Алена Нефедова - Мистер и Миссис Фейк

– Кэтрин, детка, я не помню наизусть расписание всех моих птенчиков. Это надо уточнить у нашей огнегривой валькирии.

– Но меня не интересуют все ваши… эм… пернатые воспитанники. Мне нужен один конкретный. Вот этот, – и я ткнула пальцем в гневно сверкающего голубыми глазищами«хрен-тебе-а-не-реклама» мерзавца с кровожадным«обломаешься-сожрешь-исполнишь» видом. – И как можно скорее.

Нет, ну а что?

Раз уж именно он, по словам самого продюсера, является самым популярным холостяком этого шоу, то надо успевать брать быка за рога, а жеребца за яйца, кобеля за… огм… не важно... пока не подписала никаких бумаг. Верно? Поскольку план минимум выполнен, надо срочно втиснуть в удачное время и план максимум.

– Это будет тебе дорого стоить.

– Это будет стоить не мне, а компании «Нельсон энд санс», а они на рекламу не скупятся, – огрызнулась я беспечно. Вот уж правда не мои финансовые трудности.

– А мне насрать на их деньги, знаешь ли, – прошипел мне на ухо Ронан, выдыхая жарко… бе-е-есит! – Я привык получать то, что мне задолжали лично.

– А я лично тебе ничего не должна!

– Еще как должна!

– Мари-и-и!

Дверь распахнулась так быстро, словно под ней стояли и только и ожидали этого вопля. Возможно, именно так оно все и было.

– Мари, конфетка, заклей им рты скотчем, пожалуйста, а мне дай таблетку от головной боли. Эти два секс-баньши меня совсем-совсем утомили своими бешеными эроволнами. Такое должно быть запрещено в свободном обращении, запатентовано и продаваться по рецепту строго совершеннолетним как средство от проблем с потенцией. Кстати, на тему возможности заработать на этом я подумаю попозже, – томно-утомленно прохныкал буквально только что излучавший ауру властности Рональд, возражать которому еще десять секунд назад не представлялось возможным, и вот он уже капризно надувает губы бантиком. Господи, ну настоящий актер! Голливуд отдыхает.

Однако озабоченный ковбой, очевидно, был привычен к подобному проявлению драматического актерского таланта, потому как не упустил момент опять типа незаметно облапать мой зад. Да, блин, достало!

– Еще раз тронешь мою задницу – я облапаю твой член с яйцами! – пригрозила я. – Причем так, что ты у меня фальцетом запоешь!

– Угу, три минуты наедине, и ты у меня на все лады петь станешь. Оглохнут все. Ты ж голосистая у меня.

Гад-гад-гад! Ну лови!

– Ха! Аж целых три? Спорим, ты у меня голос потеряешь за одну, звезда, блин.

– Мари-и-и!..

– Держи, Ронни, – строго зыркающая на нас, особенно на меня, рыжая девушка, которую тут назвали почему-то драконяшей, вручила живому цветовому взрыву таблетки и бутылку воды. Причем особенно недобро она смотрела именно на меня, будто лично ей-то я что-то и сделала. Уж не ревность ли это? А как же тот мрачный верзила, что практически подпирал ей спину недавно? – Наши планы?

– Мари, сокровище мое бесценное, нам необходимо в темпе составить тексты договоров для наших кровожадных голубков.

– Я уже позвонила в офис и вызвала твоего юриста.

– Как же я тебя все-таки обожаю, огнегривая! Разве мы не были бы идеальной парой, но куда мне до великолепного брутального Доэрти! – Блин, он может хоть минуту без театральных кривляний? – А их пока развести по разным помещениям, не то они растерзают друг друга и представлять влюбленную парочку СМИ придется в изрядно потрепанном виде.

– Не раньше, чем мы кое-что проясним между собой, – насупился Ронан.

– Единственное, что требует прояснения, – это вероятность контракта на рекламу и его подробности, – фыркнула я, отворачиваясь.

– Ах ты коза упертая!

– Индюк самовлюбленный!

– Хватит! – рявкнула Мари. – Начинайте уже вести себя как взрослые люди! Сами влипли и нас всех подставили. Пора из этого выпутываться и входить в роли трепетных влюбленных. Не соображаете оба, что и так эта ваша легенда похожа на решето, и ближайшее время вас разве что под микроскопом рассматривать не будут, чтобы подловить. Быстро натянули дебильные счастливые улыбки и начали жрать друг друга осоловевшими от любви глазами!

У меня на кончике языка завертелся едкий ответ этой местной темной властелинше, но Салливан отвлек.

