсь назад и кричу в его тихой машине — здесь нет места ни для чего, кроме жара и страсти. Его рот на моей шее, молния на моем плате стянута вниз. Лифчик на мне тоже голубой, в пару к трусикам, которые были испорчены пару минут назад. Адам замечает это и клянется, что заменит их, произнося эти слова возле моей груди, затем его губы опускаются на мой сосок. Он мог бы пообещать мне Тадж-Махал, а я бы и не заметила.

— Кому какая разница. Кому какая разница.

Мои пальцы в его волосах, и когда я тяну за них, он кружит языком вокруг моего соска. Мне нравится это рвение отдавать и забирать. Может, и ему тоже.

— Я снова заставлю тебя кончить, — обещает он, тяжело дыша. — Но мне нужно быть в тебе.

Я киваю потому что, конечно же, ему нужно быть во мне: этот вечер никак по-другому не закончится. Когда он появился с подсолнухами возле моего офиса, он мог взять меня прямо там перед зданием.

Его джинсы расстегнуты и едва спущены вниз, но этого достаточно, чтобы разместиться подо мной. Я встаю на колени, и он потирается об мою влажность. Дрожь спускается по моему позвоночнику от ощущения, и он делает это снова и снова, покрывая член ею, пока не становится скользким.

Я впиваюсь ногтями в его плечи.

— Адам, прекрати. Ты меня убиваешь.

Он не останавливается. Прикасается к моему клитору, и у меня сжимается желудок. Я снова собираюсь кончить, а он еще не внутри меня. Нет! Я хочу почувствовать себя вокруг него, так что тяну руку вниз и размещаю член под собой. Прежде чем Адам может двинуться, я опускаюсь на его член. Он едва оказывается во мне, медленно растягивая, но мои бедра горят, а глаза крепко зажмурены. Я не могу сфокусироваться — потеряла счет каждому ощущению, кроме его прикосновения. Кажется, я умоляю его о чем-то, но едва слышу свои слова и не слышу его ответа. Адам удерживает меня, дразня дюйм за дюймом. Не думаю, что смогу ждать дольше. Удовольствие уже разрывает меня, и под закрытыми веками я вижу звезды.

— Мэделин? — произносит Адам.

Я издаю вздох, который сдерживала, и звезды теряют свой блеск.

— Да?

— Посмотри на меня.

Он приподнимает мой подбородок, ожидая, пока я открою глаза. Я не могу. Как только его светло-зеленый взгляд встретится с моим, он всё это увидит. Это первое свидание, и я вполне уверена, что не должна сидеть у него на коленях, впиваться пальцами в плечи, медленно теряя рассудок.

Адам наклоняется вперед и прижимается поцелуем к моей щеке. Он такой романтичный и нежный. Мне хочется поймать поцелуй в банку и сохранить на потом, через месяц, когда от нас с Адамом ничего не останется. Я могла бы открывать ее время от времени в память о былых временах, и чувствовать то, что чувствую в данный момент. Он полностью входит в меня, я содрогаюсь. Наконец, наши взгляды встречаются, и пути назад нет. Он двигается во мне, потираясь и вращая бедрами в таком сладком эротичном ритме. Кажется, на моих глазах появляются слезы, но я отказываюсь признавать их. Может, он тоже их видит, потому что притягивает мои лицо к себе и прижимается губами к моим.

В таком положении он решает мою проблему контроля. Мои стоны исчезают в его рту. Тело содрогается, и он удерживает меня возле себя, шепча напротив моей щеки.

Позже, когда я безопасно оседаю на пассажирское сидение и напрасно пытаюсь расправить свою одежду, поправить волосы, вытереть рот, Адам тянется и сжимает меня за бедро. Легким, уверяющим прикосновением.

— До сих пор голодна? — спрашивает он с ленивой ухмылкой.

Это ухмылка мужчины, который только что удачно соблазнил женщину, ухмылка, которая не дает мне спать позже, когда я ложусь в постель, и не в силах заснуть, ощущаю гудение в теле после самой лучшей ночи в своей жизни.

Глава 21

Мэделин

— У тебя был секс.

Я бросаю свой маффин. Он плюхается на пол и катится под столик рядом с нашим.

Поднимаю руки и смотрю на Дейзи.

— Из-за тебя я уронила маффин.

— Думаю, ты не только его уронила.

— Что это должно означать?

— У тебя был секс, и ты не рассказываешь мне об этом.

Проходит несколько секунд, в течение которых я взвешиваю все «за» и «против» того, чтобы поднять свой маффин. Плюсы: я не потеряю два доллара семьдесят центов, которые отдала, а съем его и смогу не смотреть на Дейзи еще несколько секунд. Минусы: столик занят, маффин определенно уже выкатался в пыли и грязи, и мне удастся избежать Дейзи только на несколько секунд — не так уж и долго.

— Мы можем поговорить о чем-то другом? — спрашиваю я, откидываясь назад в кресле и скрещивая руки.

Дейзи отламывает половину от своего маффина и кладет мне на салфетку. Это предложение мира, и я его принимаю.

— Ладно, ладно. Мы с твоим братом много занимаемся сексом.

Мне хочется треснуться лбом о стол, желательно с такой силой, чтобы вызвать кратковременную потерю памяти.