– Между прочим, я только за то, чтобы жрать ее не только глазами, – ухмыльнулся звезданутый секс-маньяк. – Это кое-кто тут у нас корчит из себя холодную деловую леди, что пришла исключительно по работе договариваться.

– Так и есть, – не моргнув глазом соврала я. То есть нет, нет, конечно же, не соврала. Я тут по делу, и точка.

– Угу, я провалами в памяти не страдаю, голубоглазка, – опять он наклонился к моему уху и позволил пробиться той самой, родом из нашей ночи, трусоснимательной хрипотце. – И прекрасно помню, в какую бешеную зажигалку ты превращаешься, если вынуть тебя из этого делового костюмчика.

– Вот и тренируй и дальше память и правую руку, потому как ты меня из него вынимать больше не будешь никогда, – прошипела я в ответ, при этом даже не отстранившись и натянув милую улыбку, адресованную рыжей властной фурии. Пусть все тут видят, что уж я точно способна вести себя по-взрослому.

– Не вопрос, я могу до-о-олго не вынимать и не раздевая.

– Да ради бога, только не со мной.

– Вот, кстати, злобные мои котятки, давайте проясним этот маленький вопросик, – встрепенулся Ронни. Как бы мы ни изображали двух представителей отряда пресмыкающихся, шипя друг на друга, сложно было нас не расслышать. – Вы отдаете себе отчет, что на время действия нашего договора никаких проколов вроде этого скандала на сексуальной почве быть не должно? Не приведи бог одного из вас поймают в компрометирующей ситуации. Никаких походов в бары или клубы поодиночке, никаких сомнительных ночевок в отелях, флирта с посторонними и даже пристальных плотоядных взглядов, на которых вас могут подловить. В ближайшее время вы, Кэтрин, должны будете переехать сюда, потому что черта с два все эти оголтелые тетки поверят в то, что такого горячего парня, как наш Ронан, девушка в своем уме станет держать на расстоянии.

Вот черт, а мне так нравилась моя милая маленькая квартирка! И самое обидное, что попробуй сними потом что-то столь же приличное за ту же цену и недалеко от работы. Проклятый Ронан Салливан, я тебя ненавижу с каждой минутой все сильнее!

– Уж не после вашего видео точно. И в люди вы выходите исключительно вместе и прилипнув друг к другу, как два леденца, полежавшие на солнышке.

– Без проблем, – пожала я плечами. Я и до прихода сюда решила целиком и полностью свести свою сексуальную жизнь к взаимодействию с девайсами. Они уж всяко не подведут под монастырь.

– Так, секундочку, Ронни, ты мне тут пытаешься прогнать, что мне реально придется член на узел завязать, пока вот это вот все с ней…

Любитель резвых скачек мотнул светловолосой башкой, будто поверить не мог, что такое вообще прозвучало и коснулось его дурацких ушей. Очень, между прочим, чувствительных ушей. Если их облизывать и прикусывать, кое-кто аж трясся и зверел… Фу! Стоп! Плохая, плохая, Кэтрин!

– Это же сколько времени!

– Увы и ах, малыш, но за ошибки нужно платить.

– Да чего-то дох… дороговато выходит!

Я не смогла сдержать злорадного фырканья. Это называется карма, придурок озабоченный. Пожалуй, то, что ты не станешь какое-то время носиться по городу с членом наперевес, немного примиряет меня с перспективой переезда в этот дурдом. И вынужденного перехода к суррогату секса. Хотя до самого твоего члена вот вообще дела нет никакого. Абсолютно.

– Веселишься, да? – прищурился на меня фейковый возлюбленный и коварно ухмыльнулся. – Ну-ну, посмотрим, кто тут реально веселиться будет, потому что хрен я собираюсь вешаться от спермотоксикоза.

– У меня вопросик образовался! – поднял татуированную лапу Рауль, как только Ронни закончил с озвучиванием для семьи моего отныне статуса «в отношениях».

– Нет у тебя никаких вопросиков! – рыкнул я, уже по роже его ехидной видя, к чему идет. Да он в этой заразе голубоглазой с момента ее прихода дырок насверлил блымкалками похотливыми. Облизал зенками борзыми всю, как еще одежду не выжимаем от его слюней.

– Есть, – ухмыльнулся братан, сверкнув вообще лишними зубами.

– Я тебя слушаю, птенчик мой кареглазенький.

– Если Дизель и красотуля типа не взаправду женихаются, то подкаты к ней считаются криминалом и будут наказуемы?

Ага, вот чуял же, чего его так распирает. Еще чуть, и рожа от попыток обратить на себя внимание Кэтрин треснет пополам.

– Еще как наказуемы! – кровожадно оскалился я на братишку. Ну а кто бы не скалился, если тебе тут снизошло высочайшее повеление стать унылым дрочером на сколько месяцев вперед. А с другой стороны, я такой буду не один, а темперамент у моей голубоглазки едва ли не горячей моего, так что перспективы, может, и не так унылы. Тем более, я джентльменствовать не собираюсь и буду разводить мою уже почти женушку на секс без всякого стыда и совести. Главное, конкурентов борзых и пронырливых отогнать.

– Мы с Кэтрин на ближайшее время объявляемся или монахами, или гребаными тушканчиками.

– Пеструшками, золотце, степными пеструшками.

– Да пофиг.

– Да что у вас тут за ерунда с поминанием всякой фауны? – прошипела рядом моя проблема из проблем, пытаясь выкрутить свою изящную кисть из моей лапы. Но хрен я отпустил. Мы теперь прям по жизни рука об руку, привыкай, засранка.

– У нас тот еще зоопарк, любимая. Ронни, вы тут дальше без нас. – Я потащил Кэтрин к лестнице, намереваясь уволочь в свою берлогу. – Мы с мисс Брукс горим от нетерпения остаться наедине.

– Ничем я не горю, – буркнула она, но упираться не стала.

Однако на моем пути неожиданно встала Мари.

– Ты что удумал?

– Знаешь, драконяша, я же не допрашиваю твоего парня о его фантазиях и планах насчет тебя, – фыркнул я. – Вторгаться в чужую сексуальную жизнь невежливо.

– Иди ты в жопу, Дизель. Как раз твоя чертова интимная жизнь нам всем боком выходит! Не хватало еще и обвинения в домогательствах и насилии.

Херасе, подумать обо мне такое! Неужто у меня сейчас такая рожа зверская?

– Эй, да я…

– Не волнуйтесь, как только я получила от вас гарантии участия Ронана в съемках рекламы, жестокое надругательство над ним перестало входить в мои жизненные планы, – процедила моя голубоглазка явно раздраженно.

Я еле сдержал торжествующую ухмылку. Да, я прекрасно знаю этот бабский «не суйся на мою территорию, а то патлы повыдираю» тон. Естественно, тебя интересует только контракт на рекламу и спасение карьеры. Исключительно. А я тогда наивный робкий девственник.

Заволок ее в свою берлогу и захлопнул дверь поплотнее.

– Ты еще стулом подопри, ага, – снова закатила она насмешливо глаза, дико искушая перегнуть-таки через колени и отшлепать. А потом отжарить. Прям так, чтобы от всей души.

– И подопру, и отопру, если надо, – огрызнулся, становясь перед ней и вдруг понимая, что, собственно, и не помню, чего там сказать хотел. Потому что сейчас просто хочу. Ее. Подо мной. Или сверху. Пох как.

– Ну и? – нахально уставилась на меня Кэтрин, сложив руки на груди. – Поговорим, или будешь меня глазами пожирать?

– Не глазами тоже могу. Хочешь?

Вот гадство, а соски-то у нее даже сквозь ткань торчат. Аж во рту языком поерзал, вспоминая их вкус.

– Хочу, – вздернула она подбородок вызывающе, даже не представляя, как этим заводит. И не только этим.

Перед глазами как петарда взорвалась, оглушая и вышибая на раз мозги. «Хочу». Отказать этой зажигалочке? Когда она говорит «хочу» своими бл*дскими пухлыми губами? Которые так были уместны на одном моем жутко жадном до них органе? Я чё, дебил?

– Детка-а-а, – протянул я, одурев в момент, и прижался к ней, притиснув Кэтрин прямо к двери. Не мешкая, облапил, стиснув ручищами задницу, вдавив мигом загудевший член ей в живот. – М-м-м… давно бы так...

Хрясть! У меня аж голова мотнулась от прилетевшей оплеухи. Что за нах?

– Скотина! – натурально зарычала на меня коварная зараза. – Ты вообще верхней башкой думать не способен? Тогда неудивительно, что мы из-за тебя влипли в такое дерьмо.

Из-за меня? Опять наезжать удумала?

– Во-первых, ты во влипании принимала самое что ни есть активное участие, так что не вали все на меня, – возразил я, отступая и потирая щеку. Ручка-то у девочки тяжелая, не смотри, что почти кукольная лапка против моих. – А во-вторых, ты сама только что сказала «хочу».

– Это был чертов сарказм! И если бы ты мог шевелить мозгами, а не только лапать меня за задницу, то понял бы это. Хотя я уже сильно в этом сомневаюсь. И для полной ясности между нами, раз у тебя с восприятием плоховато: я никогда, слышишь, никогда больше не сделаю этого с тобой. Ясно?