— Как насчет того, что мы вообще опустим тему секса?

— Что? Это все, о чем я думаю. Оплодотворение тут, оплодотворение там.

Мне становится не комфортно за то, что шиплю на нее.

— Как продвигаются дела?

Она пожимает плечами.

— Я должна пройти тест на беременность через несколько дней. Прошлой ночью у меня были боли в правом боку, которые могли бы обозначать нидацию — ранний признак беременности.

Я хмурюсь.

— Да ладно, Дейзи, ты же лучше знаешь. Нельзя верить в подобные вещи. Ты просто сойдешь с ума. Вспомни, несколько месяцев назад ты клялась, что тебя пучило больше обычного?

Она отщипывает от своего маффина.

— Да, ну, сейчас у меня другое ощущение.

У меня не хватает наглости разразиться смехом, не тогда, когда она так долго пытается забеременеть.

— Ну, через несколько дней мы точно это узнаем.

— Да, — она кивает, не встречаясь со мной взглядом. — Если бы у меня было что-то, чем можно было отвлечься до тех пор. Столь долгое ожидание похоже на пытку…

Я стону.

— Ладно! Хорошо. Вчера мы занимались сексом, — шепчу я. — В его машине.

Она хлопает в ладоши.

— ДА! Я знала это. Твое лицо кирпичом — фигня. Я имею в виду, ты улыбалась своему маффину, а никто так сильно не любит их с лимонным вкусом.

Я стараюсь удержать улыбку, но это невозможно.

— Он остался на ночь?

— Нет. Мы вернулись ко мне и приготовили ужин, выпили вина, играли с Мышонком. Это было невероятно нормально, учитывая то, что мы делали буквально несколько минут до этого, но я не приглашала его остаться. Подумала, что пространство нам сейчас не помешает.

— Да. Кажется, в этом есть смысл. Он хорош?

Мои щеки теперь напоминают красную кирпичную стену рядом с нами.

— Черт! Я знала, что он не промах. Нельзя выглядит так хорошо и не знать, что делать в постели. Это была бы такая пустая трата… Оу! Вспомнишь дьявола.

Я оборачиваюсь через плечо и вижу, как Адам входит в кафе в шортах для тренировки и футболке. Вчера вечером я упомянула, что постоянно пью кофе с Дейзи в субботу утром в «Кофейне Гамильтона». Уверена, что он здесь специально, и когда просматривает помещение и находит меня, его улыбка это подтверждает.

— Ты его приглашала? — с любопытством спрашивает Дейзи.

— Нет.

Да.

— Ха. Тогда ты, должно быть, тоже была хороша. Он не может держаться подальше.

Но он держится подальше. После того, как делает заказ у стойки, берет газету и забирает кофе на столик в противоположной стороне помещения рядом с окном. Меня это невероятно раздражает. Конечно, он пришел ко мне... так ведь?

Дейзи кажется, что он делает это нарочно.

— Было бы странно, если бы он пришел и прервал наше кофейное свидание. Может, он хочет тебя видеть, но не против подождать, пока я не уйду.

— Тогда уходи!

Она встает и ворует последний маффин.

— Я съем его в отместку. Получай удовольствие с мистером Ауди.

Все за окружающими столиками слышат ее — черт, Адам, вероятно, тоже — и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не сделать подруге подножку, пока она проходит мимо моего стула. Единственная причина, по которой я воздерживаюсь, это то, что она может быть беременной.

— Я позвоню тебе позже, — обещаю я.

Она машет Адаму по пути к выходу, и после он смотрит на мой столик. Я киваю головой на пустой стул Дейзи. Он встает, берет свой кофе и газету.

— Проезжал мимо? — подстегиваю я, когда он садится.

Парень улыбается.

— Был по соседству.

— Мхм.

— Надеюсь, я не прервал твое короткое кофейное свидание.

— Неее, мы здесь уже некоторое время.

Это правда. Пошел наш второй раунд маффинов за утро.

— Значит, я не буду чувствовать себя так плохо.

Не думаю, что он вообще плохо себя чувствует.

— Дейзи думает, что ты не можешь держаться подальше, потому что прошлая ночь была очень веселой.

— Какая конкретная ее часть? Ты сверху на мне в моей машине?

Клянусь, женщина, сидящая за нами, поперхнулась.

Я закатываю глаза.

— Да, эта часть.

— Может, я просто захотел кофе.

— Или, может, ты не мог держаться подальше.

Он склоняет голову, изучая меня.

— Может.

Я улыбаюсь.

— Как дважды два.

— Что делаешь после этого?

— Веду Мышонка в парк. На улице хорошо, и в течение последних нескольких дней я обещала ему побросать мяч. Хочешь поехать?

— Мне можно сначала допить свой кофе?

Я киваю и встаю.

— Ага, мне все рано нужен другой маффин.

* * *

Три дня спустя мне приходится везти Мышонка обратно в клинику на очередные прививки. У меня есть ровно тридцать минут, чтобы свозить его на прием, отвезти домой и вернуться на работу вовремя. Адама не волнует нехватка у меня времени. Мы находимся в смотровой, где он должен сделать прививку моей собаке, а вместо этого прижимает меня к двери, скользя рукой под мое платье… как любой правильный ветеринар.